Августовская революция 1991 года и ее итоги

7. Дмитрий Язов, министр обороны СССР. Отношение к демократам: «Я лично не пойму, кто демократы, а кто консерваторы. Того, кто стоит на социалистических позициях единого союзного государства, называют консерваторами. Кто готов развалить страну…, тот демократ». 12 ноября 1990г. Д. Язов встречается с Гобачёвым и заявляет: «Пора прекратить возрождение национализма и экстремизма!» В интервью 1 января 1991г. на вопрос, собирается ли армия вмешиваться в политику, отвечает утвердительно. В июне 1991г. – один из трёх, потребовавших введения в стране ЧП, но получает отпор со стороны Президента Союза.

8. Александр Тизяков,  президент Ассоциации государственных  предприятий и объединений промышленности, строительства, транспорта и связи  СССР. Кандидат экономических наук. 6-7 декабря 1990г. Ассоциация проводит всесоюзное совещание директоров госпредприятий, на котором А. Тизяков выступает с докладом, ставшим настоящим ультиматумом ВПК Президенту Союза. Основные требования – запрет на забастовки, сохранение прежних министерских структур, прекращение перестройки базовых отраслей промышленности. Горбачёв на это ответил: «Вы хотите меня напугать. Не выйдет». По мнению экспертов, факт неприятия ультиматума А. Тизякова Президентом СССР и послужил причиной ухода Тизякова в ряды путчистов. В правительстве путчистов претендует на пост премьер-министра [7].

Итак, именно в таком составе  ГКЧП подписывал свои постановления. Ярым оппонентом путчистам выступило  российское руководство; в ответ  на серию указов ГКЧП последовал ряд  указов Президента России. Создалась  беспрецедентная ситуация: две высшие власти в стране сошлись в бескомпромиссной схватке, в равной мере и с равным основанием апеллируя к Конституции, закону и праву.

Из обращения Б.Н. Ельцина  к гражданам России: «В ночь с 18 на 19 августа 1991г. отстранён от власти законно избранный Президент страны. Какими бы причинами не оправдывалось это отстранение, мы имеем дело с правым, реакционным, антиконституционным переворотом…»

Разразилась настоящая «дуэль указов». Ельцин переподчинил себе все  органы исполнительной власти Союза  ССР, включая КГБ СССР, МВД СССР, МО СССР, действующие на территории РСФСР, тем самым нарушая Конституцию  СССР. Он также обратился «к военнослужащим с призывом проявить высокую гражданственность  и не принимать участия в реакционном  перевороте» [8].

Г. Янаев же, в свою очередь, объявляет решения Ельцина антиконституционными, предписывая всем органам власти и управления РСФСР исполнять  постановления ГКЧП. Любое должностное  лицо на периферии находилось в «подвешенном состоянии», т.к. законность или неправомерность  его действий определяет победитель. Так сработал дуализм власти, возникший  в стране в ходе реформирования политической системы [9]. Парадокс ситуации в том, что обе стороны апеллировали к Конституции СССР, обвиняли друг друга в её нарушении и сами нарушали её, где было выгодно. Сегодня, очевидно, что единственно правильным был подход, квалифицировавший случившееся как антиконституционный государственный переворот.

Главным и неопровержимым аргументом в пользу такой оценки произошедшего явилось то, что  Президент СССР неконституционно, насильственным путём был лишён государственной  власти, а сама высшая власть в стране узурпирована самозванным комитетом – ГКЧП. Ведь законная власть Президента СССР, при отсутствии решения Съезда народных депутатов страны, могла перейти от М. Горбачёва к другим лицам только в трёх случаях: во-первых, в случае его смерти, во-вторых, в случае тяжёлой болезни, делающей действительно невозможным исполнение им своих президентских обязанностей, и в-третьих, при его добровольном сложении с себя президентских полномочий. Ни одна из этих возможностей не имела место.

Уже при учёте только этих обстоятельств любому грамотному человеку, даже не юристу, не говоря уже о Комитете конституционного надзора ясно, что  налицо антиконституционный государственный переворот. Как уже говорилось, многие шаги Ельцина (например, перевод союзных учреждений под своё подчинение) были ещё менее конституционны, чем переворот ГКЧП. И почти все указы Ельцина после победы – это грубейшие нарушения законов и Конституции, причём не только СССР, но и РСФСР. Взять, к примеру, Указ о системе органов исполнительной власти в РСФСР, которым Президент присваивает себе право назначить глав администрации областей и округов. Вспомним и роспуск избранного союзного парламента, и игнорирование результатов референдума о сохранении Союза…[10].

В сложившейся ситуации обе  стороны старались привлечь к себе как можно больше сторонников: ставка делалась на силовые структуры. 18 августа в восемь часов утра маршал Язов провёл совещание с высшим военным руководством. Были указаны конкретные части, которые должны войти в Москву утром 19-го. Довольно значительная группа генералов за сутки знала о готовящемся перевороте, хотя и не была посвящена в его детали, в частности, об аресте Горбачёва [11].

В тревожной обстановке 19 августа 1991г. 17.30 Б. Ельцин подписывает  указ о создании группы оперативного управления. Т.е. по сути был создан дублирующий состав российского  правительства, которое возглавил вице-премьер О.Лобов . «Дубль-правительство» расположилось на резервном пункте управления – в 70-ти км от Свердловска. Именно отсюда на всю страну передавались по телефону и телетайпу Указы Президента, и сюда стекалась ответная информация о позиции местных органов власти – была налажена оперативная связь.

2.2. Реакция населения

Несмотря на то, что дикторы  на ЦТ постоянно твердили о том, что «подавляющее большинство советских граждан положительно восприняли решения ГКЧП», на улицах Москвы появилось так называемое «активное меньшинство». Всего по разным оценкам их насчитывалось от 70 до 160 тысяч человек. Люди шли к зданию Верховного Совета, строили баррикады, чтобы не пропустить БТРы и танки, создавали оцепление. По всей видимости, штурм «Белого дома» войсками путчистов планировался в ночь с 20-го на 21-е августа. Однако штурма так и не последовало. Но кровь всё же пролилась: погибли трое молодых людей. Как утверждают очевидцы, Владимир Усов, Дмитрий Комарь, Илья Кричевский пытались остановить БТРы, идущие к зданию Верховного Совета, скорее всего на штурм. Однако, Михаил Моисеев, начальник Генштаба Вооружённых Сил СССР, позже заявил, что войска двигались за город в ППД (т.е. уже выводились из города соответственно приказу Д.Язова) и, если бы машины не были блокированы на баррикадах, трагедии бы не произошло.

2.3. События в Форосе

Всё это время М.С.Горбачёв находился в Форосе, на даче, под «домашним арестом». Однако 19 августа французская телекомпания TF-1, со ссылкой на «источник, приближённый к Президенту России», сообщила о том, что в субботу (17 августа) вечером Михаил Горбачёв был якобы перевезён из Крыма в Москву для встречи с консерваторами . На встрече он должен был отречься от своего президентства, но отказался это сделать. После чего Горбачёва снова отвезли в Крым. Однако советник Президента СССР по связям с общественными и государственными организациями

В. Карасёв заявил откровенно, что это просто: «Чушь!». Слухи? Может быть. Но во всяком случае небеспочвенные. Известно точно: 18 августа в Форос летали генерал В. Варенников, секретарь ЦК О.Шенин и др. Их разговор с Горбачёвым длился около получаса. Приехавшие заявили, что надо срочно «наводить порядок», это не терпит больше отлагательства. Ельцин в своих воспоминаниях пишет, что их целью было «уговорить» Горбачёва подписать указ о чрезвычайном положении и передаче власти ГКЧП «по состоянию здоровья». Издать указ о ЧП президент отказался. Тогда его спросили, что же он предлагает. Как позднее вспоминал сам Михаил Сергеевич, он отвечал: «Я готов пойти на созыв Верховного Совета. Давайте собираться, давайте обсуждать. Давайте принимать меры…» «Ну вы сами должны решать, что вы делаете», – многозначительно добавил он. На следующий день Г.Янаев сказал, что он понял слова президента так: “У меня есть заместитель Янаев, пусть он и наводит порядок”. Вернувшись в Москву, участники встречи доложили о своём разговоре. В.Павлов вспоминал: «Из доклада приехавших товарищей однозначно следовало, что Горбачёв выбрал свой обычный метод поведения – вы делайте, а я подожду в сторонке» [13]. Многие аналитики потом назовут августовский путч «путчем фаворитов»: все они были «на короткой ноге» с Президентом, старые закалённые партработники, имели с ним много общего: почему бы и мирно не предложить уйти с поста старому товарищу, взявшему немного в сторону от «намеченного пути». Очевидно, что янаевцы планировали привлечь Президента Союза на свою сторону позднее – без него они просто не могли рассчитывать на поддержку со стороны западных держав.

2.4. Армия в «подвешенном» состоянии

Судя по всему, Государственный  комитет по чрезвычайному положению  в СССР полностью отдавал себе «отчёт в глубине поразившего  нашу страну кризиса» и принимал на себя ответственность за судьбу Родины и был преисполнен «решимости принять самые серьёзные меры по скорейшему выводу государства и  общества из кризиса». 

Однако для достижения этих благих целей использовались далеко не лучшие средства. В частности, это  касается силовых структур. Многие аналитики до сих пор удивляются, как мог Д. Язов оказаться в «лагере путчистов». Уже утром 19-го Язов осознал, что понимания между Комитетом по ЧП и народом не получилось. И всё-таки он не вышел из состава ГК и не увёл уже тогда армию. Почему?

Из воспоминаний сослуживцев: «Два этих дня, 19-го и 20-го Дед (Д. Язов) страшно  переживал, на нём не было лица. Очевидно, что министр обороны заранее  знал о готовящемся мероприятии. Последние две недели он был не похож на себя, приезжал на службу в  полшестого утра - спать не мог». Когда  его спросили, почему сразу он не отказался от участия в таком  деле, ответил: «Не могу же я, как  мальчишка - сначала слово дать, потом  забрать». Скорее всего, путчисты сыграли  на консерватизме «Деда».

В эти дни Д. Язов подписывает  несколько секретных приказов, которые  рассылаются шифрограммами всем главкомам войсками направлений  и Дальнего Востока, а также начальникам  главных и центральных управлений МО СССР. В них говорилось о необходимости  приведения в боевую готовность всех соединений, частей и учреждений всех видов ВС СССР, усилении охраны позиций  и арсеналов; ограничении командировок и выездов; об организации взаимодействия между военными и органами КГБ  и МВД СССР.

Очевидцы утверждают, что  организаторы «Августа-91» уговаривали  Язова применить оружие, на что  тот категорически ответил: «Пиночетом я не буду», т.е. приказа о применении армией оружия Язов так и не подписал. Однако, он был одним из «8», и без его участия и согласия на это предприятие никто бы не решился.

Что касается других военных  чинов, то начальник Генштаба ВС СССР генерал армии М. Моисеев считает  одной из своих заслуг за эти дни, что он «успел вернуть Витебскую  дивизию КГБ в лоно Советской  Армии», и по-прежнему считает, что  не совершал никаких противоправных действий. Моисеев пробыл в должности  и.о. министра меньше суток. За это время  он успел решить очень важный вопрос с Президентом: Витебская дивизия  КГБ (бывшая ВДВ), Нахичеванская дивизия  КГБ (бывшая дивизия Сухопутных войск) и ещё одна должны вернуться в  Советскую Армию. Ранее эти дивизии  на одном из заседаний Совета Обороны  «отвоевал» Крючков. В связи с  этим М. Моисеев заявил: «Теперь-то мне ясно, для чего Крючков подгребал под себя войска. Ему нужен был стальной кулак…» [12].

Из приказа  М.Моисеева от 20 августа 1991г.: - Резко активизировать работу по разъяснению военнослужащим СА и местному населению истинных замыслов оппозиции, направленных на раскол общества и дестабилизацию обстановки в стране;

- В целях перекрытия  каналов поступления информации  и агитации, направленных против  мер ГКЧП, учесть и при необходимости  взять под охрану все объекты  технических средств передачи  информации;

- Максимально использовать  все средства и методы работы  по разъяснению правильности  проводимых ГКЧП мер по стабилизации  обстановки в стране;

- Постоянно поддерживать  высокую степень готовности соединений…  к решению задач в условиях  ЧП [14].

В это же время выходят  распоряжения коменданта г. Москвы генерал-полковника Н. Калинина «Об административном аресте». Как потом выяснилось, вечером 19-го августа сотрудники КГБ СССР принесли ему стопку пустых бланков, которые  он и подписал. Кто был арестован  по его приказу, Н Калинин не знал. В бланках оставалась пустой строчка  с Ф.И.О. задержанного, т.е. фактически Калинин заранее поставил своё «Одобряю»  на арест любого «неугодного», а  таких оказалось немало: сразу  же арестовали народного депутата РСФСР  В. Камчатова, народного депутата Союза  Т. Гдляна и др.

Глава 3. ОЦЕНКА СОБЫТИЙ

3.1. Подготовка путча: версии, подкреплённые фактами

О том, что путч – явление далеко не спонтанное, наоборот, тщательно спланированное, говорит целый ряд фактов.

До сих пор до конца  не выяснена причастность А. Лукьянова  к событиям августа-91-го. Единственный просчёт Лукьянова, по его собственным  словам, это то, что он не собрал раньше хотя бы дня на два сессию ВС СССР. Конечно, на документах ГК подписи А. Лукьянова не было, однако он не мог не знать, что делается у него за спиной. Так, при просмотре документов дела «Август-91» журналистами «Известий» был обнаружен подлог, совершённый Лукьяновым. Это было его заявление о своём отношении к проекту Союзного договора. Под документом стояла дата - 18 августа. Но 19 августа около 16.00 час. главный редактор «Известий» Н. Ефимов, срочно вернувшийся из отпуска, вносит в заявление Председателя ВС СССР поправку - вместо 18 августа под ним появилась другая дата - 16 августа. Понятно, для чего это было сделано: раз заявление написано до путча, то, естественно, в нём и не могло быть слов осуждения совершившегося антиконституционного действа. Практически готовое алиби для автора. В таком виде заявление было передано на ТАСС. Но настоящий оригинал заявления сохранился, и там проставлена дата - 18 августа. Эту дату подтверждает ещё и упоминание в тексте заявления, что проект Союзного договора был опубликован 3 дня назад. Согласно периодическим изданиям проект печатался 15 августа. Арифметика проста: 15 августа + 3 дня = 18 августа. Мы опять выходим на эту дату, т.е. это день фактического подписания заявления. Кстати, в сообщениях ТАСС слова «три дня назад» отсутствовали.

Лукьянов вёл большую  игру не только в дни путча, но и  раньше. Он был «мастером закулисной дипломатии». И в эти дни, очевидно, он просчитывал ситуацию никак не реагируя на 3-х дневное заточение Президента.

История с числами, проставленными от руки в уже заранее отпечатанный текст, повторяется и в первых документах ГКЧП, подписанных всей «восьмёркой». Тексты обращений к  советским гражданам готовились заранее, что ещё раз подтверждает мысль о том, что к путчу  готовились, давно и тщательно  всё спланировав. Для этого широко привлекались различные управления КГБ.