Положение женщин в системе уголовного правосудия

Здоровье и медицинская  помощь

До трети (по другим оценкам - до половины) женщин поступает в  места лишения свободы с венерическими  заболеваниями, в частности - с сифилисом. Наиболее широко распространен трихомониаз. Более 5% заключенных женщин (более 3000 чел.) - ВИЧ-инфицированы; ВИЧ часто сопровождается гепатитом С, не менее опасным и куда более заразным заболеванием. 3-5% женщин больны активной формой туберкулеза. Кроме того, широко представлены алкоголизм, наркомания, соматические заболевания, из которых первое место занимают сердечно-сосудистые, в частности, гипертония, гинекологические (маточный миоматоз, другие опухолевые процессы внутренних половых органов), не менее 20% имеют разные, в том числе и серьезные, психиатрические заболевания. Данные, которые я привожу, - оценочные, точные цифры не известны.

В системе исполнения наказания  медицинская помощь скудна и не может  реально решить проблемы охраны здоровья. Однако за последние три года есть и успехи, в частности, в лечении  туберкулеза, достигнутые, правда, за счет привлечения ресурсов международных  организаций, таких как Всемирная  организация здравоохранения, "Врачи  без границ", Международный комитет  Красного Креста и других.

Колонии получают централизованные поставки медикаментов, но их явно недостаточно. Все остальное прямо зависит  от медработников - от их энергии, профессиональной пригодности, доброй воли. Мне известна колония, где энергия начмеда делает настоящие чудеса, но само присутствие такого врача в системе - тоже чудо. К сожалению, довольно часто тюремные врачи либо не имеют достаточной квалификации, либо быстро подвергаются психологической деформации и становятся сродни тюремщикам (в худшем смысле этого слова).

Особые затруднения возникают, когда необходимо оказание квалифицированной  помощи в стационаре. Это связано  с конвоированием в общегражданские  больницы, где медперсонал далеко не всегда готов тратить время  и медикаменты на пациентов из тюрьмы. Само конвоирование тоже затруднено - возникает противодействие со стороны  оперативных сотрудников, и это  вполне может стать причиной отказа в лечении.

В системе исполнения наказания  существуют собственные, так называемые межрегиональные, больницы, в которые  этапируют больных со всех концов тюремной России. Мне известны несколько из них, например, стационар в С.-Петербурге, Ростове, психиатрическая больница в Рыбинске, стационар широкого профиля в Саратове.

Про последние два заведения  мне известно следующее. В конце  декабря 2002 года, посещая одну из женских  колоний, я беседовала с некоторыми женщинами, прибывшими этапом, а именно с теми из них, кто был отправлен  на лечение, а теперь вернулся назад  в колонию.

Одна из них, пожилая женщина, с сентября 2002 года получала лечение  в психиатрической больнице в  Рыбинске, причем этой госпитализации она упорно добивалась. Предполагалось, что она пробудет там не меньше года. Однако она вернулась через  три месяца, так как больше не смогла выносить лечение, которое заключалось  в больших дозах галоперидола, чрезвычайно токсичного психотропного средства аминазинового ряда, вызывающего широкие побочные действия, включая симптомы паркинсоновой болезни. Препарат чрезвычайно тяжело переносится больными, и обычно его выдают в паре с корректорами, которые снимают тремор и другие неприятные явления. В больнице она корректор не получала, кроме того, она сообщила, что все болезни в этой больнице лечатся одним только галоперидолом.

Про межрегиональную ведомственную  больницу широкого профиля в Саратове ходит другая слава. Больные соматическими  заболеваниями, которых этапируют туда по всем правилам этапа, длящегося от нескольких недель до месяца, часто возвращаются, так и не получив медицинской помощи. Причина, как выяснилось, в том, что лечение в этой больнице происходит только за... деньги. Либо за наличные, которые вносятся родственниками больных, либо безналичные, которые снимаются со счетов заключенных. Если денег нет, то и лечения не будет, и пациент вернется этапом в том же, если не худшем, состоянии.

Работа в исправительных учреждениях

Женские колонии работают, и это можно было бы рассматривать  как благо в давно не работающей и не зарабатывающей системе исполнения наказания, если бы труд здесь нормально  оплачивался и подчинялся трудовому  законодательству, если бы труд здесь  не был более чем каторжным.

Обратимся к "Уставу о  ссыльных" - Уголовно-исполнительному  кодексу дореволюционной России. 105-я статья Устава гласит: "Продолжительность каторжных работ в сутки не должна превышать 11 часов летом и 10 часов зимой, включая время на занятия в школе, и на довольствие пищею. Освобождаются от работ в выходные и религиозные праздники, согласно религии. Осужденным к ссылке в каторжные работы назначается из вырученного дохода одна десятая часть. Половина остатка расходуется на тюрьму, другая - в казну. Ссылаемые на водворение в поселение получают 30 процентов вырученного дохода. Арестанты всех наименований могут расходовать не более половины полученного дохода, остальные деньги выдаются после освобождения.

На заработок  арестанта не могут быть обращаемы  никакие гражданские взыскания  или судебные издержки".

Теперь мы знаем, что такое  каторжный труд: летом не более 11 часов, зимой - 10, и сюда входило время  приема пищи и учебы. Таким образом, можно смело сократить рабочее  время еще хотя бы на 2 часа, и получится 8-9 часов - почти то, что положено по Трудовому кодексу РФ, статья 91 которого гласит: "Нормальная продолжительность рабочего времени не может превышать 40 часов в неделю".

Что касается тюремного труда, то и для него есть правила, согласно статьи 104 УИК: "Продолжительность рабочего времени осужденных к лишению свободы, правила охраны труда, техники безопасности и производственной санитарии устанавливаются в соответствии с законодательством Российской Федерации о труде. Время начала и окончания работы (смены) определяется графиками сменности, устанавливаемыми администрацией исправительного учреждения по согласованию с администрацией предприятия, на котором работают осужденные".

Тем не менее на швейных фабриках, расположенных в женских исправительных учреждениях, женщины чаще всего работают по 10-12 часов в сутки, часто без выходных, денег на лицевой счет получают рублей 300, и это в лучшем случае [1 Статья 107 УИК: "В исправительных учреждениях на лицевой счет осужденных зачисляется независимо от всех удержаний не менее 25 процентов начисленных им заработной платы, пенсии или иных доходов, а на лицевой счет осужденных мужчин старше 60 лет, осужденных женщин старше 55 лет, осужденных, являющихся инвалидами первой или второй группы, несовершеннолетних осужденных, осужденных беременных женщин, осужденных женщин, имеющих детей в домах ребенка исправительного учреждения, - не менее 50 процентов начисленных им заработной платы, пенсии или иных доходов"].

Выясняется, что женские  колонии работают именно потому, что  получаемый ими через посредников  заказ на пошив камуфляжа и  других видов униформы дается на кабальных  условиях: сроки сокращены до минимума, оплата за такую работу, выполняемую  на чужом, часто негодном сырье, - копеечная. Так что только невзыскательный  и обреченный на послушание трудовой коллектив (отказ от работы считается  злостным нарушением режима содержания и наказывается ШИЗО) "конкурентоспособен" при получении этой работы.

По-человечески администрацию  колоний понять можно - ведь даже небольшая  прибыль, заработанная на фабрике, позволяет  честной администрации улучшать питание заключенных и решать другие социальные, бытовые и медицинские  проблемы отнюдь не состоятельного учреждения. Да и арестантки, хоть и надрываются  на работе, зато смогут чаю и курева купить в отоварку. Если она будет, конечно.

По-человечески понять можно, а по-правовому - нельзя.

Оперативные мероприятия  в колонии

Что такое оперативная  деятельность в исправительном учреждении? Это все та же вербовка агентов  всеми доступными средствами, чаще всего абсолютно незаконными  и аморальными, так как здесь  нет и речи о свободе выбора. В итоге - предательство, доносительство, шпионство и тому подобное; все  это мы проходили, живя в "соцлагере", где даже в студенческой группе, среди 17-18-летних подростков бывало по нескольку платных или бескорыстных агентов КГБ.

Теперь вспомним, что мы говорим не просто о заключенных, а о женщинах-заключенных. Тем  не менее условия жизни женских учреждений мало чем отличаются от условий мужских пенитенциарных заведений: те же режимные и оперативные меры, тот же подход, те же строгости, хотя степень опасности женщин-преступниц и преступников-мужчин для окружающих просто несопоставима. Как-то я спросила одного опытного тюремщика: "Где труднее работать - в женской или мужской колонии?" Ответ оказался вполне ожидаемым: "В мужской, когда просто идешь по локальной зоне, ты и спиной должен следить за обстановкой - прислушиваться к разговорам, к звукам, даже к мыслям, так как ты - в постоянной опасности. С женщинами работать гораздо проще, ведь они не представляют для нас опасности".

Опасности не представляют, однако женские учреждения укомплектованы оперативными сотрудниками так же, как и мужские. И эти люди должны действовать или создавать видимость  деятельности, доказывать свою важность и необходимость. И они очень  активны. В каждом учреждении идет постоянный спор между оперативной и воспитательной частью, и часто решается он не в  пользу последней.

В одной из женских колоний  в кабинете у оперативников висят  плакаты такого содержания: "Запомни сам, скажи другому: дорога к куму - дорога к дому", "Чем с ворами чифир пить, жижицу вонючую, лучше в оперчасть вступить - в партию могучую", "Отсутствие взысканий - не ваша заслуга, а наша недоработка". И методы работы соответственные: один, с виду настоящий красавец, влюбляет в себя женщин, а потом "засылает их в тыл врага", другие действуют исключительно угрозами или подкупом.

Один из оперативников, с  которыми нам приходилось общаться в поездках по женским учреждениям, спрашивал у нашего психолога, как  разбираться с "любовными треугольниками". И это главная задача оперчасти в женских учреждениях.

Хочется спросить: почему это  интересует не психологов, не воспитателей, а оперативников?

Штрафной изолятор

Согласно статье 115 УИК  РФ, штрафной изолятор, или ШИЗО, является одной из мер взыскания, применяемой  к осужденным к лишению свободы, наряду с такими мерами, как выговор  и дисциплинарный штраф. Однако это  совсем неравноценные меры.

За что можно попасть  в ШИЗО? За невыполнение плана, отказ от работы (с 2001 г. это нарушение опять считается злостным), за грубость с персоналом или с осужденными, за курение в неположенном месте, за лесбийские связи да за что угодно, в конце концов, так как решение это остается за администрацией и зависит от совести и ответственности руководителя колонии. Но ШИЗО - это вотчина оперативных работников, здесь они вербуют себе агентов, окончательно ломают и без того уже изломанные души. Здесь нарушители часто подвергаются незаконным избиениям, к ним применяют и другие спецсредства - наручники, например. Все сказанное главным образом касается именно женщин, так как для них ШИЗО - избыточная мера наказания, мера, рассчитанная на более крепкое тело и более твердую душу.

Обычно это камера на двух или четырех человек, где полки, заменяющие наказанным спальные места, прикованы к стене в течение  всего дня. В некоторых колониях, где я побывала, в камере нет  даже скамеек. Только прикованные к  стенам полки и пол, да еще тюремного  вида санузел с шлангом вместо крана - им смывать, при его посредстве - умываться. Хорошо, если пол не бетонный, так как стоять 18 часов в сутки невозможно, и наказанная постарается сесть или лечь на пол. В некоторых колониях вместо скамеек есть что-то наподобие круглых пеньков диаметром 15-20 см. На эти пеньки будет опираться полка, когда ее отстегнут от стены. Сидеть на таких пеньках невозможно, будет больно, от них на ягодицах останутся синяки.

Но это еще не все. Наказанную женщину раздевают до трусов и  надевают на нее средневекового вида черный или темно-серый балахон  с широкими рукавами три четверти, на котором вышито или намазано белой  краской слово "ШИЗО". Это похоже на наряд для аутодафе, только нет  колпака. Так она и сидит свои 15 суток (это максимальный срок, но чаще всего он же и минимальный) - зима ли, лето ли. В некоторых местах женщина не получает ни матраса, ни постельного белья, и в таком виде, в этом балахоне, она спит на голой полке, которую отстегивают на 6 часов ночного времени.

Я много раз обсуждала  этот вопрос с администрацией разных колоний. Мнения разные; люди не то чтобы  жестокие, но привыкли, что так должно быть, и им трудно представить что-нибудь более человечное. Один начальник  на мой вопрос: "Почему вы не даете  женщинам колготки, они же застудят насмерть детородные органы", - ответил  мне неожиданно парадоксально: "Да они повесятся на этих колготках, а мне потом отвечать!" Значит, у начальства есть понимание того, что это за наказание.

Строгие условия содержания

Статья 87 УИК гласит: "В пределах одной исправительной колонии осужденные к лишению свободы могут находиться в обычных, облегченных и строгих условиях отбывания наказания, предусмотренных видом режима данной колонии". Сделано это для того, чтобы люди могли видеть разницу в зависимости от поведения и отношения к наказанию. Таким образом предполагается "прогрессивный" (с улучшением условий) и "регрессивный" (с ухудшением) перевод с одних условий содержания на другие. Основанием для регрессивного перевода является признание заключенного "злостным нарушителем порядка содержания", что регламентируется статьей 116 УИК. Статья рассчитана на мужчин и на женщин, в раздел злостных нарушений входит "мужеложство и лесбиянство". Других различий нет. Но есть огромные различия в психологии, характере и степени опасности между мужчинами и женщинами вообще, и, в частности, между женщинами и мужчинами, переведенными на строгие условия содержания. В мужских зонах на СУСе содержится криминал, "отрицалово" - носители жесткой тюремной субкультуры, их стараются изолировать, дабы они не оказывали отрицательного влияния на других заключенных, к тому же некоторые из них могут быть опасны не только "идеологически". Обычно СУС - это изолированный барак, расположенный в отдельной локальной зоне.