«Портрет Антонии Сарате» Франсиско Хосе де Гойя

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Курсовая работа по искусствоведению

по теме: «Портрет Антонии Сарате» Ф. Гойя

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург

2012

Содержание

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Франсиско Хосе де Гойя (1746-1828) - выдающийся испанский художник первой трети XIX века, один из основоположников реализма нового времени, который в своем творчества стремился отразить самые разные, в том числе и весьма мрачные стороны испанской действительности. Он создал целую галерею образов: короли, инфанты, нищие, гранды, актрисы, ученые, тореро, махи... – каждый со своим характером и судьбой.

Большинство из работ Ф. Гойя находятся во всемирно известной галерее Прадо в Мадриде. Несмотря на большой вклад в мировую живопись, работы Гойя не приобретались российскими императорами для коллекций Эрмитажа, поэтому единственной работой Гойя в нашей стране является «Портрет Антонии Сарате». У этой картины очень интересная судьба – в 1921 году в разгар всероссийского голода в Поволжье американский бизнесмен русского происхождения Арманд Хаммер организовал вывоз большого количества эрмитажных ценностей, в том числе это были и яйца Фаберже, в обмен на американское зерно. В то время это было почти немыслимым мероприятием, так как президент США того времени Вудро Вильсон только что закончил оказывать помощь иностранной интервенции в борьбе против советской власти. За это Хаммер был объявлен «другом СССР», награжден многими орденами и медалями, несколько лет проживал в Москве, помогая устанавливать торговые связи между советскими предприятиями и американскими компаниями. И вот наступил 1972 год, в котором произошло окончательное примирение двух противоборствующих систем – капитализма и социализма. Генеральным секретарем ЦК КПСС Л.И. Брежневым была официально провозглашена политика разрядки международной напряженности, подписаны Хельсинские соглашения об ограничении стратегических наступательных вооружений в Европе, а в Москве Брежневым совместно с В. Вильсоном подписан Договор по ПРО (противоракетной обороне), ставшей гарантом ядерной безопасности в мире почти на 30 лет, до одностороннего выхода из него США в 2001 году.

В знак укрепления советско-американской дружбы А. Хаммер сделал правительству  СССР подарок – «Портрет Антонии  Сарате» Ф. Гойя. Так эта картина  оказалась в коллекции Государственного Эрмитажа, где продолжает находится по сей день.

Целью курсовой работы является изучение творчества испанского художника  Ф. Гойи и искусствоведческий анализ его знаменитой картины «Портрет Антонии Сарате». Для достижения поставленной цели предусматривается  решение следующих задач:

1. Изучить испанскую живопись конца XVIII - первой трети XIX вв.;

2. Рассмотреть жизненный и творческий путь Ф. Гойя;

3. Проанализировать портретную живопись Ф. Гойя;

4. Сделать искусствоведческий анализ картины Ф. Гойя «Портрет актрисы Антонии Сарате».

Предметом курсовой работы является изучение творческого наследия Ф. Гойя как одного из наиболее ярких  представителей испанской школы  живописи конца XVIII- начала XIX вв., а объектом – искусствоведческий анализ его  знаменитого полотна «Портрет Антонии Сарате».

Теоретической основой  курсовой работы послужили монографии отечественных и зарубежных искусствоведов, посвященных творчеству Ф. Гойя и  его роли в развитии мировой живописи XIX века.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Франсиско Гойя и испанская живопись конца XVIII - первой трети XIX вв.

1.1. Ф. Гойя – творческий путь: начало и становление

Франсиско Хосе де Гойя родился 30 марта 1746 года в небольшом городишке  Фуэндетодос, близ Сарагосы. Его отцом был мастер позолотчик, а мать являлась дочерью обнищавшего идальго (таких дворян в те времена было множество). Гойя учится в Сарагосе, однако, будучи замешанный в драке, он вынужден бежать из родного города. В 1766 году Гойя попадает в Мадрид. В Мадриде в то время в художественном мире было большое оживление.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Рис.1. Франсиско Хосе де Гойя

Карл III, вошедший на престол в 1759 году, прилагал большие усилия на поднятие искусства, которое он считал важнейшим для блага государства, поэтому не жалел средств. И не находя среди испанцев достаточно сильных художников, он обратился к лучшим по его мнению иностранным мастерам - к Джованни Тьеполо и к Рафаэлю Менгсу. Оба они в последствие сыграли значительные роли в жизни Гойя. Работая в Мадриде и выполняя не только основную работу на Королевской мануфактурной фабрике, художник берется и за другие заказы, часто религиозного характера, и начал утверждаться как художник портретист. В это время он окреп в технике, приглядываясь к работам художников, занятых при дворе, и образовал свой вкус на изучении старых мастеров, которыми были так богаты королевские и частные собрания Мадрида.¹

Гойя также участвует в конкурсах мадридской Академии художеств, надеясь быть принятым в Королевскую Академию изящных искусств Сан-Фернандо. Его картина была отвергнута, и он отправился в Италию. Оказывается в Риме, где знакомится с живописью итальянских мастеров Италию, он уже через два года получает вторую премию Пармской академии художеств за картину на античную тему по заданной теме «Ганнибал устремляет взгляд на Италию с высоты Альпийских гор».

Затем художник возвращается в Сарагосу и начинает деятельность профессионального живописца, занимаясь работой над церковными фресками. Следующий этап его жизни вновь связан с Мадридом.

После возвращения на родину Гойя получил заказ расписать своды церкви Вирхен дель Пилар в Сарагосе, которая в то время была значительно увеличена ввиду постоянно возраставшего наплыва паломников, сходившихся в Сарагосу на поклонение чудотворному столпу, на котором Богородица явилась св. Иакову, Как этот, так и последовавший за ним, в 1772-1774 годах, цикл фресок, исполненный художником в Картезианском монастыре Aula Dei, указывают сильную зависимость Гойи от яркого, чисто декоративного стиля Тьеполо, но не представляют в художественном отношении чего-либо выдающегося. Это были безличные, традиционные работы, какими покрывались в те времена бесчисленные церкви по всей Европе.

В 1773 году Гойя оказывается в Мадриде, где трудится над картинами, которые служат образцами для Королевской шпалерной мануфактуры. Его новый друг, художник Франсиско Байеу знакомит Гойя со своей сестрой, белокурой красавицей Жозефой, на которой живописец вскоре женится. От этого брака у них родилось пять детей, но выжил лишь один – сын Хавьер.

С тех пор жизнь  художника стала налаживаться - в 1780 году он выбран членом академии Сан Фернандо, в 1785-м произведен в Teniente Director той же академии, а через год получил звание королевского живописца. 30 апреля 1789 года Гойя отправляется в Аранхуэс, чтобы присягнуть новому королю, назначившему его камерным художником - звание, дававшее право на вход во дворец.²

В это время Гойя создает  ряд фресок и шпалер, среди которых  выделяется один, считающийся один из главных шедевров Гойи, он написан в 1788 году и изображает народное гулянье во время ярмарки св. Изидора в долине Мансанареса. Небольшая картина эта принадлежит к самому замечательному, что создала живопись XVIII века, и в творении самого Гойи она является лучшим в чисто живописном отношении перлом. Национальное празднество у капеллы патрона Мадрида св. Изидора происходит в конце мая и длится несколько дней, а на гулянье собираются толпы народа не только из окрестных деревень, но и из далеких провинций. В этой картине художник увековечил зрелище с удивительной, трогательной любовью. Не изменяя своему широкому приему письма, он все же постарался здесь дать нечто совершенно законченное. Здесь все: и редкий по непосредственности впечатления «вырез» ее первого плана, и воздушность широкой панорамы, и группировка массы фигурок, разодетых в нежно-пестрые костюмы, а главное - весенний, мягкий, белый свет, разлитый повсюду, - производят чарующее впечатление, рассказывают о том наслаждении, которое должен был испытывать впечатлительный, легко возбуждающийся художник, гуляя по этим лугам, отдыхая на траве с друзьями, глядя на вереницу расписанных экипажей, вмешиваясь в веселые разговоры простых обывателей, вышедших за стены подышать свежим воздухом. В чисто живописном отношении Гойя никогда больше не поднимался на ту же высоту.³

К этому же времени (к 1780-м годам) относится ряд очень жизненных портретов Гойи, которые пока по остроте характеристики и по сдержанности красочной гармонии уступают произведениям более позднего времени. В них еще нет полного синтеза и той выразительной меткости, которые Гойя приобрел впоследствии и которые в портретах 1790-х и 1800-х годов заставляют прощать все их технические недостатки. Зато портреты первого периода отличаются удивительным вниманием к предмету и какой-то молодцеватой свежестью. Сюда относятся портреты Карла III и Карла IV в охотничьих костюмах, портрет семьи благородного инфанта дона Луиса-Антона и многие другие.

1.2. Болезнь художника и новый этап его творчества

В творчестве Гойи с начала 1790-х годов происходят очень серьезные перемены, на это повлияли как обстоятельства внешнего мира, так и ухудшение в здоровье мастера, приведшее его к совершенной глухоте. Из жизнерадостного, чисто внешнего художника, наследника плеяды чувственных поэтов XVIII века, Ватто, Буше и Тьеполо, Гойя превращается в злобного сатирика, в пессимиста адских сил, издевающихся над бедными людьми, как над фантомами.⁴ До этого времени презрительное отношение Гойи к человечеству было смягчено его богатой, щедро разливавшейся на все чувственностью, тогда как отныне он становится человеком, жестоким и беспощадным в своем презрении. Разумеется, главной причиной этого тяжелого состояния была глухота. Для такого бешеного авантюриста и чувственника, для такого страстного музыканта, каким был Гойя, лишиться слуха значило быть вдруг отрезанным от всей жизни, значило быть заключенным в какую-то удручающую тюрьму. Он оказался как в заколдованном круге, в вечно зловещем уединении.

Не могли способствовать хорошему расположению духа Гойи и  внешние события, резко изменившие движение испанской культуры и втянувшие Испанию в ужасающие бедствия. В 1789 году умер Карл III, и на престол взошел фатальный для Испании Карл IV, добродушный, но ленивый, слабовольный и глупый человек, всецело подпавший под влияние своей властолюбивой супруги Марии-Луизы.

Вместе со всеобщими  революционными событиями, охватившими Европу, изменился и весь строй испанской жизни, хотя в этом не столько был виноват пример, шедший из Франции, сколько полная перемена в характере придворных нравов, являвшихся до тех пор образцовым выразителем культурного состояния страны. Разврат и пороки существовали и раньше при испанском дворе, как и повсюду во все времена, но разврат и пороки эти не были лишены известной величественности и были облечены в тот строгий стиль, благодаря которому двор и придворные не переставали быть своего рода неприступным для простых смертных Олимпом, а царствование Карла IV нарушили эту своеобразную гармонию. Маски были отброшены и все вдруг увидали на престоле не богоподобных монархов, для которых общий закон не писан, а самых обыкновенных и очень ничтожных людей с пошлыми и уродливыми пороками. Испанская аристократия, всегда проявлявшая склонность к независимости, перестала чувствовать над собой железную руку абсолютизма и сейчас подняла голову, тем самым помогая разрушить то, что составляло венец государственного строя Испании, Распущенность при дворе получила циничный характер, и неуважение к королевской чете стало выражаться открыто.⁵

Франсиско Гойя для своих произведений выбирает те пороки, сумасбродства и нелепости, а также предрассудки и суеверия, которые были весьма характерны для того времени в обществе. А поскольку изображаемые предметы по большей части существуют только в человеческом воображении, то художник смеет только надеяться на снисходительность людей понимающих: ведь он не подражал чужим образцам и не мог следовать натуре. И если удачное воспроизведение натуры столь трудно, сколь и достойно восхищения, то нельзя не отдать должное тому, кто полностью отвлекся от натуры и зримо представил себе формы и положения, существовавшие доселе лишь в человеческом сознании, омраченным невежеством или разгоряченными необузданными человеческими страстями.

Известно, что  для Гойи искусство – это не только не воплощение одного лишь прекрасного  и возвышенного, но целостное и  сгущенное отображение действительности, в которой естественному стремлению человека к идеальному зачастую сопутствует стремление совсем противоположное.⁶

Тем не менее, в  это время здоровье Гойи было настолько расшатано, что в продолжение 1792 и 1793 годов он был совершенно лишен возможности писать. Лишь 25 апреля 1794 года Франсиско Байэу докладывает, что выздоравливающий снова принялся за кисти. Однако его близкое соприкосновение с глухотой и одиночеством, в которые он был погружен, изменило его искусство навсегда. Кроме работ на заказ Гойя начал писать картины исключительно для самого себя, измеряя глубину бездны своего воображения и проявляя себя в своем стиле и в изменении темы, где присутствуют свобода и своеобразие, которые не встречались в его предыдущих работах. Его произведения, начиная с этого времени, отличались новой глубиной и критическим видением. Если глухота Гойи имела положительный эффект на его искусство, то нельзя сказать то же самое о его профессиональной жизни.

В 1791 году Гойя познакомился с герцогиней Альба, которая стала  его возлюбленной и покровительницей. В 1796 году муж герцогини скончался, она едет оплакивать эту потерю в свое поместье в Андалусию, и берет Гойю с собой. Герцогиня Альба скончалась в 1802 году. Она завещала выдавать ежегодно 3500 реалов из оставшегося после нее состояния Хавьеру Гойе, сыну художника.⁷

В 1795 г. вскоре после  утраты слуха он был избран директором Школы живописи Академии Сан-Фернандо, но два года спустя отправлен в  отставку со ссылкой на состояние  здоровья. Примерно через десятилетие  он добивался места Генерального директора Академии, но потерпел поражение при голосовании; 28 из 29 были против него, несомненно, из-за его глухоты.

Во время этого  болезненного периода Гойя, обреченный на одиночество и озлобленный  физическими страданиями, принялся, развлекая самого себя, за тот свой труд, который больше всего способствовал его славе. Сначала «Капричос» были набросаны им для себя и для друзей карандашом и пером, однако советы поклонников пробудили его увековечить и распространить эти фантазии посредством печати, и Гойя после долгого промежутка времени снова взялся за гравировальную иглу.