Развитие сельского хозяйство и промыслов в Башкортостане во второй половине XVIII

Оглавление

Введение. 3

Глава I. Земледелие и скотоводство. 4

1.1 Земледелие. 4

1.2 Скотоводство. 7

Глава II. Промыслы. 10

Заключение. 15

Список используемой литературы и источников. 16

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение.

 

Основой хозяйства башкир до присоединения к Русскому государству  являлось полукочевое скотоводство в сочетании с охотой, бортничеством  и рыболовством. Эти отрасли продолжали сохранять свое доминирующее положение  и в XVII в. На рубеже XVII–XVIII вв. на территории Башкортостана начинает распространяться земледелие, особенно в западных и  северо-западных районах (на территории Осинской и части Казанской дорог). Наибольшее распространение оно  получает во II половине  
XVIII в., а к концу XVIII в. становится основой хозяйства части северо-западных башкир.

Башкирские восстания  первой половины XVIII века оказали влияние  на изменение ситуации в сельском хозяйстве во второй половине XVIII в. Темпы восстановления хозяйства башкир после подавления восстаний в отдельных отраслях и в разных регионах края были разными. Особенно большие трудности были в восстановлении и дальнейшем развитии земледелия и скотоводства.

Цель работы рассмотреть  изменения и темпы развития сельского  хозяйство и промыслов в Башкортостане  во второй половине XVIII в.

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава I. Земледелие и скотоводство.

1.1 Земледелие.

 

Более быстрыми темпами земледелие восстанавливалось и развивалось  в северо-западном и западном Башкортостане, т.к. эта зона меньше других пострадала от карательных экспедиций во время подавления башкирских восстаний. К концу XVIII в. 25% всех земель этой части Башкортостана занимали пашни и усадьбы, что говорит о переходе башкир к оседлости и земледелию. Относительно башкир этой зоны Н. П. Рычков (географ, этнограф, сын П. И. Рычкова) отмечал: «Есть уже между ими и такие, которые сами собою потребности не большой сев хлебы заводят, а особливо те, кои живут ближе к Уфе, и к тем жительствам, где издавна было и есть земледелие».

Природа Западной Башкирии создавала благоприятнейшие условия  для развития земледелия. Кунгурский бургомистр Юхнев, побывавший в 1725—1726 годах по поручению начальника горных заводов Урала В.И.Геннина в  волостях Западной Башкирии с целью  выяснения численности населения, так характеризует башкир Казанской  дороги: «Пахотной земли и сенных угодий довольно имеют. Они сеют рожь и всякой хлеб, и та дорога кормит Уфу. Они имеют дворы хорошие, едят хлеб и всякое мясо, скота у  них довольно, только лутше кормят и держат из-за того, что у них  хлеба и соломы много. Меду и воску  много. Ясак платят староположенный».¹

О высоком развитии хозяйства  докладывал в начале 1745 года и губернатор Неплюев. Как он утверждал, жители Казанской  дороги усердно занимались хлебопашеством и заготовкой сена для скота и  к середине XVIII века стали производить  сельскохозяйственные продукты в количестве, достаточном для собственного потребления, а некоторые — и для продажи.² 
Из земледельческих культур использовались как озимые (рожь), так и яровые – овес, просо, ячмень. В то же время часть жителей Казанской дороги занималась земледелием мало. Это относится к юго-западным и отчасти западным башкирам Казанской дороги. Главным занятием этой части башкир было скотоводство.

Во второй половине XVIII века продолжается процесс быстрого роста  земледелия. Начальник 10-го Уфимского  кантона доносил, что «башкиры Мензелинского  уезда более других привычны к  хлебопашеству, и есть деревни, не уступающия в хозяйстве русским... Мензелинския башкиры наполнены более других кантонов припущенниками разного наименования, принадлежащего также башкирам, а  потому в этом уезде недостаток не в труде, а в земле». Начальник  кантона просит ускорения размежевания земель, чтобы переселить некоторых  припущенников «на другие свободныя  башкирския земли».³

В 60—70-х годах XVIII века на территории Казанской дороги побывали участники академических экспедиций. Капитан Н. Рычков, посетивший юго-западные районы Казанской дороги, характеризует население среднего течения реки Ик и пишет: «В сих местах живет множество башкирцев, кои в число земледельцев причислить невозможно. Народы, обитающие в сей стране, суть татары, и службу отправляющие башкирцы, которые отчасти земледельцы, а больше ещё скотоводы и пчеляки». Башкир, живших в верховьях рек Кинель, Дема, Н. Рычков называет лишь скотоводами. «И всем известно, что они в хлебопашестве почти не упражняются, а польза их происходит от одного только скотоводства. Зимою пребывают они в убогих хижинах, а весной в степях».⁴

Казанская дорога в XVIII веке была достаточно развитым земледельческим  районом. Население северной части  Казанской дороги уже к началу XVIII века было оседлым и занималось земледелием. В целом, первая половина XVIII века явилась для хозяйства  западных башкир переходным периодом, так как именно в это время  традиционное скотоводческое хозяйство  начало уступать свое ведущее место земледелию. Не имеется точных сведений о характере башкирского земледелия. Есть мнение, что у северо-западных башкир в XVIII веке земледелие было трехпольным. Трехполье, вероятно, существовало, но данных о степени его распространения не имеется. По крайней мере, сам примитивный характер башкирского земледелия не вызывает сомнений. Хлеб засевался в одном месте в течение ряда лет, без всяких удобрений, и после истощения земли она забрасывалась. В результате накопились обширные массивы залежных земель. По признанию П. С. Палласа, башкиры бассейна реки Танып имели «довольство… от землепашества». ⁵На развитие земледелие в этом регионе Башкортостана указывали также представители местной администрации и межевщики.

Определенные успехи в  развитии земледелия наблюдаются у  башкир Сибирской дороги. По словам И. И. Лепехина, «башкирцы на Ае переродились. Они столь же хорошие хлебопашцы, как и их соседи». О начале развития земледелия среди башкир Сибирской  дороги указывал и П. С. Паллас. Он писал, что башкиры бассейна р. Уфа «все весьма к земледелию привыкли», а  жители Кудейских волостей «так много  пашни засевают, что на заводы продавать  могут». ⁶На производство товарного хлеба в некоторых хозяйствах башкир в окрестностях Уфы и вблизи горных заводов в 70-х гг. указывал и И. И. Лепехин.

Медленнее развивалось земледелие на территории Ногайской дороги. Но к 70-м гг. и в этом регионе Башкортостана  наметились определенные сдвиги в его  распространенные в хозяйстве башкир. И. И. Лепехин отмечал, что башкиры в окрестностях Табынской крепости «начинают вникать в хлебопашество», «год от году рачительнее становятся к пашне», «и всякий старается по крайней мере столько хлеба сеять, сколько для домашнего обихода потребно». Академик П. С. Паллас также отмечал склонность башкир отдельных деревень Ногайской дороги к земледелию. В частности, он указывал, что башкиры д. Кубово (Кубаул) «сделалися порядочными земледельцами и уже в состоянии вывозить хлеб свой в город на продажу».⁷ О развитии земледелия у башкир бассейна р. Демы говорит и тот факт, что в годы в годы Крестьянской войны 1773-1775 гг. они поставляли хлеб повстанческим отрядам И. Н. Зарубина.

Однако нельзя преувеличивать степень развития земледелия среди  коренного населения края. Географически  и природно-климатические условия  Башкортостана оказывали сильное  воздействие на сохранение традиционных отраслей хозяйства башкир.

Земледелие занимало ведущее  место в хозяйстве русских  крестьян. Оно было основными занятием черносошных крестьян Исетской провинции, которые засевали до 100 тыс. десятин  земли, сеяли рожь, пшеницу, ячмень, овес, в хорошие годы получали урожай «сам-десят» и более и обеспечивали «хлебом всю пограничную линию». Хорошими земледельцами были мордовские, марийские и удмуртские крестьяне. Мишари Исетской провинции выращивали урожай ржи и полбы «сам-десят» и «сам-пятнадцат». В то же время в рапортах казенной палаты Оренбургской губернии отмечалось, что «татары же, тептяри и мещеряки на обрабатывание земли мало себя употребляют».

Сеяли озимую рожь, овес, пшеницу, ячмень, просо, гречиху, полбу, ядрицу, горох, коноплю, лен. Но главной культурой  являлась рожь. П. И. Рычков (историк) писал, что ее «сеют тут, как и в  прочих, внутренних местах, так много, что он один занимает столько земли, как весь яровой сев,… овса более  сеют, нежели пшеницу, а пшеницы больше, нежели ячменя. Полба и ядрица хотя и сеется, но не везде».

1.2 Скотоводство.

 

Из всех отраслей хозяйства  башкир в ходе подавления башкирских восстаний 30 –50-х гг. и Крестьянской войны  1773-1775 гг. наиболее сильно было подорвано скотоводство. Но во второй половине XVIII в. оно восстанавливалось сравнительно быстрыми темпами. Об этом П. И. Рычков в 1767 г. писал: «Во время бывших башкирских замешательств сей народ приведен уже был до великого скудения в лошадях, но по установлению оного так они снова у них расплодились, что ныне из них многие имеют сот по 5-ти и больше и все вообще стали быть оными опять достаточны» . Особенно много лошадей было у башкир Ногайской и Сибирской дорог, где скотоводство продолжало играть ведущее место в их хозяйстве. П. С. Паллас писал, что некоторые из башкир этого региона имеют по несколько сот лошадей, «а есть и такие, коих богатство в сем от двух до четырех тысяч лошадей простирается». Башкиры держали также много коров, верблюдов, овец.

По свидетельству русских ученых в XVIII в. башкиры в своем хозяйстве имели большое количество различного скота, особенно лошадей. Причем, не только богатые, но и те, которые считались бедными. П.И.Рычков отмечал: «Лошади башкирские издавна в России почитаются, между которыми многие сходами, и так резвые иноходцы бывают… До последнего бунта башкирский народ весьма богат был лошадьми… однако ныне паки… немало находится таких, кои от трех до четырехсот кобыл имеют». ⁸ По мнению И.П.Фалька, у башкир «бедный хозяин имеет лошадей от 10 до 20, богатые же владеют целыми табунами и стадами до 1000, и до 2000 голов. И.Г.Георги пишет: «редко и у простого человека бывает меньше 30 и 50 лошадей, многие оных до 500,богатые до 1000, а иные до 2000 и выше… число овец почти соответствует у богатых числу лошадей или превосходит оное, однако мало чем. Рогатого скота держат богатые в половину против лошадей. Почти у всех есть козьи стада». ⁹ Итак, остается только удивляться экономическими возможностями и богатством башкирского дворохозяйства, даже у тех башкир, которых считали за «бедного хозяина». Знаменитый тархан бурзянского рода Алдарбай Исекеев обладал 8000 лошадьми.¹⁰ В каких гигантских по размерам помещениях («хлевах») должны были хозяева (пусть даже 30 – 50 голов лошадей) поместить такое количество скота в условиях только оседлой жизни, каким образом их обеспечить сеном на зиму? Какие огромные хозяйственные постройки должны были вмещать в себе башкирские аулы, каковы должны быть размеры последних, какая соответствующая хозяйственная культура должна была быть в этом случае? При наличии большого количества скота, требующего от его хозяев больших трудовых затрат и времени, в какое время должны были вестись работы связанные с оседлой, земледельческой жизнью, обработкой земли? И если такое существовало, то где зафиксированы факты о них и есть ли следы их присутствия? Таким образом, ведение такого скотоводческого хозяйства было возможным лишь в условиях существования полукочевой системы ведения хозяйства.

Долгие годы совместного  проживания с башкирами на общей  территории способствовали развитию скотоводства среди русских крестьян и нерусских  припущенников. О тептярях Казанской  дороги Н. П. Рычков писал, что «живущие между башкирами, научились они  обрядам скотоводства по обыкновению  сего народа». Вдоль юго-восточной  линии крепостей еще на рубеже XVIII-XIX вв. казаки из татар вместе с  башкирами летом выезжали на кочевья. Такой же полукочевой образ жизни  вели тептяри Верхне-Уральского уезда. Скотоводством и сенокошением занимались русские казаки Магнитной, Уртазымской, Коельской, Чебаркульской, Уйской и  других крепостей, марийцы, татары, тептяро-бобыли Троицкого уезда.

 

 

 

 

 

Глава II. Промыслы.

 

Во второй половине XVIII в. традиционные отрасли хозяйства башкир – бортничество, охота, рыболовство и лесные промыслы продолжали играть заметную роль в жизни коренного населения. Они получили значительное распространение также среди русских крестьян и нерусских пришлых народов. На юге и юго-востоке Башкортостана бортничество и охота оставались занятием башкир, а татары, мишари, казаки, новокрещенные мордва и чуваши арендовали у башкир луга, лесные угодья, реки и озера, косили сено, щипали хмель, собирали черемуху, ловили рыбу.

Во второй половине XVIII в. бортничество башкир достигло своего расцвета. Ценные сведения об этом промысле на Южном Урале были собраны и  опубликованы ученым-географом и  историком Петром Ивановичем Рычковым, участником Оренбургской экспедиции, организованной в 1760х гг. . Первый член-корреспондент Российской Академии наук П. И. Рычков, изучая природу и быт народов Южного Урала, заметил в своих трудах, что «…повсюду же леса, в которых множество пчел», а главная экономия башкир состоит «в конских заводах, содержании скота и бортевых пчел. … Башкирцы, у которых лесные места, от сих пчел бортевых получают себе великий доход, и в размножении оных так искусны, что много таких, из которых у одного по нескольку тысяч бортевых деревьев имеется, а на одном дереве бывают по два, а иногда и по три бортя с пчелами. … а редкой в лесных местах живет, который бы ничего у себя не имел. Из такого бортя вынимает мёду с вощиною близ пуда, иногда больше и меньше» (П. И. Рычков, 1760, 1762).

П. И. Рычков стал основателем отечественной пчеловодной науки, причем рождалась она на уральской земле. Изучение башкирского пчеловодства позволило ему обобщить собранный материал и опубликовать четыре статьи по этой отрасли в «Трудах Вольного экономического общества». Они открыли путь русской научной пчеловодной литературе. Материал о бортничестве оказался сосредоточенным в статье «Третье продолжение о пчелах», где автор писал: «… разсудилось мне объявить теперь о бортевом содержании, сколько я  сам сведом и по сие время известить об нем мог» (П. И. Рычков, 1767).