История русской культуры

1)Московский период был периодом, когда был достигнут пик развития Русской Православной Церкви. Именно в этот период Церковь получила право поставлять своих митрополитов, а затем и патриарха, то есть стала автокефальной, осознала теоретически свою миссию главенства в Православном мире, а затем и возглавила его фактически.

Спор иосифлян и нестяжателей

В 1503 г. был созван церковный  собор, который бесстрашно коснулся всех больных сторон церковного быта, служивших для еретиков поводом  к нареканиям на Церковь. Были осуждены плата за поставление и зазорная жизнь вдовых священников, пьянство духовенства, в т. ч. и накануне совершения Божественной Литургии, непорядки в  монастырской жизни. Собор вплотную подошел к вопросу об отношении  к монастырскому вотчинному землевладению. На арене этого собора выступили  крупнейшие церковные деятели того времени - игумен Волоколамский Иосиф (Санин) и игумен Сорский (на р. Сорке, около Белоозера) Нил (Майков).

Нил Сорский стремился  осуществить на Руси большую реформу  и иночества, и всего церковного быта православия. Главной целью  этой реформы было освобождение иночества  от каких бы то ни было экономических  забот. Появление на Руси еретиков и  их упорные гонения на Церковь  Нил и его ученики, называемые "нестяжателями", объясняли, как  и многие другие в то время, падением нравов и авторитета Церкви. Но причину  этого падения они видели в  обремененности землевладением и крупным  хозяйством.

И вот против этого предложения  восстал, как записано, весь собор, точнее - почти все традиционное большинство. Среди последнего доминировал голос  наиболее продумавшего этот вопрос и  подготовившего всю аргументацию "стяжательской" стороны Волоколамского игумена  Иосифа. В защиту монастырского землевладения  на соборе он привел два основных аргумента: во-первых, обратил внимание на греческих  и русских святых, основавших первые монастыри, владевшие селами; а во-вторых, выразил опасение, что отсутствие монастырских сел приведет к тому, что "благородные человеки" перестанут принимать постриг, некого будет  поставлять на различные церковные  должности и наступит "поколебание  веры". Точка зрения Иосифа была такова: обет отречения от стяжания каждый вступающий в нормальное общежитие  берет на себя и несет наряду с двумя другими - полным послушанием и полным целомудрием. Этот принцип у Иосифа возведен в абсолют: инок категорически не должен иметь никакой собственности. Но принцип личного нестяжания иноков у Иосифа сочетался с принципом "коллективного" монастырского стяжания. Под эту формулировку полностью подпадает только строгообщежительное монашество, а не единолично-хозяйственный устав. В предпочтении общежития единолично-пустынническому подвигу вся сущность богословской системы Иосифа. А за ней - теократическая идея, идея неразделимости единого теократического организма церкви и государства. С этой всемирно-исторической высоты восточно-православной теократии он не отрицал, конечно, пустынножительской задачи личного спасения, но считал ее стоящей ниже о сравнению с идеальной нормой устава общежительного.

Таким образом, спор о монастырских селах - это только поверхность, а  подлинная борьба происходила в  глубинах, и спор шел о самых  началах и пределах христианской жизни и делания. Сталкивались два  религиозных замысла, два религиозных  идеала, в конечном счете - две правды.

В конце XV в. Иосиф Волоцкий написал произведение, специально посвященное  вопросам монашеской жизни, - краткую  редакцию Устава, предназначенного для  Иосифо-Волоколамского монастыря (пространная  редакция, как считают исследователи, возникла позже). Этот Устав был рассчитан  на общежительный монастырь, жизнь  монахов в котором подвергалась жесткой регламентации и строгой  дисциплине.

Прот. Георгий Флоровский писал, что правда Иосифа Волоцкого - это прежде всего правда социального  служения, а его идеал - это своего рода "хождения в народ". С точки  зрения Иосифа, все члены общества должны выполнять определенное служение. Не составляет исключения даже сам  царь. И его Иосиф включает в  ту же систему Божия тягла, - и  царь подзаконен, и только в пределах закона Божия и заповедей обладает он своей властью. А неправедному или "строптивому" царю вовсе и  не подобает повиноваться, он даже и  не царь - "таковый царь не Божий  слуга, но диавол, и не царь, а мучитель". В этой системе и монашеская жизнь - это некое социальное тягло, особого  рода религиозно-земская служба. Этому  социальному служению, деланию справедливости и милосердия изнутри подчиняется  у Иосифа и самое молитвенное  делание. Монастырские села он защищает, можно сказать, из филантропических и социальных побуждений: он принимает их от имущих и богатых, чтобы раздавать и подавать нищим и бедным. Волоколамская обитель постоянно превращается игуменом то в странноприимный дом, то в благотворительную столовую для сирот и убогих, то в больницу.

В отличие от Устава Иосифа Волоцкого, в Уставе ("Предании") Нила Сорского формулируются только самые общие правила монашеской жизни; этот текст чужд той дотошной и всеобъемлющей регламентации, которая явно предстает со страниц  труда волоколамского игумена. Нил  Сорский побывал на Афоне, в монастырях Константинополя, посещал лавры  Палестины, может быть, был на Синае. В его "Предании" обнаруживаются следы знакомства с "Преданием" Саввы Освященного. Устав Нила Сорского предполагал четыре главных (и допустимых) источника материального обеспечения  особножительных монастырей и скитов. Главным из них было "рукоделие", т. е. собственный труд монахов, а  далее назывались "милостыня" (включающая в себя как пожертвования  частных лиц, так и возможность  государственной дотации), участие  в товарообмене и использование  наемного труда, но только в случае, если этот труд оказывается справедливо  оплаченным. Создание Нилом Сорским  собственного Устава, написанного явно в полемике с Уставом общежительного монастыря, написанным Иосифом Волоцким, наглядно свидетельствует о том, что общежитие Нил явно считал менее совершенной формой монашеской жизни по сравнению с особножительством, преимущественно в скитской форме.

Разногласие между иосифлянством  и заволжским движением можно  свести к такому противопоставлению: одни стремились завоевать мир, работая  в нем, другие преодолевали мир через  преображение и воспитание вне мира нового человека, через становление  новой личности. И те и другие в качестве примера обращались к  опыту Сергия Радонежского, своей  деятельностью осуществившего впоследствии уже недостижимый идеал. Два пути, диаметрально разошедшиеся через столетие после кончины преп. Сергия, в  конце концов соединились после  мучительных кровавых драм: и Иосиф  Волоцкий, и Нил Сорский были причислены русской православной Церковью к  лику святых (первый - в конце XVI в., второй - в начале ХХ).

Крестьяне в Московском государстве. Закрепощение крестьян

Едва ли возможно в полной мере представить ту картину бедствий и разорения, какую являла собой  Россия в 80-е гг. XVI в. на исходе царствования Ивана Грозного. Неудачная Ливонская  война (1558—1583 гг.) и губительная опричнина (см. ст. «Иван IV: от боярского правления  к опричнине») обескровили страну. Последствия этих событий, а также  эпидемия страшной «чёрной смерти»  — чумы — привели к катастрофическому  запустению северо-западных и центральных  районов России, население которых  убегало на окраины, спасаясь от голода и опасностей. Бежали главным образом  крестьяне-земледельцы, труд которых  был основой благосостояния большей  части государевых служилых людей  — дворян. Поэтому именно в это  время государство делает всё  возможное, чтобы «закрепить» крестьян на земле, уничтожить саму возможность  их ухода.

Закрепощение крестьян

История русского крестьянства насчитывает века; корни её уходят в седую древность. В разное время  отдельные группы (категории) земледельческого населения на Руси назывались по-разному. В Древнерусском государстве  лично свободных членов сельской общины именовали людьми,зависимых от князя пахарей — смердами. Существовали также и другие группы зависимого крестьянства (закупы, рядовичи, холопы). В эпоху политической разобщённости русских земель и княжеств селян называли изорниками (от древнеславянского «орати» — пахать), серебрениками(тех, кто брал в долг деньги — «серебро» — с обязательством отработать их своим трудом),половниками или исполовниками (тех, кто работал на земле, как правило, «исполу» — за половину урожая). На церковных землях трудились сироты монастырские. Однако начиная со времени Дмитрия Донского в документах вместо различных наименований сельских жителей всё чаще встречается слово «христиане», т. е. верующие в Христа и его учение. Отсюда и пошло название, ставшее впоследствии самым распространённым, — крестьяне, крестьянство.

Чем дальше в глубь веков, тем выше доля сельского хозяйства  в экономике страны. Например, в  средневековой России на протяжении столетий земледельцы составляли не менее 96—98% всего населения, а до 30-х гг. XX в. страна была преимущественно  аграрной, крестьянской.

Русские крестьяне занимались животноводством, охотой, рыболовством, бортничеством (добыванием мёда диких пчёл в лесу) и простейшими  ремёслами, но главным их делом оставалось землепашество. Крестьянин испокон  веков был земледельцем, который  пахал землю и сеял хлеб, пас  скот, выращивал овощи, разводил домашнюю птицу, выращивал лён и хмель.

С течением времени основная масса  сельского населения Руси, а затем  и России, теряла личную свободу. Крестьяне  «прикреплялись» к земле и  всё больше зависели от её владельцев в личном, имущественном и юридическом  отношениях. Личное подчинение землевладельцам  — вотчинникам, а затем и помещикам  — постепенно приобретало тяжёлые  формы и со временем перерастало  в крепостничество.

Процесс оформления крепостного права  был длительным. В эпоху политической раздробленности не было общего закона, определявшего положение крестьян и их обязанности. Ещё в XV в. крестьяне свободно могли оставлять землю, на которой они жили, и переходить к другому землевладельцу, уплатив прежнему хозяину долги и особую пошлину за пользование двором и земельным наделом — пожилое. Но уже в то время князья стали издавать грамоты, в пользу землевладельцев ограничивая крестьянский выход, т. е. право сельских жителей «переходить из волости в волость, из села в село», одним сроком в году — неделей до Юрьева дня осеннего (26 ноября по старому стилю) и неделей после него. Пожилое составляло по тогдашним ценам колоссальную сумму: в лесной зоне — полтину, а в степной полосе, где было более 10 вёрст до «хоромного» (строевого) леса, — целый рубль, на который можно было купить 14—15 пудов мёду, или небольшое стадо домашних животных, или же свыше 200 пудов ржи. Крестъяне-старожильцы, прожившие четыре года и более у землевладельца, в случае перехода уплачивали ему «всё пожилое», тогда как новоприходцы платили «часть двора» — в зависимости от прожитых на этом месте лет. С объединением русских земель под властью великого князя московского был установлен единый порядок государственного управления. В Судебнике 1497 г., созданном при великом князе Иване III, правило Юрьева дня стало обязательным для всего крестьянства.

Вотчинных и  поместных крестьян называют частновладельческими. Используя свои несложные орудия труда (топор, соху, косу, цеп, борону), частновладельческий крестьянин обрабатывал и собственный земельный участок (надел), и барскую землю. Крестьянин кормил и содержал не только собственную семью, но и своих владельцев, неся в их пользу определённые повинности — оброк, барщину, а также платил налоги «на государя». Помимо частновладельческих были на Руси и крестьяне монастырские, церковные. Особую группу составляли государственные, или, как их иначе именовали, чёрные, черносошные крестьяне, которые платили подати великому князю московскому. Вместе с государевой землёй эти крестьяне составляли «резервный фонд» государства, предназначенный для раздачи дворянам и боярам за службу «в вотчину» или «в поместье».

Основным типом поселения русских  крестьян всегда была деревня, состоявшая обычно из трёх-четырёх, реже пяти-шести жилых дворов. В XVI—XVII вв. появились деревни в десять-пятнадцать дворов; большее число дворов было весьма редким явлением. Слово «деревня» происходит от глагола «драть», т. е. расчищать участок под пашню, вырубая и сжигая деревья, а затем пахать целину. Не случайно деревней сначала называли пахотные и сенокосные угодья, располагавшиеся по речным долинам или возле «дорог прямоезжих». Ведь крестьяне прежде всего выбирали и расчищали плодородную почву для ведения хозяйства и лишь после этого основывали небольшое поселение, обзаводились избами, дворами, хозяйственными постройками, домашней птицей и скотиной. Близки к деревне и так называемые починки («почин» — начало), которые нередко состояли из одного-двух дворов и не имели достаточного количества постоянной пашни.

Наиболее крупным из крестьянских поселений было село, отличавшееся от деревни и по происхождению, и по характеру. Сёла основывались землевладельцами. Здесь находился господский двор, где жил хозяин, или его ключник, или тиун (приказчик). Барские хоромы вместе с церковью обычно располагались в центре села. (Это отличие села от деревни окончательно закрепилось в XVI—XVII столетиях.) Сёла были узловыми пунктами «боярщины» или «монастырщины» (т. е. боярских или монастырских земель): к ним тяготели близлежащие деревни, починки и т. п.

В северных русских землях для обозначения  крестьянского поселения употреблялось  также название погост. Известны были на Руси и слободы, жители которых в сравнении с другими крестьянами имели льготы по несению повинностей и выплате налогов. Часто в слободах (слободках) селились не только земледельцы, но и разного рода ремесленники, не до конца порвавшие связь с сельским хозяйством.

Крестьянское хозяйствО

При трёхполье  крестьянские наделы в XIV— XV вв. составляли в среднем 15 десятин, в первой половине XVI в. — около 8 десятин, к концу  этого столетия — вдвое меньше (из-за всеобщего разорения и оскудения, вызванного опричниной и войнами). После  Смуты крестьянский двор имел примерно 6—7 десятин земли, а в начале Петровской эпохи эта цифра выросла до 9. Урожай сам-три, сам-четыре (когда  одно посеянное зерно даёт три  или четыре зерна урожая) уже считался хорошим, хотя по современным меркам это очень низкий уровень.

Семейные традиции и уклад жизни русских крестьян

В крестьянской среде трудиться  начинали в раннем возрасте: все  работоспособные члены семьи, к XVI в. состоявшей чаще всего из супругов с неженатыми и незамужними детьми, имели свои обязанности по хозяйству, которые неукоснительно выполнялись. Семьи насчитывали от трёх-четырёх  до семи-восьми человек. Больших семей  в России, как правило, не было из-за очень высокого уровня детской смертности, хотя детей в семьях рождалось  много. По обычаю совершеннолетие в  крестьянских семьях наступало в 15 лет, и с этого же возраста начинали нести повинности в пользу землевладельцев (тягло). Мальчиков с 7—8 лет приучали выполнять все мужские обязанности по хозяйству (ухаживать за скотом, пахать, косить, бороновать землю, ворошить и копнить сено, плотничать, заниматься несложными видами ремесла). Девочки в 10—12 лет уже делали почти все работы по дому. Более того, в 12—13 лет их могли выдать замуж, и Стоглавый собор в 1551 г. вынужден был предписать священникам венчать девушек не ранее чем в 15 лет. После свадьбы жена уходила в семью мужа. Молодые семьи «оженившихся» сыновей стремились завести собственное хозяйство, выделиться из состава прежней семьи. В архивах сохранилось несколько специальных «раздельных» грамот, в которых шла речь о семейных разделах и довольно подробно описывалось, что, кому и в каком количестве передаётся из общего имущества. Делили при свидетелях всё: избы, хозяйственные и бытовые постройки, одежду и скот, а главное — землю. Отделившись, молодая крестьянская семья начинала самостоятельно «тянуть тягло» (нести повинности и платить налоги), становилась полноправной частью крестьянской общины.