Вхождение Чувашии в состав России:предпосылки,характер,историческое значение

Письменные  источники не упоминают о содействии гусляра или сурначея в определении расстояния до стены Казанской крепости. Такой сюжет и в русском фольклоре отсутствует. Кроме чувашского, он представлен в горномарийском фольклоре (там гусляр -- мариец). Думается, что зарождение такого сюжета не беспочвенно. Летописное свидетельство о направлении I октября 1552 года делегации горных людей к казанцам с предложением прекратить сопротивление и сдать город нами было отмечено выше. Не исключена возможность использования русским командованием чувашей или горных марийцев для определения расстояния до крепостной стены Казани. В фольклорном плане это предание -- одно из средств выражения чувашским народом своего посильного вклада в разгром твердыни ненавистного ханского господства.

В чувашском фольклоре бытует предание и о том, как Иван Грозный, встретив сильное сопротивление казанцев, сам ли, или по совету солдат, решил устроить подкоп под крепостную стену Казани. В подкоп вкатили 40 бочек пороха. Солдат поставил свечу на бочку и зажег ее. Стали ждать взрыва, а его нет. Иван Грозный казнил солдата, обвинив в измене. И тут раздался взрыв. Казань взята. Сюжет предания почти полностью совпадает с сюжетом широко распространенной русской исторической песни о взятии Казани.В русских песнях царь лишь грозится казнить воинов, ставивших свечи на бочки. Ему поясняют причину задержки взрыва. После взрыва он щедро награждает этих воинов. Во всех известных нам записях указанного чувашского предания Иван Грозный казнит солдата-зажигалыцика. В некоторых вариантах предания после взрыва царь жалеет о казни, укоряет себя. В одном из них поясняется, что за казнь солдата-зажигалыцика царь Иван и был прозван Грозным.

Интересно отметить, что заслуги чувашей, марийцев и мордвы в борьбе против Казанского ханства отмечаются и в русских  преданиях. В опубликованном предании о происхождении названия поселения  Воротынец Нижегородской области  читаем: «...Много веков назад шел  через те места, где ныне Воротынец  стоит, русский царь Иван Грозный  с войском -- Казань-город брать. И все-то у него в походе хорошо да удачно было до самой деревни, что Малым Сундырем именуется». Здесь перед высокой горой татарское войско имело сильные укрепления. И русские воины бились день, два, но не сумели одолеть татар. Иван Грозный приказал своим войскам идти обратно. «А чуваши и марийцы увидели, что у московского царя под Малым Сундырем ничего не получилось, послали к нему гонцов, обещали помочь ему. Догнали гонцы русское войско у высокого холма, что недалеко от речки Чугунки, и сказали Ивану Грозному о решении чувашей и марийцев. Русские поворотили от этого холма назад и снова пошли на Казанское царство. Пошли и удачно атаковали вражеские посты под Малым Сундырем, а там благополучно вышли к Казани и разгромили татар в их столице».

А.И. Свечиным, возглавлявшим комиссию Сената по ревизии корабельных лесов  и изучению причин разорения государственных  крестьян Среднего Поволжья в 1763-- 1765 годах, в г. Васильсурске записано такое предание: «...Когда царь и великий князь Иоанн Васильевич со многочисленным войском шествовал под Казань, тогда на сем месте, покоряясь, нагорная черемиса, мордва и чуваша с великим почтением его встретили и, быв у присяги, ходили под Казань, за что в знак его милости пожалованы были серебряным ковшом с орлом и [получили также] его царское седло, лук с колчаном, наполненным стрелами, кои и поныне у них хранятся»133. Это предание сохранило, по-видимому, отголоски походов русских войск против Казанского ханства в начале 1547 года, когда отряды горных людей встретили русские войска в Васильсурске и присоединились к ним, или же зимние походы русских войск во главе с Иваном IV 1547/48 года и 1549/50 года.

Примечательно то, что сознавая и отмечая свое посильное участие во взятии Казани, чуваши, марийцы и мордва создали  фольклорные образы своих инициаторов  и устроителей взрыва Казанской  крепости. Мирное присоединение к  Российскому государству избавило чувашей от жесточайшего гнета казанских  ханов и феодалов, навеки связало  их будущее с судьбой русского народа. Хотя объединение с русским  народом в условиях эксплуататорского  строя не могло избавить чувашских  крестьян от классового и национального  гнета, оно имело для них прогрессивное  историческое значение. Они стали  жить и хозяйствовать в мирных условиях, что благоприятствовало развитию производительных сил, освоению чувашами новых земель и росту народонаселения.

Хозяйство и культура русского народа оказывали  на чувашей положительное влияние.

Исключительная  важность, значимость и величественность событий, связанных с борьбой  против Казанского ханства и вхождением в состав Российского государства, была памятна народу. Не удивительно, что сохранилось и зафиксировано  большое количество преданий о тех  бурных временах. В преданиях рассматриваемой  тематики почти в равной мере представлены и фабульные, сюжетные рассказы, и  хроникальные сообщения. Большинству  преданий свойственны фактографичность, реалистичность, достаточно выраженная историческая основа. Некоторые события, отраженные в преданиях, находят подтверждения в письменных исторических источниках. Не только Иван Грозный, но и другие лица (Сарый-батыр, Камай, Алтыш, возможно, Анчик-Атачик), выступающие в преданиях, известны по русским летописям и разрядным книгам. Однако в числе фольклорных произведений, охваченных обзором в этой главе, имеются предания и легендарного, и даже сказочного характера, причем они, как правило, многовариантны и содержат разные мотивы. Во многих преданиях исторические факты, события, лица передаются в фольклорном преломлении. В них ценна оценка народом события или лица, важно идейное содержание.

Преобладающее количество чувашских исторических преданий по темам, сюжетам и мотивам  самобытно. Такие сюжеты и мотивы русского фольклора, как «русское войско долго стоит под Казанью, насмешки казанцев», «подкоп и взятие Казани», «награждение местных людей, помогавших русскому войску, Иван Грозный награждает подарками и дает жалованные грамоты на землю», «о курганах, насыпанных русскими воинами по пути на Казань», встречаются и в чувашских преданиях. Сюжеты и мотивы об «обращении представителей народа к Русскому государству за помощью», «вступление местных отрядов в русское войско и их участие во взятии Казани», «помощи народа русским войскам продовольствием и прочим», «гусляре, измерившем расстояние до крепостной стены, устроившем подкоп и обвинявшемся царем в измене» и другие общи для чувашских и марийских преданий. Чувашские предания перекликаются и с мордовскими произведениями устнопоэтического творчества по сюжетам о «проводниках русских войск», «устройстве подкопа и взрыве крепостной стены». Все это -- свидетельство о совместной борьбе русского, чувашского, горномарийского и мордовского народов против Казанского ханства.

Рассмотренные предания ярко изображают развитие общения  чувашского народа с русским, обращение  представителей чувашей к Российскому  государству за помощью в борьбе против ханства, сочетание классовой  борьбы чувашского крестьянства против военно-феодального гнета казанских  ханов и феодалов и национально-освободительного движения всего чувашского народа со стремлением Российского государства  к ликвидации своего агрессивного соседа -- ханства, мирное принятие чувашами российского подданства, помощь чувашского народа русским войскам продовольствием, устройством коммуникаций, вооруженными отрядами во взятии Казани и низвержении ханства. Предания свидетельствуют о том, что чувашский народ передавал из поколения в поколение по существу верные, справедливые суждения о причинах, обстоятельствах и ходе мирного присоединения Чувашии к России.

Предания  о Пике, Анчике, Сарые, Ахплате, о марийском старшине дер. Шалтыковой, Амаке, остановке русской флотилии на Волге, горе Чарту, Чарту кати, заезде Ивана Грозного в дер. Тобурданово, Пидуше, об Иване Грозном и казанском хане, гусляре-чуваше (сурначее-чуваше), подкопе под крепостную стену Казани и ее взрыве, Анасе и некоторые другие представляют собой завершенные фабульные новеллы с типизированными образами. Глубина содержания, впечатляемость и эмоциональность сюжета, величественность образов обусловливали живучесть, идейно-эстетическую действенность таких преданий.

Исторические  предания, рассмотренные в настоящей  главе, в течение столетий их бытования  выполняли важные функции познания прошлого и воспитания чувашских  трудовых масс в духе ненависти и  презрения к угнетателям, социальной свободы, национального равноправия, дружественных отношений с трудящимися  русского и других народов России. Для нас же они ценны для  изучения оценки народом больших  событий прошлого, его идеологии.

3. Историческое значение объединения  чувашского с русским народом

Значение  мирного присоединения Чувашии  к России можно определить, разумеется, с учетом всего исторического  пути чувашского народа с середины ХVI в. до настоящего времени. Присоединение явилось кардинальной, переломной вехой, определившей характер дальнейшего развития нашего народа. Оно представляло собой значительный акт для России, являясь преддверием дальнейшего продвижения на Восток и одним из источников ее доходов.

Сами  чуваши в те далекие времена не могли представить себе всей глубины  значения этого важнейшего события. Их стремлением было избавиться от ханского ига и облегчить свое социально-экономическое и политическое положение. Они тогда уже разуверились в возможности восстановления своей  государственности, будучи очень сильно ослабленными в результате опустошения  Болгарской земли и ассимиляции  значительной части левобережных чувашей-татарами.

Самым важным результатом мирного вхождения  чувашей в состав России было сохранение их как народность. В Казанском  ханстве почти половина левобережных чувашей - “худых болгар” была отатарена. Если бы продолжалось существование Казанского ханства и исламизация чувашей, то все они были бы отатарены, исчезли как этнос. Даже в составе России отатаривание левобережных чувашей продолжалось (многие левобережные чуваши переселились в Нижнее Закамье и Башкирию), но правобережные чуваши и значительная часть приказанских и заказанских чувашей Чувашской (Зюрейской) дороги сохранились как этнос и численно увеличились за 450 лет примерно в 10 раз. В России чувашский народ не испытывал геноцида. До ХХ в. почти не было его обрусения.

В составе России Чувашия стала  областью относительно высокой земледельческой  культуры. Почти половина ее территории распахивалась. Возделывались рожь, овес, ячмень, полба, горох, просо, гречиха, в меньшей мере пшеница. Высок был удельный вес животноводства. Важное место в хозяйстве принадлежало также охоте, бортничеству, сельским промыслам по обработке дерева, кожи шерсти, волокна и пр. Среди народов Поволжья и Приуралья чуваши зарекомендовали себя как наиболее рачительные земледельцы.

Вхождение в состав России не избавило чувашей  от социального и национального  гнета. Над ними был установлен колониальный гнет сначала Московской, затем Петербургской  империй, заинтересованных получать от них прежде всего доходы, прибыль, использовать их для усиления своей мощи. Чувашские крестьяне платили в царскую казну денежные и натуральные подати, несли многочисленные повинности, включая воинскую.

В России чуваши оказались в условиях высокоразвитого феодального строя. Ими управляли и их судили по законам  и юридическим нормам развитого  русского феодального права, хотя дворянско-чиновничий произвол, вымогательства и взяточничество чиновников среди чувашей и других народов удваивали тяжесть их эксплуатации. Все те условия мирного  вхождения чувашского и других народов  Горной стороны, изложенные в жалованной грамоте Ивана IV с вислой золотой  печатью, в основном выполнялись. Пахотные земли и бортные леса сохранялись  за ними: на территории компактного  расселения чувашей в ХVI - первой половине ХIХ вв. в руки русских помещиков и монастырей, а также под городские поселения перешло только около четырех процентов земель. Чувашские трудовые массы были оставлены в ясачнообязанном состоянии, в ХVIII в. стали государственными крестьянами, не передавались в руки помещиков, монастырей и дворцового ведомства. Лишь в Саратовском Поволжье несколько чувашских деревень было закрепощено графом Орловым, а в 30-х гг. ХIХ в. около 100 тыс. чувашских крестьян Симбирской губернии стали удельными и пребывали в таком положении до 1863 года.

С вхождением в состав Российского  государства произошли коренные изменения в управлении Чувашским  краем. На место ханской администрации, изгнанной с территории Чувашии  в ходе освободительной борьбы, была установлена российская колониальная система управления. Для управления Казанской землей и другими вновь  присоединенными территориями в  Москве был создан Приказ Казанского дворца. Почти треть территории Чувашии  вошла в состав Свияжского уезда.

Царское правительство возвело города-крепости Чебоксары (1555 г.), Алатырь (впервые упоминается  в 1555 г.), Кокшайск (1574 г.), Козьмодемьянск (1583 г.), Цивильск (1589 г.), Ядрин (1590 г.), которые стали центрами уездов Чувашского края. В начале ХVII в. чуваши Юмачевской волости были переведены из Чебоксарского в Курмышский уезд. В посадах городов сосредоточивалось русское торгово-ремесленное население.

Города  как центры торговли, ремесла и  промыслов играли важную роль в экономике  Чувашии, связывали ее со складывающимся всероссийским рынком. В них сбывалась  сельскохозяйственная продукция крестьян. Городские ремесленники производили  некоторые орудия труда, женские  украшения, посуду и другие предметы домашнего обихода, употребляющиеся  только у чувашей. В городах была развита металлообработка, кожевенное и сапожное производства. Города и  уезды стали управляться подчинявшимися царю и Приказу Казанского дворца воеводами вместе со специальными “татарскими” головами, ведавшими нерусским населением, и со штатом приказных служителей. В крепостях были построены тюрьмы, аманатные дворы для содержания заложников из местного населения, житные дворы для хранения собираемого с чувашей ясачного хлеба и т.д. Здесь же были размещены вооруженные силы (от 200 до 1000 воинов в каждом), которые служили целям управления краем, подавления социального протеста трудового люда и народных движений, а также для защиты края от нападений кочевых крымских и ногайских орд, калмыцких тайш. Воеводы и чиновники осуществляли внеэкономическое, колониальное принуждение ясачных чувашей, ставших в ХVIII в. государственными крестьянами. Если в Казанском ханстве военизированный сбор ясака сопровождался открытым грабежом ясачных чувашей, иногда угоном девушек и парней в казанскую неволю, то в России процветали чиновничий произвол, вымогательство и взяточничество.