Сравнительный анализ статей 285 и 286 УК РФ

Содержание 

Введение…………………………………………………………………………3

1. Понятие должностного лица как субъекта должностных

преступлений……………………………………………………………………6

2. Уголовно-правовой анализ состава преступлений,

предусмотренных ст.285 и 286 УК РФ……………………………………….12

1. Уголовно-правовой анализ состава злоупотребления

должностных полномочий…………………………………………………….18

2. Уголовно-правовой анализ состава превышения

должностных полномочий…………………………………………………….24

3. Вопросы разграничения и проблемы привлечений

к уголовной  ответственности…………………………………………………26

Заключение……………………………………………………………………..29

Список  использованных источников…………………………………………31 
 
 
 

       Введение 

      Преступления  против государственной власти, интересов  государственной службы и службы в органах местного самоуправления являются одной из наиболее общественно опасных групп уголовно-наказуемых деяний, причиняющих значительный вред институтам государственной власти и местного самоуправления, основополагающим правам и интересам физических и юридических лиц, влияющих на социально-экономический регресс в обществе и развитие государства. Вместе с тем на сегодняшний день не найдены эффективные формы и методы противодействия должностной преступности, отсутствуют идеологическая, социальная, кадровая и правовая основы борьбы с коррупцией.

      Данную  проблему постоянно озвучивают по телевидению, Президент РФ Д.А. Медведев высказался о необходимости борьбы с коррупцией во властных эшелонах, и это отражается на многочисленных показательных арестах чиновников, отстранению их от должностей, но, к сожалению, пока это не отражается на жизни простых граждан, слишком сильно должностные лица в России злоупотребляют своими полномочиями и превышают их, зачастую, используя свою работу не на благо общества, а во вред ему, в целях удовлетворения своих потребностей.

      Актуальность рассматриваемой темы обусловлена тем, что в России проблема должностной преступности приобрела поистине масштаб национального бедствия. По официальным данным уголовной статистики, с каждым годом численность преступлений, совершаемых должностными лицами, неуклонно растет. При этом, необходимо отметить, что изучение и прогнозирование должностной преступности на основе официальной статистической информации невозможно из-за высокого уровня естественнолатентных причин указанного вида преступлений, с одной стороны, и искусственного занижения правоохранительными органами на местах статистического уровня должностной преступности, с другой стлороны. По разным оценкам специалистов, уровень латентности расположен в диапазоне от 90 до 99 %.¹

      Уголовно-правовая проблема понимания категории «должностное лицо» активно рассматривается специалистами в области уголовного права и криминологии в течение последнего столетия. В то же время очевидна необходимость дополнительного рассмотрения указанных вопросов с учетом современных подходов в области изучения уголовно-правовых отношений и процесса реформирования государственного аппарата.

      Объектом  исследования выступает совокупность общественных отношений, складывающихся в процессе исполнения служебных  обязанностей и полномочий должностными лицами, а также отражение их деятельности на социально-экономических процессах, протекающих в обществе.

      Предметом исследования являются статистические данные о состоянии, структуре и  динамике должностных преступлений в Республике Марий Эл; законодательство Российской Федерации, определяющее понятие должностного лица и материалы соответствующей правоприменительной практики.

      Нормативной базой работы явились Конституция  РФ, уголовное, административное, гражданское законодательство России и нормы других отраслей права РФ. В исследовании также отражены руководящие постановления пленумов Верховных Судов РФ, связанные с рассматриваемой тематикой. А также использованы работы философов, ученых и специалистов, таких как И. Фихте, И. Кант, А. Фейербах, Г. Гегель, Н.С. Таганцев, С.В. Познышев, Б.В. Здравомыслов, В.В. Лунев, А.Б. Сахаров, С.В. Максимов, К.С. Соловьев и других.

      Целью данного исследования являются комплексное  изучение основных теоретических и  практических проблем в определении  субъекта должностных преступлений, закрепляющего понятие «должностного лица». Исходя из указанной цели, решались следующие задачи: исследование исторического опыта понимания и законодательной регламентации понятия субъекта должностных преступлений в российском уголовном праве; детальный анализ понятия и признаков субъекта должностных преступлений; уголовно-правовой анализ состава злоупотребления должностных полномочий и превышения должностных полномочий; вопросы разграничения и проблемы привлечений к уголовной ответственности.

1. Понятие должностного лица как субъекта должностных преступлений

      Одно  из первых упоминаний о должностных  преступлениях, нашедшее отражение  в древнейшем из известных человечеству памятнике государственности - архивах  Древнего Вавилона, - относится ко второй половине XXIV века до н.э.

      Понятие субъекта должностных преступлений по уголовному праву Царской России (1885-1917 гг.). В законодательстве Руси первое официальное упоминание о посуле как незаконном вознаграждении за осуществление властных полномочий связано с Двинской уставной грамотой 1397-1398 гг. В то же время какое-либо общее понятие «должностного лица» как субъекта должностных преступлений отсутствовало в уголовном законодательстве Царской России, что является характерным для средневекового, самодержавно-монархического государственного строя, так как окончательное решение о квалифицирующих признаках преступления и степени вины того или иного лица давалось на откуп суду, что позволяло в одних и тех же ситуациях принимать различные решения.²

      К началу второй половины XIX в. основным законом, определяющим круг преступного поведения и устанавливающим уголовную ответственность за совершение преступления, было Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года, которое не содержало понятия «должностного лица», однако его современники пытались дать доктринальное определение указанному понятию. Так, Р. Гоувальт просто перечислил всех служащих царской государственной службы, являющихся, по его мнению, должностными лицами.³

      Н.С. Таганцев писал, что лица, не состоящие на государственной службе, а служащие по вольному найму, подлежат ответственности и преданию суду в порядке, установленном для должностных преступлений, при условии существования правительственной должности, в пределах которой совершено противозаконное деяние лицом, занимающим указанную должность по найму. Уголовная практика и доктрина рассматриваемого периода в основу категориального корпуса должностного лица закладывала материальный признак – материальную ответственность лица за вверенное ему общественное или государственное имущество.

      Как видно из указанных определений, субъектом должностных преступлений являлось любое «служащее» лицо, могущее  посягнуть в связи с занимаемой должностью на наиболее значимые общественные отношения, затрагивающие интересы государственной власти.

      В Уголовном Уложении 1903 года законодателем впервые в российском уголовном законодательстве были определены признаки специального субъекта преступлений против государственной и общественной службы. Закон указал на то, что лицо должно быть признано представителем власти – «лицо, несущее обязанности по службе государственной или общественной», где представитель власти - это лицо, предписания которого являются обязательными для граждан, учреждений, предприятий или организаций. Функции представителей власти могли быть различными, но компетенция представителя власти едина – это полномочия властного характера, при осуществлении указанных функций служащими обязанности должны быть возложены на них в установленном законом порядке («лицо, несущее обязанности» или «исполняющее временно»).

      Уложение 1903 г. определяло перечень лиц, могущих  быть признанными «служащими»: должностные  лица, полицейские стражи, иные стражи или служители; лица сельского или  мещанского управления. Именно в данном признаке определения «служащего» проявилось несовершенство Уложения 1903 г.. В статьях Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. отсутствовало какое-либо определение должностного лица как субъекта преступления, в статьях же Уголовного Уложения 1903 г. должностными лицами признавались лица, постоянно или временно осуществляющие управленческие функции в качестве представителей власти, несущих гос или общественную службу.

      УК  РСФСР 1922 г. стал первым кодифицированным уголовно-правовым документом Советского государства и отправной точкой для бурного развития уголовно-правовой мысли в нашем государстве. В примечании к ст. 105 УК РСФСР 1922 г. законодатель впервые в истории российского (советского) уголовного законодательства закрепил определение должностного лица - «под должностными лицами разумеются лица, занимающие постоянные или временные должности в каком-либо государственном (советском) учреждении или предприятии, а также в организации или объединении, имеющем по закону определенные права, обязанности и полномочия в осуществлении хозяйственных, просветительных и других общегосударственных задач».

      Основным принципом признания или непризнания лица должностным по УК РСФСР 1922 г. являлось определение масштабов ущерба, нанесенного им государству.⁴

      В УК РСФСР 1926 г. была усовершенствована юридическая техника в построении определения «должностного лица». Вместе с тем законодатель, включив в признаки должностного лица «выполнение лицом профессиональных задач», безмерно расширил круг лиц, признававшихся должностными. Должностными лицами теперь признавались учителя, врачи, рабочие, крестьяне, водители, сторожа и т.д. А.К. Квициния писал, что законодатель применил неконкретный термин «определенные права», которыми лицо наделялось и вследствие этого признавалось должностным, что давало основания для отнесения к их числу фактически всех, в том числе и рядовых работников.

      Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. в примечании к  ст. 170 определил, что «под должностным  лицом понимаются лица, постоянно  или временно осуществляющие функции представителей власти, а также занимающие постоянно или временно в государственных или общественных учреждениях, организациях или на предприятиях должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, или выполняющие такие обязанности в указанных учреждениях, организациях и на предприятиях по специальному полномочию».⁵

      Указанным определением законодатель конкретизировал, ограничил и сузил перечень функций от декларированных ранее в УК РСФСР 1926 г. - общегосударственных, до административно-хозяйственных и организационно-распорядительных. Данное положение позволило исключить из субъектов должностных преступлений лиц, осуществляющих профессиональные функции в государственных или общественных учреждениях, организациях, предприятиях – рабочих, крестьян, врачей и т.д. Однако не раскрытое содержания указанных функций повлекло большое количество ошибок в квалификации содеянного на практике.

      В России с середины XIX века по настоящее время правовая мысль в поисках наиболее точного и безупречного определения субъекта должностных преступлений постоянно развивалась, каждое последующее определение «должностного лица», дававшегося законодателем, является, несомненно, более точным и совершенным, чем предыдущее.

      Большое значение на формирование правовой мысли  о субъекте преступления оказали воззрения немецких ученых: И. Фихте, И. Канта, А. Фейербаха, Г. Гегеля. Так, представление о свободе воли, которая полностью независима от определений чувственного мира, является основой уголовно-правового учения Канта. На этом и основывалось понятие уголовной ответственности за действие, совершенное по решению человеческой воли. Преступление, с точки зрения Г. Гегеля, есть не что иное, как проявление воли отдельного субъекта. Преступник же является не просто объектом карательной власти государства, а субъектом права и наказывается в соответствии с совершенным преступлением. И. Фихте обосновывал наступление уголовной ответственности не только при совершении умышленного, но и при совершении неосторожного преступления, основывая ее на свободе воли, т.е. свободе выбора преступником целей своего поведения.

      Представители социологической школы права (Ф. Лист, И.Я. Фойницкий) выступили против признания того, что преступник, совершая преступное деяние, обладает «свободой воли, хотя он не свободен». Действия же его на момент совершения преступления, как правило, обусловлены социальными факторами преступности.⁶