Вина как основание гражданско-правовой ответственности

Вина  как основание  гражданско-правовой ответственности

1. Введение

    Актуальность, цели и задачи настоящей дипломной работы обусловлены следующими реалиями и теоретическими положениями. Правонарушение является виновным деянием. Вина - это психическое отношение лица к собственному поведению и к его результатам, в котором выражено отрицательное или легкомысленное отношение к праву, к интересам общества и государства, к правам и свободам других лиц. Как известно, право регулирует только волевое поведение людей; оно рассчитано на ситуации, в которых люди могут поступить по-разному. О виновном деянии, то есть о правонарушении, можно говорить только там, где от воли человека зависело, поступить правомерно или неправомерно, и избран второй вариант в ущерб первому. Соответственно не являются правонарушениями деяния (хотя бы и противоречащие праву) малолетних, а также лиц, признанных невменяемыми (тех, кто во время совершения деяния не мог отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими вследствие душевной болезни либо иного болезненного состояния). Не является правонарушением и так называемый несчастный случай - происшествие, причинившее вред в результате стечения объективных обстоятельств, исключающих чью-либо вину.

    Таким образом в данной дипломной работе мы исследуем взгляд на правонарушение, как на действие, несогласное с правом, хотя бы оно было совершено человеком невменяемым, или без всякой вины с его стороны. Мы предлагаем различать объективное правонарушение как независимое от вины состояние и субъективное правонарушение, имеющее в своем основании вину. В этом направлении высказываются некоторые современные юристы. "Действия, упущения и господство людей, нарушающие право, составляют неправду. В подобное противоречие можно впасть и без вины, и в таких случаях мы говорим о неправде объективной; если же право нарушается виновно, то неправда является субъективной". Бирлинг предлагает различать «правонарушение в широком смысле, как всякое противоречащее праву внешнее отношение человека к человеку, и правонарушение в тесном смысле слова, как такое, которое вменяется, согласно праву, лицу, действующему противоправно.»

    В разрешении вопроса о том, насколько  момент вины является существенным в  понятии о правонарушении, в данной дипломной работе мы начнем с понятия о вине. Если виной называть ответственность за совершенное противоправное действие, то все дело сводится к тому: установлена ли ответственность за данное действие или нет. Если закон установил ответственность, значит вина предполагается: если ответственности не установлено, следовательно нет вины, нет и правонарушения. С этой точки зрения рассматриваемый вопрос легко решается в области уголовного права: без наказания назначенного по закону за действие, действие не может считаться преступным, т. е. нарушением права.

2. Понятие вины в  римском праве

    По  римскому праву ответственность  должника в случае неисполнения или  ненадлежащего исполнения обязательства, как правило, наступала при наличии  вины должника. Под виной (culpa) понималось несоблюдение того поведения, которое требуется правом, что выражалось в следующем положении: «Нет вины, если соблюдено все, что требовалось» .

    Вина (culpa) в широком смысле слова включала в себя два вида вины: умысел (dolus), когда должник предвидит последствия своего нарушения (действий или бездействия) и желает этих последствий, и небрежность (culpa в тесном смысле этого слова), когда он не предвидел, но должен был предвидеть эти последствия. В случае умышленного (dolus) неисполнения обязательства всегда наступала ответственность. Данное положение носило императивный характер и не могло быть устранено соглашением сторон: «...недействительно соглашение об устранении ответственности за умысел».

    Вина  в форме небрежности (culpa) определялась следующим образом: «Вина имеется налицо, если не было предвидено то, что заботливый мог предвидеть».

    Источники римского права различали несколько  степеней вины в форме небрежности (culpa в тесном смысле слова). Во-первых, грубая вина, грубая небрежность (culpa lata), когда должник не проявляет ту меру заботливости, которую можно требовать от всякого, а в его действиях (бездействии) проявляется «непонимание того, что все пoнимaют».

    Во-вторых, легкая вина (culpa levis или просто culpa), когда должником не проявлена мера заботливости, присущая доброму хозяину, заботливому главе семьи. Римские юристы выработали тип заботливого и рачительного хозяина, который служил мерилом степени заботливости должника при исполнении им обязательства и в связи с этим степени его ответственности за вину. Поскольку легкая вина предполагала несоблюдение этого определенного юристами мерила, этот вид вины получил впоследствии название culpa in abstracto, т.е. вина по абстрактному мерилу.

    В-третьих, в отличие от вины по абстрактному критерию римские юристы говорили о  третьем виде вины - culpa in concrete т.е. о вине, определяемой по конкретному мерилу, когда должником не соблюдена та мера заботливости, которую он проявляет в собственных делах.

    Таким образом, по римскому праву culpa (вина) чаще всего означала culpa levis, т.е. легкую вину, которая проявлялась в отсутствии степени заботливости, присущей доброму хозяину; реже имела место culpa lata, т.е. грубая вина, которая практически приравнивалась к умыслу. Dolus (умысел) и culpa (вина) объединялись в обобщающем понятии culpa в широком смысле этого слова.

    Как видим, римское право не оставляло  места для гипотетического «психического» отношения должника к своим действиям (бездействию) и их результату.

    Следует обратить внимание на то, как выглядели  положения римского права о вине в интерпретации российских юристов, ибо именно это в наибольшей степени  предопределяло российскую гражданско-правовую доктрину (ее соответствующие положения). В этом смысле чрезвычайно любопытна  работа К.Анненкова «Система русского гражданского права», вышедшая в свет в 1901 г.(второе издание). Автор отмечал, что «по праву римскому... на должнике лежала обязанность отвечать перед верителем за убытки, происшедшие оттого, что исполнение обязательства в целом или в части сделалось невозможным по его вине, и притом одинаково как в тех случаях, когда исполнение его сделалось невозможным вследствие его dolus' a in faciendo или in поп faciendo, так и в тех, когда исполнение его сделалось невозможным вследствие его culpa. Эта обязанность должника считалась до такой степени безусловной, что соглашение об освобождении его от нее, как безнравственное, считалось недействительным, хотя соглашение о прощении убытков, должником уже причиненных, допускалось и считалось, напротив, действительным. Впрочем, ответственность должника за убытки, происшедшие от неисполнения обязательства вследствие его culpa levis, определялась правом римским... не всегда одинаково, т.е. иногда объем ответственности его увеличивался, а иногда, напротив, уменьшался).

    В качестве примера увеличения ответственности  по римскому праву автор ссылался на обязательства тех лиц, которые  занимались чужими делами безвозмездно, не получая никакого вознаграждения, если они сами «навязались» на заключение какой-либо сделки, уменьшение ответственности  иллюстрировалось обязательствами, которые  или существовали в обоюдном интересе должника и верителя, или же касались собственного интереса должника. В  отношении тех случаев, когда  обязательство существовало в обоюдном интересе двух сторон, автор подчеркивал, что ответственность за убытки, происшедшие от culpa levis, падала по праву римскому на обе стороны.

    По  общему правилу, отмечает К. Анненков, по римскому праву каждый должник  обязан был отвечать за убытки, происшедшие  от неисполнения обязательства только по его собственной вине, за неисполнение же обязательства по чужой вине или, все равно, за неисполнение его по вине другого должник обязан был  отвечать только как исключение из общего правила, за custodia rei в случаях нахождения у него на руках чужих телесных вещей, когда он обязан был отвечать за убытки, происшедшие от их повреждения или похищения третьими лицами, если только похищение не было насильственным, каковое, наравне с непреодолимой силой, освобождало его от ответственности.

    По  римскому праву должник отвечал  за «целость» (сохранность) чужой вещи, в том числе и за действия третьих  лиц в отношении этой вещи (custodia rei), в случаях:

    а) принятия им возмездно на сохранение вещей в его склад в качестве его хозяина;

    б) принятия им в качестве корабельщика или хозяина гостиницы или  постоялого двора груза или вещей  путешественников;

    в) принятия им вещей в качестве поклажепринимателя, или закладопринимателя, или даже и рабочего;

    г) принятия им вещей как лицом, ведущим  чужие дела без поручения. Впрочем, в указанных случаях договором  допускалось как расширение, так  и сужение ответственности должника за custodia.

    По  римскому праву, подчеркивал К. Анненков, должник по общему правилу не отвечал  за неисполнение обязательства, последовавшее  от случая (casus), за особый вид которого считалась также непреодолимая сила (vis major), как чрезвычайный, необыкновенный случай, например пожар, наводнение, землетрясение, кораблекрушение, моровая язва, вторжение неприятеля, нападение разбойников и т.п. Но и из этого правила были исключения, когда ответственность все же возлагалась на должника. К числу таких исключений относились следующие случаи. Во-первых, когда casus, сделавший невозможным исполнение обязательства, наступил или по вине должника, или же во время просрочки должником обязательства. Во-вторых, когда соглашением сторон устанавливалась ответственность должника, в том числе и за случайно наступившую невозможность исполнения обязательства. В-третьих, когда в сипу случайных обстоятельств не исполнялось обязательство, предметом которого были деньги или вещи, определяемые родовыми признаками. В-четвертых, в случаях обращения должника, действующего в чужом интересе, к занятию такими новыми предприятиями, которыми хозяин обыкновенно не занимается.

    В остальных случаях вследствие случайной  гибели предмета обязательства должник  освобождался от обязанности его  исполнения, если обязательство его  не было альтернативным, по которому должник  мог быть освобожден от исполнения лишь в случае гибели всех предметов указанного обязательства.

    Более жесткие и детальные правила  устанавливались римским правом в отношении ответственности  должника, допустившего просрочку исполнения обязательства. Для должника, «впавшего в просрочку», наступали известные важные последствия, которые заключались: в его обязанности возместить верителю убытки, уплатить проценты и предоставить полученные плоды, в обязанности должника отвечать даже за случайные гибель или ухудшение вещи, составляющей предмет его обязательства; в праве верителя по двухстороннему договору отступиться от договора, если принятие просроченного исполнения противно его интересам, однако для того, чтобы такие последствия просрочки в исполнении обязательства могли наступить, римским правом требовалось чтобы должником не только было пропущено назначенное время для его исполнения, но и чтобы обязательство было не исполнено в установленный срок по его вине. От верителя же требовалось сделать должнику напоминание об исполнении обязательства. Такое напоминание заключалось во внесудебном требовании верителя представления должником удовлетворения или платежа по обязательству, которое должно было быть предъявленным должнику до наступления срока исполнения обязательства.

3. Вина как субъективное  условие гражданско-правовой  ответственности

    В гражданско-правовых отношениях (кроме  обязательства, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности) сам по себе факт нарушения должником  обязательства еще не означает, что  у кредитора появляется право  требовать возмещения причиненных  этим убытков или применения к  должнику иных мер ответственности.

    Необходимым основанием ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства  признается наличие вины лица, допустившего нарушение обязательства в форме  умысла или неосторожности. Данное положение, как уже отмечалось, в  прежние годы носило характер всеобщего  обязательного условия гражданско-правовой ответственности (ст. 222 ГК 1964 г.). Однако затем сфера его применения была значительно сужена: наличие вины перестало служить необходимым  основанием ответственности за нарушение  обязательства при осуществлении  предпринимательской деятельности (п. 2 ст. 71 Основ 1991 г.). Такое отношение  к наличию вины лица, допустившего нарушение обязательства, как необходимому основанию ответственности нашло  отражение и в действующем  ГК РФ (ст. 401 ).

    Понятие вины в гражданском праве также  не остается неизменным. В ГК 1964 г. отсутствовало легальное определение этого понятия, а наука и практика, как известно, использовали одноименное понятие, раскрываемое в уголовном кодексе как психическое отношение лица к своим действиям и к их результату в форме умысла и неосторожности с той лишь разницей, что в гражданском праве форма вины является лишь основанием ответственности и поэтому не влияет на ее размер.

    В Основах 1991 г. понятие вины раскрывалось через положение о том, что  должник признается невиновным, если докажет, что он принт все зависящие от него меры для надлежащего исполнения обязательства (п. 1 ст. 71 Основ 1991 г.). Такой подход в принципе сохранен и в ГК РФ с одним существенным уточнением: меры, которые надлежало принять лицу для надлежащего исполнения обязательства, теперь соотносятся с той степенью заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота.

    Законом или договором могут быть предусмотрены  иные условия (помимо вины) ответственности. Например, при просрочке должника он несет ответственность за последствия случайно наступившей во время просрочки невозможности исполнения (ст. 405 ГК РФ). Основанием освобождения грузоотправителя от взыскания штрафа за непредъявление груза может служить авария на его предприятии, в результате которой было прекращено производство на срок не менее трех суток (ст. 145 УЖД), в то же время железная дорога может быть освобождена от ответственности за неподачу вагонов в случае запрещения и прекращения или ограничения погрузки грузов, в том числе по причине крушений и аварий поездов (ст. 146 УЖД). Очевидно, что и в первом, и во втором случае не исключена вина соответственно грузоотправителя и железной дороги.