История и культура Смоленска и Смоленской области

Сама Мария Клавдиевна представляла собой уникальное создание природы, когда прекрасная внешность и внутренняя глубина находятся в гармонии и дополняют друг друга.

В Тенишеву влюблялись очертя голову. Художники, видя ее, тянулись к кисти. Только один Репин, говорят, написал с нее восемь портретов. Конечно, красота княгини просилась на полотно. Крупная, высокая, с густой копной темных волос и гордо посаженной головой, она была завидной моделью. Но среди изображений Марии удачных очень немного. Рисовали красавицу женщину, «Юнону-воительницу». Человек же с очень непростым характером, с бушевавшими в нем страстями, с талантами и редкостной энергией не помещался на холсте, ограниченном тяжелой рамой.

Быть может, только Валентину  Серову удалось победить чисто внешнее  впечатление от яркой, эффектной  женщины и оставить вечности главное, что было в Тенишевой, — жившую в ней мечту об идеале, к которому она продиралась засучив рукава, не обращая внимания на насмешки и неудачи.

Деятельность княгини, которая  забирала все время и огромные суммы, вкладываемые в Талашкино, не способствовали миру и спокойствию  в семье. Сам Тенишев, которому выстроенное в Петербурге училище, получившее впоследствии его имя, стоило колоссальных трат, многие начинания жены считал излишними. Финансовая помощь, оказываемая княгиней художникам, ее поддержка культурных начинаний обходились дорого. Вместо заботливой хозяйки роскошных столичных особняков, занятой от нечего делать заботами благотворительности, он имел подле себя какой-то бурлящий поток, пробивавший себе дорогу по своему собственному руслу.

Княгиня увлекалась эмалью — той отраслью ювелирного дела, которое заглохло еще в XVIII веке. Она решила ее возродить. Целые дни  проводила Мария Клавдиевна у себя в талашкинской мастерской, возле печей и гальванических ванн. Остались фотографии: она в темной одежде с закатанными рукавами, в фартуке, суровая, сосредоточенная.

Не удовлетворенная полученными  образцами эмали, Мария поехала  на выучку к ювелиру с мировой  славой — мсье РенэЛалику. За короткий срок она в работе с эмалью достигла высоких результатов. Вернувшись в Талашкино, Тенишева получила более двухсот новых оттенков непрозрачных эмалей. Ее работы выставлялись в Лондоне, Праге, Брюсселе, Париже.

В 1903 году, после кончины  мужа, княгиня Тенишева получила право распоряжаться семейным состоянием.

В 1905-м она подарила свою колоссальную коллекцию предметов  искусства городу Смоленску. Власти не захотели предоставить ей помещение  для ее показа. Более того, они  вовсе не спешили принять дар  княгини. Тогда Тенишева купила кусок земли в центре города, выстроила на свои средства музейное помещение и разместила там коллекцию.

Но, не успев открыться, музей  оказался в опасности. В городе и  деревнях начались поджоги, прокламации  летали там и тут, кто-то уже видел  выброшенные иконы и людей  с красным флагом в руках.

Тайно ночью, упаковав коллекцию, Тенишева увезла ее в Париж. А вскоре в Лувре открылась выставка, о которой трубили все европейские газеты.

Редчайшая коллекция икон, собрание русского фарфора, резьба по слоновой и моржовой кости, коллекция  царских одежд, расшитых серебром и  золотом, кокошники, украшенные жемчужной  россыпью, исторические реликвии от петровского  до александровского времени, творения безвестных народных умельцев и лучшие образцы талашкинских мастерских.

За коллекцию балалаек, расписанных в Талашкине Головиным  и Врубелем, Марии Клавдиевне предлагали астрономическую сумму. В газетах тех лет писали, что коллекция никогда не вернется домой: ее показ в разных странах мира может стать для владельцев настоящим золотым дном. Но в Смоленск вернулось все до единой вещи. Тенишева вновь обратилась к властям города, отказываясь от прав собственности и оговаривая только три условия: «Мне хотелось бы, чтобы музей навсегда остался в городе Смоленске и чтобы ни одна вещь не была взята в другой музей». И еще: она просила сохранить за ней право пополнять музей новыми экспонатами и «содержать его за свой счет».

30 мая 1911 года состоялась  торжественная передача музея  городу Смоленску. 

Октябрьский переворот 1917 года застал Тенишеву уже во Франции. Из России приходили ужасающие вести. Княгиня купила под Парижем кусок земли и назвала Малое Талашкино.

После революции музей  «Русская старина» постигла участь многих художественных собраний. Коллекции  перегруппировывались, их «выживали» из собственного помещения, и, наконец, они оказались в чужих, совершенно не приспособленных для хранения. И, само собой, сделались недоступными для людей. Все, что было построено в Талашкине, постепенно ветшало, растаскивалось местными жителями и в конце концов сошло на нет. В церкви Святого Духа, построенной Тенишевой и расписанной Н.К. Рерихом, хранили картофель. Гробница В.Н. Тенишева была разорена, а его прах выброшен. Имя же княгини, не желая прослыть «неблагонадежными», старались не упоминать.

Надо было пройти многим десятилетиям, чтобы на Смоленщине поняли: она теряет свой шанс быть интересной соотечественникам и миру не только историей, но и сокровищами культуры. Не местное чиновничество, а рядовые  музейные сотрудники берегли то, что  осталось, спасали, как могли, казалось, уже никому не нужные картины и  рукописные псалтыри, страдавшие от сырости. У кого-то оставались старые планы, чертежи, фотографии. Берегли, как принято  в России, «на всякий случай». И  он настал, этот случай, когда в Талашкине  застучали топоры. Снова поднялось  бывшее школьное здание, теперь отведенное под музей, в котором со старых фотографий спокойно и чуть печально смотрит на «племя младое, незнакомое»  смоленская княгиня.

Мария КлавдиевнаТенишева умерла весной 1928 года в Малом Талашкино под Парижем. Похоронили ее на кладбище Сент-Женевьев де Буа.

После ее смерти прошло больше трех десятилетий. В отдел культуры Смоленского горисполкома пришли две старушки и сказали, что, будучи еще совсем молодыми женщинами, состояли в добром знакомстве с Марией Клавдиевной. А теперь им пора исполнить свой долг.

Из потрепанной старомодной  сумочки одна за другой стали появляться редкостной красоты драгоценности: броши, кулоны, браслеты, кольца, изумрудные россыпи, блеск бриллиантов, густая синева сапфиров, вправленных в золотую  оправу.

Посетительницы объяснили, что, уезжая, смоленская княгиня просила  сберечь драгоценности до лучших времен, которые, как ей думалось, обязательно  настанут. В случае чего просила  передать их музею. К вещам прилагалась  опись. Старушки просили проверить  и принять.

Эта усадьба - редкий образец  крупного имения эпохи барокко. 

Александр Сергеевич  Грибоедов и его усадьба в Хмелите.

В 16 в. село принадлежало князьям  Буйносовым-Ростовским. В конце 17 в. Хмелитой владел С.Ф. Грибоедов, чей конфликт с подчиненными ему стрельцами стал детонатором для "хованщины" - крупного стрелецкого бунта 1682 г. против правления царевны Софьи. С 1747 г. имением владел лейб-гвардии капитан-поручик Преображенского полка Федор Алексеевич Грибоедов, дед знаменитого драматурга. При Ф.А. Грибоедове в 1753 г. началось строительство главного дома, в 1759 г. возведена Казанская церковь. Четыре флигеля и хозяйственные постройки показаны уже на планах генерального межевания 1778 г. Два парка - регулярный и пейзажный - упомянуты в примечаниях к планам, составленных чуть позже. В 1789 г. за озером была возведена Алексеевская церковь (не сохранилась), более оригинальная и гармоничная, нежели Казанская. Ядром Алексеевской церкви была двусветная ротонда с граненой шлемовидной главой, венчавшей пологую коническую кровлю над низким аттиковым ярусом. Высокий антаблемент поддерживали полуколонны, разделявшие проемы на 12 осях. Нижние окна в барочных наличниках с фронтонами были высокими арочными, верхние - круглыми. Низкий квадратный переход соединял храм с коренастой трехъярусной колокольней под широким и высоким шпилем на четырехлотковой кровле. Барочный пластичный декор подчеркивал приземистые арки звона и большие круглые окна в среднем ярусе. Была при усадьбе и третья церковь - деревянная Успенская, построенная на небольшом кладбище, недалеко от Казанской, к юго-западу от нее и просуществовавшая до 1836 г. В 1790-1810-е гг. (до 1812 г.), в свои детские и юношеские годы, здесь каждое лето гостил А.С. Грибоедов (его мать, Анастасия Федоровна, была дочерью Федора Алексеевича).Хмелитские впечатления отразились в творчестве А.С. Грибоедова - более всего в комедии "Горе от ума". По преданию, дядя поэта А.Ф. Грибоедов послужил прообразом Фамусова, а его зять И.Ф. Паскевич-Эриванский - прототипом Скалозуба. Здесь же А.С. Грибоедов познакомился с будущим декабристом И.Д. Якушкиным.

В дни Отечественной войны 1812 г. в Хмелите вместе с оккупационными войсками останавливался ближайший сподвижник Наполеона, вице-король Неаполя и обеих Сицилии маршал Франции Мюрат. Во время отступления французских войск в Хмелите стоял конный партизанский отряд генерал-майора И.М. Бегичева. 
Основная часть усадьбы 18 нач. 19 в. имела симметричную осевую планировку. С запада, от долины р. Вязьма, открывался вид на главное здание, на ступенчатые террасы перед ним и на церкви. Верхняя терраса, с четырьмя двухэтажными флигелями в ее углах, служила парадным двором. На середине ее длинной восточной стороны возвышался большой господский дом. По другую сторону дома находился квадратный регулярный парк с главной аллеей по оси дома и всего ансамбля. Аллея кончалась прямоугольным копаным прудом. К северу парк переходил в пейзажный, эта часть была намного больше по площади и имела свой пруд с островом посредине.

Около 1836 г. главный дом  капитально переделывают, а у Казанской  церкви расширяют трапезную. Барочную декорацию фасадов господского  дома стесывают и заменяют на ампирную. Перед парадным фасадом появляется сильно вынесенный четырехколонный портик с треугольным фронтоном, над домом сооружается деревянный бельведер. Юго-восточный флигель, остававшийся до 20 в. одноэтажным, соединяет с главным домом галерея 1780-х гг.

Начиная со 2-й трети 19 в. Хмелита быстро меняет владельцев - сначала она переходит в руки представителей женской линии фамилии Грибоедовых, а в 1869 г. продается сычёвскому купцу Сипягину. К концу 19 в. "дом был в ужасном состоянии, никто не жил в нем уже много лет. Все было запущено. Северный флигель снесен, верхний этаж южного флигеля разрушен. В зале на полу сушилось зерно, из скважин паркета росла рожь". Но при этом в усадьбе тогда сохранялись "старинный парк, великолепные скотный и хлебный дворы и масса других построек. Кроме этого было 5 000 десятин полей и леса, два озера, пруд". Граф П. А. Гейден купил это имение в 1894 г., когда в огромном доме (с 8 детскими, 53 прочими комнатами и картинной галереей) была распродана вся мебель, и новым хозяевам пришлось закупать ее заново. Перед октябрьским переворотом усадьбой владела В.П. Гейден-Волкова, при которой в 1912 г. надстроили второй этаж над галереей и юго-восточным флигелем. Тогда при строительстве силосохранилища наткнулись на фундаменты дома, в котором раньше жили актеры и цыгане, составлявшие театральный хор. Среди усадебных сооружений, исчезнувших к 1910-м гг., была столярная мастерская, изготовлявшая мебель. Видимо, уже с 1880-х гг. в усадьбе появилась "сырная фабрика", принадлежавшая швейцарцу Шильдту, который поначалу обосновался с производством сыра в близлежащей усадьбе Лобановых-Ростовских "Торбеево" (на территории нынешнего Новодугинского р-на). Около 1910 г., после пожара в имении Гейденов "Глубокое" (Псковская губерния), оттуда в Хмелиту перевезли 130 картин, собранных князем Н.Н. Дондуковым-Корсаковым, когда он возглавлял Академию Художеств. Среди картин были работы Джорджоне, Гвидо Рени, Рафаэля Менгса, КамиляКоро и других известных мастеров.

В 1918 г. в главном здании разместили Народный дом - с театром, читальней, чайной. Его закрыли в 1919 г., а вещи, картины и библиотеку передали в музеи и собрания Смоленска, Вязьмы и Москвы. Во время немецко-фашистской оккупации главный дом был занят штабом гитлеровских войск и получил три пробоины от снарядов нашей артиллерии. В советское время разобрали два флигеля и до неузнаваемости изуродовали Казанскую церковь, уничтожив трапезную и колокольню. Два других храма снесли до основания. С 1970-х гг. идет восстановление архитектурных построек усадьбы. Большой вклад в него сделал работник московских реставрационных мастерских, а впоследствии директор музея в этой усадьбе В.Е. Кулаков. Исследование и подготовку проектных чертежей провел московский архитектор-реставратор М.М. Ермолаев. Восстановление исчезнувших усадебных построек продолжается. Среди них - конюшня с барочным обрамлением круглых окон по сторонам крупной входной арки. Наличники имеют ступенчатый верх и легкий прямоугольный выступ фартука под нижним горизонтальным обрезом. Часть стен конюшни была бревенчатой, с кирпичными каркасными столбами в мерном ритме. В настоящее время в усадьбе сохранились главный дом, галерея и юго-восточный флигель, воссозданный реставраторами юго-западный флигель, восточное и западное здания служб к юго-востоку от главного дома, Казанская церковь, остатки регулярного парка.

Михаил Иванович Глинка в Новоспасском

Музей-усадьба М.И. Глинки в Новоспасском – единственный мемориальный музей великого композитора, основоположника  русской классической музыки. Новоспасское – поистине сказочный уголок смоленской земли, расположенный на берегу реки Десна. Здесь Глинка провел 12 лет  детства, неоднократно приезжал сюда будучи взрослым человеком.

Уникален и неповторим пейзажный парк усадьбы: многочисленные цветники, каскады прудов, беседки, мельница, оранжерея, островок Муз и  Амуров лужок. Основу экспозиции составили  переданные в свое время родственниками композитора подлинные предметы из родового дома в Новоспасском, мемориальные вещи.

Достопримечательностью  усадьбы является действующая родовая  церковь семьи Глинок. Ежегодно в  конце мая – начале июня на Смоленщине проводится музыкальный фестиваль  имени М.И. Глинки, завершение которого традиционно проходит в Новоспасском.

Во владение Глинок - потомков старинного польского шляхетского  рода, от которого в 1655 году отпочковалась  ветвь смоленских дворян - усадьба  Новоспасское, а точнее, пустошь  Шатькова, как она первоначально называлась, перешла в 1750-году. Небольшой деревянный дом, в котором родился композитор, был выстроен в конце XVIII века дедом М.И. Глинки - отставным майором Н.А. Глинкой. Тогда же, в 1786 году, была сооружена каменная усадебная Спасо-Преображенская церковь, по имени которой селение получило название Новоспасское. На безымянном ручье, впадающем в Десну, был устроен каскад прудов, а по обеим сторонам разбит небольшом парк, впоследствии значительно увеличившийся. Для него отец М.И. Глинки - отставной капитан Иван Николаевич Глинка (1777-1834), к которому усадьба перешла в 1805 году - специально выписывал из Петербурга, Риги и даже из-за границы саженцы и луковицы редких растений и цветов.