Вдадимир 1. Исторический портрет

Святополка.

 

4. Принятие христианства

 

 

Выбор веры

 

При князе Владимире происходит событие величайшего значения, определившее дальнейший путь развития Руси - принятие христианства. Религиозная реформа, круто изменившая жизнь многих людей, была подготовлена предшествующим развитием  русских земель и вызвана к  жизни политическими причинами. Однако утверждение, что Владимир руководствовался исключительно пониманием государственной  пользы христианства неверно. Очевидно, что без глубокого переосмысления собственной жизни, без искреннего обращения в православие Владимир не смог бы действовать столь последовательно  и решительно, побуждая, принуждая  к крещению жителей огромной языческой  державы.

 

Пришли в 986 году болгары, исповедовавшие магометанство, и сказали: «Ты, князь, мудрый и смышленый, а  не ведаешь закона, уверуй в закон  наш и поклонись Магомету».-- «Какая же вера ваша?» -- спросил их Владимир, и они отвечали: «Веруем Богу, а Магомет учит нас обрезанию, запрещает вкушать свинину и вино, но по смерти обещает нам красных жён, дозволяя и в здешней жизни многожёнство». Конечно, для Владимира свобода страстей была очень обольстительна, но ему казалось странным обрезание и запрещение вина. И одна страсть победила в нем другую. «Вино есть веселие на Руси, и не можем без него быть»,-- отвечал он болгарам.

 

Услышав о посольстве болгар, явились и посланники от папы римского, которые стали обличать язычнику ничтожество его идолов и проповедовали  Бога единого. Владимир хотел знать  о заповедях их веры; они отвечали снисходительно, говоря о посте по силе каждого, ибо кто пьёт или ест, то всё во славу Божию, по словам апостола. Но эта слабость, которою они надеялись привлечь к себе язычника, не тронула его сердца, ибо оно требовало обличений сильных для потрясения духа и совершенного отрешения от страстей. Просто и мудро отвечал немцам Владимир: «Идите обратно, ибо сего отцы наши от вас не принимали».

 

Тогда и евреи хазарские, жившие в Тавриде, подвигнутые вестью о посольстве болгар и христиан к  сильному русскому князю, думали привлечь его к своей вере. Их послы сказали  ему: «Христиане веруют тому, кого мы распяли, мы же веруем единому Богу, Авраамову, Исаакову и Иаковлеву». Спросил и их Владимир: «Что есть закон ваш?» -- и услышал отчасти то же, что и от болгар; обрезание и запрещение свинины, с прибавлением хранения субботы. «Но где же земля ваша?-- спросил их Владимир.-- И там ли вы ныне?» Смутились евреи и сказали князю: «Прогневался Бог на отцов наших и расточил нас по всем странам, грехов ради наших; Иерусалим, земля наша, в руках христиан». Внук мудрой Ольги отвечал им: «Как же учите вы иных, будучи сами отвержены от Бога; если бы Бог любил вас и закон ваш, не были бы вы расточены по чужим странам; хотите и нас подвергнуть такой же участи?»

 

Наконец, прислали и греки  философа своего к Владимиру, по имени  Константина, который обличил перед  ним всю плотскую прелесть веры Магометовой и ту духовную слепоту, в коей коснели евреи, распявшие Господа, и сами добровольно отвергшие своё спасение, которое перешло к христианам. Христианское учение не могло не поразить язычника. Он захотел услышать сказания Ветхого и Нового заветов, и когда философ коротко, но ярко описал события Библии, это глубоко потрясло душу Владимира.

 

Тронуто было сердце язычника, но он не мог так просто решиться оставить широкий путь мирских наслаждений, чтобы вступить в тесные врата, которые  вели в Царствие Божие. «Пожду еще  мало»,-- сказал Владимир, ведь речь шла не об одном его личном убеждении, но и о просвещении всего народа. С дарами и почестями он отпустил греческого философа и созвал своих бояр и городских старейшин на совещание, от которого должно было зависеть не только временное благо Руси, но и вечное. «Вот приходили ко мне болгары,-- говорил князь,-- предлагая принять закон их; потом приходили немцы, восхваляя также веру свою; были после них и евреи; последние пришли греки, осуждая все прочие верования и прославляя своё; много беседовал посланник их о начале и судьбах мира сего, чудна была его беседа и сладостна для слуха; он возвещал об ином мире, в котором умирающие опять воскреснут, чтобы более не умирать, и обещал это тем, кто вступит в их веру, угрожая мукою огненною отступникам; итак, придайте мне разума, какой дадите ответ?»

 

Бояре и старцы отвечали: «Ты ведаешь, князь, что никто  своего не хулит, а хвалит; если же хочешь почтить истину, имеешь у себя людей  верных; пошли их испытать веру каждого  из сих народов, чтобы видели, как  служат они Богу своему». Такое решение  понравилось князю и всем его  людям; избрали десять мужей, добрых и смышленых, и сказали им: «Идите сперва к болгарам, испытайте веру их». Они же, видя их нечистые дела и нелепое служение, с омерзением возвратились в землю свою. Князь даже не думал посылать их к евреям, падшее состояние которых было противно Владимиру; но он послал людей своих в христианские земли, чтобы оттуда почерпнуть духовное просвещение, и велел идти сперва к немцам, а потом к грекам. Но богослужение немцев не произвело на посланников князя никакого впечатления. Но увидев греческую службу, они были настолько восхищены, что, вернувшись в Киев, говорили князю: «Не знали мы, где находимся -- на небе или на земле, ибо на земле нет ничего подобного, нет такой красоты; одно лишь можно сказать, что если где-либо -- то у них пребывает с людьми Бог, и служение ему у греков выше, чем у всех народов. Не можем забыть виденной нами красоты и не можем далее оставаться чуждыми этой вере». Глубокое впечатление произвели эти слова на дружину Владимира; старцы из числа бояр его, в памяти которых свежими ещё были минувшие времена блаженной Ольги, сказали князю: «Если бы не хорош был закон греческий, то не приняла бы его и бабка твоя Ольга, которая была мудрейшею из всех людей». Заветное имя Ольги решило выбор её любимого внука, о котором она столько молилась; больше он не хотел испытывать веру и спросил своих бояр: «Где креститься?» Старцы кратко отвечали: «Там, где тебе любо».

 

Крещение князя Владимира

 

Примерно в 987 г. Владимир со своей дружиной появляется на Балканах и в качестве союзника императора Василия II участвует в подавлении мятежа Варды Фоки. К тому времени Владимир решил принять христианство. Но, будучи расчетливым политиком, он видит, что в создавшейся ситуации, когда от русской дружины зависит судьба правящей династии, от византийцев можно потребовать очень многого. Даже того, чего не удалось добиться его предшественникам. И в обмен на военную помощь против мятежников император Василий II обещает выдать за русского князя свою сестру Анну.

 

Однако, когда войска Варды Фоки были разгромлены и русская дружина возвратилась в Киев, византийцы стали затягивать приезд порфирородной принцессы. Нарушение договора не было следствием прихоти или произвола императора Василия II. У князя Владимира было много языческих жен и десять сыновей от них, которые претендовали на киевский трон. Император не желал, чтобы его сестра пополнила гарем языческого князя. Он мог отпустить царевну в Киев при одном непременном условии. Все предыдущие браки князя Владимира должны были быть расторгнуты с тем, чтобы христианский брак был признан единственно законным. Однако скандинавское семейное право оказалось несовместимым с христианским правом Византии. С точки зрения христианской религии, сыновья Владимира, рожденные вне христианского брака, были незаконнорожденными и не имели никаких прав на трон. Для Владимира такая точка зрения была неприемлема: старшие сыновья были опорой его власти. Переговоры о браке, по-видимому, закончились провалом, после чего Владимир разорвал союз с Василием II.

 

Чтобы принудить греков к  соблюдению договора, Владимир, собрав войско, пошел на Херсонес. Осушив городские  колодцы, он заставил сдаться город. Заняв его, Владимир отправил послов к Василию и Константину с  предложением отдать их сестру, Анну, ему  в жены, угрожая в противном  случае подступить к Константинополю. Цари ответили, что если князь крестится, то Анну за него отдадут. Владимир согласился. Цари, упросив сестру дать согласие, послали ее вместе со священниками к русскому царю. В это время, по преданию, Владимир внезапно ослеп. Царевна  сказала ему, если он крестится, то вылечится  от слепоты. Херсонесский епископ совершил обряд крещения и дал ему имя Василия. По окончании крещения Владимир тотчас же вылечился от слепоты.

 

Киевскому князю было лестно породниться с могущественным императорским  домом, но Владимир понимал и государственное  значение этого брака. Если бы он рассматривал его просто как династический  союз, вряд ли он затеял бы такое сложное  дело как крещение Руси, к которому его никто не принуждал.

 

Крещение Руси

 

Вместе с Владимиром в  Киев прибыли священники корсунские и митрополит Михаил, назначенный Константинополем управлять новой русской церковью.

 

Прежде всего, князь Владимир крестил 12 своих сыновей и многих бояр. Он приказал уничтожить всех идолов, главного идола - Перуна сбросить в  Днепр, а духовенству проповедовать  в городе новую веру. В назначенный  день произошло массовое Крещение киевлян  у места впадения в Днепр реки Почайны.

 

"На следующий же  день, - говорит летописец, - вышел  Владимир с попами царицыными и корсуинскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошди в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же совершали молитвы, стоя на месте. И была видна радость на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ... Люди же, крестившись, расходились по домам. Владимир же был рад, что познал бога и люди его, посмотрел на небо и сказал: "Христос Бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать Тебя, истинного Бога, как познали Тебя христианские страны. Утверди в них правую и неуклонную веру и мне помоги, Господи, против диавола, да одолею козни его, надеясь на Тебя и на Твою силу".

 

Куда большее сопротивление  крещению оказали жители севера и  востока Руси. Новгородцы взбунтовались  против присланного в город епископа Иоакима (991). Для покорения новгородцев потребовалась военная экспедиция киевлян, возглавленная Добрыней и Путятой. Теперь киевляне в своем добровольном приобщении к новой вере были склонны видеть преимущество перед новгородцами, которых "Путята крестил мечом, а Добрыня огнем".

 

Разумеется, сопротивление  христианизации продолжалось на Руси и после крещения новгородцев. Очаги  язычества сохранялись еще вплоть до XIV в. И все-таки именно после 990 г. процесс христианизации, начавшийся как минимум веком раньше, приобрел необратимый характер.

 

Продолжая политику христианизации, Владимир приглашает греческих мастеров для строительства храмов, с их помощью в Киеве был построен величественный каменный храм в честь  Рождества Пресвятой Богородицы (Десятинный) и перенесены в него святые мощи равноапостольной княгини  Ольги. Храм этот символизировал собой  истинный триумф христианства в Киевской Руси и вещественно олицетворял  собою "духовную Русскую Церковь". Другим его важным начинанием было создание церковных школ для детей "нарочитых людей". При этом Владимиру приходилось прибегать  к принуждению, поскольку родители не хотели отдавать своих чад, "еще  бо не бяху ся утверди верою", как поясняет летописец.

 

5. Внутренняя политика  и борьба с печенегами

 

 

Не забывал Владимир и  о делах воинских. В 992 году пришли печенеги из-за Сулы; Владимир вышел к ним навстречу на Трубеж подле Переяславля; русские стали на одной стороне реки, печенеги - на другой, но ни те, ни другие не смели перейти на сторону противную. Тогда князь печенежский подъехал к реке, кликнул Владимира и сказал ему: «выпусти своего мужа, а я

- своего, пусть борются.  Если твой муж ударит моим, то не будем воевать три  года; если же наш ударит, то  будем воевать три года». Владимир  согласился и, возвратясь в стан, послал бирючей кликать клич по всем палаткам (товарам): «Нет ли кого, кто б взялся биться с печенегом?» И никто нигде не отозвался. На другой день приехали печенеги и привели своего бойца, а с русской стороны никого не было. Начал тужить Владимир, послал опять по всем ратникам, - и вот пришел к нему один старик и сказал:

«Князь! Есть у меня один сын  меньшой дома; с четырьмя вышел  я сюда, а тот дома остался; из детства никому еще не удалось  им ударить; однажды я его журил, а он мял кожу: так в сердцах  он разорвал ее руками». Князь обрадовался, послал за силачом и рассказал ему, в чем дело; тот отвечал: «Яне знаю, смогу ли сладить с печенегом; пусть меня испытают: нет ли где быка большого и сильного?» Нашли быка, разъярили его горячим железом и пустили; когда бык бежал мимо силача, то схватил его рукою за бок и вырвал кожу с мясом, сколько мог захватить рукою. Владимир сказал: «Можешь бороться с печенегом». На другой день пришли печенеги и стали кликать: «Где же ваш боец, а наш готов!»; Владимир велел вооружиться своему, и оба выступили друг против друга. Выпустили печенеги своего, великана страшного, и когда выступил боец Владимиров, то печенег стал смеяться над ним, потому что тот был среднего роста; размерили место между обоими полками и пустили борцов: они схватились и стали крепко жать друг друга; русский, наконец, сдавил печенега в руках до смерти и ударил им о землю; раздался крик в полках, печенеги побежали, русские погнали за ними. Владимир обрадовался, заложил город на броде, где стоял, и назвал его Переяславлем, потому что борец русский перенял славу у печенежского; князь сделал богатыря вместе с отцом знатными мужами.

 

Беспрерывные нападения  степных варваров заставили Владимира  подумать об укреплении русских владений с востока и юга. «Худо, что  мало городов около Киева», - сказал он и велел строить города по рекам  Десне, Остру, Трубежу, Суле и Стугне; но для нас при этом известии важно еще другое, как составилось народонаселение этих новопостроенных городов: Владимир начал набирать туда лучших мужей от славян, т. е. новгородцев, кривичей, чуди и вятичей. Если мы обратим внимание на то, что эти новые города были в начале не что иное, как военные острожки, подобные нашим линейным укреплениям, необходимые для защиты от варварских нападений, то нам объяснится значение слова: лучшие мужи, т. е. Владимир набрал храбрейших мужей, способных для военного поселения. Из самых близких к Киеву городов были построены Владимиром Василев на Стугне и Белгород на Днепре; Белгород он особенно любил и населил его: «от иных городов много людей свел в него», - говорит летописец.