Культура в XVI

      При Иване Грозном был составлен  «Летописец начала царства великого князя Ивана Васильевича», охватывавший события с 1534 по 1553 г. и посвященный обоснованию необходимости самодержавной власти.

      В начале 1550-х гг. была завершена работа над огромным компилятивным летописным сводом — Никоновской летописью, авторы которой весьма вольно обращались со своими источниками. В третьей четверти XVI в. при участии самого Ивана Грозного была составлена «Царственная книга» — большая, богато иллюстрированная рукопись.

      Но  в опричном 1568 г. официальное летописание  прекратилось. Вновь оно возобновилось через 60 лет, но уже не при царском, а при патриаршем дворе.

      Надо  отметить, что в области исторического  знания уже в XVI в. наметились изменения, которые свидетельствуют если не об изживании летописного жанра, то о прекращении его доминирования. Так, новой по форме изложения была составленная в третьей четверти XVI в. «Книга степенная царского родословия». Здесь изложение велось не по годам, а по «степеням» или «граням», т.е. исторический материал группировался по правлениям князей и митрополитов. Основная идея — союз великокняжеской власти с церковью, исключительное значение православия и церкви в истории России. Этой идее подчиняется изложение самого материала, которое начинается не от Ноя, а от первых христианских князей на Руси — Ольги и Владимира. Однако следует отметить, что многие события русской истории передаются неточно.

      Новый тип исторического сочинения  — «История о Казанском царстве», которая посвящена определенному сюжету — покорению Казани Иваном Грозным. Здесь также нет погодного изложения материала.

      Среди исторических сочинений, выпадающих из летописной традиции, надо назвать также «Повесть о прихождении Стефана Батория на град Псков» и «Историю о великом князе Московском» князя А.М. Курбского. Последний является, видимо, первым историком правления Грозного. Он делит это правление на два периода — первый, когда Иван правил вместе с мудрыми советниками, и второй, наступивший после падения Избранной Рады, когда из-за того, что он стал преследовать своих советников, его постигли неудачи во внутренних и внешних делах.

      С образованием единого государства  усилилось стремление осмыслить историю России в связи со всемирной историей. Вот почему получили дальнейшее распространение хронографы. Наиболее известен хронограф редакции 1512 г., описывающий события византийской, южнославянской и русской истории.

      Литературу  Древней Руси очень трудно отделить от исторических знаний, так как в основе литературных произведений лежали исторические факты, да и сами эти произведения нередко входили в качестве составных частей в летописи. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                     КРЕСТЬЯНСКИЙ БЫТ 

      3.1 Горький вкус крестьянского  хлеба

      В те далекие времена все больше не поля, а леса покрывали русскую землю. По весне под ударами топоров падали в лесу деревья. Те, что покрупнее, шли на строительство, остальные сжигали. Обгоревшие пни оставляли до времени, уголья же разбивали и удобряли ими почву. Так шаг за шагом человек освобождал от леса многие тысячи гектаров пахотной земли, которая становилась его кормилицей.

      С тех пор на Руси из года в год осенью и весной на полях начиналась пахота: тянет лошадка деревянную соху, а пахарь идет сзади, правит, чтобы борозда вышла ровная. В старинных русских былинах часто упоминается о сохе и пахаре (ратае):

      Орет  в поле ратай, понукивает,

      Сошка у ратая поскрипывает,

      Омешки  по камешкам исчеркивают,

      С края в край бороздки дометывают.

      В край он уедет — другого не видать,

      Коренья, каменья вывертывает,

      Великие те все каменья в борозду валит.

      Крестьянин  пахал землю сохой два-три раза, ибо плохо она рыхлила почву. После нахоты поле боронили. "Сито вито о четыре угла, пять пятков, пятьдесят прутков, двадцать пять стрел" - так описана борона в мудреной народной загадке. Действительно, борону связывали в виде решетки из продольных и поперечных планок с набитыми деревянными зубьями.

      Соха  и борона в поле словно соревновались  между собой, спор вели, кто важней. "Глубже да уже", — упрекала борона соху. "Шире да мельче", — отвечала ей соха.

      Вслед за осенним боронованием наступало  время озимого сева. После него земледельческие работы прекращались до самой весны. Но и зимой дума о хлебе не оставляла крестьянина: достаточно ли выпадет снега, не померзнут ли посевы. Зимой надо было привести в порядок износившиеся соху и борону, починить телегу, накопить навоз.

      А весной, как только сходил с полей снег, подсыхала и размягчалась земля, крестьянин распахивал яровое поле. Подростки подвозили навоз. Работа эта не очень приятная, но крайне нужная. Не случайно говорится: "Клади навоз густо, чтобы не было в амбаре пусто". По унавоженному полю вновь проходила соха, смешивая удобрение с истощившейся, обессиленной землей.

      Весна — пора ярового сева. По множеству  примет точно угадывали его срок — не раньше, не позже, иначе не будет доброго урожая. "На всякое семя — свое время": береза станет распускаться — сей овес, зацвели яблони — пора сеять просо, начала куковать кукушка — время сеять лен. Таковы народные приметы.

      А что нужно для хорошего урожая? Это крестьянин знал твердо: солнышка побольше, в меру дождей, а сорняков и вредных насекомых поменьше. Увы, природа далеко не всегда была благосклонна к людям. Один из самых страшных неурожаев пришелся на начало XVII в. Все лето 1601 г. шли проливные дожди. Хлеб не вызрел, а в августе его и вовсе побили ранние морозы. На следующий год ни озимые, ни яровые не дали всходов, а там, где они все-таки пробились, их уничтожили ранние холода. Начался страшный голод, какого еще не знали на Руси.

      Но  вернемся к севу. К ответственному этому делу крестьянин готовился особо: накануне мылся в бане, чтобы хлеб уродился чистым, без сорняков. В день сева надевал белую рубаху и с лукошком на груди выходил в поле. На сев приглашали священника совершить молебен и окропить поле святой водой. Сеяли только отборное зерно. "Лучше голодай, а добрым семенем засевай" — гласит народная мудрость. Забирал сеятель из лукошка пригоршню зерна и через каждые два шага размеренным движением руки разбрасывал его веером налево и направо. Поэтому-то для сева выбирался тихий, безветренный день.

      Что сеял крестьянин? Лишь то, что было отобрано и проверено вековым опытом: рожь, пшеницу, овес, ячмень, гречиху. Пшеница считалась самой прихотливой из всех злаковых культур. Чувствительная к любым изменениям погоды, она к тому же требовала особенно тщательной обработки почвы, которую сильно истощала. Повезет — будет добрый урожай и хороший заработок, ведь из благородной пшеничной муки пекли отменный белый хлеб для барского стола. А нет, так весь труд пойдет насмарку. Рожь — основная кормилица крестьян, наоборот, самая неприхотливая и надежная культура. На нее почти всегда урожай, а значит, и черный каравай на крестьянском столе. "Хлебец ржаной — отец наш родной, гречневая каша — матушка наша", — говаривали на селе. Удобно было иметь дело с гречихой. Посадишь ее на худой земле, она же ее и удобрит. Гречиха и траву сорную забьет, и почву сделает сочной и мягкой, поэтому любил крестьянин чередовать гречиху с другими культурами, зная, что после нее всякий хлеб хорошо родит. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      3.2 Крестьянское жилище  и утварь

      Веками  крестьяне приспосабливали жилище к своему образу жизни. В "Повести временных лет" много слов, имеющих отношение к русскому народному жилищу XII в. — "изба", "печь", "клеть", "сени", "полати". Прошли столетия, а слова эти по-прежнему живы и знакомы не только сельским жителям.

      Росло хозяйство, и жилище крестьянина становилось больше. В IX-X вв. хватало семье избы да сеней. В XVI-XVII столетиях обычной стала "изба, да клеть, да меж ими сени".

      Сени  — своеобразный тамбур между улицей и жилой частью дома, защищающий его от холодного воздуха. Летом в сенях спали. Кроме того, сени соединяли жилую и хозяйственную части дома. Через них можно было выйти в сарай, на скотный двор, на чердак, в подпол. Не случайно сени в деревнях по сей день называют мостом. В другой части крестьянского дома — клети — хранилась разнообразная крестьянская "рухлядь": одежда, обувь, домашняя утварь. Но нередко в клети жили молодые семейные пары. Главной же частью любого крестьянского дома была комната с печью. Она-то и дала название всей постройке — "изба". "Догадлив крестьянин, на печи избу поставил" — гласит русская пословица. Действительно, печь — душа крестьянского дома. Она и кормилица, и поилица, и тела согревательница. Без печи нет избы. Само слово "изба" произошло от древнего "истба", "истопка". Изначально избой называлась отапливаемая часть дома.

      Сложить хорошую печь — дело непростое. Лишь специалист-печник брался за эту ответственную работу. Сначала прямо на земле устанавливали опечье -небольшой деревянный сруб, служивший фундаментом печи. На него настилали доски и выкладывали на них днище печи — под, ровный, без наклона, иначе выпекаемый хлеб получался кособоким. Над подом сооружали из камня и глины свод печи.

      Мастер-печник до тонкостей знал свое дело. Опасно было обидеть его, не накормить как следует или недоплатить при расчете. Возьмет да и вставит из мести в кладку трубы гусиное перо или замурует горшок отверстием наружу. Как затопят печь, так начнет она стонать или свистеть, хоть из дома беги. А то кирпичом еще трубу заложит, и пойдет печь дымить, хозяев морить.

      Однако все эти байки о печных трубах более позднего происхождения. В старину избы топились по-черному — печь не имела трубы. Конечно, дым в доме — не самое приятное, но старая пословица учит: "Горечи дымной не претерпев, тепла не видать". Хотя стены и потолок покрывались сажей, с этим приходилось мириться: печь без трубы была дешевле в строительстве и требовала меньше дров. К тому же дым хорошо дезинфицировал жилище, в нем не заводились насекомые. Если же крестьянин занимался рыболовством и под потолком в курной избе развешивали сети, то служили они, прокоптившиеся, в несколько раз дольше.

      Русская печь со временем приобрела массу  удобных приспособлений. Например, шесток-полочку перед устьем (отверстием) печи, на котором хозяйка могла держать в тепле приготовленную пищу. На шестке в сторонку сгребали раскаленные угли для следующей растопки. В боковой стене печи делали неглубокие нишки — печурки, где обычно сушили мокрые рукавицы, лучину. В теплом опечье в зимнее время держали домашнюю птицу.

      Русская печь — удивительное изобретение. Каких только профессий она не знает! Главная из них — давать людям тепло. Ведь мороз в тридцать градусов не был редкостью на Руси. Печь, занимавшая почти четверть площади жилища, несколько часов протапливалась, но, нагревшись, держала тепло и обогревала помещение в течение целых суток. В печи готовили пищу: пекли хлеб и пироги, варили кашу, щи, пиво, тушили мясо, рыбу, овощи. И все получалось удивительно вкусным и питательным. Кроме того, в печи сушили грибы, ягоды, рыбу. На печи, на самом теплом местечке, обычно спали старики, а на пристроенных сбоку полатях дети. И наконец, самое неожиданное применение русской печи — парная. Если у крестьянина не было бани, печь в какой-то степени могла заменить ее. После топки из печи удаляли угли, хорошенько подметали и настилали солому. Любитель попариться залезал в печь ногами вперед и ложился на солому. За ним закрывали заслонку. Если надо было поддать пару, прыскали водой на раскаленный свод. Парясь, похлестывали себя березовым веником. Правда, обмываться водой приходилось в сенях.

      С печью связано немало любопытных преданий и народных обычаев. Считалось, что за печью живет домовой — хранитель домашнего очага. Во время сватовства за печью по традиции прятали невесту. В русских народных сказках печь часто неотъемлемо связана с главным персонажем: Емеля, например, разъезжал на печи по городу, а богатырь Илья Муромец много лет просидел на печи беспомощным, пока не обрел силу 
 

                                            ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

      Судьба  русской культуры и прекрасна, и драматична. Прекрасна потому, что оставила заметный след в отечественной истории. Трудно представить нашу культуру без "Слова о полку Игореве", рублевской "Троицы", Московского Кремля, собора Василия Блаженного, сокровищ Оружейной палаты и многого другого.

      Драматична  же потому, что, как всякое явление  своего времени, культура средневековья  исторически была обречена. С началом петровских реформ изменился ее характер — она лишилась своего религиозного содержания и стала по преимуществу светской. Словно забыв свои византийские корни, русская архитектура, живопись, декоративное искусство стали осваивать западный художественный опыт. Получила развитие скульптура, почти неизвестная в Древней Руси. Изменился облик городов. Да и сами горожане преобразились — стали иначе одеваться, питаться, усвоили новые нормы поведения.