Аграрный вопрос в программах политических партий в начале 20 века

Признавая таким образом, ошибочность некоторых взглядов "разделистов", В.И.Ленин, тем не менее, относился к их программе  лучше, чем меньшевистской. "...Я, конечно, ближе к разделу и готов  вотировать за Борисова против Маслова"²⁸,- говорил Ленин в своем докладе об объединительном съезде РСДРП. Со своей стороны, "разделисты" также гораздо лучше относились к идеям Ленина, чем к проектам меньшевиков, и, отвергая проект Маслова - Плеханова, "разделист" Борисов не возражал против того, чтобы ленинское требование национализации было включено в качестве поправки к "разделу", с условием, чтобы это включение было рассчитано на будущее.

Аграрный вопрос стал центральным пунктом  внутрипартийной  борьбы на четвертом съезде РСДРП. Новая  аграрная программа, принятая с существенными изменениями на четвертом съезде, выдвигала следующие требования:

1. Отмена всех сословных стеснений личности и собственности крестьян.
2. Отмена всех платежей и повинностей, связанных с сословной обособленностью крестьян и уничтожения кабальных долговых обязательств.
3. Конфискация церковных, монастырских, удельных земель и передача их (вместе с казенными землями) крупным органом местного самоуправления, объединяющим городские и сельские округа.
4. Конфискация частновладельческих земель, кроме мелкого землевладения, и передача их в распоряжение крупным органов местного самоуправления.

Таким образом, была принята меньшевистская программа муниципализации. Оценивая ее В. И. Ленин говорил: "На съезде наша партийная программа останется программой сделки с реакцией. Это не социал-демократическая, а кадетская программа, если брать ее реальное политическое значение в обстановке современной России..."²⁹

 Однако программа  не была поддержана широкими  слоями, она даже не привлекла внимания при обсуждении аграрного вопроса в Думе. "О ней стыдились упоминать даже меньшевистские депутаты" .В послереволюционной период обстоятельства сложились таким образом, что социал-демократия вновь осталась по существу без аграрной программы.

На примере РСДРП  мы довольно подробно рассмотрели аграрную программу большевиков и меньшевиков, а также развитие этой программы. Но в то время существовала не только данная партия. Рассмотрим программы других партий, но не так подробно.    

Партия  Социалистов-революционеров.

  Партия социалистов-революционеров  занимала одно из ведущих мест  в системе российских политических  партий. Она была наиболее многочисленной  и самой влиятельной немарксистской  социалистической партией. 

  Крестьянство  являлось предметом особого внимания эсеровской теории и практики, так как по своей численности и экономическому значению оно было, по мнению эсеров, «немного не всем», в то время как по своему правовому и политическому положению — «чистым ничем». «Все его отношения с внешним миром,— считал Чернов,— были окрашены в один цвет — данничества». ³⁰ Впрочем, положение крестьянства было действительно настолько тяжелым, что признавалось всеми. Эсеровская оригинальность заключалась не в оценке положения крестьянства, а прежде всего в том, что эсеры в отличие от марксистов не признавали крестьянские трудовые хозяйства мелкобуржуазными; эсеры не разделяли догму, что крестьянство может прийти к социализму только через чистилище капитализма, через дифференциацию на буржуазию и пролетариаты. Эсеры унаследовали в своей теории положения классиков народнической экономической теории об устойчивости крестьянских хозяйств, об их способности противостоять конкуренции со стороны крупных хозяйств. Эти постулаты и являлись исходными в эсеровской теории некапиталистической эволюции трудового крестьянства к социализму.

  Какова же  была эсеровская модель социализма? Центральное место в программе ПСР занимал аграрный вопрос. Эсеры считали, что социализм в России должен начать произрастать раньше всего в деревне. Почвой для него, его предварительной стадией, должна была стать социализация земли.

 Эсеры провозглашали требование «социализации» земли,  т. е. изъятие ее из товарного обращения и превращение в общенародное достояние. Правом распоряжаться землей наделялись  крестьянские общины, которые должны были разделить землю  между всеми, «кто ее обрабатывает», по трудовой или потребительской норме (по количеству рабочих рук в семье или едоков).

 Социализация земли означала, во-первых, отмену частной собственности на землю, вместе с тем не превращение ее в государственную собственность, не ее национализацию, а превращение в общенародное достояние без права купли-продажи. Во-вторых, переход всей земли в заведование центральных и местных органов народного самоуправления, начиная от демократически организованных сельских и городских общин и кончая областными и центральными учреждениями. В-третьих, пользование землей должно было быть уравнительно-трудовым т. е. обеспечивать потребительную норму на основании приложения собственного труда, единоличного или в товариществе. Социализация земли, обобществляя землю и ставя в равные условия по отношению к ней все трудовое население, создавала необходимые предпосылки для завершающей фазы процесса социализации земледелия — обобществления земледельческого производства с помощью различных форм коопераций.

  Эсеры признавали, что «общинно-кооперативный мир  деревни вырабатывал в ней  своеобразное трудовое правосознание,  легко смыкающееся с идущей  от передовой интеллигенции проповедью  аграрного социализма».³¹ На этом представлении основывался пункт эсеровской программы о необходимости пропаганды социализма не только среди пролетариата, но и крестьянства.

 В вопросах  переустройства поземельных отношений  партия заявляла о своем стремлении  опираться, в интересах социализма и борьбы против буржуазно-собственнических начал, на традиции и формы жизни русского крестьянства, его общинные и трудовые воззрения, в особенности на распространенное среди него убеждение, что земля ничья и что право на пользование ею дает лишь труд. При социализации обращение земли в общенародное достояние должно было произойти без выкупа. Пострадавшим в грядущем имущественном перевороте обещалось право на о6щественную поддержку на то время, которое необходимо для приспособления к новым условиям личного существования.

Главный импульс  революции эсеры видели не в «напоре  развивающегося капитализма», а в  «кризисе продовольственного хозяйства», т. е. земледелия, корни которого уходили  в реформу 1861 г., когда освобожденным  крестьянам не были созданы необходимые условия для улучшения земледельческой культуры. Все вышеназванное, по мнению эсеров, объясняло «огромную революционную роль крестьянства». К движущим силам революции они относили также пролетариат и интеллигенцию, отождествляющую свои интересы с интересами трудовой массы. Союз этих трех социальных сил, оформленным выражением которого должна была стать единая социалистическая партия, рассматривался ими как залог успеха революции.

 Предметом  особого внимания эсеров была  работа в деревне. В целях активизации и расширения партийной работы в деревне в 1902 г. был образован Крестьянский союз партии социалистов-революционеров. В мае 1903 г. было заявлено о создании «Союза народных учителей», в 1903—1904 гг. при ряде комитетов стали возникать «Рабочие союзы», которые объединяли членов комитета и примыкавших к нему лиц, занимавшихся революционной работой среди рабочих.

Позже вместо незаметно  почившего, в значительной мере декоративного, дореволюционного «Крестьянского союза» партии летом 1905 г. был создан новый. Значительным был вклад эсеров в организацию крестьянских представителей в I Думе. В период революции эсерами было создано, по весьма приблизительным подсчетам, более полутора тысяч так называемых крестьянских братств. Влияние и организационная сеть, созданная эсерами в деревне, были весьма впечатляющими, но в целом они далеко не определяли поведение многомиллионного российского крестьянства. Эсерам удалось вызвать не одно крестьянское выступление, но они носили локальный характер и, как правило, были непродолжительными. Малорезультативными оказались попытки эсеров организовать широкие выступления крестьян летом 1905 г., а также после разгона правительством 1 и II Государственных дум.

 Большое  внимание эсеровское руководство  уделяло столыпинской аграрной реформе. В специальной прокламации «Что делать крестьянам? По поводу указа 9 ноября 1906 г.», положившего начало новой земельной политике царизма, ЦК партии эсеров призвал крестьян к бойкоту: «не идти в землеустроительные комиссии, не покупать никаких земель, не закладывать земель, не выделяться из общества», поступать «как с изменниками» с теми крестьянами, которые попадутся на политику правительства. Бойкот новой земельной политики правительства был одним из основных лозунгов эсеров еще во II Думе. Отмена всех внедумских правительственных указов о земле и пользовании ею, приостановка деятельности Крестьянского и Дворянского банков, землеустроительных органов, купли-продажи и дарения земли — все это было названо в думском аграрном проекте эсеров первоочередными мерами, регулирующими земельные отношения впредь до введения этого законопроекта в жизнь.

 В резолюции  «О борьбе с земельным законодательством», принятой на Лондонской конференции  эсеров, отмечалось, что своим земельным  законодательством правительство надеется успокоить крестьянство мелкими подачками, стремится внести в него разлад, поощряя расхищение общинных земель, распылить его усиленным насаждением личной земельной собственности и хуторского хозяйства, что всякий успех правительства в этом направлении создает препятствия для проведения в жизнь аграрной политики партии. Деревня в связи с этим объявлялась наиболее горячим пунктом социально-политической борьбы, исход которой надолго определит историю страны. В качестве конкретных мер эсеровская резолюция предлагала: углубить социалистическую пропаганду в деревне, укреплять там партийное организации, сплачивать вокруг них трудовое крестьянство на почве борьбы с земельным законодательством правительства, с землевладелицами из-за аренды земли и найма на работы и с Крестьянским банком. Для борьбы с выделами из общины предлагались следующие меры:

1. совершенствование общинных распорядков в целях большей их справедливости и согласованности с требованиями хозяйственного прогресса (переделы, правильная разверстка платежей, уменьшение чересполосицы и т. п.);
2. пресечение выделов путем общественных приговоров;
3. бойкот кулаков, стремившихся выделиться из общины;
4. соглашения с переселенцами и пролетаризированными элементами деревни, желавшими расстаться с надельной землей на условиях выдачи им пособий и т. п.

 Против тактики  аграрного террора как по отношению  к помещикам, так и по отношению  к состоятельным крестьянам, высказался 4-й Совет партии, считая, что в  первом случае подобная политика  приведет к тому, что помещики продадут свою землю крестьянам, число собственников среди которых возрастет, процесс расслоения деревни ускорится. Таким образом, в деревне возникнет жесточайшая междоусобная война, которая отодвинет на второй план всякую систематическую борьбу, как за социализацию земли, так и за политическое освобождение.

Однако эсеры  были бессильны организовать сколько-нибудь серьезное сопротивление новой  аграрной политике правительства. Накануне войны в своем докладе Венскому конгрессу II Интернационала эсеры признавали, что столыпинская политика «имела внешний успех», который сеял сумятицу и разногласия среди эсеров. В их рядах выявились в это время два течения — оптимистическое и пессимистическое. Оптимистический характер имело заявление Лондонской конференции о том, что независимо от того, как сложится судьба общины, оснований для пересмотра партийной программы нет, ибо она покоится не на самом факте общинного землевладения, а на том комплексе идей, чувств и навыков, на той психологии, которые воспитаны в крестьянстве всей предыдущей историей и всей практикой общинного землевладения. Сторонники этого течения ссылались и на то, что идея социализации земли основывается и на констатации живучести мелкого хозяйства в земледелии. Представители другого, пессимистического, течения заявляли: «Рушится община — рушится и социализация земли как требование нашей минимальной программы». Они не верили, что с разложением общины в крестьянстве сохранятся общинные и трудовые воззрения и традиции, взгляд на землю, как на общее достояние. Оптимистов они упрекали в том, что их позиция встраивает на бездеятельность в то время, когда требуется напрячь усилия, чтобы парализовать правительственное покушение на общину.

 Чем больше  столыпинская реформа подрывала  общину, тем пристальнее взоры эсеров обращались на кооперацию. Трудовая кооперация, уверяли они, не уведет крестьян от демократии, не столкнет и с рабочими, но отвратит их от стихийных неорганизованных выступлений, будет способствовать их организации и накоплению сил. Не отрицая того, что кооперация может смягчить недовольство в деревне, они в то же время подчеркивали, что она своей повседневной практикой будет давать крестьянству достаточно поводов не забывать о коренном противоречии крестьянства с господствующими классами, так как сам рост кооперации «состоит в непрерывной борьбе с эксплуатацией».

 Эсеровская  программа отводила большое место  кооперации только после «земельного  переворота» и явно недооценила  ее бурного роста до этого  момента, тем более в условиях  политической реакции.

Конституционно-демократическая  партия.

  Конституционно – демократическая партия не была  социалистической, как две выше представленные партии. И в её составе было больше интеллигенции и либерально настроенных помещиков, нежели рабочих и крестьян.   Хотя крестьяне составляли в кадетской партии не более 20%. Тем не менее аграрный вопрос занимал не последнею роль в их программе.