Сибирь в древнекаменном веке и в эпохе палеолита

Причина, почему жители древней  Бурети строили свои дома не только из дерева, но и из костей, почему они  использовали кости мамонта для  устройства таких частей жилища, для  которых в наше время применяется  именно дерево, объясняется, видимо, своеобразными  климатическими и ландшафтными условиями  того времени. Вокруг Бурети простирался, нужно думать, безлесный район, лежали степи и тундры. По необходимости  приходилось для сооружения домов  пользоваться тем материалом, который  так щедро поставляла охота —  основной источник существования палеолитических  людей, — костями мамонта и  рогами северного оленя.

В отличие от эскимосских  домов жилища Мальты и Бурети отапливались и освещались не жировыми лампами. Внутри жилищ Мальты и Бурети, нередко  в самой их середине, горели костры, от которых сохранились остатки  очагов, небольшие скопления золы и мелких древесных угольков. Очаг был центром жилища, вокруг него сосредоточена была вся жизнь  его обитателей. На кострах очагов готовили пищу. Около них выделывали каменные орудия и оружие из кости  и рога, а также удивительные художественные произведения, в том числе не только простые украшения, но и вещи, поражающие мастерством и реалистической правдой  образов, созданных художниками  ледникового времени.

Среди художественных вещей  в Мальте и Бурети имеются уникальные скульптурные изображения одетых в  меховую одежду женщин. Эти скульптуры представляют собою ещe один и, пожалуй, наиболее выразительный штрих той необычной картины жизни первобытных арктических охотников на берегах Ангары, о которой рассказывают развалины их жилищ. На скульптурах мы видим древнейшее в мире изображение шитой одежды.

 «Одетые» статуэтки из долины Ангары — единственные в своем роде среди всех других женских изображений верхнепалеолитического времени; в Европе на них имеются только отдельные элементы одежды в виде перевязей, браслетов и поясков. На сибирских же статуэтках видна шитая одежда типа мехового комбинезона, шерстью наружу, плотно облегающая тело с головы до ног. Яснее всего этот костюм показан на статуэтке, найденной в 1936 г. в Бурети. Мех, из которого был сшит костюм, обозначен здесь полукруглыми ямками и насечками, расположенными в определенном ритмическом порядке, правильными рядами сверху вниз по поверхности всей фигурки. Этих ямок нет только на лице, единственной части тела, которая оставалась обнаженной. Мех резко отделен от выпуклого лица статуэтки глубокими узкими желобками, образующими выпуклые края — валики. Этим приемом мастер передал густую пушистую кайму капора. Широкий и плоский сзади, он заостряется и суживается кверху.

Сравнивая костюм на статуэтке  из Бурети с одеждами современных  народов, нетрудно обнаружить в них  близкое сходство. Арктические охотники на морского зверя и северного  оленя, а также оленеводы тундры до сих пор носят такую глухую одежду типа комбинезона. В таком виде обычно и изображали своих женщин мастера палеолитического времени: с одним только узким поясом, игравшим скорее роль украшения, чем одежды, или абсолютно голыми, но зато с роскошной, заботливо сохраняемой прической, немногим уступавшей, по-видимому, современным образцам этого рода. Волосы женщин из Мальты и Бурети то падают на плечи сплошной массивной грудой, то уложены параллельными друг другу горизонтальными рядами; в других случаях они лежат зигзагообразными уступами. По богатым материалам Мальты и Бурети можно восстановить не только общие черты хозяйства, техники и быта, но и многое другое, в том числе основные черты духовной культуры и мировоззрения жителей Сибири того времени.

Уже первое палеолитическое  поселение, открытое в 1871 г. в Иркутске, у   Военного   госпиталя,   поразило   ученых   художественными   изделиями, неожиданными для ледниковой эпохи и времени грубых, нешлифованных, а только оббитых каменных орудий палеолитического человека. Особенно неожиданны были эти удивительные находки в глубине далекой и суровой Сибири, вдали от всеми признанных центров художественного развития. В снегах Сибири труднее всего было ожидать столь раннего и по тем отдаленным   временам   высокого   развития   художественного   творчества, в данном случае — скульптуры и орнамента. Ко времени открытия Мальты и Бурети коллекция художественно обработанной  кости  из  поселения  у  Военного  госпиталя  уже  не существовала:  она вместе со всеми остальными находками  1871  г. погибла в огне иркутского  пожара   1879  г.  Это  способствовало тому,  что  о ней  забыли надолго и прочно. Но тем большее впечатление произвели в мире исследователей палеолита и палеолитического искусства новые находки в Мальте, этой   удивительной   сокровищнице   первобытного   искусства,   занимающей одно из первых мест в мире по богатству и разнообразию образцов художественной резьбы по кости и мелкой скульптуры каменного века. За мальтийскими находками вскоре стали известны находки в Бурети, пронизанные тем же художественным мировоззрением и выполненные в том же духе.

Искусство палеолитического населения Сибири, судя по его образцам, найденным в Мальте и Бурети, было в основе реалистическим, наполненным  отзвуками реальной жизни. Богатство, с которым оно представлено в  археологических находках, тоже имеет  свои основания в условиях реальной жизни людей того времени. Так  же как эскимосы, оседлые чукчи  и коряки недавнего прошлого, древние  обитатели Мальты и Бурети, жившие в условиях арктической природы, имели, очевидно, достаточно досуга зимой, чтобы тратить его на художественную резьбу. В зимнее время, когда кругом бушевала пурга и лежали горы снега, эта работа могла служить им развлечением и отдыхом. Кроме того, в их распоряжении в изобилии был первоклассный  материал для резьбы: бивни мамонтов и кости животных, а также мягкий камень, который сам «просился» в  руки мастеров. Видимо, именно поэтому  здесь так пышно развилась  пластика, так многочисленны антропоморфные изображения — женские статуэтки  и изображения животных и птиц.

Палеолитические женские  статуэтки из Мальты и Бурети подразделяются на две большие группы. В первую из них входят статуэтки удлиненных пропорций, с узким и длинным  туловищем, «худощавые», «астенической  конституции», во вторую — статуэтки  массивных пропорций, с коротким туловищем, с намеренно утрированной поясницей и бедрами, «пикнической конституции». Особенно интересны в ряде «пикнических» статуэток утрированная передача форм седалищной части, а также характерный изгиб женского тела в пояснице. При взгляде на такие статуэтки сбоку кажется, что женщины как бы находятся в полусидячей позе. У некоторых из них, кроме того, седалищная часть поднята необычно высоко, почти в два раз выше, чем этого требуют нормальные пропорции человеческого тела.

В иной манере, значительно  грубее и проще, в резких отчетливых контурах, передано лицо на одной из статуэток, найденных в Мальте. Но и в нем видны те же расовые  черты. Лицо это плоское и широкое, с широким и плоским носом. По типу своему оно напоминает монголоидные, широкие и скуластые лица на бурятских  и тунгусских резных деревянных скульптурах, исполненных в XIX в.

На полу жилищ в Мальте и Бурети, в том числе непосредственно  около очагов, вместе с женскими статуэтками лежали вырезанные из бивня  мамонта фигурки летящих водоплавающих  птиц — уток или гагар. Фигуры эти  поражают стереотипным единообразием  формы, своего рода устоявшейся, канонически  неизменной манерой, в которой они  выполнены. Это совершенно одинаковые, стандартные изображения: у всех короткое и массивное туловище, четко  моделированная маленькая головка  на длинной, напряженно вытянутой вперед шее, крылышки  всегда маленькие и округлые. Весь облик фигурок показывает, что птицы изображены в движении, в стремительном полете.

На двух бляхах из бивня  мамонта, найденных в Мальте и  служивших, очевидно, амулетами-оберегами (одна из них обнаружена в погребении на скелете младенца), имеются выгравированные  изображения змей. На одной из таких  блях змеиные фигуры показаны особенно отчетливо, хотя и не без утрировок: у них волнообразно извивающиеся тела и большие преувеличенно  раздутые стилизованные головы, похожие  на головы кобр в угрожающем положении. Но ясно, что это не кобры, а всего-навсего  своеобразный прием стилизации, подчеркивающий самое характерное в этом отвратительном и опасном животном, его ядовитую голову. Замечательной особенностью этой композиции является то, что здесь  виден процесс перехода от реальной фигуры змеи к «чистому» орнаменту  — спирали.

     Следующую большую область художественного творчества древних мальтийцев и их современников в Бурети составляют украшения и орнамент. Украшения вообще занимали важное место в жизни палеолитических людей, им уделялось много внимания и времени. На головах палеолитических людей, кроме пышной прически и шапок, были головные обручи, похожие на царские диадемы античного мира. Такая диадема найдена на лбу младенца, погребенного под полом одного из мальтийских жилищ.

На шее того же младенца висело когда-то богатое ожерелье из узорчатых бус, вырезанных из бивня  мамонта. Ожерелье заканчивалось как  Драгоценным кулоном фигуркой в  виде искусно стилизованной летящей  птички. На тех же поселениях в долине Ангары встречены и более простые  украшения: диски с отверстиями, бусы — пронизки из кости, украшения  из зубов животных. Из зубов животных самыми популярными были клыки марала, явно привлекавшие людей каменного  века своим блестящим белым цветом, и клыки хищников, которые, нужно  думать, связаны были с определенными  магическими представлениями.

По тонкости работы и богатству  орнаментации выше всего стоят палеолитические  браслеты. Это подлинные шедевры  костерезного искусства, тем более  удивительные, что выполнены они  были простыми каменными орудиями без  токарного станка, без металлических  сверл и резцов. Такие браслеты найдены и в Сибири, в Мальте.

Орнаментика палеолитических  обитателей Сибири, как и в Европе, -имела в основном прямолинейно-геометрический характер. Это преимущественно прямые короткие полоски-насечки, ямки, иногда полулунные углубления. При помощи таких простых средств превращались в настоящие проиэведения высокого искусства самые обыденные вещи вроде игл, шильев или головных булавок. Они оформлялись нередко с  тонким художественным вкусом и изяществом. Так, у некоторых из них головка  оформлена скульптурно, в виде шляпки, у других стержень имеет вид спирали.

Одежда, нужно думать, не только дополнялась бусами и браслетами, но несомненно и сама по себе в значительной мере представляла произведение искусства. Костюм людей эпохи палеолита, по-видимому так же, как у современных арктических  племен, украшался аппликацией из кусочков разного меха; с него, вероятно, свисали меховые жгуты — хвосты и причудливая бахрома.

Особой, хотя и целиком  исчезнувшей областью орнаментики  была татуировка, которой древний  человек покрывал обнаженное тело. О том, что татуировка действительно  существовала, можно догадываться по узорам на некоторых палеолитических  статуэтках, которые вызывают в памяти татуировку различных народов недавнего  прошлого.

В произведениях искусства  палеолитического человека отражается, таким образом, сложный и большой  мир эстетических понятий, а вместе с тем и множество идей, составлявших его мировоззрение, идей, которые  мы можем представить лишь отчасти, с большей или меньшей долей  правдоподобия. Основным средством  для этого служат, разумеется, сравнительные  этнографические данные, аналогии их жизни отсталых племен нашего времени, в первую очередь тех, которые  живут в сходных естественно-географических условиях, например арктических оленеводов и охотников на северного оленя  или сибирского зверя: эскимосов, сидячих  чукчей и коряков, алеутов.

По исследованиям этнографов известно, что человеческие фигурки  эскимосов нередко изображали конкретных людей, находящихся в длительном отсутствии. Им приписывали свойства и способности этих людей, а также  магическую силу привлекать животных к охотнику. Эскимосские женщины  при длительной отлучке мужа изготовляли  изображающую его фигурку, которую  они затем кормили, одевали и  раздевали, укладывали спать и всячески заботились о ней, как о живом  существе. Скульптурное изображение, кукла, как бы замещало самого человека.

Антропоморфные изображения  изготовлялись и в случае смерти человека. Чтобы вселить в них  душу умершего, в таких фигурках делались углубления, куда вкладывались его волосы, являвшиеся, по представлениям эскимосов, вместилищем души. Часто  изображениями умерших были и  куклы, которыми играли эскимосские  девочки. Куклы эти назывались именами  тех умерших, души которых хотели особенно почитать или удержать близ себя. Кукла являлась как бы вместилищем  души и представителем покойного  среди живых сородичей. Куклы  были не только игрушками, они имели  и значение амулетов, переходивших от матери к дочери как залог ее плодородия. Заключенная в кукле  душа покойного сородича, по понятиям эскимосов, переходила в тело женщины  и возрождалась затем к новой жизни. Она считалась, таким образом, одновременно и душой умершего родственника, и душой будущего ребенка.

Характерно, что подобно  палеолитическим статуэткам эскимосские  куклы в подавляющем большинстве  изображали лиц женского пола, однако заключенная в кукле душа не обязательно  должна была вернуться в мир живых  в виде женщины. По представлениям эскимосов, женщина могла иногда возродиться  мужчиной, а мужчина — женщиной.

Своеобразным выражением этой заботы являются вещественные следы  культа плодородия. На скалах у дер. Шишкине в верховьях р. Лены уцелели  выполненные красной охрой рисунки  животных с признаками глубокой древности. Это явно самые ранние из более  чем тысячи рисунков на Шишкинских скалах. На одной из них видна  фигура дикого быка — бизона, на двух других — фигуры диких лошадей. Одна из лошадиных фигур поражает своими огромными размерами — длина  ее достигает почти

 
Рисунки животных на Шишкинских скалах (бык и олень, лошадь). Верхняя Лена.

   2 м. Этот гигантский рисунок изображает жеребца, возбужденного страстью. Под брюхом весьма наглядно изображен знак женского начала и при этом рядом с детородным органом жеребца. Отсюда ясно, что уже в верхнем палеолите возник культ плодородия, в первую очередь животных, отразившийся и в памятниках древнейшего искусства.¹²