Иконоборчество и 7 Вселенский собор 787 года

            Иконоборчество и 7 Вселенский  собор 787 года. 

 Изначально  необходимо отметить, что первые  века существования христианской  церкви в новых, легальных условиях  стали временем выработки единого  вероучения. В годы, последовавшие  за Миланским эдиктом, церковь столкнулась с учением Ария, подвергавшего сомнению божественность Иисуса Христа, утверждая, что он является сотворенным, а, следовательно, ни в чем не подобен Отцу. Традиционно считается, что именно для борьбы с этой ересью римским императором Константином был созван I Вселенский собор 325 года в Никее. В принятом на нем Символе веры были закреплены основные положения Тринитарного учения. Попытка ариан взять реванш была окончательно пресечена на II Вселенском соборе 381 года в Константинополе. Здесь Символ веры был окончательно отредактирован и утвержден, получив название Никео – Константинопольского или Никео-Цареградского.

  Последующие  еретические движения были связаны  с проблемами христологии –  учения о соотношении в Богочеловеке  Христе человеческой и божественной природы. На III Эфесском Вселенском соборе 431 года было осуждено учение Нестория, утверждавшего, что человеческая природа Христа и до соединения с божественной, и после этого, оставалась полная и самостоятельная; этим отрицалось значение Девы Марии, которую несториане объявили не богородицей, а человекородицей. Примерно в то же время возник другой вариант христологического движения: глава Константинопольского монашества Евтихий провозглашал, что единственной природой Христа является природа божественная, поглотившая человеческую. На созванном в 451 году IVВселенском соборе в Халкидоне был признан правильным взгляд, согласно которому соединение двух естеств в Христе является неслитным, неизменным, нераздельным и неразлучным. Учение Евтихия было осуждено под названием монофизитства, т. е. признания одной природы. Интересно, что его элементы на сегодняшний день сохраняются в догматике Армянской и Коптской церквей.

 Главной  задачей V собора 553 года в Константинополе было названо искоренение последних остатков несторианской ереси.  VI Константинопольский Вселенский собор 680-681 годов осудил сторонников монофелитства -христианского учения, сложившегося в 7 веке в Византии как компромисс между ортодоксальной догмой и монофизитством. Согласно взглядам монофелитов, Христос обладал двумя природами, но одной -богочеловеческой, волей и энергией.

  Последней  из значительных гетеродоксий, явившихся  причинами созыва Вселенского  собора стало движение иконоборчества. Необходимо отметить, что последователи этого движения, обвинявшие иконопоклонников в несторианстве или монофизитстве, не противопоставляли им ничего принципиально нового.  Острота вопроса была обусловлена весьма противоречивой политической конъюктурой, прежде всего, установлением на византийском престоле новой исаврийской или сирийской династии.

  Отрицание  икон существовало издавна. По  мнению Антона Владимировича  Карташева, крупнейшего специалиста  по истории церкви:“ И принятие  христианства от иудеев, и период  гонений не располагали к пышному развитию внешних воплощений христианства. Но и в первый период гонений не могло не появиться преднамеренно скрытной символики. И скульптурно, и живописно изображались четырехконечный крест, голубь, рыба, корабль – все понятные христианам символы, даже взятые из мифологии, как Орфей со своей лирой или крылатые гении, ставшие затем столь типичными образами ангелов. 4 век, как век свободы, приносит в христианские храмы уже общепринятое украшение стен целыми библейскими картинами и иллюстрациями новых христианских героев, мучеников и подвижников. Постепенно обычай становится всеобщим. От символики, порой достаточно отвлеченной, иконография 4 века переходит к конкретным иллюстрациям деяний и изображению лиц церковной истории.

 Раскопки  профессора М.И. Ростовцева в 1932 году на Евфрате близ римского города Дура дают документальные доказательства, что уже в первой половине 3 века христианские церкви и даже синагоги иудеев, следуя моде римских зданий, расписывались сценами из Ветхого Завета, а в христианских церквях- из евангельской истории. Однако в то же время ясно, что далеко не всем религиозным деятелям это нравилось. Например, в Испании на Эльвирском соборе в самом начале 4 века было принято постановление против стенной живописи в храмах. Оно объяснялось во- первых, охранением икон от кощунств гонителей христианства и разрушителей храмов и во- вторых, от карикатуристов и насмешников из иудеев и язычников. Это постановление объясняется прямой борьбой с ложным иконопоклонением, то есть с языческими крайностями, вторжения которых  в христианскую среду боялись церковные лидеры.

  В  7 веке на острове Крит перед  епископом Неапольским выступает  уже большая группа борющихся  с иконами христиан, которые ссылались  при этом на Ветхий Завет  и осуждали христиан, почитающих  святые места и камни, а также мощи святых. Большое влияние на религиозные представления оказал появившийся в 7 веке ислам, с его враждой ко всякого рода изображениям человеческих и сверхчеловеческих лиц, заново оживил сомнения в законности икон. Особенно ярко это проявилось в районах, сопредельных с арабами, таких как Малая Азия и Армения. В этой атмосфере императоры, выдерживающие вековой напор фанатичного ислама, не могли не соблазняться возможностью устранить лишнее препятствие к мирному соседству с религией Мохаммеда. Можно сказать, что императорское иконоборчество вырисовывается в истории как направление, аналогичное духу эпохи Возрождения. Это также можно сравнить с восставшим против клерикализма светским духом германского Kultrkampfa времен Бисмарка и светским фанатизмом  Французской республики.

  Началом  иконоборчества можно назвать  время правления императора Льва  Исавра ( 717- 741). Узурпаторски отняв  власть у слабого Феодосия  III, он сумел сразу оправдать себя спасением Константинополя от грозной осады арабов. Византия находилась в положении, аналогичном последующей катастрофе 1453 года. Если бы Лев не победил сарацинов, то уже в 717 году Константинополь был бы под арабской мусульманской властью, на 700 лет раньше турок. В 740 году Лев окончательно разбил их во Фригии. Надо отметить, что победа была не случайной, т.к. он добился ее путем реорганизации старой армии, соединенной с экономическими реформами. Спустя 10 лет от начала правления в 717 году, он решил выступить против икон. Под влиянием части священства, полагавшего, что эта мера возвысит духовность народного благочестия и избавит иерархов от борьбы с бытовыми крайностями. Поступали жалобы, что византийцы берут иконы в восприемники своих детей при крещении или не берут в уста святого тела, прежде чем не положат его на святые иконы. Священники соскабливали краски с икон и примешивали их к святой крови. Некоторые предпочитали служить литургии по домам на святых иконах вместо церковных престолов.

 Сначала  кружок противников икон наметился  среди малоазийских иерархов, самыми активными среди которых можно назвать епископа фригийского города Наколии Константина, Фому- епископа Клавдиопольского( Понт) и митрополита Ефесского Феодосия. Начавшееся в среде священнослужителей иконоборческое движение нашло отклик у Льва III, посчитавшего это долгом своей религиозной совести. Когда в 726 году случилось извержение вулкана на дне моря и среди Кикладских островов образовался новый остров, император увидел в этом знамение гнева божьего за идолопоклонство. Лев созвал Тайный совет и высказал свое отрицательное мнение об иконах. Был сделан некий опыт: удалять иконы с видных мест, а в церквях поднимать их повыше, чтобы народ не целовал и не кланялся им. Были уничтожены многие живописные и скульптурные изображения Христа, причем каждая такая акция вызывала яростный протест у верующих, нередкими были человеческие жертвы. Однако личностью, доведшей иконоборчество до ужасов жестокого гонения, стал сын Льва III- Константин V, получивший в церковной историографии нелестное прозвище Копроним, то есть тезоименитый навозу. Летописец Феофан сообщает, что он был назван так потому, что обмарался в самой купели крещения. Но, скорее всего, это обусловлено тем, что Константин являлся маниакальным любителем лошадей, возился с ними, обмазывался навозом и уверял своих близких, что это весьма полезно для здоровья. Исследователь Карташев пишет, что некоторые историки превозносят Константина за военные успехи и поднятия экономического благосостояния империи, однако никто не может отрицать его крайней жестокости в религиозных преследованиях и личной развратности. На оргиях этого мужеложника, закончившего дни в страшнейшей болезни, ради элемента кощунства обязательно присутствовал его собутыльник из сбросивших сан монахов. Его религиозный цинизм дошел до того он предписал не называть всенародно святым никого из божьих угодников, оплевывать мощи и не требовать их заступничества, так как они ничего не могут. Кроме того, он запретил называть Деву Марию Богородицей. По рассказам летописцев, Константин, держа в руке кошелек, полный золота, спрашивал, чего он стоит. Отвечали: стоит дорого. Вытряхнув золото, спрашивал опять: чего он стоит теперь. Отвечали: ничего. Так и Мария, говорил он, пока имела в себе Христа, была достойна чести. После рождения же Иисуса она уже ничем не отличается от остальных женщин.

  Со  временем Константин решил придать  иконоборчеству авторитет канонического  соборного освящения. Постепенно  происходили перемещения и подбор  на епископские кафедры и другие  церковные посты нужных лиц. Когда все было подготовлено, император распорядился провести по всем городам совещания посвященных в заговор духовных лиц и мирян, и уже после этого вся иерархия открыто была созвана в столицу на знаменитый иконоборческий собор 754 года. Всего собралось 338 епископов, причем Рим, Александрия, Иерусалим представлены не были. Колеблющийся между истинным благочестием и страхом перед светским диктатором патриарх Анастасий умер незадолго до собора и председателем собора стал Феодосий Ефесский. Столпами собора были митрополит Антиохии Писидийской Василий Трикокав и митрополит Перги Памфилийской Сисиний Пастилла. Император избрал в преемники Анастасию монаха Константина, епископа Силлейского из Пергской митрополии, и сам возвел его на патриарший престол.

  Основная идея собора была такова:” Под личиной христианства дьявол ввел идолопоклонство, убедив своими лжемудрствованиями христиан не отпадать от твари, но поклоняться ей, чтить ее и почитать тварь богом под именем Христа. Ввиду этого император созвал собор, чтобы исследовать Писание о соблазнительных обычаях делать изображения, отвлекающие человеческий ум от высокого и угодного богу служения к земному и вещественному почитанию твари, и по Божию указанию изречь то, что будет определено епископами.

  Надо  отметить, что иконоборческие богословы принадлежали к эпохе после 6 века, когда сильным было распространение влияния т. н. Ареопагитик, то есть мистических сочинений неизвестного автора, философствующего в духе неоплатонизма и ярко популяризировавшего идею абсолютной неопределимости божества в категориях человеческого разума. Это т. н. апофатическое богословие. Идея невыразимости и неизобразимости божества стала самой навязчивой и характерной идеей времени, что и использовали иконоборцы для давления на мышление православных. “ Употребление икон противно основному догмату христианства – учению о богочеловеке. Если икона хочет изображать Божество, то получается божество ограниченное, описуемое, то есть арианство. Если божество, слитое с плотью, - то евтихианство, монофизитство. Если одно человеческое – то несторианство.  Да постыдятся иконопочитатели впадать в богохульство и нечестие, да обратятся и перестанут изображать и почитать икону Христа, которая ошибочно называется именем Христовым. Есть единственная икона Христова – это Евхаристия. Из всего, находящегося под небом, не названо другого вида или образа, который мог бы изображать его воплощение.

 В  итоге заседаний, проходивших  с 10 февраля по 8 августа, церковные  иерархи опубликовали следующие  постановления: “ Итак, будучи твердо наставлены из богодухновенных Писаний и отцов, а также утвердив свои ноги на камне божественного служения духом, все мы, облеченные саном священства, во имя Святой троицы пришли к одному убеждению и единогласно определяем, что всякая икона, сделанная из какого угодно вещества, а равно и писанная красками при помощи нечестивого искусства живописцев, должна быть извергаема их христианских церквей. Она чужда им и заслуживает презрения. Никакой человек да не дерзает заниматься таким нечестивым делом. Если же кто – нибудь с этого времени дерзнет устроить икону, или поклоняться ей, или поставить ее в церкви или в собственном доме, или же скрывать ее, таковой, если это будет епископ, пресвитер или диакон, то да будет низложен, а если монах или мирянин, то да будет предан анафеме, и он да будет виновен и пред царскими законами, так как он противник Божиих предписаний и враг отеческих догматов.

 Надо  заметить, что иконоборцы не тронули  установленных правил почитания  Богоматери и почитании святых. Собор 754 года ничего прямо не говорит о  почитании мощей святых. Хотя ему и нечего было возразить с точки зрения его теорий, т.к. иконоборцы, ссылаясь на ветхозаветную заповедь, все время протестовали против поклонения вещам именно рукотворным.

  Итак, можно сказать, что раболепная греческая иерархия отошла от икон и покорилась воле своего кесаря. Однако полугодовая длительность собора косвенно свидетельствует о скрытой борьбе мнений за его кулисами. И все же теперь Константин считал, что его руки развязаны для насильственного проведения в жизнь определений своего собора.

  Все  началось с удаления из церквей  икон. Характерно, что Собор 754 года  кончался не в храме Святой  Софии, блиставшем мозаическими  иконами, монументально свидетельствовавшими  о вере прежней церкви, а во Влахернском храме, евангельские фрески которого теперь приказано было замазать и по новому грунту наскоро расписать арабесками и виньетками из птиц. По словам огорченных верующих, церковь стала похожа на зеленную лавку и птичью выставку. Кроме того, истреблялись и калечились книги, украшенные иконными миниатюрами. Иллюстрированные жития святых мучеников оказались с вырезанными листами. Хотя Собор и не отверг мощей, но крайняя светская партия, а также сам император были их противниками и под всякими предлогами старались их устранить. Так, Константин приказал закрыть чтимый храм Святой Евфимии в Халкидоне, месте 4 Вселенского собора и мощи мученицы утопить в море, а церковь превратить в арсенал.