Иосиф Виссарионович Сталин и его окружение

     Из  дальневосточных разведдонесений  Верховный Главнокомандующий знал, что падение Москвы явится сигналом для Японии к вступлению в войну против СССР, а воевать на два фронта для любой страны равносильно самоубийству. В то же время для организации контрнаступления очень важны были свежие силы, которые могли дать Сибирь и Казахстан…

     Люди, остававшиеся в те дни в Москве, описывали позже, какой ошеломляюще-благоприятный  эффект произвела на москвичей новость, что Сталин решил до победного  конца быть с ними. Народ верил: пока Сталин находится в Москве, ничего катастрофического с ней не произойдёт.

     Свет  в окне его кремлёвского кабинета, горевший почти до самого утра, презрев  светомаскировку, был дерзким вызовом  судьбе. Тем более, что Сталин знал о приказе Гитлера взорвать Кремль и тем самым положить конец  этому символу большевизма. 

     12. Историческая справка 

     «Кремль подвергся массированному налёту в  ночь на 22 июля 1941 года, когда на его  территорию было сброшено 15 фугасных и  несколько сотен зажигательных  бомб. Возникшие от них пожары грозили  уничтожить бесценные памятники русской культуры. Но мужественные защитники Кремля под руководством его коменданта генерала Н.К. Спиридонова, не щадя жизни, спасали кремлёвские святыни. Более 90 воинов гарнизона Кремля при этом погибли. В ответ 8 августа 1941 года был совершён налёт авиации Балтийского флота на военные объекты Берлина».

     17 октября из Москвы был эвакуирован  Генштаб с Б.М. Шапошниковым  во главе, и И.В. Сталин остался  с двумя помощниками – А.М.  Василевским и С. М. Штеменко.

     О том, насколько серьёзно было положение  Москвы в тот день, можно понять из стенограммы выступления перед читателями книги «Генеральный штаб в годы войны» её автора – генерала армии Штеменко: «Командный пункт Жукова в период угрожающего положения находился вблизи линии обороны. Жуков обратился к Сталину с просьбой разрешить перевести его командный пункт подальше от линии обороны, к Белорусскому вокзалу. Сталин ответил, что если Жуков недоволен, то он, Сталин, сам готов занять его место». (Феликс Чуев. Солдаты империи. М. Ковчег.1998. С.312).

     20 октября в столице было введено осадное положение. Москва приобрела облик военного города: улицы пересекли ряды «ежей» и других противотанковых заграждений. Шпионов, диверсантов, провокаторов и паникёров полагалось расстреливать на месте. Панику, возникшую было в связи со слухами об эвакуации И.В. Сталина, о сдаче столицы немцам, удалось погасить. Порядок был восстановлен.

     По  воспоминаниям того же А. Рыбина, знаменитейший  тенор Сергей Лемешев, которому в  те дни предлагали вместе с другими  артистами Большого театра эвакуироваться, заявил: «А почему я, собственно, должен ехать в Куйбышев, когда Сталин находится в Москве? Нам надо здесь помогать фронту, открывать наш театр, а не стремиться в тыл».

     И через месяц, 19 ноября, в филиале  Большого театра на Пушкинской улице  состоялся первый концерт артистов оперы и балета. А 22 ноября ставили оперу «Евгений Онегин», 23-го – балет «Тщетная предосторожность»…

     Бойцы Красной Армии в заснеженных  полях и лесах Подмосковья, прочитав об этом в газетах, услышав по радио  или от своих командиров, понимали, что это и есть величайшее проявление силы духа: ни одно государство в мире за всю многовековую историю человечества не открывало театра, когда враг стоял в 30 – 40 километрах от города. И это вселяло в красноармейцев и оптимизм, и уверенность в победе.

     О боевом настрое тех дней лучше  всего говорит надпись на карте  Европы, подаренной командующим 16-й  армии К.К. Рокоссовским корреспонденту «Красной Звезды» П.И. Трояновскому: «Воюя под Москвой, надо думать о  Берлине. Советские войска обязательно будут в Берлине! Подмосковье. 29 октября 1941 года. К. Рокоссовский».

     По  подсчётам Маршала Жукова, в битве  под Москвой гитлеровцы потеряли в общей сложности более полумиллиона человек, 1тыс. 300 танков, 2 тыс.500 орудий, более 15 тысяч машин и много  другой техники. Немецкие войска были отброшены от Москвы на запад на 150 – 300 километров. Был развеян миф о непобедимости немецкой армии, подрывавший боевой дух советских войск. А самое главное – отстояли Москву.

     Сталинское  руководство оставалось верным своей стране, своему народу и идеалам коммунизма. Оно проявило совершенно оправданную твёрдость, добилось перелома в ходе войны и заставило армию воевать подобающим ей образом. 

     13. Открытия второго  фронта в Европе 

     С самого начала Великой Отечественной  войны Сталин понимал, что интересы СССР требуют скорейшего открытия второго фронта в Европе, и уже в первом послании премьер-министру Великобритании Черчиллю от 18 июля 1941 года Сталин обосновывает целесообразность создания фронта против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика), причём «не только ради нашего общего дела, но и ради интересов самой Англии».

     Однако, Черчилль, а впоследствии и Рузвельт остались глухи к сталинским инициативам, оказывая, правда, материально-техническую  помощь, размеры которой нельзя преуменьшать, но также нельзя, как это стало модно сейчас, и преувеличивать.

     Во  многом громадную разницу в их и наших людских потерях в  смертельной схватке с Германией  и её сателлитами следует отнести  за счёт предательской стратегии  и тактики союзников СССР – «западных демократий», затягивавших решение вопроса об открытии второго фронта почти до самого конца войны.

     Сталин  настойчиво и жёстко в каждом послании требует от союзников по антигитлеровской коалиции открыть второй фронт, но только спустя долгие три года, когда миру уже становится ясно, что Советский Союз может справиться с германским зверем и без помощи союзников, их войска высаживаются, наконец, 6 июня 1944 года в Северной Франции.

     Когда годом раньше Черчилль и Рузвельт известили Сталина о своём решении не открывать второй фронт в Европе в 1943 году, Сталин направил им ноту, в которой чётко подчеркнул, что Москва разочарована таким оборотом, но что «дело здесь идёт не просто о разочаровании советского правительства, а о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжёлым испытаниям». Он писал, что «отсутствие второго фронта льёт воду на мельницу наших общих врагов».

     Но  после Сталинграда, Курска и форсирования Днепра Рузвельт понял, что стратегия  Черчилля («желал бы видеть германскую армию в могиле, а Россию – на операционном столе») исчерпала себя, что дальнейшее оттягивание открытия второго фронта может быть чревато самыми печальными для Запада последствиями: «мощь и престиж СССР будут настолько велики, что какое-либо противодействие сталинской политике со стороны США и Великобритании окажется невозможным». Особенно остро стоял перед союзниками вопрос о сдерживании советской мощи после окончания Второй мировой войны. 

      14. Тегеран – 43 

     Встреча Большой тройки в Тегеране в ноябре 1943 года состоялась на фоне внушительных побед Красной Армии, что давало Сталину возможность не только держаться уверенно и независимо, но и быть неформальным лидером Большой тройки. Начать с того, что первым крупным дипломатическим успехом Сталина было то, что он буквально «перехватил» Рузвельта у Черчилля, убедив его переехать в советское посольство и пожить там, поскольку по данным советской разведки, Абвер (орган военной разведки и контрразведки Германии в 1919 – 1944 гг. – Л.Б.) готовит покушение на лидеров стран антигитлеровской коалиции. Черчилль, которому Рузвельт отказал в просьбе обосноваться в британском посольстве, имел все основания произнести:«Конференция закончилась, не успев начаться.Сталин засунул президента к себе в карман».

     Второй  неприятностью для Черчилля было предложение Рузвельта о необходимости решить после войны проблему деколонизации. « Я не для того стал первым министром короля, - сказал Черчилль, - чтобы председательствовать при ликвидации Британской империи». Третья неприятность для Черчилля заключалась в том, что Рузвельт от имени трёх союзных держав не дожидаясь его окончательного подтверждения заранее обговорённой с ним даты ,поспешил объявить началом операции «Оверлорд» (кодовое название Нормандской десантной операции – май 1944 года, понимая, что откладывать открытие второго фронта просто бессмысленно. Четвёртая неприятность для Черчилля – это настойчивая позиция СССР и США в вопросе о совместном с Великобританией контроле после войны над всеми стратегическими пунктами мира. Для Англии – владычицы морей – это требование означало делиться с союзниками контролем над Гибралтаром, Суэцким каналом, Сингапуром и другими своими подконтрольными стратегическими территориями, что опять же не могло вызвать энтузиазма у премьер-министра Великобритании…

     Генерал Эйзенхауэр, будущий 34-й президент США, вспоминает, что перед вторым пленарным заседанием на конференции в Тегеране, в торжественной обстановке, Черчилль вручил Сталину подарок короля Георга VI – меч – в память о великой победе под Сталинградом: «Сталин молча вынул меч из ножен, поцеловал лезвие и передал дар короля Ворошилову, который повертел его в руках и … уронил. Но он тут же быстро поднял меч, вложил в ножны и передал военному, находившемуся в почётном карауле, который повернулся и молча удалился». Рузвельт записал в своём дневнике: «У Сталина появились на глазах слёзы, когда он принимал меч. Было очевидно, что эта процедура глубоко тронула его».

     Ещё один инцидент, связанный со Сталиным и Черчиллем: последний, будучи недовольным  позицией Рузвельта в вопросе о сроке открытия второго фронта, ворчал. Тогда Сталин поднялся и, обратившись к Молотову и Ворошилову, произнёс: «У нас слишком много делдома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается». Испугавшись, что конференция по его вине может быть сорвана, премьер-министр поспешил заявить «Маршал неверно меня понял. Точную дату можно назвать – май сорок четвёртого».

     Впоследствии  Черчилль так описывал свои чувства  во время Тегеранской конференции: «Впервые в жизни я понял, какая мы маленькая нация. Я сидел с огромным русским медведем по одну сторону от меня и с огромным американским бизоном по другую. Между этими двумя гигантами сидел маленький английский осёл».

     Главный дипломатический успех советской  делегации на Тегеранской конференции во главе со Сталиным был в том, что упрочилась солидарность трёх великих держав – участниц антигитлеровской коалиции и что вопрос о втором фронте был разрешён с учётом интересов Советского Союза.(Сдаётся, что именно дипломатические неудачи в Тегеране, а затем и в Ялте такого сильного и напористого дипломата, тонкого и опытного политика, большого патриота своей страны, как Уинстон Черчилль, и явились главной причиной его поражения на выборах 1945 года, как раз в момент его участия в Потсдамской конференции после капитуляции Германии.

     Чувствуя  близкий конец, Гитлер предпринял лихорадочные усилия, чтобы расколоть Большую  тройку. Вновь у руководителей  стран антигитлеровской коалиции возникла необходимость во встрече.

     И вновь, как и в случае с Тегераном, Сталину удалось убедить союзников принять его предложение о месте встречи – на сей раз на советской территории - в Ялте.

     На  Крымской конференции было подписано  секретное соглашение о вступлении СССР в войну против Японии через  два-три месяца после капитуляции Германии. При этом Сталин поставил перед союзниками по антигитлеровской коалиции несколько политических условий: возвращение Южного Сахалина с прилегающими к нему островами, получение Курильских островов, аренда Порт-Артура в качестве советской военно-морской базы, совместная с китайцами эксплуатация КВЖД. Рузвельт и Черчилль с этими сталинскими условиями согласились, о чём был составлен соответствующий документ.

     На  Крымской конференции был решён  вопрос о разделе Германии на зоны, при этом Советскому Союзу отводилась восточная часть Германии. Район «Большого Берлина» также оккупировали войска СССР, США и Англии. Из 20 миллиардов долларов репараций Советский Союз претендовал на получение 10 миллиардов.

     Именно  в Ялте был поднят вопрос об учреждении Организации Объединённых Наций, как международного органа безопасности.

     Функции задающего блока в стране в  период ВОВ выполнял И. В. Сталин, являясь  одновременно председателем ГКО, СНК  и ставки ВГК, а также главнокомандующего вооруженными силами и генеральным секретарем ЦК ВКП(б). В соответствии с конечным результатом ВОВ, доминирующая роль в победе принадлежит И. В. Сталину. Этот теоретический вывод практически подтверждается сделанной журналом “Наш современник” (№ 12, 1999 г.) подборкой высказываний о И. В. Сталине его современников – выдающихся политических деятелей, военноначальников и деятелей культуры. Особенно показательно мнение такого матерого врага советской власти, как У. Черчилль. По его словам России повезло, что в критический для нее момент у руководства страной оказался человек, обладающий способностями И. В. Сталина.