Похищение человека

Категория "привычная  микросреда проживания", в случае ее применения, предполагает изучение условий и уклада жизни похищенного, круга его общения и средств  коммуникаций, природных и климатических  условий проживания, уровня комфорта места проживания и т.д. и последующее сравнение их с реальными условиями после похищения, в целях правильной квалификации; все эти моменты трансформируются в предмет доказывания, что неоправданно усложняет квалификацию действий преступника.

Использование же категории "естественная социальная среда  обитания" в описательной части  диспозиции уголовно-правовой нормы  не только предполагает защиту личной свободы похищенного, но и призвано гарантировать право его окружения  на общение с последним, т.е. кардинально  расширяет понятие непосредственного  объекта этого преступления, что  нельзя признать законным и научно обоснованным.

Авторы ограничительного толкования понятия "похищение человека" не учитывают отдельных признаков, характеризующих объективную сторону  преступления, что также негативно  влияет на его квалификацию. Кроме  того, если характеризовать объективную  сторону похищения человека как "завладение (захват) живого человека, сопряженное с ограничением его  личной свободы", то остается неясным, каким образом можно разграничить похищение человека с такими преступлениями, как захват заложника и незаконное лишение свободы.

Представляется возможным  привести пример из судебной практики, иллюстрирующий нашу позицию. Так, 10 ноября 1997 г. Октябрьский районный суд г. Саратова приговорил к различным  срокам лишения свободы лиц, виновных в незаконном лишении свободы  Л., действия которых в ходе предварительного расследования были квалифицированы  как похищение человека. В ходе судебного следствия судом было установлено, что преступники насильственно  затолкали потерпевшего в автомобиль, надели на него наручники и направлялись на Кумысную поляну, т.е. захватили живого человека и ограничили его свободу, однако их целью было выяснение личных отношений и истребование долга  с потерпевшего, а цели его удержания  в месте, не являющемся его местом жительства или постоянного пребывания, не было. Эти установленные в ходе судебного следствия данные и послужили основанием для переквалификации действий преступников.

Нельзя согласиться и  с позицией Л. Иногамовой-Хегай, приведенной  ранее, поскольку ее понимание объективной  стороны этого преступления не в  полной мере характеризует поведение  преступника. Если насильственный захват потерпевшего и его перемещение  не имеют цели удержания в месте, определяемом преступником и неизвестном  близким похищенного, то такие действия не могут быть квалифицированы как  похищение человека, а скорее должны быть признаны незаконным лишением свободы  или захватом заложника, в зависимости  от иных фактических обстоятельств  дела. Характерный пример такой квалификации содержится в следующем приговоре. Приговором Фрунзенского районного  суда г. Саратова подсудимым были определены различные сроки лишения свободы  за противоправные действия, выразившиеся в применении физического насилия  при истребовании денежных средств  с потерпевших. В период с 3 по 9 ноября 1996 г. потерпевшие были насильно или  обманным путем доставлены в помещение  негосударственного пенсионного фонда "Российский капитал", а потерпевшая  Р. периодически насильно перемещалась в квартиру секретаря фонда Б., где также насильно удерживалась. Суд квалифицировал действия подсудимых как незаконное лишение свободы.

При характеристике объективной  стороны похищения человека непоследовательна  позиция Л. Кругликова, который пишет: "Завладение (захват) и перемещение - два обязательных элемента объективной  стороны. В результате похищения  потерпевший изымается из привычной  ему социальной среды, утрачивает возможность  определять место пребывания по своему усмотрению, свободно перемещаться в  пространстве"⁵. Если в качестве обязательных элементов состава преступления определены такие признаки, как захват и перемещение, то как они сообразуются с утратой возможности определять место пребывания и свободного перемещения? Именно удержание, понимаемое в качестве ограничения передвижения, и, как следствие, исключение возможности свободного определения места пребывания похищенного следует признать обязательным элементом состава похищения человека.

Таким образом, обязательными  элементами объективной стороны  состава похищения человека, непосредственно  определяющими квалификацию преступного  деяния, должны быть определены три  последовательно совершаемых действия преступника: завладение живым человеком (захват), перемещение в место, не являющееся местом его традиционного  и привычного нахождения, неизвестное  близким похищенного и иным заинтересованным в его освобождении лицам; насильственное удержание его в таком месте⁶.

2. Субъект и субъективные признаки состава преступления похищения человека.

  Субъективная сторона при похищении человека выражается только в прямом умысле, когда виновный осознает, что он похищает человека, действуя вопреки его воле, и желает этого.

   Прямой умысел характеризуется основной целью - похищение человека, достаточной для признания наличия состава данного преступления, и конечной целью - совершения потерпевшим каких-либо действий, в которых заинтересован виновный.

   Цель характеризует мотив этого преступления. Чаще всего оно совершается по конкретному мотиву, но могут быть и другие мотивы: месть, карьеристские или хулиганские побуждения, способствование совершению другого преступления и др.

   Анализ судебной практики показывает, что при похищении человека преобладающим является корыстный мотив, хотя нередко имеют место случаи, когда похищение человека является способом разрешения между гражданами конфликтов имущественного характера (возврат ранее выданного кредита, оплата проданного имущества, похищение против похищения и т.д.).

   Пример из практики, когда «корыстные цели» не выступают в качестве мотива преступления, хотя на первый взгляд действием преступников руководит именно корысть:

   «Замоскворецким межмуниципальным (районным) судом Центрального административного округа г.Москвы 19 февраля 1997 г. Кружков осужден по пп."а", "з" ч.2 ст.126 УК РФ.

    Он признан виновным в похищении человека, совершенном группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений при следующих обстоятельствах.

     27 мая 1995 г. около 12 час. по предварительному сговору с двумя не установленными следствием лицами Кружков, войдя в помещение АОЗТ " МИК", под предлогом проведения переговоров с председателем правления "Пробизнес-банка" Железняком с целью похищения Фильченко обманным путем вынудил последнего пройти с ним в автомашину и затем отвез его в автомобильный бокс гаражно-строительного кооператива "Вымпел", принадлежащий на праве личной собственности Быховскому, но фактически используемый для стоянки автомашин АКБ "Пробизнес-банк". В автомобиле по пути следования приехавшие с Кружковым мужчины угрожали Фильченко насилием. Требуя возврата денег в сумме 400 млн. рублей (переданных при посредничестве Фильченко "Пробизнес-банком" коммерческому банку "Мономах") и угрожая убийством ему и его дочери, Кружков стал бить Фильченко ногами по ногам, ударил кулаком в левую височную область головы, нанес удар ногой в "солнечное сплетение". Потом упомянутые лица приказали Фильченко спуститься в подвал гаража, закрыли его деревянным люком, сверху поставили автомобиль "Джип" и ушли, закрыв снаружи дверь гаража навесным замком. В результате указанных действий Кружкова Фильченко были причинены легкие телесные повреждения, не повлекшие расстройства здоровья. Пробыв в подвале более часа, Фильченко отогнул доску люка, вылез из подвала, затем при помощи подручных средств открыл дверь гаража и вышел из него.

    Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда 29 апреля 1997 г. приговор оставила без изменения.

   Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении судебных решений: исключении осуждения Кружкова по п."з" ч.2 ст.126 УК РФ.

    Президиум Московского городского суда 17 июля 1998 г. протест удовлетворил, указав следующее.

   Квалификацию действий Кружкова как похищение человека, совершенное из корыстных побуждений, суд мотивировал в приговоре тем, что виновный требовал деньги у Фильченко для других лиц, возглавляющих "Пробизнес-банк", так как ему стало известно о невозвращении банком "Мономах" кредита "Пробизнес-банку", где он, Кружков, работал.

  Однако такой вывод суда не соответствует закону.

    Под похищением человека, совершенным из корыстных побуждений, закон предусматривает случаи, когда мотивом похищения является стремление виновного извлечь материальную выгоду из преступления для себя лично или для других лиц.

    Как видно из материалов дела, при похищении Фильченко Кружков не извлек и не мог извлечь какой-либо материальной выгоды для себя или других лиц, поскольку требовал у него выплаты денег не себе лично или кому-либо из руководства банка, а возврата кредита, переданного при посредничестве Фильченко юридическим лицом - "Пробизнес-банком" по межбанковскому соглашению коммерческому банку "Мономах".

    Указанные обстоятельства установлены судом и подтверждены материалами дела.

   Как видно из показаний потерпевшего, он оказал посредничество в передаче "Пробизнес-банком" банку "Мономах" кредита в сумме 400 млн. рублей под проценты. После хищения кредита руководитель банка "Мономах" исчез и ему, Фильченко, стали звонить из "Пробизнес-банка" по поводу возврата кредита. Он отвечал, что готов оказать содействие в его возврате. При этом потерпевший подтвердил, что Кружков требовал не передачи денег для себя лично или для кого-то из руководителей "Пробизнес-банка", а возврата лишь взятого у банка - юридического лица - кредита. О том, что ни у Кружкова, ни у отдельных лиц "Пробизнес-банка" не было цели получения какой-либо материальной выгоды, свидетельствуют показания Железняка, Токмакова, Шагарова.

    Так, по словам свидетеля Железняка, к нему как к председателю правления "Пробизнес-банка" приезжали Фильченко и Фадеев с просьбой дать кредит в сумме 400 млн. рублей на три месяца. После того как выплата процентов по кредиту прекратилась, сам кредит не был выплачен, а Фадеев скрылся, ему, Железняку, звонил Фильченко и обещал, что кредит будет погашен, но этого не произошло. Разговор о том, что кредит не возвращен, мог слышать Кружков, который работал в службе безопасности "Пробизнес-банка".

    Свидетели Шагаров и Токмаков подтвердили факт невыплаты кредита и пояснили, что Кружков, требуя возврата кредита банку, не имел ни личной, ни служебной заинтересованности.

   Как пояснил Кружков в ходе следствия и в суде, он случайно узнал о невозвращении банком "Мономах" кредита, взятого у "Пробизнес-банка", где он работал, и решил проявить себя с положительной стороны, оказав помощь в его возврате.

    При таких обстоятельствах следует признать, что Кружков действовал, хотя и незаконно, в интересах юридического лица - банка, который имел полное право требовать возврата кредита. Каких-либо материальных выгод физические лица банка не имели.

    Поскольку требования кредитора о возврате заемщиком неосновательно удерживаемых сумм не могут быть признаны корыстными, то и действия Кружкова в интересах банка нельзя признать совершенными из корыстных побуждений.

   Таким образом, признание Кружкова виновным в похищении человека из корыстных побуждений необоснованно, поэтому данный квалифицирующий признак этого состава преступления подлежит исключению из приговора.

    Действия Кружкова надлежит квалифицировать по п."а" ч.2 ст.126 УК РФ как похищение человека по предварительному сговору группой лиц».

     Как подчеркивают исследователи, «совершение похищения человека с подобного рода мотивами пока не велико, составляя примерно 5-7% от общей массы всех мотивов. В тоже время…, было бы неверным недооценивать особенность данной мотивации похищения человека, поскольку она свидетельствует о недостаточно эффективном регулировании возникающих между гражданами конфликтов гражданским и гражданско-процессуальным законодательством»⁷.

   Субъектом «похищения человека» является лицо, достигшее шестнадцати лет. Однако, по мнению большинства исследователей (А.В. Наумов, Д.А. Ситников), субъектом данного преступления не могут быть: один из родителей (усыновитель) малолетнего при похищении его у другого родителя или из любого иного места, где он находится на законном основании; родитель, лишенный родительских прав; близкий родственник (брат, сестра, дед, бабка), при условии, что все эти лица действовали, по их мнению, в интересах малолетнего, а не в интересах третьих лиц, не состоящих в кровном родстве с малолетним и не являющихся его усыновителями.

     Можно выделить два специальных критерия для субъекта преступления, исключающими возможность привлечения его к уголовной ответственности за похищение человека. К первому, объективному, относится наличие родственных или законных связей с похищенным, позволяющих определить конкретное лицо как близкого родственника. Второй - субъективный критерий, характеризующийся отсутствием у виновного различных низменных мотивов (требование выкупа, оказание физического или психического давления на малолетнего, получение льгот и т.д.).

     Характеризуя субъектов рассматриваемого преступления и выделяя их основные черты (демографические, возрастные) эксперты отмечают:

а) среди лиц, совершивших  данное преступление, преобладают лица мужского пола, при этом значительную долю лиц, привлеченных к уголовной  ответственности по ст.126 УК РФ, составляют лица в возрасте до 25 до 32 лет. Такая  тенденция может свидетельствовать  о том, что одним из путей реализации материальных потребностей молодежи стало  активное участие в совершении противоправных действий, в том числе и похищении  людей;

б) примечательным является также и то, что среди преступников данной категории не были выявлены лица моложе 16 лет;