Правовые позиции Конституционного Суда России

6. Лишение гражданина возможности прибегнуть к судебной защите для отстаивания своих прав и свобод противоречит конституционному принципу охраны достоинства личности (статья 21 Конституции Российской Федерации), из которого вытекает, что личность в ее взаимоотношениях с государством рассматривается как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами и спорить с государством в лице любых его органов. Данная правовая позиция выражена Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 3 мая 1995 года.... (Постановление Конституционного Суда от 2 июля 1998 года N 20-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан; абзац четвертый пункта 4 мотивировочной части).

7. Предусмотрев в абзаце втором пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные положения", что до приведения уголовно-процессуального законодательства в соответствие с конституционными положениями сохраняется прежний порядок ареста, содержания под стражей и задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, Конституция Российской Федерации тем самым обязала законодателя в течение переходного периода, конкретные временные границы которого ею не определялись, внести изменения в действующее законодательство, с тем чтобы нормы о применении ареста (заключения под стражу) и содержании под стражей только на основании судебного решения и о предельном 48-часовом сроке задержания лица до вынесения судебного решения вошли в качестве обязательного элемента в механизм правового регулирования применения мер процессуального принуждения....

В случаях, когда право, для защиты которого необходимо принятие закона, непосредственно закреплено в Конституции Российской Федерации, исполнение подобной обязанности должно осуществляться скорейшим образом. Данная правовая позиция была сформулирована Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 2 февраля 1999 года....

Как следует из этой правовой позиции... в связи с тем, что после принятия Конституции Российской Федерации прошел значительный срок, достаточный не только для выполнения законодателем предписания абзаца второго пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации о приведении уголовно-процессуального законодательства в соответствие с Конституцией Российской Федерации, но и для обеспечения его действия, меняется конституционное значение переходных положений, содержащихся в Конституции Российской Федерации, поскольку временные нормы фактически становятся постоянно действующими и в таком качестве нарушают не только право, гарантированное статьей 22 Конституции Российской Федерации, но и провозглашенный ею принцип непосредственного действия прав и свобод человека и гражданина (статья 18).

/Нормы вводимого в действие с 1 июля 2002 года УПК Российской Федерации о применении ареста (заключения под стражу) и содержании под стражей только на основании судебного решения вводятся в действие лишь с 1 января 2004 года, следовательно, до наступления указанного срока сохраняется прежний порядок внесудебного ограничения свободы и личной неприкосновенности, что противоречит Конституции, не согласуется с правовыми позициями Конституционного Суда по данному вопросу, несовместимо с международными обязательствами России/.

...Положения статей 90, 96, 122 и 216 УПК РСФСР, допускающие задержание лица, подозреваемого в совершении преступления, на срок свыше 48 часов и применение в качестве меры пресечения заключения под стражу без судебного решения, ....а также все иные нормативные правовые положения, допускающие задержание до судебного решения на срок свыше 48 часов, а также арест (заключение под стражу) и содержание под стражей без судебного решения с 1 июля 2002 года не подлежат применению.

Федеральному Собранию надлежит незамедлительно внести в законодательство изменения, с тем чтобы обеспечить введение в действие норм, предусматривающих судебный порядок применения ареста (заключения под стражу), содержания под стражей, а также задержания подозреваемого на срок свыше 48 часов, с 1 июля 2002 года (Постановление Конституционного Суда от 14 марта 2002 года N 6-П по делу о проверке конституционности статей 90, 96, 122 и 216 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан С.С. Маленкина, Р.Н. Мартынова и С.В. Пустовалова; абзацы второй пункта 2, первый и второй пункта 3, первый и второй пункта 4 мотивировочной части, пункты 1 и 2 резолютивной части).

8. Конституция Российской Федерации, гарантируя каждому право на свободу и личную неприкосновенность (статья 22, часть 1), вместе с тем предусматривает и возможность его ограничения федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55, часть 3). Меры пресечения служат указанным конституционно значимым целям, если они направлены на воспрепятствование обвиняемому в том, чтобы он мог скрыться от следствия и суда, помешать установлению истины по уголовному делу или продолжить преступную деятельность. При этом избыточное или не ограниченное по продолжительности применение мер, связанных с ограничением прав, гарантированных статьей 22 (часть 1) Конституции Российской Федерации и пунктом 3 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, недопустимо, а решение об избрании меры пресечения, включая заключение под стражу и подписку о невыезде, может быть вынесено только при условии подтверждения достаточными данными, устанавливаемыми в соответствии с уголовно-процессуальным законом, оснований ее применения. /Такая правовая позиция выражена Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 13 июня 1996 года и ряде определений/ (Постановление Конституционного Суда от 4 марта 2003 года N 2-П по делу о проверке конституционности положений пункта 2 части первой и части третьей статьи 232 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Л.И. Батищева, Ю.А. Евграфова, О.В. Фролова и А.В. Шмелева; абзац первый пункта 5 мотивировочной части).

9. Обязанность государства гарантировать защиту прав потерпевших от преступлений, в том числе путем обеспечения им адекватных возможностей отстаивать свои интересы в суде, вытекает также из положений статьи 21 (часть 1) Конституции Российской Федерации, согласно которым достоинство личности охраняется государством и ничто не может быть основанием для его умаления. Применительно к личности потерпевшего это конституционное предписание предполагает обязанность государства не только предотвращать и пресекать в установленном законом порядке какие бы то ни было посягательства, способные причинить вред и нравственные страдания личности, но и обеспечивать пострадавшему от преступления возможность отстаивать свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами, поскольку иное означало бы умаление чести и достоинства личности не только лицом, совершившим противоправные действия, но и самим государством (Постановление Конституционного Суда от 24 апреля 2003 года N 7-П по делу о проверке конституционности положения пункта 8 постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов" в связи с жалобой гражданки Л.М. Запорожец; абзац третий пункта 4 мотивировочной части).

Определения

10. Право на судебную защиту чести и достоинства и возложение на того, кто распространил порочащие сведения, обязанности доказать их соответствие действительности не нарушают гарантированную Конституцией Российской Федерации свободу мысли и слова....

При рассмотрении в судах общей юрисдикции дел о защите чести и достоинства подлежит установлению и оценке не только достоверность, но и характер распространенных сведений, исходя из чего суд должен решать: наносит ли распространение сведений вред защищаемым Конституцией Российской Федерации ценностям, укладывается ли это в рамки политической дискуссии, как отграничить распространение недостоверной фактической информации от политических оценок и возможно ли их опровержение по суду. Исправление судебных ошибок, допущенных при решении указанных вопросов, относится к компетенции судов вышестоящих инстанций, включая Верховный Суд Российской Федерации (Определение Конституционного Суда от 27 сентября 1995 года N 69-0; абзацы второй пункта 2, второй пункта 3 мотивировочной части).

11. По смыслу статей 23 (часть 1) и 25 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 10, 11 (часть 1), 15 (части 1 и 2), 18, 118 (часть 1), 120 и 126, суд, действуя непосредственно в силу требований указанных статей Конституции Российской Федерации и решая при этом задачи уголовно-правового характера, наделен полномочием по осуществлению процедуры независимого разрешения вопроса о проведении оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничениями конституционных прав граждан, что не ущемляет их прав, а напротив, создает дополнительную гарантию их защиты. Суд не может дать разрешение на ограничение конституционных прав, если не приходит к выводу о необходимости такого ограничения, его обоснованности и законности, в том числе с точки зрения требований статей 1, 2, 3, 5, 7 и 8 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" (Определение Конституционного Суда от 4 февраля 1999 года N 18-О; абзац одиннадцатый пункта 3 мотивировочной части).

12. После принятия Конституции Российской Федерации прошло более семи лет - период..., достаточный для выполнения законодателем предписания пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации о приведении уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, в соответствие с Конституцией Российской Федерации.

Такой закон, однако, до сих пор не принят. Тем самым, в конечном счете, меняется конституционное значение содержащихся в Конституции Российской Федерации переходных положений, поскольку временная норма фактически становится постоянно действующей и в таком качестве нарушает не только право, закрепленное статьей 22 (часть 2) Конституции Российской Федерации, но и провозглашенный ее статьей 18 принцип, согласно которому права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими (Определение Конституционного Суда от 19 апреля 2001 года N 101-О; абзацы четвертый и пятый пункта 4 мотивировочной части).

13. Исходя из особенностей процессуального статуса подозреваемого и с учетом интересов обеспечения права на свободу и личную неприкосновенность граждан, статья 22 (часть 2) Конституции Российской Федерации допускает задержание лица до судебного решения на срок не более 48 часов. По своему буквальному смыслу эта конституционная норма не исключает, что при возбуждении прокурором либо следователем и дознавателем с согласия прокурора ходатайства об избрании в качестве меры пресечения содержания под стражей суд вправе своим решением продлить срок задержания подозреваемого в связи с отложением принятия решения об избрании ареста в качестве меры пресечения, как это установлено пунктом 3 части седьмой статьи 108 (в прежней редакции - части шестой) и находящейся с ней в нормативном единстве частью второй статьи 94 УПК Российской Федерации.

Поскольку такое продление производится на основании судебного решения, неопределенность в вопросе о соответствии указанных статей Конституции Российской Федерации отсутствует, - тем более что продление судом срока задержания еще на 72 часа является менее жесткой превентивной мерой, чем арест, к тому же этот срок согласно части десятой статьи 109 УПК Российской Федерации также подлежит зачету при исчислении максимально допустимой продолжительности содержания под стражей. Кроме того, принимая постановление об отложении принятия решения по результатам рассмотрения ходатайства прокурора, дознавателя и следователя об избрании содержания под стражей в качестве меры пресечения и продлевая срок задержания подозреваемого, суд руководствуется нормами уголовно-процессуального законодательства, регулирующими порядок задержания подозреваемого, и исходит из наличия установленных оснований для этого (Определение Конституционного Суда от 6 марта 2003 года N 44-О; пункт 4 мотивировочной части).

3.3. Право на доступ к информации

1. В силу указанных норм /статей 23, 24, 29 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации/ не допускается ограничение прав и свобод в сфере получения информации, в частности права свободно, любым законным способом искать и получать информацию, а также права знакомиться с собираемыми органами государственной власти и их должностными лицами сведениями, документами и материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы гражданина, если иное не предусмотрено федеральным законом в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Исходя из этого, на органы прокуратуры, как и на все другие органы государственной власти, распространяется требование Конституции Российской Федерации о соблюдении прав и свобод человека и гражданина, в частности в сфере получения информации....

Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"... не предусматривает какие-либо конкретные основания для ограничения вытекающего из статьи 24 (часть 2) Конституции Российской Федерации права гражданина на получение собираемой органами прокуратуры информации, непосредственно затрагивающей его права и свободы....

Поэтому и в части установления ограничений права гражданина на получение собираемой органами прокуратуры информации, непосредственно затрагивающей его права и свободы, действуют другие федеральные законы, в том числе ГК Российской Федерации, УПК, Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности", обеспечивающие охрану государственной тайны, сведений о частной жизни, а также конфиденциальных сведений, связанных со служебной, коммерческой, профессиональной и изобретательской деятельностью.

Вся иная информация, в том числе полученная при осуществлении органами прокуратуры надзора за исполнением законов, которая, исходя из Конституции Российской Федерации и федеральных законов, не может быть отнесена к сведениям ограниченного доступа, в силу непосредственного действия статьи 24 (часть 2) Конституции Российской Федерации должна быть доступна гражданину, если собранные документы и материалы затрагивают его права и свободы, а законодатель не предусматривает специальный правовой статус такой информации в соответствии с конституционными принципами, обосновывающими необходимость и соразмерность ее особой защиты....

...До принятия федерального закона, который мог бы урегулировать процедуру проверок при осуществлении прокурорского надзора за исполнением законов, в частности предусмотреть гарантии прав личности, в том числе права, вытекающего из статьи 24 (часть 2) Конституции Российской Федерации, и его допустимые ограничения в сфере прокурорского надзора, одно лишь положение пункта 2 статьи 5 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" не может служить основанием для отказа в предоставлении гражданину возможности ознакомиться с непосредственно затрагивающими его права и свободы материалами прокурорских проверок, - в силу части четвертой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" и исходя из правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Постановлении, ограничение права, вытекающего из статьи 24 (часть 2) Конституции Российской Федерации, допустимо лишь в соответствии с федеральными законами, устанавливающими специальный правовой статус не подлежащей распространению информации, обусловленный ее содержанием. При этом во всяком случае каждому должна быть обеспечена защита данного права в суде, а суд не может быть лишен возможности определять, обоснованно ли по существу признание тех или иных сведений не подлежащими распространению (Постановление Конституционного Суда от 18 февраля 2000 года N 3-П по делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 5 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в связи с жалобой гражданина Б.А. Кехмана; абзац второй пункта 2, пункт 4, абзац третий пункта 6 мотивировочной части).