Посольский приказ

Введение.

Существует евангельское изречение: “Светильник тела есть око”. Выдающийся русский дипломат XVII в. А.Л. Ордин-Нащокин, назвав Посольский приказ “Оком всей великой России”, безусловно, имел для этого основания. Эта  метафора не только подчеркивала высокую степень ответственности внешнеполитического ведомства за судьбы страны. По существу, действовавший в Москве Посольский приказ, куда стекалась обширная информация о жизни народов других стран и о событиях в самой России, давал россиянам возможность “видеть” окружающий мир.

К концу XV в., объединив  в единое целое северо-восточные  земли Руси, освободившись от ордынского ига, молодое Русское государство  начинает играть самостоятельную роль в международной политике. XVI век  поставил перед ним новые задачи: нужно было отвоевать западные и юго-западные русские земли, захваченные Великим княжеством Литовским; получить доступ к Балтийскому морю, преодолев сопротивление Польши, Литвы и Ливонского ордена; укрепить южные и восточные рубежи государства. Для российской дипломатии открывалось широкое поле деятельности. Ее возросшая активность (только в Литву в первой половине XVI в. было отправлено около 170 посольств) требовала создания единого учреждения, ведавшего внешними делами, с ограниченным кругом доверенных лиц, специализирующихся только на дипломатической службе.

В.О. Ключевский отмечал: “Несмотря на многостороннее развитие дипломатических отношений московского  двора со времени Ивана III, долго  не заметно особого заведовавшего  ими учреждения: их вел непосредственно сам государь с думой”. В самом деле, существовала тесная связь внешнеполитических дел с делопроизводством Боярской Думы и домовой казной великого князя. Согласно описи Царского архива, к началу XVI в. скопилось настолько много дипломатических документов, что появилась потребность в их систематизации. Для этого дела по сношениям с определенными государствами распределялись по годам и для них отводились особые пронумерованные ящики: “волошские”, “немецкие”, “крымские” и т.д. Таким образом, можно говорить о становлении специального ведомства — будущего приказа, которому позднее и был передан весь Царский архив.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Образование.

В отечественной историографии  — за С.А. Белокуровым — общепринятой датой образования Посольского  приказа считается 1549 год. Эта дата установлена исследователем на основании выписки из посольских дел, составленной в Посольском приказе в 1565—1566 годах и содержащей основные сведения о сношениях между Российским и Польско-Литовским государствами в 1462—1565 годах. В ней и упоминается, что в 1549 году “приказано посольское дело Ивану Висковатого, а был еще в подьячих”. Уникальная запись с датой 1549 года, скорее всего, может быть объяснена не в связи с реформой посольского дела, а интересами самого Висковатого. Именно в это время возникли разногласия между царем и Висковатым по вопросам внешней политики. Висковатый был вынужден противопоставить себя возможным претендентам на его пост — братьям Щелкаловым, которые позднее этот пост и заняли.

Есть, однако, основания предполагать, что Посольский приказ как государственное учреждение существовал и ранее. Об этом прежде всего говорят данные справочника В.И. Саввы о развитии чиновной иерархии, ведавшей внешнеполитическими делами в XVI в. Их функции по сути ничем не отличались от тех, которые исполнял Висковатый в середине XVI в. Тот же С.А. Белокуров указывает на то, что Висковатый и до назначения главой Посольского приказа участвовал в дипломатических делах. Будучи еще подьячим, он в марте 1542 года писал перемирную грамоту с Польшей. Об этом свидетельствует и обилие такой специфической разновидности приказного делопроизводства, как посольские книги.

Первого из известных  руководителей Посольского приказа  И.М. Висковатого сменил дьяк Андрей Васильев. В документах Посольского приказа указано, что к нему 6 июня 1562 г. прибыл датский гонец и был он (гонец) принят в “избе”, называвшейся “дьячей”, или “посольной”, которая находилась в московском Кремле. В 1565 году была построена особая Посольская палата.

Ввиду важности занимаемого поста преемники Висковатого уже носили звание думных дьяков. Среди лиц, возглавлявших Посольский приказ, выделяются такие известные деятели, как братья Андрей Яковлевич и Василий Яковлевич Щелкаловы, Иван Тарасьевич Грамотин, Петр Алексеевич Третьяков, Алмаз Иванов, Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, Артамон Сергеевич Матвеев, Василий Васильевич Голицын, Емельян Игнатьевич Украинцев. Это о них подьячий Посольского приказа Г.К. Котошихин писал в XVII в.: “Хотя породою бывает меньше, но по приказу и по делам выше всех”. Действительно, большинство из них не могли похвастаться знатностью рода и своей карьерой были обязаны собственным способностям и заслугам.

Некоторые из них, например А.Л. Ордин-Нащокин и А.С. Матвеев, были пожалованы боярским чином. Это были люди разных взглядов и характеров, со своими достоинствами и недостатками, с нелегкими, а подчас и трагическими судьбами. Но каждый из них, бесспорно, был выдающейся личностью, оставившей заметный след в истории России. Их дипломатические таланты с удивлением, а иногда и с досадой, отмечали многие иностранцы. “Иван Михайлович Висковатый — отличнейший человек, подобного которому не было в то время в Москве: его уму и искусству как московита, ничему не учившегося, очень удивлялись иностранные послы”, — писал составитель Ливонской хроники Б. Руссов. “Тонкая и двуличная лиса, хитрейший скиф, какой когда-либо жил на свете” — так характеризовал А.Я. Щелкалова английский купец Джером Горсей. Яркой личностью в русской дипломатии XVII в. был А.Л. Ордин-Нащокин, которого шведы называли “русским Ришелье”. Вот что писал о нем Самуил Коллинз, врач царя Алексея Михайловича: “Великий политик, очень важный и мудрый государственный министр и, может быть, не уступит ни одному из министров европейских”.

 

 

Функции.

На основании сохранившихся  посольских книг можно воспроизвести  функции думного посольского  дьяка. Во второй половине XVI в. думные посольские дьяки пользовались самыми широкими полномочиями: они принимали  привезенные послами грамоты; вели предварительные переговоры; присутствовали на приемах иностранных дипломатов; проверяли приготовленные списки ответных грамот; составляли наказы российским дипломатам, отправляемым за границу, и приставам — для встречи иностранных послов; знакомились с отчетами российских послов, вернувшихся после выполнения дипломатической миссии на родину. Более того, присутствуя при “сидении” государя с боярами для доклада по своему ведомству, они, в случае несогласия с решением вопроса, высказывали свое мнение. Замена главы Посольского приказа подчас приводила к переориентации внешнеполитического курса. Средний годовой оклад думного дьяка в середине XVII в. составлял по тем временам значительную сумму — 200—250 рублей.

Посольский приказ занимался  не только дипломатическими сношениями, но и другими делами, связанными с иностранцами. Его ведению подлежали: проживавшие в России иноземные купцы и ремесленники; поселившиеся в России татары; московские слободы, заселенные иностранцами; дворы для приема послов; выкуп пленных. Кроме того, Посольскому приказу давались отдельные поручения. Так, под его управлением состояли именитые люди Строгановы, купцы и промышленники, участвовавшие в освоении Сибири, несколько крупных монастырей.

 

 

 

 

 

Структура.

В XVII в. аппарат Посольского  приказа значительно вырос и включал в себя отдельные структурные части — “повытья”, возглавлявшиеся “старшими/старыми” подьячими. В XVI в. их было два или три. В XVII в. — от четырех до шести в разные периоды. Три повытья ведали сношениями с Западной Европой, два — с азиатскими государствами. Общее количество персонала, занятого дипломатической работой собственно в Посольском приказе в XVII в., было следующим: 5—6 старых подьячих, начальников повытий, 10—12 младших. К концу XVII в. — 5 старых, 20 средних и молодых и 5 новых, т.е. всего 30 человек.

Помимо дипломатических  сношений и вопросов, связанных с  иностранными подданными, проживавшими в России в XVII в., Посольский приказ выполнял ряд других функций, которые  нередко являлись для него источником дополнительных доходов. Это свидетельствовало о недостаточной дифференцированности обязанностей отдельных частей государственной службы. Так, с 60-х годов XVII в. Посольский приказ заведовал почтой, делами донских казаков, судом и сбором таможенных и кабацких доходов, назначением воевод и приказных людей и пр.

В это же время в  обязанности каждого приказа  входило также управление несколькими  городами. В частности, в видении  Посольского приказа были города: Касимов, Елатьма, Романов. Во второй половине XVII в. к нему были присоединены так называемые четвертные территориальные приказы, или четверти: Новгородская, Галицкая, Владимирская, Устюжская, которые собирали доходы с подведомственных им обширных территорий и собранные деньги расходовали преимущественно на жалованье боярам, окольничим и другим служилым людям Посольского приказа. К нему приписывались также и временно возникавшие учреждения: Смоленский, Печатный и Полоняничный приказы.

Столь обширная деятельность Посольского приказа обусловила и разнообразие функций его служащих. Уже со второй половины XVI в. рядом с думным дьяком — главой Посольского приказа — мы постоянно видим его заместителя (“товарища”), или “второго дьяка”. Так, за подписью Постника Дмитриева (1589—1592 гг.) — “товарища” начальника Посольского приказа А. Я. Щелкалова — посылаются памяти о выдаче “корма” иноземным послам и об их отправлении; к нему за наказом являлись лица, назначенные в “государево посольство”; он принимал иноземных послов и произносил речи от имени государя; он же выслушивал отчеты об исполнении дипломатических поручений. Для большинства приказных дьяков размер годового оклада в XVII в. не превышал 100 рублей, а наиболее распространенным был оклад в 70—80 рублей.

В связи с подчинением  Посольскому приказу других приказов и четвертей со второй половины XVII в. число помощников (заместителей) увеличивается: в 1666 году — три, в 1668 году — четыре, в 1685 году — пять. В их обязанности даже входили дела по сбору доходов с различных областей и “кружечных дворов” (“кабацкие деньги”). Не случайно глава Посольского приказа А.Л. Ордин-Нащокин говорил, что они “мешают посольские дела с кабацкими”. Назначались вторые дьяки из подьячих Посольского приказа, имевших опыт работы на дипломатическом поприще. Некоторые вторые дьяки со временем становились начальниками приказа, например, В.Я. Щелкалов, А.И. Власьев, Алмаз Иванов, Е.И. Украинцев. Всего с 1559 по 1714 год известно поименно 52 “товарища” начальников Посольского приказа.

При распределении приказной  работы промежуточное положение  между дьяками и подьячими  занимали “приписные” подьячие, т.е. имевшие право подписывать исходящие документы. По существу, это были подьячие высшей квалификации (“старые” подьячие). Нередко они находились во главе столов или повытий.

Помощниками думных дьяков и их “товарищей”  были подьячие, которые составляли основной штат Посольского приказа. Они разделялись на несколько категорий: “старые”, “средние” и “молодые”. Во главе повытий стояли старые подьячие, средние и молодые вели делопроизводство и переписку Посольского приказа, занимались изготовлением карт. К XVII в. в Посольском приказе сложилась своя особая школа письма с мелким и изящным почерком. Наибольшее количество “пищиков” было среди молодых подьячих. Самые же важные документы (“листовое письмо”, т.е. грамоты) писались подьячими более высоких рангов. При Иване III у посольского дела пребывало 28 подьячих, в царствование Ивана IV — 29. Денежные индивидуальные оклады подьячих были чрезвычайно разнообразны и колебались от 1 до 50 рублей в год. Для конца XVII в. наиболее распространенными были оклады в 5, 10, 20 рублей. Особо следует отметить, что жалованье в Посольском приказе было в 3—5 раз выше, чем в большинстве других приказов.

Кроме подьячих, которые вели переписку  на русском языке, в Посольском приказе  были служащие, знавшие иностранные языки. С начала XVI в. в Приказе и в составе посольств устными переводами занимались толмачи, а письменное делопроизводство на иностранных языках поручалось переводчикам. Во второй половине XVII в. среди постоянных служащих насчитывалось около 15 переводчиков и 40—50 толмачей, которые знали языки: латинский, польский, татарский, немецкий, шведский, голландский, греческий, персидский (фарси), арабский, турецкий, волошский, английский и грузинский. В переводчики часто поступали находившиеся на русской службе иностранцы, побывавшие в плену русские. Случалось, что для изучения иностранных языков и приобретения различных навыков детей боярских специально посылали за границу.

Среди служащих Посольского приказа  были также золотописцы, расписывавшие  грамоты золотом и красками. В конце XVII в. таких было пять и им вменялось в обязанность писать каймы и начальные слова. Во второй половине XVII столетия в Посольском приказе издавались исторические и переводные сочинения, содержавшие сведения по русской истории, внешним сношениям, а также книги об избрании на царство и родословные московских государей. Как правило, все книги обильно иллюстрировались рисунками, портретами и орнаментом.

Во второй половине XVII в. в Посольском приказе упоминаются также сторожа  и приставы, сопровождавшие иностранных дипломатов. Среди них было немало представителей знатных фамилий. Приставы назначались и для разбора судебных дел, находившихся также в компетенции Посольского приказа.

При И.М. Висковатом “посольская изба”  находилась “на площади” недалеко от построенной впоследствии колокольни Ивана Великого и стояла там вплоть до 70-х годов XVII в. Затем для московских приказов, включая “палату Посольскую”, было построено новое здание, именовавшееся в просторечии “дьячими полатами”. В плане оно представляло собой букву “П”, параллельные стороны палат были расположены вдоль Москвы-реки и выходили концами к Архангельскому собору. Здание было двух-этажным, причем Посольская палата выделялась своей высотой и особенно богатым украшением по фасаду. Помещение Посольского приказа находилось в конце дальней от реки линии, и его окна выходили к алтарной части Архангельского собора. В Посольском приказе имелось хранилище различных художеств, где было представлено мастерство иноземных живописцев и золотописцев. В отдельной палате (“казенке”) хранились архив и библиотека с многочисленными печатными и рукописными книгами, географическими картами. Здесь были книги “по художеству”, “о полатном и городовом строении” и “резного дела”, книги “с лицы”, т.е. с изображениями.