Было ли нападение фашистской Германии на СССР внезапным?

     Подобные  слухи вызывали тревогу у нацистского  руководства. Существовала опасность, что он мог раскрыть англичанам германские планы относительно Советского Союза. Именно в этот момент в грандиозную кампанию по дезинформации общественного мнения решил включиться сам министр пропаганды нацистской Германии Геббельс⁹. Все свое влияние он решил использовать для сокрытия действительных намерений нацистов и обеспечения внезапности нападения на СССР.

Реакция советской стороны

Нарастающая угроза нападения  Германии – не секрет для Советского Союза.

     Для Советского Союза и его руководства  не была секретом нарастающая угроза военного нападения со стороны нацистской Германии. Информация о намерении Германии после разгрома Франции предпринять войну против СССР стала поступать в Москву с июня 1940 г. Уже 6 июня военный атташе СССР в Болгарии И. Ф. Дергачев сообщил, что, согласно достоверным источникам, Германия после заключения мира с Францией «в течение ближайшего времени... совместно с Италией и Японией внезапно нападет на СССР»¹⁰. Аналогичная информация содержалась и в докладе Главного управления пограничных войск НКВД от 28 июня 1940г. В последующие месяцы ценные сведения о германских замыслах против СССР стали поступать из Берлина, Цюриха, Бухареста, Софии, Токио, немецкого посольства в Москве, а также из разведотделов штабов приграничных военных округов. 9 июня 1940 г. советский военный атташе в Германии доложил о переброске немецких войск с запада на восток. 29 декабря он уже сообщил о том, что «Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР», которая начнется в марте 1941 г. 4 января он уточнил, что данные, переданные 29 декабря, «это не слухи, документ». В дальнейшем, основываясь на прежнем источнике, военный атташе сообщил о переносе немцами срока нападения на СССР на 22—25 июня «из-за замедленного хода операции на Балканах».

Анонимное письмо.

     Ценные  сведения о подготовке Германией  войны против СССР содержались и анонимном письме на немецком языке, полученном советским полпредством в Берлине по почте 5 декабря 1940 г. Это письмо уже 7 декабря было направлено в Москву В. М. Молотову, который довел его содержание до сведения Сталина. «Многоуважаемый г-н Полпред!— говорилось в письме,— Гитлер намеревается будущей весной напасть на СССР. Многочисленными мощными окружениями Красная Армия должна быть уничтожена». Затем в письме приводились конкретные доказательства агрессивных антисоветских намерений Германии и указывались направления предполагаемых ударов германских войск: один — из района Люблина, второй — из Восточной Пруссии. Автор анонимного письма сообщал о призыве в германскую армию новых контингентов. Ее численность к весне 1941 г. должна была достигнуть 10—12 млн. человек .

     7 февраля 1941 г. органами советской контрразведки были получены сведения о том, что за последнее время среди Дипкорпуса сильно окрепли слухи о возможности нападения Германии на Советский Союз. По одной версии это произойдет после разгрома немцами Англии, по другой, которая считается наиболее вероятной, Германия нападет на СССР до удара по Англии с целью обеспечить себе тыл и снабжение независимо от решительной схватки с Англией. Существует предположение, что Германия ударит с нескольких сторон одновременно, используя своих союзников, таких, как Япония и страны, находящиеся под контролем Германии, как, например, Финляндия и Румыния, которые имеют желание свести счеты с Советским Союзом.

     На  основе данных, полученных 6 марта 1941 г. из достоверного источника, Наркомат госбезопасности СССР сообщил в ЦКВКП(б) и СНК СССР о возможности нападения Германии на СССР летом 1941 г. даже в том случае, если она не сможет совершить вторжение в Англию. В донесении советского военного атташе из Белграда от 9 марта 1941 г. сообщалось, что «германский генштаб отказался от атаки английских островов» и ближайшей задачей поставил захват Украины и Баку.

     10 апреля 1941 г. Первое управление НКГБ СССР направило в Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии сообщение о продолжающейся концентрации немецких войск на советско-германской границе. В нем на основе анализа полученных агентурной разведкой данных приводились подробные сведения о дислокации воинских частей германской армии, передвижении немецких войск, строительстве укреплений, оборонительных сооружений и аэродромов.

     16 апреля 1941 г. органами советской контрразведки была перехвачена шифрограмма МИД Турции турецкому посольству в СССР, в которой сообщалось: «Побывавший несколько дней тому назад в Берлине источник подтвердил, что лица, с которыми он там встречался, полагают, что немцы концентрируют войска против России и что в начале или конце мая они нападут на России. Из немецких городов, расположенных на границе с Россией, эвакуируют гражданское население. Сведения, поступающие сюда, также подтверждают это»¹¹.

     5 мая 1941 г. НКГБ СССР направил в ЦК ВКП (б), СНК СССР, НКО СССР и НКВД СССР сообщение о военных приготовлениях Германии на оккупированной территории Польши. В нем, в частности, указывалось: «Военные приготовления в Варшаве и на территории генерал-губернаторства проводятся открыто, и о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом немецкие офицеры и солдаты говорят совершенно откровенно как о деле уже решенном. Война якобы должна начаться после окончания весенних полевых работ...

     С 10 по 20 апреля германские войска двигались через Варшаву на восток беспрерывно, как ночью, так и днем... По железным дорогам в восточном направлении идут составы, груженные главным образом тяжелой артиллерией, грузовыми машинами и частями самолетов...

     Немецкие  офицеры в генерал-губернаторстве усиленно изучают русский язык, а  также топографические карты  приграничных территорий СССР, которые каждому из них розданы...».

     Довольно  точные данные о группировке германских войск на Востоке сообщило Сталину, Тимошенко и другим политическим и военным руководителям СССР Разведывательное управление Генштаба Красной Армии    5 мая 1941 г. По его оценкам, общее количество германских войск, сосредоточенных против СССР, на 5 мая достигло 103—107 дивизий. Из них в Восточной Пруссии имелось 23—24 дивизии, против Западного особого военного округа — 29 дивизий, против Киевского особого военного округа — 31—34 дивизии, в Прикарпатской Украине — 4 дивизии, в Молдавии и Северной Добрудже — 10—11 дивизий. Предполагалось, что в дальнейшем численность германской группировки на границе с СССР могла увеличиться за счет освободившихся войск в Югославии. В сообщении Разведывательного управления отмечалась также усиленная подготовка для войны против СССР театра военных действий: строительство вторых путей на железнодорожных линиях, идущих с востока на запад, сооружение складов боеприпасов, горюче-смазочных материалов и других видов военного снаряжения .

     В сообщении, поступившем в Первое управление НГКБ СССР не позднее 16 мая 1941 г. от источника, работавшего в штабе германской авиации, говорилось: «... Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар можно ожидать в любое время... В военных действиях на стороне Германии активное участие примет Венгрия. Часть германских самолетов, главным образом истребителей, находится уже на венгерских аэродромах...».

     Вплоть  до 22 июня 1941 г. от советских разведчиков поступало много сведений о сосредоточении германских войск у западных границ СССР, об экономических и политических мероприятиях, свидетельствовавших об антисоветских намерениях германского руководства, о подготовке к участию в войне на стороне Германии Румынии, Венгрии, Финляндии и других ее сателлитов, о планах возможных действий вермахта и сроках их начала. Кроме того, о подготовке Германией войны против СССР советскому правительству официально сообщили представители Англии и США. Имеются также заслуживающие внимания свидетельства, что за несколько недель до начала Великой Отечественной войны германский посол в СССР Ф. Шуленбург, не разделявший антисоветские замыслы Гитлера и позже вставший на путь борьбы против него, решил предупредить руководство СССР о готовящейся агрессии. Он пригласил на обед находившегося в то время в Москве советского полпреда в Германии В. Г. Деканозова. В присутствии своего советника Г. Хильгера и переводчика Сталина В. Н. Павлова Шуленбург просил Деканозова передать Молотову¹² и Сталину, что уже в ближайшее время Гитлер может напасть на СССР.

Просчеты  и ошибки военного руководства СССР.

     Хотя  по различным каналам в Москву поступало очень много информации об антисоветских замыслах Германии, в оценке ее политическое и военное руководство СССР допускало просчеты и ошибки. Прежде всего следует отметить, что Сталин и другие политические руководители СССР не доверяли разведке, ставили под сомнение ее данные, полагали, что в разведке засело много врагов народа. В частности, замечательного советского разведчика и патриота Рихарда Зорге они считали «двойником» и его сообщения рассматривали как дезинформацию. С особым недоверием Сталин относился к сведениям, источником которых являлись иностранные дипломатические службы. В их информации он видел происки империалистических кругов Запада. Так, полученное в апреле 1941 г. послание английского премьер-министра У. Черчилля, в котором содержались данные о подготовке Германией нападения на СССР, Сталин расценил как провокационную попытку побыстрее втянуть Советский Союз в войну с Германией и этим облегчить положение Англии. Подобным же образом была оценена и информация, поступившая от правительства США.

     Сталин, другие руководители Советского Союза  видели приближение войны, считали  возможным нападение Германии на СССР. Но они всячески стремились избежать войны или, по крайней мере, оттянуть ее на возможно более дальний срок. Осуществить это они надеялись прежде всего с помощью искусного ведения дипломатических отношений с Германией и другими капиталистическими странами. Этим целям служило и опубликование 14 июня 1941 г. сообщения ТАСС, которое квалифицировало слухи о намерении Германии напасть на СССР как лишенные «всякой почвы» и этим пыталось политически затруднить развязывание Германией войны против СССР. Однако поставленная цель не была достигнута.

     Германское  руководство решило полностью игнорировать сообщение ТАСС. Его курс на войну  с СССР был окончательным. Ничего менять оно не собиралось. Распространяемые из Берлина слухи о возможных переговорах с Советским Союзом, которые, вероятно, дошли и до Москвы, служили лишь целям дезинформации. Касаясь советских стремлений к новым контактам с Германией, Гитлер в беседе с Геббельсом 15 июня 1941 г. отметил: «... Сообщение ТАСС — это возрождение страха. Сталина охватывает дрожь перед приближающимися событиями. Его фальшивой игре будет положен конец»¹³. 18 июня советский нарком иностранных дел Молотов предпринял попытку переговорить с Гитлером по телефону, но ему в этом вежливо отказали. Безуспешными были и попытки советского полпреда в Берлине встретиться в те дни с Риббентропом.

     Молчаливая  реакция Берлина на сообщение  ТАСС, настойчивое уклонение германских руководителей от переговоров должны были насторожить военно-политическое руководство СССР, заставить его предпринять немедленные меры по приведению Вооруженных Сил в полную боевую готовность. Но целая неделя прошла фактически в бездействии. Только вечером 21 июня было принято решение предупредить приграничные военные округа о грозящей опасности и привести их войска в боевую готовность. Директива наркома обороны по этому вопросу, отправленная из Москвы в половине первого часа ночи 22 июня, дошла до большинства непосредственных исполнителей-уже после начала военных действий. Вторжение немецко-фашистских войск в СССР явилось внезапным для воинов западных приграничных округов.

     Внезапным был не только переход фашистскими  войсками советской границы. Внезапной явилась и сила ударов, с которой они обрушились на нашу страну с первого дня войны. К отражению этих ударов Вооруженные Силы СССР оказались неподготовленными.

     Имелся  также элемент внезапности идеологического  характера. Советские люди, воспитывавшиеся долгие годы в духе пролетарского интернационализма, считали трудящихся Германии страдающими от диктаторского режима, установленного гитлеровцами. Они ожидали, что немецкие рабочие, брошенные в войну против СССР, осознают преступность фашистской агрессии, ее враждебность интересам трудового народа, будут вести себя в соответствии с принципами классовой солидарности. Надежды эти не оправдались. Поведение, да и сознание большинства германских трудящихся, ставших солдатами, оказалось для советских людей совсем не таким, каким ожидалось.

     Вина  за просчеты в оценке возможного времени  нападения Германии на СССР, за внезапность  войны для страны, ее армии и народа ложится в первую очередь на Сталина, возглавлявшего руководство партией и страной. Сосредоточив в своих руках огромную власть и оказывая доминирующее влияние на окружавших его людей, он сам не сумел разобраться в сложной военно-политической обстановке того времени. Он переоценивал значение договора о ненападении с Германией, полагая, что Гитлер, исходя из опыта первой мировой войны, не рискнет вести войну на два фронта и постарается сначала разделаться с Англией. Германию Сталин считал еще недостаточно подготовленной для войны против такого сильного противника, как Советский Союз.

     Сильное дезориентирующее воздействие на Сталина  оказал и его обмен письмами с  Гитлером. Когда в начале 1941 г. Советскому Союзу стало известно о концентрации на территории Польши германских войск, Сталин направил Гитлеру личное конфиденциальное послание, в котором указывал, что создается впечатление о намерении Германии начать войну против СССР. На это Гитлер в ответном послании доверительно сообщил Сталину, что в Польше действительно сосредоточиваются крупные контингенты немецких войск, но они не направлены против СССР. Как глава государства он клятвенно заверял Сталина, что будет твердо соблюдать советско-германский договор о ненападении. На Западную и Центральную Германию, писал Гитлер, англичане совершают воздушные налеты, ведут с воздуха постоянное наблюдение за находящимися там войсками. -Германское командование, мол, переместило их из опасной зоны на восток, .чтобы спокойно проводить перевооружение. Хотя это была явная ложь, Сталину она показалась правдоподобной.