Западное влияние на церковный раскол в России

ФИЛИАЛ

Государственного  образовательного учреждения

Высшего профессионального  образования

«Российский государственный  социальный университет»

в г. Сочи Краснодарского края 
 
 
 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА 
 

по  дисциплине: ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

на  тему: ЗАПАДНОЕ ВЛИЯНИЕ НА ЦЕРКОВНЫЙ РАСКОЛ В РОССИИ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Выполнила:

Студентка 3 курса

Менеджмент  организации,

Садовая А.А. 
 

Проверила:

Ефименко  Е.Н.

___________________ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

г. Сочи, 2011

 

Содержание 

Введение    

  Начало западного влияния

  Почему оно началось в 17 в

  Постепенность влияния

  Начало реакции западному влиянию

  Церковный раскол

  Его начало

  Мнения о его происхождении

  Патриарх Никон

Заключение

Литература 
 

 

ВВЕДЕНИЕ

В переломные моменты  Российской истории (а мое поколение вступает в жизнь именно в такое время) принято  искать  корни происходящего в ее далеком прошлом. Действительно, тысячелетняя история России таит немало загадок.  Но  среди  множества проблем  есть  главная,  являющаяся  одинаково актуальной как несколько веков назад,  так и теперь,  на пороге XXI века.  И эта  главная  проблема российской истории - выбор пути развития. Как отвечали историки XIX века, специфика нашей страны -ее  расположение  на границе Европы и Азии.  Со времен первых норманских князей,  призванных на Русь,  и до наших дней идет борьба между европейским и восточным влиянием,  борьба, которая,  на мой взгляд, в конечном счете и определяет исторический петь нашей страны. Традиционно в массовом сознании,  как и  в  исторической науке, считается, что решающий шаг в сторону европейского пути был сделан при Петре I в начале XVIII  века.  Это истина, вряд ли нуждающаяся в подтверждении.  Но при этом сам процесс выбора пути обычно связывается с личностью,  инициативой, силой воли царя,  первого императора России Петра I. Роль великой личности в истории неоспорима, но этот факт мало что дает нам в осмыслении исторического пути нашей страны, ее перспектив.  Для нас важно знать, как складывались предпосылки поворота истории страны (не менее глубокого,  чем сегодня, в 90-егоды), какие факторы (наряду с сильными личностями) влияли на этот процесс. В данном реферате делается попытка показать,  что судьба блестящих  петровских реформ начала XVIII века решалась накануне, в середине века XVII, еще до рождения великого реформатора. Первые шаги навстречу европейским традициям были сделаны при его отче царе Алексее Михайловиче. И эти шаги еще мало что  значили.  Да  и  главное событие истории России серединыXVII века - церковный раскол - выглядит бесконечно далеким от этих шагов. Традиционно в книгах по истории, в учебниках раскол рассматривается либо как внутри церковное явление, либо, в крайнем случае, как отражение кризисного состояния общественного сознания (которое, безусловно, было в первую очередь религиозным).На этом фоне большой интерес представляет концепция  величайшего историка России XIX века Василия Осиповича Ключевского,  который рассматривал  раскол  как  отражение  глубокой борьбы  в  российском обществе в связи с началом европейского влияния и стремлением церкви это влияние не допустить. Именно в  этом контексте рассматривается проблема европейского влияния и церковного раскола и в данном реферате.

 

НАЧАЛО  ЗАПАДНОГО ВЛИЯНИЯ

 Источник этого влияния - недовольство своей жизнью,  своим положением,  а это недовольство происходило  из  затруднения,  в котором оказалось московское правительство новой династии и которое отозвалось  с  большей или  меньшей тягостью во всем обществе,  во всех его классах. Затруднение состояло в невозможности справиться  с  насущными потребностями  государства  при  наличных домашних средствах, какие давал существующий порядок,  т. е. в сознании необходимости новой перестройки этого порядка, которая дала бы недостававшие государству средства.  Такое затруднение не было новостью,  не  испытанной в прежнее время;  необходимость такой перестройки теперь не впервые  почувствовалась  в  московском обществе.  Но  прежде она не приводила к тому,  что случилось теперь.  С половины XV в. московское правительство, объединяя Великороссию,  все живее чувствовала невозможность справиться с новыми задачами, поставленными этим объединением, при помощи старых удельных средств. Тогда оно и принялось строить новый государственный порядок,  понемногу разваливая  удельный. Оно строило этот порядок без чужой помощи,  по своему разумению,  из материалов, которые давала народная жизнь, руководствуясь опытом  и  указаниями своего прошлого.  Оно еще верило по-прежнему в неиспользованные заветы родной страны,  способные  стать прочными основами нового порядка.  Поэтому эта перестройка только укрепляла авторитет родной старины,  поддерживала в строителях сознание своих народных сил, питала национальную самоуверенность. В XVI в. в русском обществе сложился даже взгляд на объединительницу Русской земли Москву,  как на центр и оплот всего  православного  Востока.  Теперь  было совсем не то: прорывавшаяся во всем несостоятельность существующего порядка и неудача попыток его исправления  привели  к мысли  о недоброкачественности самых оснований этого порядка, заставляли многих думать,  что истощился запас творческих сил народа и доморощенного разумения, что старина не даст пригодных уроков для настоящего и потому у нее нечего больше учиться, за нее не для чего больше держаться. Тогда и начался глубокий перелом в умах:  в московской правительственной среде ив обществе появляются люди, которых гнетет сомнение, завещала ли старина всю полноту средств,  достаточных для  дальнейшего благополучного существования; они теряют прежнее национальное самодовольство и начинают оглядываться  по  сторонам, искать указаний и уроков у чужих людей,  на Западе, все больше убеждаясь в его превосходстве и в своей  собственной  отсталости. Так,  на место падающей веры в родную старину и в силы народа приходит уныние,  недоверие к  своим  силам,  которое  широко растворяет двери иноземному влиянию.

 

ПОЧЕМУ ОНО НАЧАЛОСЬ В XVII в.

Трудно сказать  отчего произошла эта разница в ходе явлений между XVI и XVII вв., почему прежде у нас не замечали своей отсталости и не могли  повторить  созидательного  опыта своих близких предков:  русские люди XVII в.  что ли казались слабее нервами и скуднее духовными силами по сравнению со своими дедами, людьми XVI и., или религиозно-нравственная самоуверенность отцов  подорвала  духовную энергию детей?  Вероятнее всего, разница произошла оттого, что изменилось наше отношение к западноевропейскому миру.  Там  в XVI и XVII вв.  на развалинах феодального порядка создались большие централизованные государства;  одновременно с  этим и народный труд вышел из тесной сферы феодального поземельного хозяйства,  в которую  он  был  насильно  заключен прежде.  Благодаря  географическим  открытиям  и  техническими изобретениям ему открылся широкий простор для деятельности, ион  начал усиленно работать на новых поприщах и новым капиталом, городским и торгово-промышленным,  который вступил в успешное состязание с капиталом феодальным, землевладельческим. Оба этих факта,  политическая централизация и городской, буржуазный индустриализм,  вели за собой значительные успехи,  с одной стороны,  в развитии техники административной, финансовой и военной, в устройстве постоянных армий, в новой организации налогов, в развитии теорий народного и государственного хозяйства, а с другой - успехи в развитии техники экономической, в создании торговых флотов, в развитии фабричной промышленности,  в устройстве торгового сбыта и кредита.  Россия не участвовала во всех этих успехах,  тратя свои силы и средства на внешнюю оборону и на кормление двора,  правительства, привилегированных классов с духовенством включительно, ничего не делавших  и неспособных что-либо сделать для экономического и духовного развития народа.  По этому в XVII в.  она оказалась более отсталой от Запада,  чем была в начале XVI в. Итак, западное влияние вышло из чувства национального бессилия, а источником  этого  бессилия  была все очевиднее вскрывавшаяся в войнах, в дипломатических отношениях, в торговом обмене скудность  собственных  материальных и духовных средств перед западноевропейскими, что вело к сознанию своей отсталости.

 

ПОСТЕПЕННОСТЬ ВЛИЯНИЯ

Западное влияние,  насколько оно воспринималось и проводилось правительством,  развивалось довольно последовательно, постепенно расширяя поле своего действия.  Эта последовательность исходила из желания,  скорее из необходимости  для  правительства согласовать нужды государства,  толкавшие в сторону влияния,  с народной психологией  и собственной косностью, от него отталкивавшими. Правительство стало обращаться к иноземцам за содействием прежде всего  для удовлетворения  наиболее  насущных материальных своих потребностей,  касавшихся обороны страны, военного дела, в чем особенно сильно чувствовалась отсталость. Оно брало из-за границы военные,  а потом и другие технические  усовершенствования нехотя,  не заглядывая далеко вперед, в возможные последствия своих начинаний и не допытываясь,  какими усилиями западноевропейский  ум достиг таких технических успехов и какой взгляд на мироздание и на задачи бытия направлял эти усилия. Понадобились пушки,  ружья,  машины,  корабли, мастерства. В Москве решили,  что все эти предметы безопасны для душевного спасения,  и даже обучение всем этим хитростям было признано делом безвредным и безразличным в нравственном  отношении:  ведь  и церковный устав допускает в случае нужды отступление от канонических описаний в подробностях ежедневного обихода.  Зато в заветной области чувств, понятий, верований, где господствуют высшие,  руководящие интересы жизни,  решено было не уступать иноземному влиянию ни одной пяди. 

НАЧАЛО  РЕАКЦИИ ЗАПАДНОМУ  ВЛИЯНИЮ

Потребность  в  новой науке,  встретилась  в  московском  обществе  с укоренившейся здесь веками неодолимой  антипатией  и  подозрительностью  ковсему, что шло с католического и протестантского Запада. Едва московское общество отведало плодов этой науки,  как  им  уже начинает владеть тяжелое раздумье,  безопасна ли она, не повредит ли чистоте веры и нравов.  Это раздумье - второй момент в настроении русских умов XVII в., наступивший вслед за недовольством своим положением. Он также сопровождался чрезвычайно важными последствиями.  

ЦЕРКОВНЫЙ РАСКОЛ

Русским церковным  расколом называется отделение значительной части русского общества от господствующей русской православной церкви.  Это разделение началось  в царствование  Алексея  Михайловича  вследствие церковных новшеств патриарха Никона.  Раскольники считали себя  такими  же православными христианами,  какими считали себя и церковники. Старообрядцы в общем не расходились с церковниками ни в одном догмате веры, ни в одном основании вероучения; но они откололись от господствующей церкви, перестали признавать авторитет церковного правительства во имя "старой веры", будто бы покинутой этим правительством; поэтому их считали не еретиками, а только раскольниками.  Раскольники называли церковников никонианами,  а себя старообрядцами или староверами,  держащимися древнего  до никоновского обряда и благочестия.  Если старообрядцы не расходятся с церковниками в догматах,  в основах вероучения,  то,  спрашивается,  отчего  же произошло церковное разделение, отчего значительная часть русского церковного общества оказалась за оградой русской господствующей церкви.  
 

ЕГО НАЧАЛО

 До патриарха Никона русское  церковное  общество было единым церковным стадом с единым высшим пастырем; но в нем в разное время и из разных источников возникли и утвердились некоторые местные церковные мнения,  обычаи и обряды,  отличные от принятых в церкви греческой, от которой Русь приняла христианство. Это были двуперстное крестное знамение, образ написания имени Исус,  служение литургии на семи,  а не на пяти просфорах,  хождение посолонь,  т.  е. по солнцу (от левой руки к правой,  обратившись к алтарю), в некоторых священнодействиях,  например, при крещении вокруг купели или при венчании вокруг аналоя,  особое чтение некоторых мест символа веры ("царствию его несть конца", "и в духа святого, истинного и животворящего ") двоение возгласа аллилуия.0.  Некоторые из  этих обрядов и особенностей были признаны русской церковной иерархией на церковном соборе 1551 г. и таким образом получили  законодательное утверждение со стороны высшей церковной власти.  Со второй половины XVI в.,  когда в Москве началось книгопечатание, эти обряды и разночтения стали проникать из рукописных богослужебных книг в печатные их издания и через них распространились по всей России.  Таким образом,  печатный станок придал новую цену этим местным обрядам и текстуальностям  и  расширил их употребление.  Некоторые из таких разновидностей внесли  в  свои  издания  справщики  церковных книг,  напечатанных при патриархе Иосифе в 1642-1652 гг.  Так как вообще текст русских богослужебных книг  был  неисправен, то  преемник Иосифа патриарх Никон с самого начала своего управления русской церковью ревностно  принялся  за  устранение этих неисправностей.  В 1654 г. он провел на церковном соборе постановление о переиздании церковных книг,  исправив  их  по верным текстам,  по славянским пергаментным и древним греческим книгам. С православного Востока и из разных концов России в  Москву  навезли  горы  древних рукописных книг греческих и церковно-славянских;  исправленные по ним новые издания  были разосланы  по русским церквям с приказанием отобрать и истребить  неисправные  книги,  старопечатные  и  старописьменные. Ужаснулись православные русские люди, заглянув в эти новоисправленные книги и не найдя в них ни двуперстия,  ни Исуса, ни других освященных временем обрядов и начертаний: они усмотрели в этих новых изданиях новую веру,  по которой не спасались древние святые отцы,  и прокляли эти книги,  как еретические, продолжая совершать служение и  молиться  по  старым книгам. Московский церковный собор 1666-1667 гг., на котором присутствовали два восточных патриарха, положил на непокорных клятву(анафему)  за  противление  церковной  власти и отлучил их от православной церкви,  а отлученные перестали признавать отлучившую их иерархию своей церковной властью.  С тех пор и раскололось русское церковное общество.  

МНЕНИЯ  О ЕГО ПРОИСХОЖДЕНИИ

Отчего же произошел  раскол? По объяснению старообрядцев,  от того,  что Никон,  исправляя богослужебные  книги,  самовольно отменил двуперстие и другие церковные обряды,  составляющие свято отеческое  древнеправославное предание,  без которого невозможно спастись,  и, когда верные древнему благочестию  люди  встали  за  это  предание, русская иерархия отлучила их от своей испорченной церкви.  Нов таком объяснении не все ясно.  А каким  образом  двуперстие или  хождение посолонь сделалось для старообрядцев святоотеческим преданием, без которого невозможно спастись? Каким образом простой церковный обычай, богослужебный обряд или текст мог приобрести такую важность,  стать неприкосновенной святыней,  догматом?  Православные  дают  более глубокое описание. Раскол произошел от невежества раскольников,  от узкого понимания ими христианской религии, от того, что они не умели отличить в ней существенное от внешнего,  содержание от обряда. Но и этот ответ не разрешает всего вопроса.  Положим, известные обряды, освященные преданием, местной стариной, могли получить неподобающее им значение догматов; но ведь и авторитет церковной иерархии освящен стариной,  и притом не местной,  а вселенской,  и его признание необходимо для спасения:  святые отцы не спасались без него, как без двуперстия. Каким образом старообрядцы  решили пожертвовать одним церковным постановлением для другого, отважились спасаться без руководства законной иерархии,  ими отвергнутой? Но религиозный текст и обряд, как и всякий обряд и текст с практическим, житейским действием, кроме специально богословского имеет еще общее психологическое значение и с этой стороны,  как и всякое житейское, т.е.  историческое, явление, может подлежать историческому изучению. 

ПАТРИАРХ  НИКОН

 Процесс   раскола в русской православной церкви,  о котором идет речь в данном реферате,  назревал десятки лет. Реформа церкви была неизбежна. Но любое историческое событие реализуется лишь через деяния конкретных  исторических  личностей,  которые  силой своего ума,  своей воли по праву заслуживают звание великих личностей.  Одной  из  таких великих  и  загадочных  личностей в истории XVII в.  Является патриарх Никон. Он родился  в 1605 г.  в крестьянской среде,  при помощи своей грамотности стал сельским священником,  но  по  обстоятельствам жизни рано вступил в монашество, закалил себя суровым образом жизни в северных монастырях и способностью сильно влиять на людей приобрел неограниченное доверие царя, довольно быстро достиг сана митрополита новгородского и, наконец, в47  лет стал всероссийским патриархом.  Из русских людей XVIIв. Никон был самым крупным и своеобразным деятелем. В спокойное  время  в  ежедневном  обиходе  он  был тяжел,  капризен, вспыльчив и властолюбив,  больше всего самолюбив. Но это едва ли были его настоящие, коренные свойства. Он умел производить громадное нравственное впечатление, а самолюбивые люди на это неспособны.  За ожесточение в борьбе его считали злым; но его тяготила всякая вражда,  и он легко прощал врагам, если замечал в них желание пойти ему навстречу. С упрямыми врагами Никон был жесток.  Но он забывал все при виде  людских  слез  и страданий; благотворительность, помощь слабому или больному ближнему была для него не столько долгом  пастырского  служения,  сколько безотчетным влечением доброй природы.  По своим умственным и нравственным силам он был большой делец,  желавший и способный делать большие дела,  но только большие.  Что умели делать все,  то он делал хуже всех;  но он хотел и умел делать то, за что не умел взяться никто, все равно, доброе лито было дело или дурное. Его поведение в 1650 г. с новгородскими бунтовщиками, которым он дал себя избить, чтобы их образумить,  потом во время московского мора 1654 г.,  когда он в отсутствие  царя  вырвал из заразы его семью,  обнаруживает в нем редкую отвагу и самообладание;  но он легко терялся и выходил из себя из-за житейской мелочи, ежедневного вздора: минутное впечатление разрасталось в целое настроение.  В  самые трудные минуты, им же себе созданные и требовавшие полной работы мысли, он занимался пустяками и готов был из-за пустяков поднять  большое шумное дело.  Осужденный и сосланный в Ферапонтов монастырь,  он получал от царя гостинцы, и, когда один раз царь прислал ему много хорошей рыбы, Никон обиделся и ответил упреком, почему не прислали овощей, винограда, яблок. В добром настроении он был находчив, остроумен, но, обиженный и раздраженный,  терял всякий такт и причуды озлобленного воображения принимал за действительность, В заточении он принялся лечить больных,  но не утерпел, чтобы не кольнуть царя своими целительными чудесами,  послал ему список излеченных, а царскому посланцу сказал,  что отнято у него  патриаршество  зато дана "чаша лекарственная: "лечи болящих". Никон принадлежал к числу людей,  которые спокойно переносят  страшные  боли,  но охают и приходят в отчаяние от булавочного укола. У него была слабость, которой страдают нередко сильные, но мало выдержанные люди:  он скучал покоем,  не умел терпеливо выжидать; ему постоянно нужна была тревога,  увлечение смелой ли мыслью или широким предприятием, даже просто хотя бы ссорой с человеком. Это словно парус, который только в буре бывает самим собой, а в затишье треплется на мачте бесполезной тряпкой. Внешние бедствия,  постигшие Русь и  Византию,  уединили русскую церковь,  ослабив ее духовное общение с церквями православного Востока. Это помутило в русском церковном обществе мысль  о вселенской церкви,  подставив под нее мысль о церкви русской, как единственной православной, заменившей собой церковь  вселенскую.  Тогда  авторитет вселенского христианского сознания был подменен авторитетом местной  национальной  церковной  старины.  Замкнутая  жизнь содействовала накоплению в русской церковной практике местных особенностей,  а преувеличенная оценка местной церковной старины сообщила этим особенностям значение неприкосновенной святыни.  Житейские соблазны и религиозные опасности, принесенные западным влиянием, насторожили внимание русского церковного общества, а в его руководителях пробудили потребность собираться  с силами  для предстоящей борьбы,  осмотреться и  прибраться,  подкрепиться содействием  других православных обществ,  а для этого теснее сойтись с ними. Так в лучших русских умах около середины XVIIв.  оживилась замиравшая мысль о вселенской церкви, обнаруживавшаяся у патриарха Никона нетерпеливой  и порывистой  деятельностью, направленной к обрядовому сближению русской церкви с восточными церквями.  Как сама эта идея,  так и  обстоятельства  ее  пробуждения и особенно способы ее осуществления вызвали в русском церковном обществе страшную тревогу.  Мысль о  вселенской  церкви выводила это общество из его спокойного религиозного самодовольства, из национально-церковного самом- нения.  Порывистое  и  раздраженное гонение привычных обрядов оскорбляло национальное самолюбие,  не  давало  встревоженной совести  одуматься и переломить свои привычки и предрассудки, а наблюдение,  что латинское влияние дало первый толчок  этим преобразовательным  порывам,  наполнило умы паническим ужасом при догадке,  что этой ломкой родной старины двигает  скрытая злая рука из Рима.