Вменяемость как обязательный признак субъекта преступления

Введение 

  Перед правоприменителем при расследовании  уголовных дел всегда стоит задача квалификации. Когда, казалось бы, преступность деяния очевидна, нанесен вред соответствующим  общественным отношениям, охраняемым уголовным законом, но по определенным причинам субъект выпадает из четкой доктрины построения состава преступления. Помимо соответствия возрастного ценза, необходимо наличие такого обязательного  признака как вменяемость физического  лица. И если вменяемость отсутствует, то об уголовном наказании не может  быть и речи.

  Такие правовые институты как вменяемость, и корреспондирующая вместе с  ней невменяемость, говорят о  неспособности, либо способности лица нести груз уголовной ответственности, и по сему, при решении вопросов, касающихся вышеуказанных правовых категорий следователи, дознаватели, прокуроры и судьи должны с  особым тщанием подвергать анализу  сведения о личности виновного.

  Актуальность  выбранной темы состоит в том, что существует достаточное количество тонкостей, связанных с вменяемостью, касающихся не только непосредственно  юридической науки, но и медицины в частности. Эта работа не открывает  новые горизонты в юриспруденции, она лишь систематизирует все  известные факты, как научного, так  и практического содержания, касающиеся вменяемости и предлагает свежий взгляд на проблемы, с нею связанные.

  Цель  этой работы складывается из всестороннего  анализа проблемы вменяемости и  невменяемости, касающийся исчерпывающего разбора правовых актов, действовавших  раннее и действующих в настоящий  момент; рассмотрение уголовно-правовых и социально-криминологических проблем  применения права в области регулирования  указанного института.

  Из  этих целей вытекают следующие задачи – выявление тенденций развития норм в области правового регулирования  вменяемости и невменяемости; определение  соответствующей терминологии. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  § 1. Вменяемость как правовой институт

  1.1. Вменяемость – исторический путь развития. 

  Трудно  назвать вменяемость одной из самых «старых» правовых категорий, применяемых в уголовном праве - она сравнительно недавнего происхождения. Понятие вменяемости со временем претерпевало значительные изменения, и то, что раньше можно было по косвенным признакам отнести  к вменяемости, с точки зрения современной науки, таковым считалось  с большой натяжкой. Так или  иначе, наибольшее развитие этот институт в России претерпевал со времен Советского Союза, и окончательно преобразовался в период Российской Федерации.

  Все дороги ведут в Рим. А если обратиться к корням вменяемости, то можно увидеть, что она исходит из Римского права. Несмотря на расположение римских юристов к обобщенным формулировкам, точное понятие, к сожалению, не выработалось. Способность отвечать за причиненный вред объединялась с возможностью предпринимать действия юридического характера. То есть на лицо сращивания понятий уголовной вменяемости и гражданской дееспособности. Существовали отдельные постановления о безответственности малолетних (infantes), и умалишенных (furiosi), однако общих признаков вменяемости так и не было установлено.

  Одним из наиболее ранних российских правовых источников можно назвать Указ Екатерины II от 1765 года¹, который касался ответственности малолетних преступников. По нему была установлена полная невменяемость детей, не достигших возраста десяти лет, за все виды преступлений. В виде прообраза мер воспитательного воздействия, таких детей отдавали на исправление родителям или помещику. Это был довольно либеральный документ, поскольку более ранние законы возрастом полной невменяемости устанавливали только семь лет. Однако, как следует из вышесказанного, Указ устанавливал больше возрастную невменяемость, чем психофизическую.

  Следующим актом, имеющим определенную информативность  об эволюции этого института, следует  признать «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 года². Он причисляет те состояния, которые исключают уголовную ответственность. Так в нем выделялось безумие, сумасшествие или припадки болезни, приводящие в умоисступление или совершенное беспамятство. Таким образом, в Уложении закреплялся юридический критерий - «когда нет сомнения», что виновный, «по состоянию своему в то время, не мог иметь понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния» (об этом говорит статья 101). И медицинский - от наказания освобождались «безумные от рождения или сумасшедшие», больные «потерявшие умственные способности и рассудок от старости или дряхлости», «в точно доказанном припадке умоисступления или совершенного беспамятства», а также «лунатики (сонноходцы), которые, в припадках своего нервного расстройства, действуют без надлежащего разумения» (ст. 101-103).  Так же не подлежали наказанию глухонемые, «когда нет сомнения, что они не получили… никакого понятия о обязанностях в законе», за исключением случаев совершения ими «зажигательства» или «смертоубийства» (ст. 104). В таком аспекте не действовало правило, «незнание законов не освобождает от ответственности».

  Так или иначе, основным критерием вменяемости  считалась познавательная способность  – лица, в силу малолетства, старости, психических и некоторых физических заболеваний не могли нести наказания за свои действия. На составителей Уложения повлияла теория Фейербаха о наказании, по которому уголовный закон был мотивом, удерживающим граждан от совершения преступлений, и ответственность мог нести только тот субъект, который понимает противозаконность своих действий.

  Уголовное уложение 1903 года содержало следующую норму: «Не вменяется в вину преступное деяние, учиненное лицом, которое, во время его учинения, не могло понимать свойства и значение совершенного или руководить своими поступками вследствие болезненного расстройства душевной деятельности, или бессознательного состояния, или же умственного неразвития, происшедшего от телесного недостатка или болезни» ³.

  Уголовный Кодекс РСФСР 1922⁴ определял круг лиц, которые признавались невменяемыми – согласно статье 17, это все лица, совершившие преступление в состоянии хронической душевной болезни, или временного расстройства душевной деятельности, или вообще в таком состоянии, когда они не могли отдавать отчет в своих действиях. То есть, лицо должно было быть психически нездоровым и не могло руководить своими действиями. Факт осознания и наличие конкретной душевной болезни Кодексом еще не устанавливалось.

  Уголовный Кодекс РСФСР 1926 года в разделе 3 «Общие начала уголовной политики РСФСР» в статье 11 говорит об измененной форме прошлой нормы – «меры социальной защиты судебно-исправительного характера не могут быть применены в отношении лиц, совершивших преступления в состоянии хронической душевной болезни, или временного расстройства душевной деятельности, или в ином болезненном состоянии, если эти лица не могли отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими, а равно и в отношении тех лиц, которые хотя и действовали в состоянии душевного равновесия, но к моменту вынесения приговора заболели душевной болезнью»⁵. В этой норме объединяется не только понятие невменяемости, но освобождение от наказания по «душевной болезни» уже после совершения преступления, в то время как современное право применяет понятие невменяемости только к моменту совершения общественно-опасного деяния. Также Кодексом отмечается, что к таким лицам применяются «меры социальной защиты медицинского характера», а в примечании к указанной статье сказано, что действие этой статьи не распространяется на «лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения».

  Следующий Уголовный Кодекс РСФСР от 27 октября 1960⁶ в 11 статье закрепляет, что «лицо, которое… не могло отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими вследствие хронической душевной болезни, временного расстройства душевной деятельности, слабоумия или иного болезненного состояния» не может подлежать уголовной ответственности, и к нему могут быть применены принудительные меры медицинского характера. Эта формулировка уже больше напоминает нынешнюю – разве что за вместо «осознания» употребляется словосочетание «отдавать отчет», а более адекватное современным медицинским терминологиям «психическое расстройство» рокируется с «душевной болезнью». Однако, во втором абзаце вышеуказанной статьи, присутствует обстоятельство, по которому лицо освобождается от наказания, что, повторюсь, в современном аспекте уголовного права не применимо в области невменяемости.

  Уголовный Кодекс от 13 июня 1996⁷ года представляет свежее определение невменяемости, передвинув номер статьи на десть пунктов, по сравнению с последними двумя редакциями – с 11 до 21.  

  1.2  Вменяемость как уголовно-правовая категория 

  Ни  для кого не секрет, что состав преступления включает в себя четыре элемента: объект, объективную сторону, субъективную сторону и субъект. Вменяемость  как обязательный признак относится  к последней категории. Исходя из принципа личной виновной ответственности  российского уголовного права, нести  ее могут только физические лица, однако не каждое физическое лицо может являться субъектом преступления.

  Уголовная ответственность связывается со способностью человека понимать общественную значимость и фактическую сторону совершаемых действий, а также руководить своими поступками. Подобной способностью могут обладать лишь вменяемые лица, достигшие определенного возраста.

  Лица, которые не обладают подобными признаками, нуждаются не в исправлении путем  наказания, а в лечении, пусть и иногда принудительном. Николай Степанович Таганцев, видный правовед и криминалист времен Императорской России, писал: «Физическое лицо только тогда, в смысле юридическом, может быть виновником преступления, когда оно совмещает в себе известную сумму биологических условий, обладает, употребляя техническое выражение доктрины, способностью ко вменению» ⁸.

  Для уголовной ответственности необходимо наличие вины в действия лица, выражающейся в умысле и неосторожности. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается. Душевнобольные, не способны осознавать характер совершаемых ими действий, оценивать их социальное значение, а также из-за поражений волевой сферы психики личности, не могут руководить своими действиями. Исходя их этих характеристик, суд, выносит не приговор, по сути являющийся решением о виновности или невиновности лица, а определение.

  Действующие законодательство, в виде «Уголовного Кодекса Российской Федерации» от 1996 года напрямую не выделяет понятие вменяемости. Данный пробел по методу «от противного» сформулировано в науке уголовного права. «Вменяемость есть способность лица сознавать во время совершения преступления фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими, обусловливающая возможность лица признаваться виновным и нести уголовную ответственность за содеянное, т. е. юридическая предпосылка вины и уголовной ответственности».⁹

  В этом понятии, сформулированном еще  в конце XVIII века, настолько точные формулировки, что им можно пользоваться и по сей день.

  Вменяемость можно охарактеризовать двумя видами критериев – юридическим и медицинским, или психологическим и биологическим, что равнозначно. Среди врачей, медицинский критерий определяется так же как и психиатрический, но данное понятие в юридической литературе не получило должного распространения.

    Юридический критерий обозначает способность лица понимать фактические обстоятельства совершаемого им деяния (то есть осознавать внешнюю сторону преступления, которая выражается в форме действия, либо бездействия), понимать общественно опасный характер содеянного, а также способность лица руководить своими поступками. Таким образом, сущность юридического критерия состоит из двух сторон:

1. Осознание фактического характера действий, свидетельствующее об интеллектуальном признаке.
2. Способность руководить ими, свидетельствующее о волевом признаке.

  «Признание наличия юридического критерия требует установления лишь одного из этих признаков».¹⁰

  То  есть, лицо, которое понимает противоправность своих действий, но, несмотря на свое внутреннее сопротивление, обусловленное душевной болезнью, все равно совершает то или иное деяние, будет считаться невменяемым. Лицо, которое может руководить своими действиями, но не понимает их социальную значимость для общества, также будет, по аналогии, признаваться невменяемым.

  Медицинский критерий определяет состояние психики  лица - отсутствие определенных психических  заболеваний. По заключениям врачей можно говорить об импутабельности -  своего рода медицинском синониме вменяемости.

  При взаимодействии этих двух критериев  можно говорить о вменяемости. Если «нужные» заболевания выявились, и они закреплены в Уголовном Кодексе как причины невменяемости, то лицо не будет нести уголовную ответственность.

  Таким образом, вменяемость, в широком  значении этого слова, подразумевает  способность нести ответственность  перед законом за свои действия.

  Наличие вменяемости предполагается, если судебно-психиатрическая  экспертиза не установила обратное.

  Поведение человека определяется и контролируется «сознанием» и «волей» - «двумя психологическими параметрами, характеризующие психическое здоровье человека или болезненное его состояние».¹¹ На тот же аспект указывает В.Г. Павлов: «Сознание и воля представляют собой наиболее важные психические функции, которые вообще определяют повседневное поведение любого человека» ¹².