Брачный договор, как регулятор имущественных отношений

     Гражданским законодательством (ст. 27 ГК) при наличии  определенных условий и в установленном  порядке гражданин, достигший 16-летнего  возраста, может быть признан дееспособным (эмансипированным). Эмансипация —  объявление несовершеннолетнего, достигшего возраста 16 лет, работающего по трудовому  договору либо с согласия родителей  занимающегося предпринимательской  деятельностью, полностью дееспособным. «Указанные действия служат достаточным доказательством того, что несовершеннолетний в состоянии самостоятельно принимать решения по имущественным и иным гражданско-правовым вопросам, т.е. достиг уровня зрелости, обычно наступающей по достижении совершеннолетия». Цель эмансипации — придание несовершеннолетнему участнику гражданского оборота полноценного гражданско-правового статуса. 

     Вопрос  о том, каким объемом прав и  обязанностей наделяется эмансипированное лицо, в правовой науке является спорным. Л.М. Пчелинцева, М.В. Антокольская считают, что эмансипированные в установленном порядке несовершеннолетние вправе самостоятельно заключить брачный договор при вступлении в брак, поскольку с момента эмансипации они становятся полностью дееспособными (ст. 27 ГК). По мнению М.В. Антокольской, в отличие от несовершеннолетнего, вступившего в брак, несовершеннолетний, ставший полностью дееспособным в результате эмансипации, не приобретает брачной дееспособности в силу самого факта эмансипации и, следовательно, не вправе на этом основании заключить брак. Л.Б. Максимович, рассматривая брачный договор «как институт и инструмент гражданского права (законодательства)», считает, что, «будучи вправе заключить любой гражданско-правовой договор, эмансипированный несовершеннолетний вправе самостоятельно заключить до брака брачный договор, поскольку, обладая гражданской дееспособностью в полном объеме, обладает и сделкоспособностью, являющейся наиболее существенным элементом дееспособности (ст. 23 ГК РФ)». При этом она полагает, что в отличие от сделкоспособности, деликтоспособности и способности заниматься предпринимательской деятельностью способность к вступлению в брак не является элементом гражданской дееспособности и эмансипация не оказывает никакого влияния на брачную дееспособность эмансипированного. Поэтому, утверждает О.А. Кабышев, несовершеннолетний, ставший полностью дееспособным в результате эмансипации, не приобретает брачной дееспособности в силу самого факта эмансипации и, следовательно, не вправе на этом основании заключить брак. 

     Л.Б. Максимович называет «вступление в  брак ключом к механизму гражданской  дееспособности, а не элементом этого  механизма». Таким образом, данные авторы рассматривают брачный договор  как гражданско-правовой договор, а  способность гражданина к заключению брачного договора — как гражданскую  дееспособность, в то время как  способность к заключению брака  ими трактуется как брачная дееспособность. 

     По  мнению же авторов Комментария к  ст. 27 ГК РФ, «получение эмансипации  не является основанием для вступления в брак. Брачная дееспособность представляет собой самостоятельную разновидность  дееспособности, которая приобретается  по достижении определенного законом  возраста, а именно — 18 лет». Б.М. Гонгало, П.В. Крашенинников также утверждают, что «эмансипация никак не сказывается на возможности вступать в брак и заключать брачный договор. С точки зрения гражданско-правовой такой гражданин полностью дееспособен, а с позиций семейного права он еще не достиг брачного возраста». 

     Разъяснения по этому вопросу есть в постановлениях высших судебных инстанций. Так, в соответствии с п. 16 Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» эмансипированный совершеннолетний обладает в полном объеме гражданскими правами и несет обязанности, за исключением тех из них, для приобретения которых федеральным законодательством устанавливается возрастной ценз (например, ст. 13 Закона РФ «Об оружии», ст. 19 Закона РФ «О воинской обязанности и военной службе»). 

     Эта позиция подтверждена в п. 7 Постановления  Пленума Верховного Суда РФ от 4 июля 1997 г. N 9 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об установлении усыновления», где отмечалось, что  несовершеннолетние не могут быть усыновителями  даже в случае приобретения ими полной дееспособности, поскольку п. 1 ст. 127 Семейного кодекса РФ установлен возрастной ценз для приобретения права  быть усыновителем. 

     Исходя  из изложенного, мы имеем достаточные  основания различать гражданскую  дееспособность и брачную дееспособность. Брачная дееспособность, на наш взгляд, является частью семейной дееспособности граждан. 

     Семейно-правовая дееспособность граждан определяется как «их способность своими действиями приобретать и осуществлять семейные права, а также создавать для  себя семейные обязанности и исполнять  их». Считаем, что она представляет собой самостоятельную категорию  права и отличается от гражданской  дееспособности. 

     Стать отцом или матерью может каждый несовершеннолетний, достигший определенного  уровня физиологической зрелости,  — этого им не запретишь. Что же касается брачного договора, то эмансипированное лицо, не достигшее брачного возраста до заключения брака, не вправе заключать  брачный договор, поскольку: а) законом  определена неразрывная связь брачного договора с государственной регистрацией брака; б) законодателем установлен брачный возраст; в) брачный договор, на наш взгляд, в отличие от других гражданско-правовых договоров, заключаемых  гражданами, является по своей природе  семейно-правовым договором, так как  порождает, изменяет и прекращает правовые отношения между строго определенными  субъектами (супругами); г) эти отношения отличаются от гражданско-правовых сугубо личным характером. Поэтому эмансипированный несовершеннолетний, желающий вступить в брак, должен получить в соответствии с п. 2 ст. 13 СК разрешение органа местного самоуправления и лишь после регистрации брака он будет вправе заключить брачный договор, поскольку в силу п. 2 ст. 21 ГК он со времени вступления в брак приобретает дееспособность в полном объеме. Вместе с тем несовершеннолетнему, вступившему в брак, не нужна процедура эмансипации, поскольку он становится полноправным субъектом не только семейного, но и гражданского права. 

     Брачный договор носит ярко выраженный личностный характер, недаром в англоязычной литературе по семейному праву его  иногда называют интимным договором. Сравнительное  толкование содержания ст. 40 и 99 СК позволяет  сделать вывод, что брачный договор  следует отнести к сделкам  строго личного характера. «Заключение  брачного договора неразрывно связано  с актом вступления в брак или  состоянием в брачных отношениях, которые носят в высшей степени  личный характер». В отличие от большинства  сделок имущественного характера брачный  договор нерасторжимо связан с личностями его участников, состоящих в особых брачных отношениях, и поэтому  не может быть заключен ни с участием законного представителя, ни по доверенности. В п. 4 ст. 182 ГК устанавливается запрет на совершение такого рода сделок через  представителя. «В отличие от РФ во Франции допускается заключение брачного договора через представителя, по специально выданной доверенности, содержащей условия предполагаемого  брачного договора. В свидетельстве  о браке в обязательном порядке  делается отметка о заключении брачного договора, так как брачный договор  во Франции может быть заключен только до вступления в брак. Во Франции  обеспечен свободный доступ заинтересованных лиц для ознакомления с содержанием  брачного договора, что призвано обеспечить интересы кредиторов супругов». 

     Процедура заключения брачного договора в России, так же как процедура заключения брака, требует личного участия  обоих супругов. 

     Признавая это, ученые все же расходятся во мнении по вопросу заключения брачного договора ограниченно дееспособным гражданином. Гражданским законодательством  предусмотрена возможность ограничения  судом гражданина в дееспособности, если вследствие злоупотребления спиртными  напитками или наркотическими средствами он ставит свою семью в тяжелое  материальное положение. В соответствии со ст. 30 ГК такой гражданин может  самостоятельно совершать только мелкие бытовые сделки, другие сделки он должен совершать с согласия попечителя. Российское законодательство вообще и  семейное законодательство в частности  не содержат положений о возможности  заключения брачного договора недееспособными  и ограниченно дееспособными  лицами. «Французский законодатель счел необходимым на законодательном  уровне урегулировать вопросы, связанные  с заключением брачного договора недееспособными и ограниченно  дееспособными лицами. Во Франции  брачный договор может быть заключен недееспособными или ограниченно  дееспособными лицами, при обязательном присутствии лиц, которые дают свое согласие на бракосочетание, т.е. опекунов и попечителей (ст. 1399 ч. 1 ФГК)». 

     В правовой литературе высказаны две  противоположные точки зрения по рассматриваемому вопросу. Согласно первой из них заключение брачного договора ограниченно дееспособными лицами не допускается. «Понятно, что заключение брачного договора не относится к  числу мелких бытовых сделок. Возможность  заключения брачного договора противоречила  бы существу соответствующих отношений. Следовательно, лица, ограниченные в  дееспособности, не могут заключать  брачный договор»,  — считают  Б.М. Гонгало, П.В. Крашенинников. Не обсуждая вопрос о возможности заключения брачного договора недееспособными, но высказав категорическое мнение о невозможности его заключения даже ограниченно дееспособными, вполне логично предположить, что данные авторы не могут допустить заключение брачного договора недееспособными лицами. Утверждая, что «брачный договор является одним из видов гражданско-правового договора», своей позицией о недопустимости заключения брачного договора ограниченно дееспособными эти авторы, возможно, не желая этого, фактически подтверждают семейно-правовую природу брачного договора, акцентируя свое внимание на его существенных различиях с гражданско-правовым договором, который ограниченно дееспособный гражданин вправе заключать с согласия своего попечителя. Нам такая позиция представляется непоследовательной и нелогичной. 

     А.П. Сергеев считает брачный договор  «хотя и особой, но гражданско-правовой сделкой» и полагает, что самостоятельное  заключение брачного договора ограниченно  дееспособным гражданином невозможно, обосновывая свою позицию тем, что  это может негативно сказаться  на охране его прав, поскольку способности  этого гражданина к самостоятельному участию в гражданском обороте  существенно подорваны его пагубным пристрастием к спиртным напиткам и  наркотическим веществам. 

     Вторая  точка зрения — о допустимости заключения брачного договора ограниченно  дееспособными лицами — представлена следующими авторами. М.В. Антокольская считает, что «для заключения брачного договора супруги должны обладать дееспособностью. Если один из супругов недееспособен, брачный договор может быть заключен от его имени опекуном». Поскольку семейное законодательство прямо не устанавливает такого ограничения, объясняет она свою позицию, а сам брачный договор направлен на укрепление материального положения семьи, его могут заключать и ограниченно дееспособные лица. Однако она предлагает сделать специальную оговорку — о допустимости совершения данных соглашений ограниченно дееспособными. Со временем эта позиция данным автором уточнена: «С точки зрения правовой природы брачный договор является гражданско-правовым», и для заключения брачного договора лицом, ограниченным в дееспособности, необходимо согласие попечителя. Аналогичную позицию занимает Л.М. Пчелинцева. 

     По  нашему мнению, недееспособные лица в  обоих случаях (до регистрации брака  и в браке) не могут заключить  брачный договор. В первом случае они в силу ст. 14 СК не могут заключить  брак (закон не допускает заключение брака с недееспособными лицами). Даже если допустить, что брачный  договор был заключен от имени  недееспособного его опекуном (такое  считает возможным М.В. Антокольская), то этот брачный договор будет лишен вообще смысла, так как он не породит прав и обязанностей, поскольку может вступить в силу с момента регистрации брака, а брак не может быть заключен. Во втором случае, когда брак уже заключен и супруг в период совместной жизни признан судом недееспособным, брачный договор, являясь сделкой строго личного характера, в силу п. 4 ст. 182 ГК не может быть заключен через представителя. 

     Считаем, что брачный договор, являющийся семейно-правовым договором, может  заключить ограниченно дееспособное лицо, способность которого к заключению брака никем не оспаривается. Более  того, законодатель только в отношении  недееспособного лица определил, что  заключение брака с ним не допускается. Поскольку заключение брачного договора, на наш взгляд, связано с брачной  дееспособностью, а мы разделяем  брачную и гражданскую дееспособность, кроме того, законодательство не содержит прямого запрета ограниченно  дееспособному лицу заключать брачный  договор, должен действовать принцип  «Что не запрещено, то разрешено». 

     В современном российском семейном законодательстве пока еще нет понятий брачной  дееспособности и уж тем более  оснований ее ограничения. Полагаем, это дело будущего. В правовой науке  уже высказываются предложения  «на законодательном уровне четко  обозначить право недееспособных и  ограниченно дееспособных лиц заключать  брачный договор, соблюдая при этом некоторые формальности (как, например, согласие опекуна и попечителя)». Пока же этот вопрос является предметом  научной дискуссии, не исключено, что  реалии жизни потребуют от законодателя урегулировать правовое положение в семейных правоотношениях ограниченно дееспособных лиц.