Опричнина Ивана Грозного: причины, сущность, результаты

Филиал НОУ ВПО

«Московский психолого-социальный институт»

в г. Барнауле Алтайского края

Контрольная работа

Дисциплина: «Отечественная история»

Тема: «Опричнина Ивана Грозного: причины, сущность, результаты.

Выполнила: студентка 2 курса

109 группы

Якутина Мария

Проверил:

Барнаул, 2011

СОДЕРЖАНИЕ

1. Предпосылки и причины установления опричнины Иваном Грозным……………….......3

2. Опричный террор……………………………………………………………………………...7

3. Последствия опричнины…………………………………………………………………….11

4. Заключение…………………………………………………………………………………...12

5. Список литературы…………………………………………………………………………..13

ПРИЧИНЫ ПОЯВЛЕНИЯ ПРИЧНИНЫ В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ ИВАНА IV

              Глубокие душевные потрясения, испытанные в детстве, на всю жизнь лишили царя доверия к подданным. Человек сложный, противоречивый и неуравновешенный, он в периоды крайнего внутреннего напряжения, когда его необузданные страсти выходили за нормы разумного, творил правый и неправый суд над своими действительными и мнимыми противниками.

              Первый кризис, оставивший глубокий след в обостренном сознании Ивана Васильевича, был связан с его внезапной и тяжелой болезнью после возвращения из Казанского похода и составления в марте 1553г. завещания в пользу младенца Дмитрия (первого сына, рожденного от Анастасии). Царь потребовал принесения присяги наследнику в пеленках, но у некоторых ближних бояр, которые первыми целовали крест, появились сомнения, и они, сказавшись больными, уклонились от присяги. Ходили слухи, что они «хотели… на государство» Старицкого князя Владимира Андреевича, двоюродного брата Ивана IV. Среди колеблющихся был духовник царя Сильвестр, который вступился за Владимира Андреевича, когда бояре перестали допускать его к больному государю. Отец Алексея Адашева окольничий Федор Григорьевич, согласно официальной летописи, после присяги говорил царю: «Захарь иным нам… не служивати. А мы уж от бояр до твоего возраста (совершеннолетия) беды видели многие». Алексей Адашев тоже присягнул «пеленочнику» Дмитрию, но при этом не вмешивался в споры бояр и не встал на защиту законного наследника. Откровенно предпочитали служить Владимиру Андреевичу князья: П. Щенятев, И.И. Пронский, С. Лобанов-Ростовский, Д.И. Немой, И.М. Шуйский, П.С. Серебряный, С. Микулинский, Булгаковы. Бояре покорились только после заявления царя, что к присяге он приводит сам и велит служить Дмитрию, а не Захарьеным.

              В конце концов все присягнули царевичу-младенцу, а сам Иван Валильевич выздоровел, но его душевное равновесие было надломлено. Теперь его часто охватывала жуткая тревога, не покидал страх перед «лукавым умышлением». Он плохо спал, пищу принимал только из рук Анастасии и ею приготовленную. Царь стал более подозрительным и жестоким, он поклялся царице, что никогда не забудет поведение бояр у своего смертного одра.

              Влияние Сильвестра и Адашева на Ивана Грозного стало заметно падать. Он припомнил им неодобрительные отношения к его женитьбе на Анастасии, укорял за неприязнь к царице и за открытое соперничество с ее братьями Романовыми-Захарьиными, клеймил как противников Ливонской войны и, конечно, не мог простить им их двурушнического поведения во время его болезни. Скоро отношения между царем и его ближайшими советниками настолько обострились, что Сильвестр сам в конце 1559 г. попросил разрешения удалится в глухой провинциальный монастырь. А после его ухода и Алексей Адашев недолго оставался при дворе – в начале 1560 г. его отправили воеводой в Ливонию, где он вместе с Андреем Курбским брал крепость Феллин – резиденцию бывшего орденского магистра Фюрстенберга. С удалением Адашева и Сильвестра обстановка на царском дворе изменилась.

              7 августа 1560 г. после болезни умерла Анастасия. Ее смерть потрясла Ивана Васильевича. Анастасия занимала особое место в его жизни – он люблил ее и уважал как самого близкого человека. Она родила ему трех дочерей, умерших в детстве, и трех сыновей: Дмитрия, не дожившего до года (кормилица уронила его в реку, когда входила вместе с ним на царское судно для поездки на богомолье), Ивана (1554 г.) и Федора (1557 г.). Окружение Ивана IV пустило слух, что Анастасия умерла не своей смертью, что «извели царицу своими чарами» Сильвестр и Адашев. Этого было достаточно – царь решил судить оговоренных заочно.

              Церковный собор осудил Сильвестра на заточение в Соловки. Бывшего царского советника отвезли туда из пустыни, и с тех пор имя Сильвестра не встречалось в летописных источниках. По-видимому, он умер в Соловках, и год его смерти канул в Лету. Но широкой известностью пользовалось его сочинение «Домострой». Алексей Федорович Адашев тоже не избежал печальной участи: его взяли под стражу, перевезли в Дерпт, где он и умер в заключение в 1561 г.

              Потом начались массовые казни. Сторонники Сильвестра и Адашева, все близкие и дальние родственники Алексея Федоровича, многие знатные князья и бояре, их семьи, включая детей-подростков, были либо физически уничтожены, либо отправлены в заточение, несмотря на их заслуги в недалеком прошлом. Н.М. Карамзин восклицал в связи с этим: «Москва цепенела в страхе. Кровь лилась, в темницах, в монастырях стенали жертвы!..»

              Теперь у государя появились новые любимцы. Среди них особенно выделялся боярин Алексей Данилович Басманов, его сын кравчий Федор Басманов, князь Афанасий Иванович Вяземский, боярин Василий Грязной и незнатный дворянин Григорий Лукьянович Малюта Скуратов-Бельский. Малюта ведал у Ивана Грозного сыском и пытками, и поэтому его портрет почти все дореволюционные историки и писатели рисовали самыми мрачными красками. Но умер он на поле боя – немцы изрубили его на стене крепости Витгенштейн в Ливонии во время штурма в 1573 г. Добавим, что Малюта Скуратов был хорошим семьянином. Одна из его дочерей, Мария, была замужем за выдающимся человеком того времени – Борисом Годуновым.

              Массовые казни вызывали бегство многих московских бояр и дворян в чужие земли. Но Ивана Грозного особенно поразило и вывело из себя предательство Андрея Курбского. Знатного ярославского князя царь отправил воеводой в Юрьев (Дерпт, Тарту), где незадолго перед тем «годовал» Алексей Адашев. Будучи ревностным приверженцем Сильвестра и Адашего и имея своих сторонников и агентов в Москве, Курбский в апреле 1564 г. бежал из Юрьева к Сигизмунду II Августу. Польский король милостиво принял его, сохранив за ним все его почести и пожаловал богатым имением. Иван Васильевич ценил Курбского не только как заслуженного воеводу и ближайшего государственного советника, но и как личного и доверенного друга. И вот – неожиданная измена! И не просто измена, а позорное бегство русского воеводы с поля боя в стан неприятеля в один из самых трудных для России моментов в ее затянувшейся войне с Ливонией!

              К тому же высказывались предположения, что Курбский бежал не столько от гнева Ивана Грозного, а сколько для того, что бы возглавить за рубежом заговор против русского государя. Поддерживая связь со своими сторонниками в Москве, он якобы надеялся организовать военный поход на русскую столицу и при одновременном выступлении недовольных бояр и их слуг свергнуть с престола Ивана IV, а на его место возвести старицкого князя Владимира Андреевича. Одноко расчеты его оказались нереальными.

              Сам Курбский впоследствии писал, что бежал, опасаясь готовящейся над ним расправы, и что тот, кто «прелютаго ради гонения не бегает», подобен самоубийце. Очевидно, что не расстался с традиционными взглядами знати на свободу отъезда от государя, ибо трактовал отъезд как осуществление своего законного права выбирать любого государя и служить ему.

              Иван IV, в переписке с Курбским,  исчерпывающе и лаконично изложил кредо самодержавца: неограниченность воли монарха, власть которого санкционирована церковью и богом, и полное подчинение божественной воле монарха всех подданных. Но одно дело – провозгласить, а воспаленное страхом воображение рисовало совсем иную картину – все бояре виделись царю потенциальными врагами и изменниками. И тут он придумал невиданное на Руси лицедейство – добровольно оставить трон и покинуть царствующий град Москву. Но это была не просто №царская игра» - она имела свой политический смысл.

              В воскресенье 3 декабря 1564 г. царь Иван со своими детьми и царицей под охраной и в сопровождении большого обоза уехал из кремля «неведомо куда бяше». Из-за необычной для декабря оттепели и распутицы около двух недель он прожил в Коломенском, а когда «реки стали», направился в Троице-Сергиев Монастырь, минуя Москву. В монастыре царь отстоял молебен в честь и память святого Петра-митрополита, а затем отъехал в Александрову слободу, где обосновался надолго.

              Через месяц Иван Васильевич прислал в Москву своего гонца с двумя грамотами. Первая, «гневная», грамота была адресована митрополиту Афанасию. В ней государь дотошно описывает все беззаконья боярского правления, перечислял вины бояр, детей боярских и приказных людей и обвинял митрополита  и духовенство в зловредном пособничестве боярам. Вторая, «слезная», грамота предназначалась «посаду, всем людям» и читалась «в собрании народа велегласно».  В этой грамоте царь заверял московских посадских людей в том, что «гневу на них и опалы никоторые нет», явно стремясь заручится их поддержкой.

              Отъезд царя ошеломил столицу. В Москве поднялась паника. Убежденный монархист Н.М. Карамзин восклицает по этому поводу: « Столица пришла в ужас: безначалие казалось всем еще страшнее тиранства!» Духовенство, бояре, сановники, приказные люди просили митрополита умилостивить царя, «никого не жалея т ничего не страшася». Чтобы «ударить челом государю и плакаться», в Александрову слободу отправилась представительная делегация от духовенства, бояр, дворян, приказных людей, купцов и посадских. Выслушав этих посланцев «всего народа», Иван Грозный согласился вернуться в Москву, но на определенных условиях. В самом общем виде они выражались в следующем: отныне царь будет по своему усмотрению «невозбранно казнить изменников опалою, смертию, лишением достояния без всякого стужения, без всяких претительных докук со стороны духовенства».

              2 февраля 1565 г. Иван Васильевич торжественно въехал в столицу, а на другой день объявил духовенству, боярам и знатнейшим чиновникам об учреждении опричнины. Многих в то время поразил внешний вид государя. Он был строен, высок и широкоплеч. Исполнилось ему от роду тридцать пять лет, но выглядел он далеко за сорок. Черты лица обострились, орлиный нос казался круче, глаза горели мрачным огнем, а на челе появились морщины, которых раньше не было. Особенно удивили людей его резко поседевшие борода и усы.

ОПРИЧНЫЙ ТЕРРОР

              Что же такое опричнина Ивана Грозного? Термин «опричнина» происходит от старославянского слова «опричь» - кроме, поэтому опричников называли еще кромешниками. В Древней Руси опричниной называли ту часть княжества, которую после смерти князя выделяли его вдове «опричь» всех уделов. По существу эта загадочная для современников царская реформа включала в себя три группы мероприятий:

              1) В системе централизованного государства Иван Васильевич выделял «опричь» всей земли значительные территории на западе, севере и юге страны, которые и составили его особое личное владение – государев удел, или опричнину. Верховное управление и суд в государевом уделе осуществляла опричная Боярская дума. В опричнину вошли города Можайск, Вязьма, Козельск, Перемышль, Белев, Лихвин, Малоярославец, Суходровья, Медынь, Суздаль, Шуя, Галич, Юрьевец, Балахна, Вологда, Устюг, Старая Русса, Каргополь, Вага и ряд высокодоходных волостей. Как видим, к опричнине отошли важные торговые пути на север и восток, основные центры соледобычи и стратегически важные форпосты на западных и юго-западных границах. В Москве государь взял себе Чертольскую улицу, Арбат с Сивцевым Вражком и левую от Кремля сторону Никитской улицы с их слободами. Из всех городов, уездов, волостей и улиц, перешедших в государев удел, надлежало насильственно выселить всех князей, бояр, дворян и приказных людей, если они добровольно не записывались опричниками. Царь не пожелал больше оставаться в великолепном Кремлевском дворце, построенном его дедом, и приказал строить для себя новый дворец за Неглинной, между Арбатом и Никитской улицей, а так же огородить его, подобно крепости, высокой стеной. Временной резиденцией царя с тала Александрова слобода.

              2) Для своей охраны государь создал из князей, дворян, бояр и детей боярских гвардию телохранителей. Первоначально опричный корпус не превышал 1000 человек, но вскоре особое войско было доведено до 5000 человек. Отбор опричников производил сам Иван Васильевич в торжественной обстановке в Большой палате Кремлевского дворца. Когда была отобрана тысяча опричников, они в присутствии митрополита, всего кремлевского духовенства и бояр дали клятву быть верными государю и великому князю и его государству, молодым князьям и великой княгине, искоренять «крамолу» и сообщать, если они знают, слыхали или услышат обо всем дурном, что замышляется против царя или его государства, молодых князей и царицы. Они клялись так же не есть и не пить  вместе с земцами и не иметь с ними ничего общего. При этом каждый опричник отрекался от своих родных и друзей и обязывался служить только царю. За все это государь жаловал всех отобранных имениями и землей в тех городах и волостях, откуда выселялись князья, бояре, дворяне и приказные люди, не пожелавшие вступить в опричнину.

              3) Та часть государства, которая оставалась за пределами государева удела – опричнины, стала именоваться земщиной. Текущими государственными делами здесь по прежнему занималась Боярская дума и приказы, но часть дьяков царь взял в опричнину. Высшей инстанцией и в судебных делах, и в области международных отношений, как и прежде, был царь. Ему докладывали о всех «больших делах» - ратных и земских.