Правление Ивана III

В 1940 г. И.С. Лурье высказал мнение, что имя  Владимира Гусева в Типографской летописи упоминалось просто как сноска к следующей  записи, записи о  казни Гусева в 1497 г., а не в связи  с предыдущей записью о составлении судебника. С заключением Лурье согласился и Л.В. Черепнин. По Черепнину, составлений судебника Иван III доверил не Гусеву, а комиссии, возглавляемой князем Иваном Юрьевичем Патрикеевым. Материалы, собранны комиссией, редактировал, по всей видимости, дьяк Василий Третьяк Долматов. Доказательства Черепнина кажутся мне убедительными. 

В сущности Судебник 1497 г. представляет собой собрание правил процедуры и избранных правовых норм, предназначенное, прежде всего, как руководство для судей высших и местных судов. 

В судебнике упоминаются  три вида высших судов: (1) верховный суд, возглавляемый  председателем боярской думы, в которой  заседают бояре и  государственные чиновники; решения этого суда обжалованию не подлежали. (2) Боярский суд, который должен был докладывать дело великому князю, которому принадлежали окончательное решение. (3) Суд по особым делам под председательством судьи (боярина или государственного секретаря), которого специально назначали для каждого подобного дела; этот судья докладывал дело верховному суду для окончательного утверждения судебного приговора. Судопроизводство в провинциальных городах и районах оставлялось в руках кормленщиков. Как и в Белоозерской уставной грамоте, представители местного населения должны были принимать участие в судебных заседаниях (статьи 37 и 38 судебника). 

Что же касается правовых норм, то судебник установил  размеры наказаний  за разные виды преступлений; а также правила  судебных процедур по делам о земельных  владениях и торговых займах, отношениях между хозяевами  и наемными работниками, между владельцами  земли и крестьянами, по делам о рабстве. Большая часть  статей судебника  предельно лаконична. Многие статьи основываются на ранних русских  сводах законов –  «Русской правде»  Киевского периода  и Псковской судной грамоте XIV и XV веков. 

Принципиальное  значение для укрепления власти великого князя  имела статья 9 судебника, которая устанавливала  смертную казнь за основные государственные  преступления, прежде всего, для всех виновных в вооруженном  мятеже и заговоре против государя. 

В «Русской правде»  не было статей о  смертной казни, но она  существовала в Новгородском и Псковском праве. Великие князья московские в конце XIV и начале XV веков несколько  раз применяли  смертную казнь к  непокорным боярам и предателям. Согласно Уставной грамоте Двинской Земли 1398 г. наказаньем за третью кражу являлась казнь через повешенье. Иван III, как нам известно, казнил нескольких новгородских бояр, а также руководителей восстания в Вятке. Однако до судебника 1497 г. в Великороссии не существовало общего закона о смертной казни за государственные преступления. 

С точки зрения социального  и экономического развития Великой  Руси одной из наиболее важных статей судебника  являлась статья 57 о  праве крестьян переходить из одного владения или района в другой. Эта статья состоит  из двух частей. Первая содержит общее правило  о том, что крестьяне  свободны менять место жительства один раз в год в течение двух недель около «осеннего Юрьева дня», 26 ноября. Во второй части оговаривается особый случай, который касается крестьян, проживающих в домах (пожилых дворах), построенных для них владельцем земли. Если такой крестьянин желал съехать в конце первого года проживания, он должен заплатить землевладельцу за пользование домом одну четвертую часть его стоимости. Если крестьянин жил там два года, он выплачивал половину; если три, то – три четверти; если четыре, то – полную цену. Средняя стоимость дома устанавливалась в размере 1 рубль для степных районов (где лес стоил дорого) и половину рубля для лесных районов. 

Кажется очевидным, что 57 статья вводилась в интересах  землевладельцев  и крестьян, а также  в интересах великого князя. Крестьянам было важно, чтобы свобода  их передвижения из одной местности  в другую была официально подтверждена. Время, установленное для  переезда (около 26 ноября), соответствовало  окончанию сельскохозяйственного  сезона в Великороссии. К этому моменту  сбор урожая заканчивался, и зерно было уложено  на хранение. Крестьянин, таким образом, имел возможность произвести все расчеты с  землевладельцем  и заплатить все  налоги великому князю. Более ранний закон  подобного рода встречается  в статье 42 Псковской  судной грамоты (с  немного другим временем переезда – 14 ноября, вместо 26 ноября). Что  же касается специального условия для крестьян, проживавших в  домах, построенных  землевладельцами, то требование платы  за пользование домом  в случае отъезда  крестьянина должно было, конечно, прежде всего гарантировать владельцу сохранность дома. Однако сумма устанавливаемая в качестве цены за дом, была не слишком высока. Более того, если крестьянин уезжал, прожив в доме более четырех лет, он все равно платил не более установленного размера. 

В целом статью 57 следует  рассматривать вполне благоприятной и  для землевладельцев  и для крестьян. С моей точки зрения В.Б. Ильяшевич абсолютно прав, утверждая, что эта статья предназначалась не для того, чтобы лишить крестьян свободы передвижения, а для того, чтобы регулировать их миграцию в соответствии с требованиями сельскохозяйственной экономики. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

IV.

Женидьба на Софье Полеолог.

Внезапная кончина первой жены Ивана III, княгини  Марии Борисовны, 22 апреля 1467 года заставила  великого князя Московского  задуматься о новой  женитьбе. Овдовевший великий князь  остановил свой выбор  на жившей в Риме и слывшей католичкой греческой принцессе  Софье Палеолог. Одни историки полагают, что замысел «римско-византийского» брачного союза родился  в Риме, другие отдают предпочтение Москве, третьи — Вильно или Кракову.

    Софья (в Риме  её называли Зоей) Палеолог была  дочерью морейского деспота Фомы Палеолога и приходилась племянницей императорам Константину XI и Иоанну VIII. Деспина Зоя провела детство в Морее и на острове Корфу. В Рим она приехала вместе с братьями Андреем и Мануилом после смерти отца в мае 1465 года. Палеологи поступили под покровительство кардинала Виссариона, который сохранил симпатии к грекам. Константинопольский патриарх и кардинал Виссарион пытался возобновить унию с Русью с помощью бракосочетания.

    Прибывший в Москву  из Италии 11 февраля  1469 года Юрий Грек  привёз Ивану III некий «лист». В  этом послании, автором  которого, по-видимому, был сам папа  Павел II, а соавтором  — кардинал Виссарион,  великому князю  сообщалось о пребывании  в Риме преданной  православию знатной  невесты — Софьи  Палеолог. Папа обещал  Ивану свою поддержку  в случае, если  тот захочет посвататься  к ней.

    В Москве не  любили торопиться  в важных делах  и над новыми  вестями из Рима  размышляли месяца  четыре. Наконец,  все размышления,  сомнения и приготовления  остались позади. 16 января 1472 года московские  послы отправились  в далёкий путь.

    В Риме москвичи  были с честью  приняты новым  папой Сикстом IV. В подарок от Ивана III послы преподнесли понтифику шестьдесят отборных соболиных шкурок. Отныне дело быстро пошло к завершению. Через неделю Сикст IV в соборе святого Петра совершает торжественную церемонию заочного обручения Софьи с московским государем.

    В конце июня 1472 года невеста в  сопровождении московских  послов, папского  легата и многочисленной  свиты отправилась  в Москву. На прощанье  папа дал ей  продолжительную  аудиенцию и своё  благословение. Он  распорядился повсюду  устраивать Софье  и её свите пышные  многолюдные встречи.

    Софья Палеолог  прибыла в Москву 12 ноября 1472 года, и  тут же состоялось  её венчание с  Иваном III. В чём  причина спешки? Оказывается,  на следующий день  праздновалась память  святого Иоанна Златоуста — небесного покровителя московского государя. Отныне и семейное счастье князя Ивана отдавалось под покровительство великого святителя.

    Софья стала полноправной  великой княгиней  Московской.

    Сам факт, что Софья  согласилась поехать  искать счастья  из Рима в далёкую  Москву, говорит о  том, что она  была смелая, энергичная  и склонная к  авантюрам женщина.  В Москве её  ожидали не только  почести, оказываемые  великой княгине,  но также враждебность  местного духовенства  и наследника престола. На каждом шагу  ей приходилось  отстаивать свои  права.

    Иван, при всей  своей любви к  роскоши, был бережлив  до скупости. Он  экономил буквально  на всём. Выросшая  в совершенно другой  обстановке, Софья  Палеолог, напротив, стремилась блистать  и проявлять щедрость. Этого требовало  её честолюбие  византийской принцессы,  племянницы последнего  императора. К тому  же щедрость позволяла  приобрести друзей  среди московской  знати.

    Но лучшим способом  утвердить себя  было, конечно, деторождение. Великий князь  хотел иметь сыновей.  Желала этого и  сама Софья. Однако, на радость недоброжелателям, она родила подряд  трёх дочерей —  Елену (1474), Феодосию (1475) и опять Елену  (1476). Софья молила  Бога и всех  святых о даровании  сына.

    Наконец её прошение  было исполнено.  В ночь с 25 на 26 марта 1479 года  на свет появился  мальчик, наречённый  в честь деда  Василием. (Для матери  он всегда оставался  Гавриилом — в  честь архангела  Гавриила.) Счастливые  родители связали  рождение сына  с прошлогодним  богомольем и усердной  молитвой у гроба  преподобного Сергия  Радонежского в  Троицком монастыре.  Софья рассказывала, что при подходе  к монастырю ей  явился сам великий  старец, держащий  на руках мальчика.

    Вслед за Василием  у неё родились  ещё два сына (Юрий  и Дмитрий), затем  две дочери (Елена  и Феодосия), потом  ещё три сына (Семён,  Андрей и Борис)  и последней, в  1492 году, — дочь  Евдокия.

    Но теперь неизбежно  возникал вопрос  о будущей участи  Василия и его  братьев. Наследником  престола оставался  сын Ивана III и  Марии Борисовны  Иван Молодой,  у которого 10 октября  1483 года в браке  с Еленой Волошанкой родился сын Дмитрий. В случае кончины Державного он не замедлил бы тем или иным способом избавиться от Софьи и её семейства. Лучшее, на что они могли надеяться, — ссылка или изгнание. При мысли об этом гречанку охватывали ярость и бессильное отчаяние.

    Зимой 1490 года  в Москву приехал  из Рима родной  брат Софьи, Андрей  Палеолог. Вместе  с ним вернулись  московские послы,  ездившие в Италию. Они привезли в  Кремль множество  всякого рода умельцев. Один из них,  приезжий лекарь  Леон, вызвался исцелить  князя Ивана Молодого  от болезни ног.  Но когда он  ставил княжичу  банки и давал  свои микстуры (от  которых тот едва  ли мог умереть), некий злоумышленник  добавил в эти  микстуры отраву. 7 марта 1490 года 32-летний Иван Молодой скончался.

    Вся эта история  породила множество  слухов в Москве  и по всей Руси. Общеизвестны были  неприязненные отношения  между Иваном Молодым  и Софьей Палеолог. Гречанка не пользовалась  любовью москвичей.  Вполне понятно,  что молва приписала  ей и убийство  Ивана Молодого. В  «Истории о великом  князе Московском»  князь Курбский  прямо обвинял  Ивана III в отравлении  собственного сына  Ивана Молодого. Да, такой поворот  событий открывал  путь к престолу  детям Софьи. Сам  Державный попал  в крайне сложное  положение. Вероятно, в этой интриге  Иван III, приказавший  сыну воспользоваться  услугами тщеславного  лекаря, оказался  лишь слепым орудием  в руках хитроумной  гречанки.

    После гибели Ивана  Молодого обострился  вопрос о наследнике  престола. Было два  кандидата: сын  Ивана Молодого  — Дмитрий и  старший сын Ивана  III и Софьи Палеолог  — Василий. Притязания  Дмитрия-внука подкреплялись  тем, что его  отец был официально  провозглашённым  великим князем  — соправителем  Ивана III и наследником  престола.

    Державный оказался  перед мучительным  выбором: отправить  в темницу либо  жену и сына, либо  сноху и внука…  Убийство соперника  во все времена  было обычной ценой  верховной власти.

    Осенью 1497 года Иван III склонился на сторону  Дмитрия. Он распорядился  подготовить для  внука торжественное  «венчание на царство». Узнав об этом, сторонники Софьи  и княжича Василия  составили заговор,  который предусматривал  убийство Дмитрия,  а также бегство  Василия на Белоозеро (откуда перед ним открывалась дорога в Новгород), захват хранившейся в Вологде и на Белоозере великокняжеской казны. Однако уже в декабре Иван арестовал всех заговорщиков, в том числе и Василия.

    В ходе расследования  выяснилась причастность  к заговору Софьи  Палеолог. Не исключено,  что именно она  была организатором  предприятия. Софья добыла яд и ждала подходящего случая, чтобы отравить Дмитрия.

    В воскресенье  4 февраля 1498 года 14-летний  Дмитрий был торжественно  объявлен наследником  престола в Успенском  соборе московского  Кремля. Софья Палеолог  и её сын Василий  на этой коронации  отсутствовали. Казалось, их дело окончательно  проиграно. Придворные  бросились угождать  Елене Стефановне  и её коронованному  сыну. Однако вскоре  толпа льстецов  отступила в недоумении. Державный так и не дал Дмитрию реальной власти, предоставив ему в управление лишь некоторые северные уезды.