Опыт реформирования советской системы управления в СССР

Курсовая работа по Истории Отечественного государства и права

на тему: «Опыт реформирования советской системы управления в СССР (сер 60-х – 80-е  годы XX  века)»   

Москва

2007

Содержание

1. Введение………………………………………………………………………2

2. Система управления в период «развитого социализма» (1964-1985)….5

2.1 Конституция СССР 1977г…………………………………………………11

3. Система управления в период «перестройки» (1985-1991 гг.)…………16

4. Заключение……………………………………………………………………21

5. Библиография……………………………………………………………….24

6. Приложение……………………………………………………….………….25

Введение

     Вторая половина 60-х – середина 80-х годов были для СССР периодом нарастания негативных явлений во всех сферах жизни общества. Они проявлялись в стагнации экономики, росте оппозиционных настроений населения, падении авторитета Союза на международной арене. Принимаемые руководством страны меры по «совершенствованию» социализма не могли остановить надвигающегося кризиса административно-командной системы.

     В 1964 Брежнев возглавляет заговор против Хрущева, после смещения которого занимает пост первого секретаря ЦК КПСС. Брежнев был наделен инстинктом власти: в ходе аппаратной борьбы за власть и влияние в партии он своевременно устранял своих явных и потенциальных противников (например, А. Н. Шелепина, Н. В. Подгорного), расставляя на ключевые посты лично преданных ему людей (Ю. В. Андропова, Н. А. Тихонова, Н. А. Щелокова, К. У. Черненко, С. К. Цвигуна). К началу 1970-х гг. партийный аппарат поверил в Брежнева, рассматривая его как своего ставленника и защитника системы. Всесильная партийная номенклатура отвергала любые реформы, стремилась сохранить режим, обеспечивающий ей власть, стабильность и широкие привилегии.[1]

      Для стиля правления Брежнева был характерен консерватизм. Он не обладал ни политической волей, ни видением перспектив развития страны. Политическая жизнь характеризовалась ростом бюрократического аппарата, усилением его произвола. В партийных и советских кругах (прежде всего в ближайшем окружении Брежнева) процветали злоупотребление служебным положением, казнокрадство, коррупция.

     В период 70-х – начала 80-х годов в стране сложился механизм торможения, стали резко нарастать застойные явления, которые при этом все шире сопровождались застольными мероприятиями. Страна объективно нуждалась в серьезных и кардинальных реформах.

     Советское общество в предперестроечный период характеризовалось глубокой раздвоенностью: вся политическая жизнь и осмысление политических и экономических реалий настоящего должны были осуществляться в соответствии с четко заданными идеологическими канонами; быт общества, включая его культурные запросы, был не только вне идеологии, в значительной степени он противостоял ее догматам. Глубоко укоренившаяся потребительская ориентация общества усугублялась отсутствием нормального интеллектуального анализа действительности, задавленностью новых духовных исканий.

     В середине 80-х руководство КПСС провозгласило курс на «перестройку». По масштабу вызванных ею перемен в Европе, да и во всем мире ее справедливо сопоставляют с такими историческими событи­ями, как Великая французская революция или Октябрь 1917 года в России. Итак, термин «перестройка» появился в нашей политической лексике в 1985 году.

     Представители различных социальных групп и политических направлений в обществе дают на вопросы: что подразумевает собой понятие «перестройка», каковыми были ее замысел и действительное содержание –  далеко не одинаковые ответы. Есть три основных подхода к толкованию  данного понятия. Первый подход — под перестройкой понимается «революция сверху»: слом тоталитарной политической системы, изменение общественного и государственного строя в СССР; второй подход –перестройка есть предательство социализма, антисоциалистические манипуляции. Сторонники третьего подхода употребляют термин «перестройка» для обозначения того периода, который был связан с действительностью М. С. Горбачева на высших партийных и государственных постах, избравшего путь реформирования социализма.

     Перестройка, неосторожно запущенная М. С. Горбачевым, имела в качестве своего компонента смутное стремление советской интеллигенции к более эффективному и справедливому управлению. Но к созданию нового политического и административного режима общество не было подготовлено.[2]

     Цель курсовой работы – исследование развития системы органов власти и управления в СССР в сер 60-х – 90-е гг.

Система управления в период «развитого социализма» (1964-1985)

     16 октября 1964 г. в газетах появилось сообщение о состоявшемся двумя днями ранее пленуме ЦК КПСС, который «удовлетворил просьбу т. Хрущева Н. С. об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья»[3].

     Пришедшие к власти лидеры были едины лишь в решимости положить конец хрущевским новациям и новому изданию «культа» – измене    принципа коллективного руководства. В остальном они существенно разнились. А. Н. Косыгин был известен как сторонник реформ, внедрения некоторых экономических стимулов в административно-командную систему; Ю. В. Андропов – сторонник последовательного  продолжения курса XX съезда партии и решительных мер в защиту социалистических ценностей; А. Н. Шелепин – сталинист.  Л. И. Брежнев занимал центристские позиции, М. А. Суслов – правоцентристские. Л. С. Брежнев был избран не первым (как Хрущева), а генеральным (как Сталина) секретарем ЦК КПСС.

     Политическая система сохранила основные особенности институтов власти предшествующих десятилетий. Важнейшими чертами преемственности было отрицание принципа разделения властей, политический монополизм и превращение партийных структур в негосударственные на всех уровнях управления обществом.

     Первые шаги нового руководства продиктованы стремлением покончить с «волюнтаризмом» Н. С. Хрущева в области партийно-государственного управления. В сентябре 1965 г. на очередном пленуме ЦК объявлено о «ликвидации совнархозов и восстановлении отраслевых министерств с начала новой пятилетки»[4]. На декабрьском (1965) пленуме ЦК реформирован Комитет партийно-государственного контроля. Его переименовали в Комитет народного контроля, властный статус его руководителей был существенно снижен. Президиуму ЦК было возвращено название Политбюро.    

     Советы разного уровня обладали на первый взгляд достаточно широкими полномочиями. Но, по сути дела, они превратились лишь в форму для придания легитимности решениям, разрабатываемым партийным аппаратом. Номенклатура манипулировала выборной властью – Советами в своих интересах. Так Верховный Совет СССР ежегодно принимал законы о государственном бюджете (ст. 60 Конституции СССР 1936 г.), проекты которых вносил Министр финансов, утверждая в этих законах, что доходы превышают расходы. Фактически же длительное время существовал большой дефицит госбюджета.

     Бюджетные комиссии палат Верховного Совета в соответствии с Конституцией 1936 г. должны были проверять исполнение бюджета. Но, поскольку, в законах о бюджете содержались лишь общие показатели: расходы на оборону, народное образование, государственное управление, социальную сферу – они не могли контролировать расходы собственно министерств и ведомств (особенно в других сферах), не заслушивали вопросы о целесообразности вложений в «стройки века» или другие имеющие жизненное значение для страны.

     Таким образом, Верховный Совет фактически был отстранен от контроля за деятельностью правительства, хотя на это имел конституционное право: «Совет Народных Комиссаров СССР ответственен перед Верховным Советом СССР и ему подотчетен, а в период между сессиями Верховного Совета – перед Президиумом Верховного Совета СССР, которому подотчетен» (ст. 65 Конституции СССР 1936 г.)[5].

     Конкретные сроки отчетов правительства перед Верховным Советом не были определены в правовых документах, не фиксировалось и право Верховного Совета выражать недоверие правительству по итогам отчета. Это порождало безответственность высших должностных лиц. В Верховном Совете отсутствовали комиссии по обороне, соблюдению законности и правопорядка, государственной безопасности, и на практике депутаты Верховного Совета не могли контролировать КГБ, МВД, Министерство обороны. Лишь иногда депутатские комиссии помогали дорабатывать отдельные законопроекты. В основном же Верховный Совет «единогласно одобрял» подготовленные аппаратом документы.

       Местные Советы, копируя работу Верховного Совета, были фактически бесправны, в значительной мере из-за слабой материальной и финансовой базы. Основную роль играли исполкомы Советов, поскольку весь состав Совета собирался лишь на сессии –  два раза в год (ст. 46 Конституции 1936 г.), а на постоянной основе действовал исполнительный комитет. Исполком готовил вопросы для обсуждения на сессиях и проекты решений к ним. Депутаты – представители народа (рабочие, колхозники и интеллигенция) лишь участвовали в голосовании. В таких условиях Совет в принципе не мог контролировать деятельность своего исполнительного органа. Помимо этого, члены исполкомов и их подразделений являлись депутатами самих этих Советов («по должности»). Получалось, что исполкомы должны контролировать сами себя. Укоренялась практика фактического подчинения Советов аппарату, а процесс подбора «послушных» кадров подстраховывал эту систему. Выдвижение депутатов было монополизировано партийными органами, политическая практика в стране основывалась на принципе: один депутат – один кандидат. В результате «выбирал» не народ, а партийные органы. Они фактически назначали депутатов с соблюдением социальных, образовательных и прочих норм.

     В такой системе именно процессы, происходившие в партии, во многом определяли общественное развитие. Благоприятные условия для роста всевластия и бесконтрольности партийной номенклатуры в центре и на местах создавала отмена в 1966 г. на XXIII съезде КПСС норм обновления руководящих кадров. Партия продолжала наращивать свое влияние общества в 70-е годы: практически не осталось предприятий и строек, колхозов и совхозов, учреждений и учебных заведений, в которых не было бы первичных парторганизаций.

     В 1971 г. на XXIV съезде КПСС в Уставе КПСС было закреплено право партийных организаций непроизводственной сферы (НИИ, ВУЗы, лечебные учреждения, министерства и т.д.) контролировать деятельность администрации. Так была закреплена в партийных документах функция КПСС как силы не только направляющей, но и управляющей.

     Универсальным средством решения всех экономических и социальных проблем провозглашалось повышение руководящей роли партии. Партийный контроль распространялся на все сферы жизни. В партийно-государственном аппарате создавались соответствующие подразделения. Аппараты ЦК КПСС, комитетов компартий союзных республик, крайкомов и обкомов все больше напоминали структуру органов управления народным хозяйством. В отличие от центрального аппарата КПСС местные парткомитеты не обладали большой экономической властью.

     Большая часть предприятий находилась в подчинении центральных ведомств, и воздействие крайкома, обкома на экономику соответствующих регионов было незначительным. Однако, реализуя установки министерств, именно край или область вкладывали собственные средства в развитие социально-культурной и бытовой сферы, экологию и т. д. В руках местной власти имелся лишь один рычаг решения социально-экономических проблем – привлечение новых капиталовложений из центра, чем и занимались вновь избранные первые лица партаппарата края или области.

     Именно для секретарей обкомов, крайкомов стремление брежневского режима к стабильности было наиболее выгодным. Все вместе они были самой влиятельной и самой многочисленной группой внутри КПСС. Значение поста секретаря обкома (крайкома) определялось тем, что он находился на перекрестке требований верхов и реальных потребностей народа. Подчиненные Москве, но часто страдающие от этой опеки, секретари среднего звена партаппарата были недовольны московской бюрократией.

     В 70-е гг. состав Политбюро изменился не только количественно, но и качественно: председатель КГБ, министры иностранных дел и обороны вошли в него не просто как партийные руководители, а как главы важнейших государственных ведомств. Это свидетельствовало о превращении высшего политического органа в некую разновидность органа государственного управления.