Грюнвальдская битва

Крестоносцы собрали в этот день 21 000 хорошо оснащенных тяжелых кавалеристов, 6 000 вооруженных  пехотинцев и 5 000 прислуги, закаленных в боях и вооруженных намного  лучше, чем большинство литовских и польских пехотинцев. Большая часть крестоносцев были Тевтонскими рыцарями (немцами), но и рыцари со всей Западной Европы пришли на помощь своим братьям в борьбе против «языческих» литовцев (некоторые из них действительно еще были язычниками), и поляков, которые отважились поддержать язычников, а не истинных христиан. Англичане и французы, венгры и австрийцы, баварцы, тюрингцы, чехи, люксембуржцы, фламандцы, голландцы и даже некоторые поляки встали на сторону Тевтонского ордена. Великий Магистр был разочарован, так как он ожидал большей помощи от Западной Европы. У крестоносцев было на вооружении 100 пушек способных стрелять огромными ядрами, а у польско-литовского войска было только 16 пушек.

У поляков  и литовцев была другая проблема. Немцы  имели наилучший командирский состав в мире – каждый из них был испытан во многих сражениях с литовцами и татарами. Великий Магистр Ульрих фон Юнгинген, Великий Маршал Фридрих фон Валленрод, Великий Командор Куно фон Лихтенштейн, один из лучших фехтовальщиков века и Маршал Альбрехт фон Шварценберг, выступающий в качестве Верховного интенданта. Каждый из этих командиров был облачен в костюмы из брони, как и большинство крестоносцев. Это были типы кольчуг сделанных из цепей, а не массивных плит, что давало преимущество польско-литовской стороне. У каждого крестоносца был огромный черный крест, белая туника на голове огромной лошади и оружие, которое было призвано наводить страх на противника перед началом наступления.

Польская  кавалерия 

Несмотря  на численное превосходство польско-литовской стороны (более 50 000 поляков, литовцев и союзников против 32 000 крестоносцев – в основном немцев), крестоносцы превосходили их в военной подготовке, вооружении и обмундировании. Это было одно из самых решающих мировых сражений всех времен – огромные вооруженные столкновения, определившие историю Восточной Европы и судьбу двух новых стран – Литвы и Польши.

15 июля в 5 часов утра огромная  масса крестоносцев с флагами  на огромных лошадях в белых  балахонах выстроились на линии  горизонта в ожидании, но не было поляков и литовцев выступающих против них. Это было незабываемым зрелищем. Никогда в предыдущих боях никто не видел столь грозную армию, размахивающую мечами и огромными знаменами. В шесть часов взошло солнце. Три польских командира отправились на встречу с королем за разрешением возглавить армию для нападения на крестоносцев.

«Нет!» - Был ответ короля, но потом он объяснил им свою стратегию: 
«Пусть ожидают там под лучами палящего солнца, пока мы остаемся здесь в прохладной тени деревьев. Когда жара и недостаток воды вымотают их силы, только тогда мы начнем наступление».

Три польских командира, в том числе  и грозный рыцарь Завиша Чёрный (Zawisza Czarny), известный своей доблестью  во многих сражениях в качестве главнокомандующего не любил и не терпел королевские стратегии. Но когда солнце стало накалять открытые участки земли, он понял мудрость своего короля, который приказал им оставаться в лесу, а крестоносцы в полном вооружении быстро ослабели под лучами палящего солнца. В это время Витовт Великий проверял полки литовцев, поляков, чехов, русских и других союзников и укреплял моральное состояние солдат громким сильным голосом. Несмотря на то, что Витовту предстояло участвовать в бою, как одному из командиров союзников, он считался лидером армии.

Витовт  не хотел ждать, потому как крестоносцы, по сведениям шпионов, в предыдущий день продвинулись на 25 км под покровом проливного дождя для блокирования польско-литовской армии в Грюнвальде. Крестоносцы были утомлены многокилометровым  походом, и одно из нападений ранним утром позволило бы без труда разгромить их полки. Но Ягелло считал, что лучше дождаться дневной жары, когда крестоносцы потеряют самообладание и станут нервными и раздражительными. Все знали, что в прошлом крестоносцы выиграли много сражений в Европе, благодаря ясному уму и психологии. В отличие от Витовта, который яростно рвался в бой, Ягелло предпочитал не спеша изучать бой с вершины холма и старался использовать наилучшую тактику для своей армии.

В 8.30, когда крестоносцы буквально были мокрыми от пота, Великий Магистр фон Юнгинген задумал супер маневр, послав двух лучших рыцарей на противоположную сторону с определенной целью. Когда два рыцаря приблизились к полякам на расстояние 20 метров, один из них закричал громким голосом: 
«Литовцы и поляки, князья Витовт Великий и Ягелло, если вы боитесь выходить и бороться, наш Гроссмейстер посылает вам это дополнительное оружие». 
И с презрением бросили мечи на землю. 
"Кроме того, трусы, если вы считаете что вам нужно больше места для маневров, Гроссмейстер говорит, что отведет свои войска на милю, чтобы освободить вам место". 
И вдруг, по сигналу одного из рыцарей, крестоносцы на дальних позициях не оборачиваясь, начали отступать на милю назад.

Столь унизительное оскорбление заставило  рассердиться воинов Черного Zawisza, но Ягелло не препятствовал этому, а лишь послал одного из своих помощников, чтобы забрать мечи. Размахивая одним из них у себя над головой, он сказал:  
«Я принимаю ваши мечи, как ваш выбор битвы, но исход этого боя я вверяю воле Бога». 
На этот вызов ответ последовал незамедлительно. Все было готово к великому сражению, может быть самому большому, которое когда-либо происходило на земле.

На  левом фланге расположились поляки, чехи, молдаване и моравцы. На правом находился Витовт Великий с отрядами татар, русских войск и литовских рыцарей. Пехотинцы вместе с поляками были надежно спрятаны в гуще деревьев. Крестоносцы имели некоторые условности в отношении польско-литовского народа. Они отдали предпочтение рядам из пушек и пехоты выстроенных по линии фронта.

Ягелло  внезапно подал сигнал к атаке  «Краков-Вильнюс» и вскоре сильный голос Витовта Великого вырвался из его уст, как грозный рык из пасти льва. Когда литовцы, русские и татары начали продвигаться к первой линии крестоносцев, стали отчетливо слышны людские голоса и ржание лошадей. Пушки крестоносцев успели выстрелить всего лишь два раза в сторону сверкающей и, конечно,  быстроходной конницы. Вскоре рыцари Витовта достигли вражеской линии с незначительными потерями, благодаря расположению воинов и внесли хаос и смятение в ряды пехоты крестоносцев.

Великий Магистр фон Юнгинген, наблюдая за прорывом своей линии обороны, сразу  же отдал приказ кавалерии атаковать  литовцев. «Наши кавалеристы хотят отступить, забрав своих людей, сир!» сообщил Саид фон Валленрод великому магистру. «Атакуйте литовцев без пехоты», кричал сердитым голосом фон Юнгинген и вскоре всадники начали продвигаться в сторону противника. Несчастные пехотинцы, пытавшиеся убежать от врага, были застигнуты врасплох песком, вздымавшимся из-под лошадиных копыт. Татары и литовцы погнали их назад к их тыловым линиям, где конные крестоносцы шли прямо на них. Вскоре большая часть пехоты была безжалостно затоптана лошадьми. Те же, кто испугался кавалерии, повернули обратно, и нашли смерть от рук литовцев. Первая линия пехоты крестоносцев была практически уничтожена. Нескольким пехотинцам удалось бежать и скрыться в палатках, но большинство из них не смогло выжить под яростным наступлением конницы.

Это был один из умных маневров Ягелло и Витовта Великого, бросить в бой полки легкой конницы, чтобы устранить вражеские пушки и расчистить дорогу для тяжелой польской кавалерии. Также он вынудил крестоносцев отправить в бой тяжелую кавалерию намного раньше времени.

Но  теперь все изменилось. Когда татары направили свой взор на холм и увидели гигантских лошадей и таких же огромных рыцарей мчавшихся навстречу им они поддались панике и бегству, бросив литовских и русских солдат. Это отступление было хаотичным и недисциплинированным, и некоторые крестоносцы последовали за ними. После изнуряющей погони, когда более 50 татар были убиты, крестоносцы вернулись к своим товарищам, продолжавшим борьбу с литовцами. 

Атака Тевтонских рыцарей 

Вскоре  Великий Магистр послал крупные  силы крестоносцев в бой, чтобы вынудить выйти на поле боя польских рыцарей, ожидавших на другой стороне. Трубили трубы. Раздавались одобрительные возгласы. Но польские рыцари ждали разъяренных крестоносцев, которые мчались к небольшому холму, размахивая на ходу знаменами и исполняя песню «Христосе Воскресе», как когда-то при истреблении язычников… 
Правый фланг польских войск начал медленно двигаться, одновременно исполняя Ojczysta Piesn (что-то вроде гимна)  "Bogurodzice" (Богородица). Обе стороны с флагами и пением, криками и воплями присоединились к дикой бойне, которой были заняты литовцы и крестоносцы.

Битва достигла своего апогея. Непрекращающиеся звуки лязгающих мечей были похожи на раскаты грома. Лошади дико ржали  и пускались в галоп, сбрасывая  своих наездников прямо под копыта. Путаница и страшный рукопашный бой длились безрезультатно почти полчаса. Запасные полки союзников и крестоносцев с ужасом в глазах наблюдали, как густая туча пыли поднимается в небо, затмевая людей, лошадей и заглушая молитвы, звуки мечей и дикие вопли. Когда Куно фон Лихтенштейн, сражавшийся с литовцами, вернулся к Великому магистру, который наблюдал за боем из своего убежища, он заявил: "Татары оказались трусливыми, но эти проклятые литовцы научились драться. Это будет жестокий бой до конца, сир ".  
«Мы раздавим их!» сказал великий магистр, который всегда недооценивал поляков и литовцев, уверенный в том, что его армия лучше подготовлена и вооружена.

Гроссмейстер, заметив, что литовская армия  плохо вооружена и имеет намного  меньше людей, чем польская, отправил часть крестоносцев занятых в сражении с поляками, для подавления опасных литовцев Витовта Великого, главнокомандующего союзными войсками в бою. И действительно, крестоносцы начали теснить литовцев. Когда Витовт Великий понял, что его люди оказались под нажимом, он приказал тактическое отступление, чтобы заманить крестоносцев в лес. Большая часть литовцев начала отступление, и крестоносцы радостно бросились их преследовать. Только небольшой отряд, в основном русских воинов из Смоленска и некоторых литовцев, которые были очень близко к польским рыцарям, остались на поле боя. Несмотря на то, что один русский полк был полностью раздавлен крестоносцами, остальные продолжали отчаянную борьбу с хорошо вооруженными рыцарями.

Но  не многие крестоносцы преследовали литовцев. Некоторые из них опасались леса, подозревая, что это может быть ловушкой. На самом деле так и было, потому-что, когда литовцы вошли в лес Zevaldas по узкой реке Моренце, из-за деревьев вдруг, как львы выскочили свежие отряды польских рыцарей и начали убивать удивленных крестоносцев без всякой пощады. Отступающие литовцы повернули обратно и помогли полякам.

Но  тактический отход литовцев поставил под угрозу польскую линию обороны, поскольку левый фланг поляков  остался неприкрытым. Девять полков крестоносцев смогли атаковать польских рыцарей с открытого фланга, а некоторым из них удалось прорваться за польский фронт. Полному окружению поляков помешали три полка из Смоленска и некоторые литовцы, которые не бежали с поля боя.

В этом эпизоде сражения крестоносцы получили определенное преимущество и даже были близки к победе в битве.

Для поддержки рыцарей, Марчин из Врочимовиц, знаменосец Кракова был удостоен чести внести в самое сердце битвы  большое польское знамя с изображением белого орла. Когда крестоносцы увидели это, они предположили, что король Ягелло находится поблизости, во главе своих войск, по европейскому обычаю. Они, так же как и Великий Магистр, и не подозревали, что Ягелло расположился на вершине небольшого холма, чтобы следить за ходом сражения, следуя тактике придуманной Чингисханом и его приемниками.

С великой отвагой и решимостью эскадрон немецких рыцарей врезался в Марцина и, ранив его, сбросил  польский флаг на землю, напевая торжественно песню " Christ ist erstanden " (Христос воскрес). В обычном сражении это было бы признаком поражения армии, которой принадлежало знамя. Крестоносцы это так и истолковали и сотни рыцарей поспешили убить предположительно упавшего короля и его ближайшее окружение.

Ягелло  услышал пение и поинтересовался, была ли это песня крестоносцев. Рыцари, защищавшие своего короля, заверили его, что это крестоносцы. Он был обеспокоен, что может крестоносцы, уже выиграли сражение. Это походило на то, что они празднуют победу.

Они, очевидно, предполагали, что это конец битвы, но это была не обычная битва. Рыцари из Кракова, в том числе и Завиша Черный (Czarny Zawisza) встали на защиту знамени, и битва вспыхнула с новой силой. Польские рыцари еще с большей отвагой, чем крестоносцы, принялись спасать свое знамя, и, сплотившись, двинулись на крестоносцев, решивших было, что битва окончена, которая на самом деле становилась жарче и свирепее. Их пение оборвалось, уступив место звукам войны.