По крестьянскому
вопросу в Политбюро возник
раскол. Бухарин, Рыков и Томский
выступили против чрезвычайных
мер как постоянной политики,
за развитие простейших форм кооперации среди крестьянства,
за добровольные и постепенные методы
вовлечения крестьян в колхозы. Они полагали,
что индивидуальные крестьянские хозяйства
еще не исчерпали всех своих возможностей.
Тем более что в 1928 году в колхозах состояло
всего 1,7% крестьянских хозяйств. Бухаринская
линия была рассчитана на постепенный
процесс вовлечения крестьян в колхозы.
Она предусматривала строго добровольный
переход единоличников через простейшие
формы кооперации к производственной,
делала упор на сбалансированное развитие
промышленности и сельского хозяйства.
Сталин, Молотов, Каганович
настаивали на жестких мерах
в деревне, на усилении борьбы
с кулачеством, на ускорении
объединения крестьян в колхозы.
Они исходил из того, что ускоренная
индустриализация, быстрый рост городского населения, необходимость
всемерного укрепления Красной Армии,
которую тоже нужно было кормить, требовали
форсировать темпы коллективизации любыми
средствами. Своих оппонентов в Политбюро
Сталин охарактеризовал как «правый, кулацкий
уклон в рядах ВКП(б)». Ему удалось получить
большинство в Политбюро и в ЦК ВКП(б),
а уже затем разгромить Бухарина и его
сторонников в 1929 году, что политически
расчищало дорогу для сплошной коллективизации.
В ноябре 1929 года
Сталин публикует статью «Год
великого перелома», в которой он заявил,
что крестьянство повернуло в сторону
колхозов, что началась массовая коллективизация.
Эти выводы были далеки от действительности,
но они стали сигналом для ускорения процесса
коллективизации и усиления натиска на
крестьянство, не желавшее вступать в
колхозы.
В декабре 1929 года
был выдвинут лозунг ликвидации
кулачества как класса на основе
сплошной коллективизации. Все
это подталкивало местные партийные
и советские органы к ускорению
создания колхозов и раскулачиванию. В начале января 1930 года ЦК ВКП(б) принял
постановление «О темпе коллективизации
и мерах помощи государства колхозному
строительству». В нем ставились задачи
завершить коллективизацию в основных
зерновых районах страны (Нижнее и Среднее
Поволжье, Северный Кавказ) не позднее
весны 1931 года, в Центральной Черноземной
области, на Украине, в зерновых районах
Урала, Сибири и Казахстана — к весне 1932
года. Постановление указывало также,
что основной формой колхозов должна стать
сельскохозяйственная артель и что в колхозы
запрещается принимать кулаков.
Сплошная коллективизация
проводилась без необходимой
технической базы, так как тракторные
и комбайновые заводы еще строились
или только вводились в эксплуатацию.
Тракторами в 1929 году было обработано
всего лишь около 1 % пашни.
Тем не менее,
с осени 1929 г. началась безудержная
гонка по проведению массовой
(сплошной) коллективизации и стремление
скорее об этом рапортовать
«наверх». В деревню были посланы
более 25 тыс. рабочих-коммунистов
для обеспечения партийных установок по сплошной коллективизации.
Все это вылилось в волну насилия над крестьянством,
которое принуждалось вступать в колхозы
под угрозой раскулачивания. Для запугивания
не желавших вступать в колхозы середняков
и бедняков широко использовался термин
«подкулачник». К подкулачникам могли
применять те же репрессивные меры, что
и к кулакам: конфискация имущества, высылка
за пределы данного района, ссылка в отдаленные
и необжитые области Урала, Сибири, Казахстана,
Дальнего Востока, тюремное заключение
и др. Политика раскулачивания охватила
свыше 1 млн. крестьянских хозяйств, то
есть репрессиям подверглись более 5 млн.
человек.
Насилие над крестьянством
вызвало различные формы сопротивления
и протеста: убийства партийных,
советских, комсомольских работников, поджоги и потравы колхозного
имущества, массовый забой скота в хозяйствах
единоличников, восстания и волнения.
За короткий промежуток времени с января
до середины марта 1930 года в стране произошло
более 2 тыс. антиколхозных волнений.
Опасаясь общероссийского крестьянского бунта, Сталин
2 марта 1930 года публикует статью «Головокружение
от успехов». В ней он переложил вину за
все «перегибы» в деревне на местные партийные
и советские органы. Вслед за статьей появилось
постановление ЦК ВКП (б) «О борьбе с искривлениями
партлинии в колхозном движении». В нем
подтверждалось право крестьян на добровольное
вступление в колхозы, осуждались попытки
создания колхозов в форме коммун, принудительное
закрытие церквей и другие «искривления».
Но, как показала практика, это было лишь
тактическое отступление власти, которое
вскоре сменилось новым наступлением
на крестьянство, новой волной насилия
и раскулачивания в деревне.
К концу первой
пятилетки в стране насчитывалось
210 тыс. колхозов, 4300 совхозов (государственных предприятий в земледелии), 2400 государственных
машинно-тракторных станций (МТС) для обработки
колхозных полей.
7 августа 1932 года был
принят суровый закон, направленный
на укрепление и охрану социалистической
собственности, который в народе
был назван законом «о пяти колосках». Этот
закон вводил «в качестве меры судебной
репрессии за хищение (воровство) колхозного
и кооперативного имущества высшую меру
— расстрел с конфискацией всего имущества
и с заменой при смягчающих обстоятельствах
лишением свободы на срок не ниже 10 лет
с конфискацией всего имущества». Амнистия
по делам закона от 7 августа запрещалась.
Трагической страницей
насильственной коллективизации
стал голод 1932 — 1933 годов, охвативший
ряд сельских районов Украины,
Северного Кавказа, Поволжья, Дона, Южного Урала и Казахстана.
Голодало примерно 30 млн. крестьян. Голод
не был следствием неурожая. Он явился
результатом принудительного изъятия
государством хлеба в колхозах для его
продажи за рубеж и выполнения заданий
по индустриализации.
Голод тщательно
скрывался советским руководством
и от своего населения, и
от всего мира. За распространение
сведений или хотя бы слухов
о голоде люди подвергались
суровым уголовным наказаниям. Между
тем голод приводил к страшным
последствиям: по разным оценкам от голода умерло от 3 до 7 млн. крестьян.
Между тем в феврале
1933 года на фоне страшного голода
состоялся I Всесоюзный съезд колхозников-ударников,
на котором Сталин заявил, что в ближайшие
2 — 3 года необходимо сделать всех колхозников
зажиточными.
Коллективизация продолжалась
и в годы второй пятилетки.
В начале 1933 года были созданы
политотделы МТС и совхозов, куда
направлялись члены партии. Они
должны были решить две задачи:
обеспечить безусловное выполнение
государственных заданий по заготовке зерна и другой сельскохозяйственной
продукции и очистить колхозы, совхозы
и МТС от «вредителей и классово-враждебных
элементов». К лету 1933 года было снято
(нередко по обвинению во вредительской
деятельности) до 31,5% председателей колхозов,
многие МТС лишились до половины трактористов
и агрономов. В конце 1934 г. политотделы
МТС были ликвидированы.
В 1934 году была
дана установка «наступать на
единоличника», но теперь это
наступление осуществлялось не
на основе репрессий, а с
помощью финансово-экономических мер. Был установлен непосильный
для единоличников единовременный налог,
усилена ответственность за выполнение
обязательных поставок сельскохозяйственной
продукции государству и денежных платежей.
После этого хозяйства единоличников
неуклонно разорялись, и у них было лишь
два пути — либо идти в колхозы, либо вербоваться
на стройки народного хозяйства, в шахты,
на лесоразработки и другие промышленные
объекты.
В феврале 1935 года
состоялся II Всесоюзный съезд колхозников-ударников.
Он принял Примерный устав сельскохозяйственной
артели. Были облегчены условия приема
в колхозы новых членов. В уставе закреплялось
право колхозников иметь личное подсобное
хозяйство, определялись его размеры (в
среднем 0,25 гектара), количество скота,
наличие построек и пр. Эти 25 соток давали
колхознику основные средства для существования
и даже для продажи «излишков» продукции
на колхозных рынках.
Работа на колхозных
полях и фермах оценивалась
в трудоднях, которые оплачивались
по итогам сельскохозяйственного
года после выполнения государственных поставок, оплаты
работы МТС, засыпки семенного и фуражного
фондов. Следовательно, колхозникам в
большинстве хозяйств мало что оставалось
для натуроплаты. Естественно, это не стимулировало
труд в колхозах, хотя жизненный уровень
колхозников во второй половине 30-х годов
несколько повысился. Однако многие колхозники
были весьма недовольны условиями своей
жизни и писали об этом в органы власти
и газеты. Писем было немало, натолкнули
партийное руководство на принятие в 1937
году постановления Политбюро ЦК ВКП(б)
«Об антисоветских элементах». Согласно
ему в аграрном секторе репрессиям подвергся
ряд председателей колхозов, директоров
совхозов и МТС, руководителей наркоматов
земледелия и совхозов, работники главных
управлений и трестов этих наркоматов
и некоторые другие.
В 1939 году устанавливается
обязательный для каждого колхозника
минимум трудодней — от 60 до 100
в год в зависимости от района.
Нарушители считались «выбывшими
из колхоза» и потерявшими
права колхозника, в том числе
и право на приусадебный участок.
В результате всех
мер властей к концу второй
пятилетки в колхозах находилось
93% крестьянских хозяйств и колхозам
принадлежало 99% сельскохозяйственных
угодий.
Произошло раскрестьянивание
страны. Крестьянин перестал быть собственником и свободным тружеником. Он превратился
в колхозах в поденщика, незаинтересованного
в результатах своего труда, обезлички
и символической оплаты. При введении
в 1932 году в СССР паспортной системы крестьяне
не получили паспортов, то есть были лишены
права свободного передвижения, выбора
места жительства и профессии. Произошло
как бы второе закрепощение крестьянства,
но уже Советским государством.
К положительным
последствиям коллективизации можно
отнести обеспечение хлопковой
независимости СССР, увеличение контуров полей, на которых можно было
применять тракторы и комбайны, некоторый
рост производительности труда по сравнению
с маломощными доколхозными единоличными
хозяйствами. Объемы сельскохозяйственного
производства за годы коллективизации
либо выросли незначительно (по зерну),
либо не выросли вообще (по мясу и молоку).
На ряд десятилетий
у советского руководства прочно
укоренился глубоко ошибочный
взгляд на колхозы как на
источник дешевой сельскохозяйственной
продукции и столь же дешевой
рабочей силы. Были введены обязательные поставки
колхозной продукции государству по символическим
ценам, машинная техника колхозам не принадлежала,
а находилась в государственных МТС, которые
обрабатывали колхозные поля за весьма
высокую натуральную плату. Колхозное
производство жестко регламентировалось
партийными и государственными органами,
вплоть до указаний, когда, что, на каких
площадях сеять и убирать. Все это лишало
колхозы их самостоятельности и превращало
в бесправный придаток административно-бюрократического
аппарата власти.
33. Просвещенный
абсолютизм второй половины XVIII в.: внутренняя политика
Екатерины II
Политика «просвещенного
абсолютизма» Екатерины II.
Просвещенный
абсолютизм — это политика, проводившаяся
в большинстве европейских монархий
в середине и второй половине XVIII века, заключавшаяся
в преобразовании «сверху» наиболее устаревших
феодальных институтов. В основе этой
политики лежали идеи европейского Просвещения
XVIII века, пользуясь популярностью которых,
монархи изображали свое правление как
союз философов и государей. Первые годы
царствования Екатерины II, пришедшей к
власти в России в результате дворцового
переворота 28 июня 1762 г., также прошли под
знаком политики «просвещенного абсолютизма».
Однако новая императрица сразу дала понять,
что все преобразования она будет осуществлять
самодержавно. Господство абсолютистских
порядков нашло свое отражение в сенатской
реформе: под предлогом упорядочения работы
Сената, он был разделен на шесть департаментов.
Тем самым, последний был существенно
ослаблен как законодательный орган, став
лишь своеобразным «хранилищем» законов.
В руках императрицы сосредоточивается
практически вся законодательная и распорядительная
власть, которую она осуществляет через
собственную канцелярию. Тем не менее,
Екатерина II понимала, что править открыто
самовластно нельзя. Продворянская, крепостническая
политика императрицы проводилась ею
в форме просвещенного абсолютизма. Наиболее
ярким проявлением этой политики явилась
Комиссия по составлению проекта нового
Уложения и «Наказ», составленный Екатериной
II специально для депутатов этой концессии.
К 60-м годам XVIII века Российская империя
не имела надлежащей законодательной
системы. Соборное уложение, функционирующее
с 1649 г., к этому времени совершенно устарело.
Императрица, действуя в духе идей европейского
Просвещения, решилась созвать выборных
от различных сословий для выработки общего,
удовлетворяющего интересы всех слоев
общества и быстро развивающегося государства,
закона. Уложенная комиссия работала с
31 июля 1767 г. по 18 декабря 1768 г. В нее вошли
представители от дворянства, городов,
духовенства, государственных крестьян
и т.д. Доминирующее положение в Комиссии
заняли дворянские депутаты, имевшие здесь
явное численное большинство. Они высказались
против какого-либо ограничения крепостного
права, выступив с требованием увеличения
роли дворянства в областных судах и управлении.
Дворяне попытались обосновать свое исключительное
право владеть крестьянами. Особых полномочий
на занятие торговлей и устроительство
заводов и мануфактур требовали для себя
представители купечества. После длительных
и бесплодных споров, Комиссия была распущена
в связи с начавшейся русско-турецкой
войной. Своей непосредственной задачи
— выработки нового кодекса законов —
она не выполнила. Несмотря на это комиссия
все же сыграла определенную роль: с ее
помощью Екатерина II смогла выяснить интересы
и умонастроения различных слоев русского
общества, убедившись в совершенной невозможности
отмены крепостного права в ближайшем
будущем и, осознав, что именно дворянство
на данном этапе развития России является
важнейшей опорой самодержавной монархии.
На этих постулатах и основывалась последующая
внутренняя политика Екатерины II.