Церковь в годы Великой Отечественной войны

    «В  ВКП (б) существовала мощная оппозиция  новому «примиренческому» курсу  религиозной политики. Согласно информационным запискам в ЦК 1944-1945 гг. партийные агитаторы на местах нередко заявляли: «Это решено сейчас, во время войны, потому что союзники нам предложили, а после войны изменится отношение к церкви» (РЦХИДНИ, ф.17, оп. 88, д. 351, л. 51). И уже 27 сентября 1944 г., когда исчезли сомнения в победе, появилось постановление ЦК ВКП (б) «Об организации научно-просветительской пропаганды». Оно было сформулировано очень осторожно, говорило о вреде суеверий, предрассудков, о необходимости борьбы с пережитками прошлого, но совершенно не упоминало о задачах антирелигиозной работы».⁴³

    Важные  изменения произошли в последний год войны. 15 мая 1944 г. умер патриарх Сергий. В этот же день Священный Синод, в согласии с волей почившего, утвердил в должности Патриаршего местоблюстителя митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского). На повестку дня вновь встал вопрос о выборах нового патриарха. Сталину было важно показать всему миру, что Церковь в СССР действует в условиях свободы, что между государством и Церковью не существует антагонизма. В связи с этим избрание нового патриарха решено было провести в 1945 г. на Поместном соборе, а не на Архиерейском, как в 1943 г.

    21-23 ноября 1944 г. в Москве состоялся  Собор епископов, на котором  был обсужден проект положения  об управлении в Церкви и  определен порядок избрания Патриарха.  При обсуждении последнего вопроса архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) напомнил постановление Поместного Собора 1917-1918 гг. о том, что Патриарх должен избираться тайным голосованием и жребием из нескольких кандидатов. Это предложение не встретило поддержки, был выдвинут единственный кандидат – митрополит Алексий.

    Поместный Собор открылся 31 января 1945 г. в Москве в храме Воскресения в Сокольниках. В его работе приняли участие 46 архиепископов, 87 клириков, 38 мирян. Такого полномочного собрания  духовенства  и мирян Русской Православной Церкви не было с 1918 г. На Соборе также присутствовали Александрийский, Антиохийский, Грузинский патриархи и представители Константинопольской, Сербской, Болгарской, Румынской Православных Церквей. В первый же день заседаний было обсуждено и принято “Положение об управлении Русской Православной Церковью”, которое составлялось при активном участии работников Совета по делам Русской Православной Церкви, а 2 февраля митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий открытым голосование был избран Патриархом Московским и всея Руси.

    Согласно  принятому положению Церковь  становилась сплоченной иерархически, на всех уровнях соподчиненной организацией. Внешняя власть принадлежала Поместному Собору, который при необходимости  созывал Патриарх. Последний управлял Церковью вместе со Священным Синодом из 6 членов, в том числе 3 постоянных – митрополитов Киевского, Ленинградского и Крутицкого. По вопросам, требующих согласования с правительством, Патриарх сносился с Советом по делам Русской Православной Церкви. Круг этих вопросов не очерчивался, что давало Совету возможность неограниченного вмешательства в церковную жизнь. При Синоде могли существовать учебный комитет, издательский отдел, хозяйственной управление, отдел Внешних Церковных Сношений и т.п., которые вскоре и были образованы. Епархии управлялись епископами, назначаемыми епархиальными архиереями, были непременными членами приходской общины и представителями ее исполнительного органа – церковного совета. Положение значительно расходилось с существовавшей ранее практикой, например, строгим разграничением функций в приходе – богослужебные для пастырей, хозяйственно-финансовые для мирян, и санкция на его принятие была серьезной уступкой со стороны государства.⁴⁴

    Однако  уступки государства по отношению к Церкви оказались не такими значительными, как представлялись первоначально. Несмотря на желание И. Сталина сделать Русскую Церковь послушной частью советского режима, полностью ему этого добиться не удалось, хотя иерархам приходилось идти на многие компромиссы.

    Но, тем не менее, Русская Православная Церковь, претерпев жестокие гонения первых двадцати лет советской власти, начала вновь возрождаться во время тяжелых испытаний всего русского народа. 
 

ГЛАВА II. ОТНОШЕНИЯ ЦЕРКВИ И ГОСУДАРСТВА 
 

2.1. Сталин и Русская Православная Церковь 
 

    4 сентября митрополит Московский  и Коломенский Сергий, митрополит  Ленинградский Алексий и экзарх  Украины митрополит Киевский  и Галицкий Николай были приглашены  в Кремль для встречи с Председателем  Совнаркома И.В.Сталиным. В беседе, которая продолжалась 1 час 55 минут, приняли участие заместитель главы правительства В.М. Молотов и полковник государственной безопасности, будущий председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г.Карпов.

    Последний в своей записке так описывает эту встречу:                «Митрополиты Сергий, Алексий и Николай прибыли в Кремль, где были приняты т. Сталиным в кабинете Председателя Совнаркома Союза ССР. Тов. Сталин сказал, что правительство Союза знает о проводимой ими патриотической работе в церквах с первого дня войны, что правительство получило очень много писем с фронта и из тыла, одобряющих позицию, занятую церковью по отношению к государству. 
Тов. Сталин, коротко отметив положительное значение патриотической деятельности церкви за время войны, просил митрополитов Сергия, Алексия и Николая высказаться об имеющихся у патриархии и у них лично назревших, но не разрешенных вопросах.⁴⁵

    Митрополит  Сергий сказал т. Сталину, что самым  главным и наиболее назревшим  вопросом является вопрос о центральном руководстве церкви, т. к. почти 18 лет (он) является патриаршим местоблюстителем и лично думает, что вряд ли есть где столь продолжительные вреды (трудности), что Синода в Советском Союзе нет с 1935 г., а потому он считает желательным что (бы) правительство разрешило собрать архиерейский Собор, который и изберет патриарха, а также образует орган в составе 5-6 архиереев. 
Сталин поинтересовался: "Как будет называться патриарх?" Сергий от имени приглашенных митрополитов пояснил, что было бы желательным и правильным, если бы правительство разрешило принять для патриарха титул патриарха Московского и всея Руси, хотя патриарх Тихон, избранный в 1917 г. при Временном правительстве, назывался "патриархом Московским и всея России". Сталин согласился, сказав, что это правильно.⁴⁶

    На  вопрос, когда может быть собран архиерейский Собор, митрополит Сергий ответил, что это возможно будет  сделать через месяц. Тогда Иосиф  Виссарионович, улыбнувшись, сказал: "А  нельзя ли проявить большевистские темпы?" Обратившись к Карпову, он поинтересовался, как можно ускорить этот процесс. На что полковник ответил: " Если мы поможем митрополиту Сергию соответствующим транспортом для быстрейшей доставки епископата в Москву (самолетами), то Собор мог бы быть собран и через 3-4 дня". После короткого обмена мнениями договорились, что архиерейский Собор соберется в Москве 8 сентября.

    В заключение встречи митрополит Сергий выступил с кратким благодарственным словом к правительству и лично  к т. Сталину. После двухчасовой  беседы престарелый, больной митрополит был страшно утомлен... Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз и сказал на прощание следующую фразу: "Владыко! Это все, что я могу в настоящее время для Вас сделать". И с этими словами простился с иерархами. 
Карпов отметил, что данный прием был историческим событием для церкви и оставил у митрополитов Сергия, Алексия и Николая большие впечатления, которые были очевидны для всех, кто знал и видел в те дни Сергия и других. 

    2.2. «Патриарх всея Руси» 

    Архиерейский  Собор, как и было, намечено, состоялся 8 сентября 1943 года. В деяниях Собора, проходившего в здании Патриархии, участвовало 19 архиереев. Некоторые из них были доставлены в Москву из лагерей и ссылок.

    Митрополит  Сергий выступил на Соборе с докладом о патриотическом служении Церкви в Великую Отечественную войну. Первоочередным делом Собора было избрание Патриарха. Слово взял митрополит Алексий: "Уже давно среди нас, епископов, - сказал он, - зрел вопрос о том, что необходимо довершить строительство церковное настоящим возглавлением Православной Русской Церкви - Святейшим Патриархом. Владыка митрополит Сергий в течение 17 лет фактически несет обязанности Патриарха. Я думаю, что этот вопрос бесконечно облегчается для нас тем, что у нас имеется уже носитель Патриарших полномочий, поэтому я полагаю, что никто из нас, епископов, не мыслит себе другого кандидата, кроме того, который положил столько трудов для Церкви в звании Патриаршего Местоблюстителя". Предложение было встречено единодушным одобрением.⁴⁷

    В ответ на свое избрание митрополит Сергий сказал: "Это избрание меня Патриархом будет продолжением того служения, которое пало на меня много  лет назад, но теперь оно делается более ответственным, потому что  сопровождается такой необычайной почетностью, которая требует и необычайного исполнения этого служения. Я благодарю за то, что вы остановились на мне и вручаете мне продолжение служения в новом звании. Прошу у всех молитв и всяческого содействия". 
19 сентября состоялась интронизация Патриарха в кафедральном Богоявленском соборе.

    После избрания Патриарха сделаны были дальнейшие шаги на пути нормализации взаимоотношений между Православной Церковью и советским правительством. 8 октября 1943 года был образован Совет  по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме СССР. В его компетенцию входило содействие в установлении связей между правительством и Московской Патриархией. Председателем Совета стал Г.Г.Карпов.⁴⁸ 

    2.3. На параде Победы

    20 июня 1945 г. Председатель Совета  по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР Карпов Г. Г в докладной записке на имя заместителя председателя Совета народных комиссаров Союза ССР товарища В. М. Молотова изложил свои соображения об участии иерархов Русской Православной Церкви в параде Победы. Он пишет: "Учитывая, что предстоящие 24 июня с. г. воинский парад и демонстрация будут являться всенародным торжеством в ознаменование одержанной победы над Германией, Совет по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме Союза ССР полагал бы целесообразным предоставить возможность патриарху Алексию, митрополиту Николаю, архиепископу Виталию и священникам Николаю Колчицкому и Александру Смирнову присутствовать на трибунах во время парада и демонстрации. Вместе с ними на трибуне будут находиться я и мой заместитель тов. Белышев. 
Присутствие руководящих лиц Русской Православной Церкви на трибуне, недалеко от дипломатов и иностранных гостей, по мнению Совета, должно произвести выгодное впечатление и в особенности для заграницы.

    Прошу Ваших указаний". На что резолюция гласила: "Надо предоставить места на параде». В. Молотов. 
Кто знает, может быть, это было первое и последнее присутствие православных иерархов на кремлевских трибунах в Советском Союзе. 
"Война, вопреки ожиданиям многих, не испортила отношения Московской Патриархии с советским государством, - пишет в своей работе о патриотической деятельности РПЦ в годы Великой Отечественной войны Б.Мартынов. - Церковь не поддалась искушению рассчитаться за нанесенные ей жизненные удары. Патриотизм православного духовенства и мирян оказался сильнее обид и ненависти, вызванных долгими годами гонения на религию. С первого дня Великой Отечественной войны руководство Московской Патриархии призвало к защите Родины и этим поддержало государство. Такая позиция Церкви была особенно важна в свете значительного роста религиозности в первой половине 40-х годов как среди мирного населения, так и среди военнослужащих, поддерживала, по словам митрополита Алексия, "нравственные условия победы". Религиозный фактор сыграл очень существенную роль в проведении поначалу неблагоприятного для СССР хода боевых действий. Проявления патриотической деятельности Русской Церкви были очень многообразны: морально-нравственное влияние (через послание, обращение, проповеди); сбор денежных средств, драгоценностей, инструментов, одежды, продуктов в фонд обороны; служба церковных представителей в рядах действующей армии и участие в партизанском движении; помощь раненым бойцам, шефство над госпиталями и санитарными пунктами; участие в сооружении оборонительных строений, организации противовоздушной обороны и т.д. Личным примером духовенство Московской Патриархии призывало к мобилизации всех сил в помощь обороне и укреплению тыла.⁴⁹ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

    Несомненно, с началом Великой Отечественной войны начался новый этап во взаимоотношениях Церкви и государства. Однако, подводя итоги, следует заметить, что изменения, которые произошли в государственной религиозной политике во время войны оказались небольшими.

    Сравнивая положение Церкви в оккупационное время и после освобождения, нужно сказать, что немецко-фашистские захватчики, несмотря на то, что в их планах русский народ, а вместе с ним и Русская Православная Церковь должны были быть уничтожены, не боролись с Церковью и не препятствовали возрождению религиозной жизни на захваченных ими территориях.

    Созданная фашистами военная комендатура  не мешали открытию храмов, совершению богослужений, внехрамовой деятельности, выразившейся в преподавании Закона Божьего в средних школах, чтении религиозных докладов по радио, организации пастырских курсов и многом другом. В связи с этим, городское и районное население, измученное годами безбожия, получило возможность вновь беспрепятственно посещать храмы, крестить своих детей, читать религиозную литературу и т.д.⁵⁰

    Но, несмотря на это, отношения Церкви и  немецких оккупантов были далеко не самыми лучшими. Последние не противодействовали возрождению церковной жизни  и, отчасти, способствовали этому отнюдь не с благородными намерениями, но с  целью привлечь на свою сторону симпатии местного населения. Духовенство, как и во многих других оккупированных областях, подобно заложникам, находилось в руках немцев, вынуждено было называть последних своими “освободителями” от богоборческого режима, способствовать росту их авторитета среди гражданского населения. Все это священнослужители, равно как и на других оккупированных территориях, делали лишь косвенно, давая понять населению, что вынуждены это делать не по своей воле. Об этом непререкаемо свидетельствует тот факт, который в настоящее время не подтвержден документально, что при Успенском соборе действовала подпольная группа священников-разведчиков во главе с иеромонахом Ювеналием Луниным. Поэтому непонятно, почему до сих пор имеют место тенденциозные заявления, особо распространявшиеся в советское время, о том, что якобы Церковь на оккупированных территориях, становилась на сторону немецко-фашистских захватчиков.

    Однако, с освобождением страны от фашистов, положение Русской Православной Церкви вовсе не улучшилось. Теперь Церковь оказалась заложницей советского режима. Но если в тяжелейшие годы оккупации могла так или иначе хоть как-то свободно действовать, открывая новые приходы и активно проводя работу по религиозно-нравственному просвещению, что приводило к возрождению национального духа, то с восстановлением советской власти она стала всеми силами притесняться со стороны последней и изолироваться ею от общества. В отношении Церкви в Советском Союзе в 1943 г. было установлено такое законодательство, которое не только делало практически невозможным открытие нового храма, но и даже любое действие епископа без ведома на то уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви было невозможно.