Германия накануне Первой мировой войны

   Германия  накануне Первой мировой войны 

   Германская  империя являлась союзным государством, в которое входили 25 самостоятельных  политических единиц (четыре королевства, шесть великих герцогств, четыре герцогства, восемь княжеств, три вольных  города — Гамбург, Бремен и Любек) и особая провинция Эльзас-Лотарингия, управляемая имперским наместником. Коллективным носителем суверенитета являлись 22 германских монарха и  сенаты трех вольных городов.

   Имперская Конституция, принятая в марте 1871 г., в скрытом виде обеспечивала гегемонию  Пруссии, население и территория которой составляли две трети  Германии.

   В начале XX в. экономика Германии продолжала развиваться быстрыми темпами. Если к 1900 г. ее доля в мировом промышленном производстве составляла лишь 16%, то к 1910 г. по уровню развития промышленности империя вышла на второе место в мире после США. В целом объем промышленной продукции в 1893—1914 гг. увеличился почти в полтора раза. Германия вышла и на второе после Англии место в торговле, где на ее долю приходилось 13% мирового товарооборота.

   Уже на границе XIX—XX вв. в немецкой промышленности начались глубокие структурные изменения. Доля мелких предприятий (до 5 работников) неуклонно снижалась, а численность  крупных (свыше 50 работников) возросла более чем в три раза по сравнению  с началом 80-х годов XIX в. Хотя в  общем числе промышленных предприятий  они составляли всего 1,3% , на них  было занято свыше 5 млн рабочих из почти 12-миллионного немецкого пролетариата, при этом 15,7% работников были заняты в машиностроении, 7,4% — в горном деле, 3,7% — в металлургии, 2,3% — в химической промышленности. Число крупных предприятий (свыше 1000 работников) увеличилось со 127 в 1882 г. до 506 в 1910 г. Продолжалась массовая миграция населения из восточных сельскохозяйственных областей в индустриальные районы Центральной и Западной Германии. В 1900 г. лишь 60% немцев проживало в местах своего рождения. Численность городского населения (39 млн человек, или 60%) превысила численность сельского населения (26 млн человек, или 40%).

   Растущая  концентрация производства вела к ускоренному  образованию картелей, число которых  возросло с 210 в 1890 г. до 600 в 1911 г. Некоторые  из них, достигнув огромных размеров, стали монополистами в своих  отраслях. Так, Рейнско-Вестфальский каменноугольный синдикат контролировал 98% добычи угля в этом регионе и 50% — в остальной Германии. Все сталелитейные заводы объединились в гигантский Стальной трест. В электротехнической промышленности господствовали два общества — «Сименс—Хальске» и «Всеобщая электрическая компания» (АЭГ), в наиболее передовой химической — концерны «Байер», «Агфа» и БАСФ. На них приходилось две трети мирового производства анилиновых красителей.

   Аналогичный процесс шел и в банковском деле, где в 1909 г. девять берлинских банков контролировали 83% всего банковского  капитала, обладая громадной суммой в 11,2 млрд. рейхсмарок. Начали возникать мощные банковские группы с разветвленной сетью провинциальных филиалов, установившие тесные связи с крупнейшими промышленными объединениями. В 1910 г. директора шести ведущих банков Берлина являлись членами руководства около 800 промышленных обществ, а в наблюдательные советы этих банков входило более 50 крупных предпринимателей.

   С возникновением и развитием финансового  капитала значительную роль стали играть заграничные инвестиции, прежде всего  в экономику Австро-Венгрии, Турции, стран Юго-Восточной Европы и  Южной Америки. По размерам вывезенного  капитала (35 млрд. марок) Германия сравнялась с Францией и уступала только Англии.

   Однако, превратившись в ведущую промышленную державу, Германия в политическом отношении  оставалась государством авторитарного  типа. Сильные политические позиции  сохраняло прусское дворянство. Оно  доминировало в высшем административном аппарате империи, в офицерском корпусе, в сфере дипломатии. Прусские помещики (юнкера) опирались и на значительную материальную базу. Хотя число их латифундий (площадью свыше 100 га) составляло всего 0,4% от общего количества сельских владений, они охватывали 22,2% всей обрабатываемой земли, в Пруссии — около 45%, в  Мекленбурге — 55% земли. В то же время 4 млн крестьян имели всего 15% обрабатываемой земли. У 58,9% хозяев были участки площадью менее 2 гектаров, у 17,6% — площадью 2—5 гектаров.

   Экономические интересы юнкерства и буржуазии  все более смыкались, но это не исключало резкого расхождения  их позиций по многим политическим вопросам. Особенно тесные связи в  рамках Свободной консервативной партии существовали между силезскими земельными магнатами и рейнско-вестфальскими представителями тяжелой промышленности. Но в целом притязания буржуазии на политическую власть всякий раз сталкивались с решительным противодействием юнкерства. Однако история многому научила германскую аристократию. Она предоставила буржуазии экономическую свободу и тем самым спасла и даже укрепила свое политическое господство.

   Немецкое  общество начала XX в. значительно отличалось от того, каким оно было в период образования империи. Население Германии увеличилось с 41 млн. человек в 1871 г. до 67 млн. человек в 1913 г. Быстрее всего росли индустриальные центры — Берлин и Гамбург, Бремен и Любек, Рейнско-Вестфальский регион и Силезия. Росту населения способствовало улучшение социальной сферы, в том числе здравоохранения, питания и условий труда. Увеличилось число крупных городов, в 1910 г. уже в 48 городах население превышало 100 тыс. человек.

   Социальная  структура городского населения  претерпела значительные изменения. Вместе с индустрией росла и промышленная буржуазия, в которую входили  крупные предприниматели, банкиры  и торговцы. Средняя и мелкая буржуазия (средний класс) подразделялась на «старую» и «новую». Буржуазия «старая» состояла из ремесленников и мелких торговцев, значительная часть которых с  трудом сохраняла свою самостоятельность  и часто влачила жалкое существование. Но мелкие собственники изо всех сил  старались удержаться от перехода в  ряды наемных рабочих.

   «Новую» буржуазию представляли служащие, число  которых заметно возросло, особенно на тех должностях, которые не требовали  высокой квалификации. Часть служащих материально была обеспечена не хуже чиновников среднего ранга, положение других немногим отличалось от положения квалифицированного рабочего с высокой зарплатой. Мелкие и средние служащие особенно стремились к утверждению своего социального статуса, ориентировались на образ жизни крупной буржуазии и старались дать своим детям хорошее образование с целью повысить их социальный статус.

   Немецкая  буржуазия была тесно связана  с государством, тем более что  значительную ее часть составляли чиновники. Государство регламентировало доступ ко многим, в том числе и свободным, профессиям, усиливало социальную иерархию раздачей чинов и орденов, поощряло ремесла, поддерживало стремление служащих отмежеваться от низших социальных слоев, прежде всего от рабочих.

   В этот период немецкий рабочий класс  заметно помолодел, более половины его мужской части к 1907 г. еще  не достигли 30 лет. С ростом производительности труда сокращалась продолжительность  рабочей недели (к 1914 г. она составляла в среднем 55 часов), но интенсивность  труда неуклонно повышалась и  все более жестко контролировалась. Вместе с тем росла и заработная плата, хотя это увеличение очень  сильно зависело от отрасли и региона, квалификации, возраста и пола работника. Но и рост заработной платы не обеспечивал  трудящимся прочного материального  положения. Как и прежде, рабочим  угрожала нищета в случае болезни  или несчастного случая.

   В начале XX в. изменился облик не только городского, но и сельского общества, причем разрыв между городом и деревней увеличился. Этому способствовала как «аграрная романтика», прославлявшая труд на земле, так и враждебное неприятие крестьянами городского образа жизни.

   На  вершине социальной пирамиды, как  и раньше, находилось дворянство.

   В этот период наблюдается и дальнейшее расслоение крестьянства, которое теперь определялось близостью или удаленностью села от индустриальных центров. В первом случае те, кто не мог существовать только за счет своего хозяйства, имели  возможность найти работу в городе, продолжая вести сельский образ  жизни. Во втором случае крестьянин мог  надеяться на традиционный наемный  труд в зажиточных сельских хозяйствах, дворянских имениях, на надомный промысел либо на миграцию в другой регион.

   Число сельских рабочих в этот период сократилось, так как совершенствование агротехники  и появление механизмов позволяли  использовать меньше рабочих рук. В  число зависимых работников входили  дворовая челядь, большей частью не имевшая семьи, поденщики, которые  работали либо за натуральную плату, либо за деньги, получая иногда небольшой  участок земли для собственных  нужд, и т. п.

   Наконец, имелись свободные сельские рабочие, нанимавшиеся без трудового соглашения, среди которых постоянно увеличивалась  доля иностранных сезонных рабочих, главным образом из русских областей Польши. Условия их труда и быта были гораздо хуже, чем даже у  неквалифицированных рабочих в  городах. За свой тяжелый труд они  получали нищенскую плату.

   В начале XX в. все больше людей вовлекались в сферу политики и общественную жизнь. В Германии появились первые массовые организации — профсоюзы и «союзы интересов». В то же время усиливаются противоречия между избираемым демократически рейхстагом и прусским ландтагом, в котором из-за сохранения трехклассного избирательного права доминировали консерваторы.

   Уже в 80-е годы XIX в. профсоюзы заняли заметное место в немецком обществе. В то время социалистические и  либеральные профсоюзы объединяли около 100 тыс. рабочих.

   Поворот во внешней политике Германии наступил после отставки «железного канцлера»  О. Бисмарка. Разумеется, его преемники  также видели опасность в сближении  России и Франции, в возможности ведения войны на два фронта, но рассматривали это как разрешимую военно-техническую проблему, рассчитывая разгромить противников поодиночке. Кайзер и непосредственные руководители немецкой внешней политики до самого заключения англо-французского соглашения в 1904 г. полагали, что противоречия между Великобританией с одной стороны и Россией и Францией — с другой гораздо значительнее, чем противоречия между Германией и Россией и даже Францией.

   На  деле оказалось, что экономические  противоречия между Англией и  Германией стали сильнее, чем  их общее стремление воспрепятствовать  русской экспансии в Азии и  на Балканах. Немецкие товары успешно  вытесняли английские с рынков России, Австро-Венгрии, Дании, Швеции, Румынии, Турции и других стран. Немецкие изделия  из металла продавались в Великобритании по более низким ценам, чем отечественные. Началась ожесточенная конкуренция  английских и немецких банков за сферы  вложения капиталов в странах  Латинской Америки и Дальнего Востока.

   Проникновение Германии на Ближний Восток было связано прежде всего с получением в 1899 г. концессии на строительство железной дороги Берлин—Багдад, которая явилась средством включения Османской империи в сферу немецкого влияния и подрыва позиций Великобритании в этом регионе.

   Еще в конце XIX в. Германия захватила в Тихом океане важные в стратегическом отношении Каролинские, Маршалловы и Марианские острова, а также часть Самоанских островов. Она прочно утвердилась на Шаньдунском полуострове, навязав Китаю крайне неравноправный договор.

   Но  до тех пор, пока Британия оставалась «владычицей морей», Германия, не имевшая  мощного военно-морского флота, не могла  рассчитывать на мировую гегемонию. Со строительством собственного флота  Германия связывала все свои дальнейшие внешнеполитические планы. Инициатором  и руководителем первой крупной  «флотской программы» стал статс-секретарь  военно-морского ведомства адмирал  А. Тирпиц (1849— 1930). Его энергичная деятельность привела к тому, что в 1898 г. рейхстаг утвердил программу строительства 19 линкоров, 8 броненосцев береговой обороны, 12 тяжелых и 30 легких крейсеров. В 1900 г. была принята новая программа, увеличившая этот план вдвое. Прусское юнкерство, для которого главным было укрепление сухопутной армии, вначале противилось «флотским программам», усматривая в них лоббирование интересов промышленной и торговой буржуазии, и согласилось на их осуществление только тогда, когда была принята и программа значительного увеличения сухопутных войск.

   В 1906 г., когда в Англии со стапелей сошел первый сверхмощный линейный корабль «Дредноут» (по имени которого и все суда этого типа стали  называться дредноутами), начался новый  этап гонки военно-морских вооружений. Британцы полагали, что их успех  в кораблестроении обескуражит  немцев, но расчет оказался ошибочным. Вскоре в Германии был спущен на воду первый дредноут «Нассау». В 1908 г. немецкий флот имел уже 9 дредноутов (у  Великобритании их было 12). К тому же меньший по численности немецкий военно-морской флот не был разбросан  по всему миру, как британский. Учитывая это, Лондон принял решение иметь  такое количество сверхмощных военных  кораблей, чтобы их всегда было на 60% больше, чем у Берлина.