Февральская революция и деятельность временного правительства

     Пребывание  в правительстве почти всех министров  было кратковременным. 23 человека (59%) исполняли  свои обязанности не более двух месяцев. Естественно, что за столь короткий срок пребывания в правительстве  они могли решать лишь неотложные текущие дела и никакой серьезной  перспективной работы, связанной  с проведением каких-либо глубоких реформ, выполнить не могли.

     Состав  Временного правительства

     Следует отметить, что почти все министры принадлежали к элите дореволюционной  России. 16 человек, то есть 42% прошло школу российского парламентаризма . Во все четыре состава Государственной думы входил Ф. И. Родичев. 4 министра ранее были руководителями фракций в Государственной думе. Годнев, В. Н. Львов и А. И. Шингарев были председателями думских комиссий. 18 человек избирались гласными земств и городских дум. 31 человек имели высшее образование, из них 24 окончили университеты. Двое — имели два высших образования, закончив физико-математический и медицинский факультеты. Среди членов правительства были: один академик, три профессора, пять приват-доцентов. Годнев и Салазкин имели степень доктора медицины, Мануйлов — доктора политэкономии, Н. Д. Авксентьев получил степень доктора философии в Германии.

     По  образованию в составе правительства  больше всего было юристов — 11 человек, врачей, экономистов и инженеров  — по четыре, военных — трое, 5 человек закончили историко-филологический факультет. По роду занятий на первом месте стояли преподаватели вузов  — 8 человек, далее шли промышленники (5), адвокаты (4), землевладельцы (3) и  т.д. Для шестерых главным делом  жизни была нелегальная партийная  работа.

     Большинство членов Временного правительства находилось в конфликте с самодержавной властью. 10 человек, 5 человек лишались права преподавания или были вынуждены оставлять работу в учебных заведениях, 3  подвергались административным преследованиям.

     По  сословной принадлежности 21 человек  были дворянами, в том числе трое имели титул князя. Выходцами  из крестьян были Гвоздев и Карташев.

     Средний возраст министров составлял 46 лет. Самыми старшими (61 год) были Годнев и  Родичев, самыми молодыми (31 год) — Верховский и М. И. Терещенко. По данным отечественных  историков 12 министров входили в  состав масонских организаций.

     Дальнейшая  судьба членов Временного правительства  как зеркало отразила отношение  к революции российской интеллигенции. 16 бывших министров в той или  иной форме сотрудничали с Советской  властью, 23 человека эмигрировали и  первоначально вели активную антисоветскую  деятельность. В дальнейшем некоторые  из них изменили свои взгляды. Контр-адмирал  Д. Н. Вердеревский незадолго до своей  смерти принял советское гражданство, Пешехонов работал консультантом  в торгпредстве СССР в Прибалтике, крупный предприниматель С. Н. Третьяков  сотрудничал в эмиграции с  советской разведкой и был  казнен фашистами.

     Непопулярные  взгляды

     Потенциально  министры Временного правительства  были вполне готовы к выполнению своих  обязанностей, имея соответствующую  профессиональную и политическую подготовку, но деятельность правительства в  целом закончилась крахом. Причин несколько.

     Вся социокультурная реальность страны противоречила либеральному курсу  новой власти. Либеральные идеи пришли в Россию с Запада, требовали радикальной  ломки сложившейся здесь системы  ценностей и шли в противоречие со многими чертами национального  характера и историческими традициями. Лидер октябристов Гучков на Государственном  совещании в Москве 15 августа  сказал: «Целый мир идей и верований  отделяет нас, не социалистов, от людей  «того берега». Не столько личные и классовые интересы разделяют  нас, а иное понимание структуры  человеческого общества и задач  государства». Но на выборах в Учредительное  собрание почти 80% голосов получили социалистические партии, что ясно продемонстрировали господствовавшие в обществе настроения.

     Внутренняя  противоречивость

     Отказ Временного правительства возобновить  деятельность Государственной думы, плохо скрываемое противостояние даже с Временным комитетом Государственной  думы порождало проблему легитимности. Не случайно, представляя 2 марта на митинге в Екатерининском зале Таврического дворца список новых министров, Милюков  на возглас «Кто вас выбрал?» ответил: «Нас выбрала русская революция». Но это делало позицию правительства  весьма шаткой и уязвимой, а все  первые шаги — непоследовательными. С одной стороны, следовало дистанцироваться от прежней власти. Либеральная пресса, перестаравшись, стала использовать в отношении старой власти термин «враги народа». Но, с другой стороны, министры Временного правительства  понимали необходимость определенной преемственности в политике и, особенно в механизме управления. Прежде всего  были сохранены основы старого права: действовало большинство статей Свода законов Российской империи. Были утверждены рассмотренные ранее  в законодательных палатах проекты  законов, не успевшие получить «высочайшего одобрения». Даже акт об отречении  от престола Николая II и отказ «восприять»  его Михаилом были направлены революционным  правительством на утверждение и  разрешение к публикации в первый департамент Правительствующего Сената, немало удивив этим опытных представителей бывшей царской бюрократии. Действовали  «Табель о рангах», прежняя наградная  система и т.п.

     Слабость  Временного правительства

     Вынужденное разрушить правоохранительную систему, правительство не сумело выстроить  новый аналогичный механизм, при  посредстве которого оно могло бы проводить в жизнь свои постановления. Пешехонов вспоминал: «До широких  масс населения сознание, что государственная  власть исчезла, дошло, конечно, не сразу. В деревнях оно дало себя знать  только в мае, в глухих же местах и того позже, а на фронте оно обнаружилось с полной наглядностью во второй половине июня. Если какой-нибудь государственный  порядок и продолжал еще держаться, то, главным образом, по инерции». К  осени ситуация резко изменилась. «Новое время » в канун Октябрьской  революции констатировало: «Не проходит дня, чтобы правительство не объявило ту или другую губернию или какой-нибудь город на военном положении. Постановления  об этом выносятся в заседании  Временного правительства, спешно сообщаются по телеграфу к месту назначения и… на том все кончается… Морального авторитета оно не имеет, а для  физического воздействия у него нет аппарата. Оно не может заставить  себе повиноваться. Оно в лучшем случае может вступить в переговоры с теми, кто захочет с ним разговаривать».

     Отношение к местным властям

     Временное правительство не сумело или не захотело опереться на возникшие повсеместно  после Февральской революции  так называемые общественные исполнительные комитеты, в состав которых входили  делегаты от леворадикальных до буржуазно-помещичьих организаций. На короткое время они  стали политической формой широкого народного фронта и отражали общедемократический  этап в революции. Именно эти комитеты после свержения самодержавия оказались  главными носителями власти на местах. Но Временное правительство передало местную власть специально созданному институту комиссаров, основной костяк которого формировался за счет цензовых слоев населения. Уже этим актом  оно нарушило единство общественных сил, сложившееся в борьбе с монархической  властью. В апреле премьер-министр  Львов издал циркуляр, в котором  прямо говорилось, что губернскому  комиссару присваиваются права  и обязанности бывших губернаторов. Поскольку новые назначенцы часто  не имели необходимого опыта административной работы в обществе, стало складываться впечатление о замене чиновников первого сорта чиновниками второго  сорта. Новая власть изначально не вызывала доверия, а социальная дифференциация общества и обострение политической борьбы вели к поляризации сил  между левыми и правыми флангами, постепенно усиливая главных оппонентов Временного правительства — Советы.

     Хроническое запаздывание

     Наконец, Временное правительство, находясь в перманентном кризисе, постоянно  опаздывало в принятии необходимых  для укрепления власти решений. Даже «Временное положение о губернских (областных) и уездных комиссарах»  было опубликовано лишь 25 сентября. Принятые же законы в области государственного строительства недопустимо задерживались  в исполнении. Например, выборы в  уездные земские учреждения на основе закона от 21 мая завершились лишь в начале декабря 1917, а открытие новых  губернских земских учреждений было намечено лишь на 1 марта 1918.

     Таким образом, государственный строй  России представлял осенью 1917 буржуазную республику с очень неустойчивой властью Временного правительства. Медлительность и половинчатость социально-экономических  реформ, просчеты в государственном  строительстве способствовали нарастанию общенационального кризиса, который привел к новой революции и переходу власти в руки Советов. Как писал в «Очерках русской смуты» генерал А. И. Деникин «власть падала из слабых рук Временного правительства, и во всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предъявить свои права на тяжкое наследие во всеоружии реальной силы». 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  использованной литературы.

1. Исаев И. А. История государства и права России. - М.: Юрист, 1999
2. Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. - М.,1989
3. Долгачев И. Н.Февральская Буржуазно-Демократическая революция. — М.: © ® DIN Print, 1995
4. Деникин А.И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии, февраль-сентябрь 1917 г. - М., 1991