В рассматриваемый период Россия не стояла на месте, тем более не деградировала. Она развивалась, и жизнь в ней, если судить по основному ее показателю — доходу на душу населения, — улучшалась. В то же время темпы происходивших изменений были недостаточными. Разница в доходах на душу населения в России и в развитых странах не сокращалась, а увеличивалась. Жизнь улучшалась, но медленнее, чем в этих странах, и для России все реальнее становилась перспектива оказаться на обочине цивилизованного мира.

2. Сущность, реализация и итоги столыпинской аграрной реформы.

2.1. Обсуждение и принятие реформы.

     Столыпин пришел к власти в переломный момент, когда в правящих кругах происходил пересмотр политического курса, определяемого термином «цезаризм». Курс этот представлял собой попытку царизма укрепить свою социальную опору, расшатанную революцией, сделав ставку на крестьянство, конкретно — создав Думу с преобладанием крестьянских представителей. Проводивший этот курс С.Ю. Витте позже (2 сентября 1911 г.) писал в своих заметках:

     «Вчера  в Киеве тяжко ранен Столыпин. Таким образом, открывается 3-е действие после 17 октября. Первое действие — мое министерство, второе — Столыпинское».

     К этому следовало бы добавить, что  второе действие было начато Столыпиным в декорациях первого, созданных  самим Витте. «Декорациями» явились две первые Государственные думы, созванные по так называемому виттевскому избирательному закону 11 декабря 1905 г., определившему их главную — «крестьянскую» — суть.

     В отличии от своих предшественников, Столыпин стремился не только подавить революцию при помощи репрессий, но и снять ее с повестки дня путем реформ. «Реформы во время революции необходимы, так как революцию породили в большей мере недостатки внутреннего уклада, - писал Столыпин в одной из своих записок. – Если заняться исключительно борьбой с революцией, то в лучшем случае устраним последствия, а не причину: залечим язву, но пораженная кровь породит новые изъязвления… Это было бы роковой ошибкой – там, где правительство побеждало революцию (Пруссия, Австрия), оно успевало не только исключительно физической силою, а тем, что, опираясь на силу, само становилось во главе реформ».

     Поскольку главный вопрос революции был  земельный, усилия правительства должны были сосредоточиться первым делом  на аграрной реформе. Целью ее, по мысли Столыпина, должно было стать создание создание крепких хуторских (как бы мы сейчас сказали, фермерских) хозяйств. Их хозяева должны были сделаться опорой правящего режима в деревне. В общем это было верное направление, но Столыпин не мог себе отдавать отчет в том, насколько далека российская действительность от намеченного им идеала. Сильно усложняло проблему и то, что в своих преобразованиях Столыпин не собирался касаться помещичьего землевладения. Хотя он и находил некоторое ограничение его полезным, вопос об этом в ео время даже не ставился.

     Просто  сказать, что указ 9 ноября 1906 г. был  главным делом жизни Столыпина, будет явно мало. Это был символ веры, великая и последняя надежда, одержимость, его настоящее и  будущее — великое, если реформа удастся; катастрофическое, если ее ждет провал. Столыпин прекрасно это сознавал.

     «Крепкое, проникнутое идеей собственности, богатое крестьянство, — говорилось в особом секретном журнале Совета министров от 13 июня 1907 г., — служит везде лучшим оплотом порядка и спокойствия; и если бы правительству удалось проведением в жизнь своих землеустроительных мероприятий достигнуть этой цели, то мечтам о государственном и социалистическом перевороте в России раз навсегда был положен конец... Но столь же неисчислимы были бы по огромной важности своей последствия неудачи этой попытки правительства осуществить на сотнях тысяч десятин принятые им начала землеустройства. Такая неудача на многие годы дискредитировала бы, а может быть, и окончательно похоронила бы все землеустроительные начинания правительства, являющиеся ныне, можно сказать, центром и как бы осью всей нашей внутренней политики. Неуспех вызвал бы всеобщее ликование в лагере социалистов и революционеров и страшно поднял бы престиж их в глазах крестьян».

     Итак, это была игра ва-банк, и уже из этого следует, что Столыпин не мог являться и действительно не являлся единоличным творцом нового аграрного курса Его курс становится правительственным курсом только тогда, когда отражает самые глубокие интересы господствующих социальных сил, в данном случае самих правительственных «верхов» и поместного дворянства, а также консервативной и даже реакционной буржуазии октябристского типа. Так в данном случае и было: столыпинская аграрная программа настолько совпадала с аграрной программой Совета объединенного дворянства, что все тогдашние политические наблюдатели, от кадетов до большевиков, прежде всего подчеркивали это родство. Цитированный выше кадет А.С. Изгоев отмечал, что программа Столыпина — это программа «объединенных дворян». В.И. Ленин называл Столыпина приказчиком того же Постоянного совета объединенного дворянства. Более того, сам Совет с удовлетворением констатировал этот капитальный факт, правда в секретном циркуляре:

     «За двухлетнее почти существование  съезда уполномоченных и Постоянного совета объединенных дворянских обществ труды их оказали несомненную услугу делу восстановления хоть какого-либо правопорядка в Россия и не остались без влияния на всю правительственную политику, что и не раз признавалось в печати даже представителями левых партий. В самом деле, мы видим, что аграрная политика данного времени близко подходит к той, которая проектировалась на I съезде уполномоченных и является прямым следствием правительственного сообщения от июня 1906 г., непосредственно последовавшего за высказанными в адресе государю взглядами дворянства».

     Именно  в июне 1906 г. будущий лидер умеренно-правых Балашов в записке царю писал:

     «Дайте, государь, крестьянам их земли в  полную собственность, наделите их новой  землей из государственных имуществ и из частных владений на основании полюбовной частной сделки. Усильте переселение, удешевите кредит, а главное — повелите приступить немедленно к разверстанию земли между новыми полными ее собственниками, и тогда дело настолько займет крестьян и удовлетворит главную их потребность и желание, что они сами откажутся от общения с революционной партией».

     Нетрудно  видеть, что здесь перечислены  все пункты столыпинской аграрной программы, а именно:

• Укрепление социальной базы.
• Отменив оставшиеся выкупные платежи, дать возможность всем крестьянам свободно выходить из общины и закреплять за собой надельную землю в наследуемую частную собственность. В результате должен был быть решен извечный для России аграрный вопрос, причем мирно и эволюционно. Так многие помещики уже продавали земли, а Крестьянский банк их покупал и продавал на условиях льготного кредитования желающим крестьянам.
• «Разбавление» национальных границ империи.
• Освоение и постепенное «обжитие» новых земель.
• Отвлечение крестьян от вопроса о помещичьей земле.

     Из  этого следует, что ленинское  определение «приказчик» нельзя понимать слишком буквально. Столыпин безусловно, был равноправным соавтором  программы «объединенных» дворян. Еще в бытность свою дворянским предводителем он стал горячим и убежденным сторонником хуторского крестьянского землевладения, противником общины. Более того, идея мелкого крестьянского землевладения как антитеза общинному возникла и стала распространяться как в правительственных, так и в дворянских кругах еще до революции. Это была ведущая идея Витте и возглавляемого им «Совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности». Именно это послужило причиной закрытия «Совещания», хотя уже после убийства всесильного министра внутренних дел В.К. Плеве, настаивавшего на сохранении традиционного курса царизма — ставки на общину как на свою исконную опору. Понадобился опыт революции и первых двух Дум, чтобы режим понял, что ставка на крестьянский консерватизм и общину бита. А поняв, он с такой же яростью бросился ее разрушать, с какой раньше отстаивал ее от малейших покушений.

     В конечном итоге в основе этой радикальной  смены курса лежал объективный  ход вещей, именуемый развитием  капитализма в стране, в том  числе и в сельском хозяйстве. Аграрный бонапартизм, писал Ленин, «не мог бы даже родиться, а не то что продержаться вот уже два года, если бы сама община в России не развивалась капиталистически, если бы внутри общины не складывалось постоянно элементов, с которыми самодержавие могло начать заигрывать, которым оно могло сказать: “обогащайтесь!”, “грабь общину, но поддержи меня!”»

     Обсуждение  указа 9 ноября 1906 г. началось в Думе 23 октября 1908 г., т.е. спустя два года после того, как он вошел в жизнь. Правительство и правооктябристское большинство Думы намеренно не спешили с этим, казалось, самым спешным и главным для них вопросом: они хотели, чтобы указ успел пустить глубокие корни, стать необратимым. В общей сложности обсуждение его шло более полугода. Выступило полтысячи ораторов, не считая прений в аграрной комиссии, предшествовавших пленарным заседаниям. Уже сам этот факт, а также ожесточенность, с которой шли думские дебаты, свидетельствуют о том, что все классы и партии русского общества отчетливо понимали: новый правительственный аграрный курс имеет жизненно важное значение для исторических судеб страны и, следовательно, для них самих. Успех его означал бы окончательную победу прусского пути развития капитализма и привел бы к глубокому изменению в соотношении классовых сил в стране, прежде всего к изменению позиции крестьянства. Даже если бы оно не стало «партией порядка», на что рассчитывали, как мы видели, Столыпин и Совет объединенного дворянства, его прежняя роль, как в революции 1906 — 1907 гг., революции аграрной, была бы утрачена навсегда,

     Это, конечно, не означало, что буржуазно-демократическая  революция или революции вообще стали бы невозможными в России после  победы столыпинского аграрного  курса. Но это были бы уже иные революции. Успех аграрной политики Столыпина  исторически был вполне возможен, и В.И. Ленин высмеивал тех революционеров и демократов, которые заранее предрекали ей провал.

2.2. Реализация реформ.

     После принятия указа 9 ноября Думой он с  внесенными поправками поступил на обсуждение Государственного совета и также  был принят, после чего по дате его утверждения царем стал именоваться законом 14 июня 1910 г. По своему экономическому содержанию это был, безусловно, либеральный буржуазный закон, способствующий развитию капитализма в деревне и, следовательно, прогрессивный. Но он обеспечивал прогресс по худшему, прусскому образцу, тогда как революционный путь открывал «зеленую улицу» «американскому», фермерскому пути, максимально эффективному и быстрому, в рамках буржуазного общества.

     Суть  закона раскрывалась в его 1 статье, устанавливавшей, что каждый домохозяин, владевший надельной землей на общинном праве, мог потребовать «укрепления» причитавшейся ему земли в личную собственность. Более того, закон разрешал ему оставить за собой и излишки, превышавшие норму, если он за них заплатит общине, но не по существовавшим на данный день ценам, а по выкупной цене 1861 г., когда эти цены была значительно ниже. В общинах, где не было переделов земли более 24 лет, за излишки платить не надо было вообще. На выход из общины требовалось согласие сельского схода, но, если оно не давалось в течение 30 дней, выдел осуществлялся распоряжением земского начальника. По требованию выделявшихся община была обязана выделить им взамен чересполосных земель отдельный компактный участок — отруб. Предусматривалось также отселение на хутора. Общины, где не было переделов с момента наделения землей, объявлялись перешедшими к подворному владению.

     Существенным  дополнением к закону 14 июня 1910 г., усиливавшим его насильственный характер, был принятый обеими палатами закон о землеустройстве, называвшийся законом 29 мая 1911 г. В соответствии с ним для проведения землеустройства не требовалось предварительною укрепления земли за дворохозяевами. Селения, где были проведены землеустроительные работы, автоматически объявлялись перешедшими к наследственно-подворному владению. Землеустроительные комиссии были наделены широкими правами, которые они пускали в ход, чтобы насадить как можно больше хуторов и отрубов.

     Важными инструментами разрушения общины и  насаждения мелкой личной собственности были Крестьянский банк и переселение. Еще в августе 1906 г. банку для продажи крестьянам были переданы удельные земли и часть казенных земель. Но свой главный земельный фонд банк создавал за счет скупки помещичьих земель, которые он потом дробил и пускал в продажу как отдельным крестьянам, так и разным земельным объединениям. В короткое время Крестьянский банк стал крупнейшим земельным собственником. Помещики охотно продавали ему свои имения, поскольку в задачу банка входило также поддержание высоких цен на дворянские земли. Условия продажи были достаточно жесткими — за просрочку платежей земля у покупщика отбиралась и возвращалась банку для новой продажи.

     В задачу переселенческого управления входило  разрядить земельную тесноту  прежде всего в центральных губерниях России, где малоземелье и безземелье крестьян были особенно остры. Основными районами переселения являлись Сибирь, Северный Кавказ, Средняя Азия.