Юридическая терминология

Содержание

1 Юридическая  терминология                                                                                3

2 Современные проблемы  правопонимания                                                       10            

Список использованных источников                                                                   16            

1 Юридическая  терминология

Конкретизация юридических  норм является важным элементом их правильного, единообразного и эффективного применения. Правоприменение представляет собой властно-организующую деятельность компетентных государственных органов, обеспечивающих в конкретных жизненных случаях реализацию юридических норм. Как полагает Н.А. Власенко, правоприменением как раз и охватывается конкретизация общих правовых предписаний (их "привязка") относительно конкретной жизненной ситуации и принятие соответствующего решения. Действительно, в процессе правоприменительной конкретизации содержание и действие общей юридической нормы индивидуализируются применительно к отдельному обстоятельству, факту или их совокупности, вырабатываются "конкретные формы реализации дозволенного нормой общего типа поведения".

Правоприменитель в процессе своей деятельности осуществляет конкретизацию: 1) юридических норм, сформулированных в общем виде; 2) понятий, содержащихся в юридической норме (понятийно-терминологическую правоприменительную конкретизацию); 3) юридических норм при наличии пробелов в нормативных правовых актах.¹

Точность терминологии, в  том числе юридической, включая  знаки препинания и фразеологические обороты, имеет огромное значение. Это издавна демонстрируют на примере фразы "Казнить нельзя помиловать". В тексте нет запятой, и если ее поставить после первого слова, это означает казнь, а после второго - помилование.

Известно значение предлога "в" в ч. 3 ст. 5 Конституции РФ, где говорится о "равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации", т.е. в пределах России. Можно, например, изменять формы самоопределения (вместо автономного округа создать автономную область и т.д.), но выход из состава Российской Федерации исключен. Боевые действия федеральных Вооруженных Сил против незаконной сецессии Чечни (объявленной независимой Ичкерией) опирались в том числе на твердые конституционные основания.

Терминология, используемая в конституциях - основных законах, имеет руководящее значение для  всех отраслей права, для текущей  правотворческой и правоприменительной деятельности, и если такая терминология неудачна, недостаточно определенна или многословна, она тиражируется во многих актах, осложняя правовое регулирование общественных отношений. Примеры такого рода есть в конституционном законодательстве самых различных стран, включая Россию. Использование устаревших языковых форм, расхождение терминов и реалий в конституционном праве, в том числе в его ключевых положениях (отчасти в силу высокой политизации этой отрасли права), встречается обычно чаще, чем в других отраслях.

Например, найти термины, не отвечающие современным условиям, можно в англосаксонском праве: в Великобритании и многих странах  Британского Содружества юридическое и обыденное понятия парламента различны. Первое из них включает, помимо прочих, британского монарха или генерал-губернатора - в странах Британского Содружества. В то же самое время для рядового британца парламент - это только нижняя палата².

Практически во всех парламентарных республиках и монархиях конституционный термин "глава государства" не соответствует действительности. В таких странах президенты и монархи на деле не главы, так как реально не возглавляют государство, не назначают министров, хотя об этом говорится, например, в Конституции Бельгии, и не увольняют их. Они не обладают верховной властью в Королевстве, как определено, скажем, в Конституции Дании. Никакой реальной власти у датского монарха нет, как нет ее и у японского императора, а также у многих других монархов.

Хотя в конституциях парламентарных республик о президентах обычно говорится в главах "Исполнительная власть", на деле такой власти они не имеют. Ими не формируется правительство, как устанавливают это, например, Конституции Германии или Италии. Любой правовой акт таких глав недействителен, если он не скреплен подписью премьер-министра или иного министра, нескольких министров (контрасигнатура). Получается, что на практике не глава государства, а премьер-министр (министры) осуществляет полномочия главы государства.

Существует понятие неприкосновенности президентов республик, депутатов парламента, судей. На деле, как известно, президенты, депутаты, судьи несут ответственность (правда, обычно в особых формах). Так, например, в 1998 г. был оштрафован Президент США Б. Клинтон за ложь под присягой и принуждение свидетеля к даче ложных показаний, в 2009 г. - Президент Сербии Б. Тадич за распитие шампанского на стадионе в честь победы сербской футбольной команды, в 2010 г. - Президент Тайваня Ма Инцзю за нарушение законодательства о выборах. Известны факты, когда полицейские в Швеции останавливали автомобиль монарха за нарушение правил дорожного движения.³

Что касается неприкосновенности монархов, то это понятие появилось  очень давно и сейчас сохраняется  по отношению к ним в буквальном смысле: к монарху нельзя прикасаться.

Термин "верхняя  палата" также не соответствует  действительности, решающее значение имеет нижняя палата. Трибуналы, о которых иногда упоминают конституции, не всегда являются особого рода карательными судебными органами, как это словосочетание обычно понимается в России. В Польше этот термин применяется, по существу, к Конституционному суду, в отдельных странах Латинской Америки - к другим высшим судам, во многих странах англосаксонского права трибуналы - органы ведомственного или полуобщественного рассмотрения жалоб на чиновников, существующие при административных органах и учреждениях. Можно привести и другие примеры, свидетельствующие о неточности конституционной терминологии и фразеологии.

В связи с  этим необходима огромная и многолетняя  работа конституционалистов-компаративистов и творцов конституций, направленная на преодоление прежних понятий, не соответствующих реалиям. Однако в силу традиционности и принципа правовой непрерывности это вряд ли удастся сделать в полной мере. Типичен пример с британской палатой лордов. Рассуждения в правительстве и Парламенте о необходимости реформы этой палаты длятся сто лет, принята не одна резолюция о ее выборности. Но резолюции - не закон, поэтому порядок формирования палаты лордов остается прежним: назначение монархом - на деле премьер-министром. Правда, в 1999 г. палата была существенно реформирована. Исключены наследственные лорды, но постепенно и не все. 92 титула остались, и разговоры об их удалении прекратились⁴.

Со временем рождаются новые понятия. Сейчас можно встретить нормы, посвященные не только индивидуальным правам человека и гражданина, но и коллективным правам (например, в Конституции Эквадора им посвящена специальная глава). Многие конституции содержат термины "демократическое", "социальное", "правовое", "светское" государство. Иногда применяются такие характеристики республики, как партиципаторная (от слова "участие") или плюралистическая, альтернативная (Колумбия, Эквадор и др.). В Конституцию РФ впервые включены термин "субъект Российской Федерации" и фразеологический оборот о человеке как высшей ценности, а в российское законодательство - обобщающее понятие "публичные мероприятия" (собрания, демонстрации, пикетирования и др.). Кроме того, введен принцип альтернативности выборов, наряду с термином "чрезвычайное положение" стали использоваться термины "контртеррористическая операция", "чрезвычайная ситуация". В зарубежных конституциях встречается клише "социальная монархия" (Марокко). Также употребляются термины "социалистическое государство", "социалистическая республика" (Индия, Сирия, Колумбия и др.). Некоторых новых терминов еще нет в конституциях, но они уже применяются в науке и публицистике. Например, президентско-парламентарная и парламентарно-президентская республика, смешанная республика, выборная монархия, регламентарная власть и регламентарное законодательство, субсидиарное законодательство и др.

Новых подходов и, соответственно, новой терминологии потребует решение проблем экологии, борьба с международным пиратством, захватом заложников, наркоманией и др. Важно, чтобы новая конституционная терминология была продуманной и обоснованной, а не являлась бы сиюминутной реакцией на происходящие события. Включению того или иного нового термина в законодательные тексты должно предшествовать тщательное обсуждение. Но это имеет место не всегда. В конституциях, в том числе российской, имеются терминологические несоответствия, терминологические неясности и терминологические длинноты.⁵

Кроме того, ошибочность использования юридической терминологии в тексте закона представляет серьезную правовую проблему, которая концептуально должна восприниматься через единство мысли и слова, основанного на постулате определенности и правильности языковых средств, используемых для наименования соответствующих понятий. Ошибки, допускаемые при использовании юридической терминологии в российском законодательстве, можно разделить на четыре группы: правовые, политические, логические, лингвистические.⁶

Ошибки использования  юридической терминологии в российском законодательстве во многом предопределяются нарушением субъектами законотворческой деятельности постулата о неразрывной связи термина и понятия, несоблюдением требования необходимой точности (истинности) языкового выражения юридических норм.

Константой, раскрывающей суть необходимого взаимодействия и  существования в едином пространстве законодательной мысли и слова, понятия и термина, служит точность их реализации. Во многом именно на точности использования юридических терминов основывается необходимое качество законодательного акта, соответствием замысла и его языкового воплощения определяется уровень когнитивного восприятия пользователем законодательного текста. Однако, к сожалению, в современном российском законодательстве присутствуют ошибки, нарушающие единство понятия и выражающего его термина. Некоторые из них, связанные с негативными политическими или правовыми последствиями, более очевидны, и зачастую они устраняются с помощью поправок, другие менее очевидны, и внимание на их существование обращается лишь в научном юридическом сообществе.

С нашей точки  зрения, все ошибки, допускаемые  при использовании юридической  терминологии в российском законодательстве, исходя из их отраслевой природы можно разделить на четыре группы: 1) правовые; 2) политические; 3) логические; 4) лингвистические.

Конечно, такое  деление имеет весьма условный характер, так как практически любой закон представляет собой единство правового, политического, логического и лингвистического начал. Поэтому при отнесении терминологических ошибок, присутствующих в российском законодательстве, к какой-либо группе мы исходим из принципа приоритетности того начала, которое является для каждого конкретного случая доминирующим по своей сути.⁷

Анализ ошибок использования юридической терминологии в российском законодательстве подтолкнул к определенным выводам:

1. Данная проблема  концептуально должна восприниматься  через единство мысли и слова, основанного на постулате определенности и правильности языковых средств, используемых для наименования соответствующих понятий. Оптимальность содержания правовых норм достигается в том числе и с помощью их надлежащего терминологического конструирования, отражения в юридическом термине действительной, комплексной сути понятия. Поэтому грамотное использование юридической терминологии в правовом, политическом, логическом и лингвистическом аспектах оказывает позитивное влияние на качество закона.

2. Каждый закон  должен укреплять ответственность власти перед гражданами, реализовывать основные задачи, стоящие перед правовым государством. Поскольку юридическая терминология является, в частности, и официальным языковым проводником государственных решений, ее значение в процессе формирования и применения правовых норм весьма высоко. Поэтому для предотвращения возможных коллизионных ситуаций и негативных правовых и политических последствий реализации правовых норм в условиях законотворческой деятельности следует точно и выверенно оперировать юридическими терминами, учитывать все возможные варианты их использования. Лицам, осуществляющим экспертизу законопроектов, и депутатам, участвующим в их принятии, особое внимание необходимо обращать на возможные терминологические "подмены" сути правовых норм и адекватно реагировать на данные факты.⁸

2 Современные  проблемы  правопонимания

Закон  всегда был основной святыней всего античного  мира, а законничество - основным принципом дохристианской и внехристианской этики. Закон был основной стихией, в которой вращались все его понятия и представления. Законнический тип мировосприятия порождал соответствующую юриспруденцию.⁹

Проблема правопонимания в отечественном и мировом  правоведении одна из сложнейших. Взгляды  на право, его происхождение, место  и роль в системе нормативного регулирования менялись по мере развития общества, зрелости научной правовой мысли¹⁰. Современные учения о сущности права представляют конгломерат отдельных концепций, направлений в теории права. Например, академик В.С. Нерсесянц выделял легистский (позитивистский), естественно-правовой (юснатуралистический) и либертарно-юридический типы правопонимания. О.В. Мартышин различает юридический позитивизм (нормативизм), социологический позитивизм, теории естественного права и философское понимание права. И.Л. Честнов рассматривает три критерия классификации правопонимания, исходя из трех типов рациональности, формирующих критерии научности: философский, социологический и культурно-исторический. А.В. Поляков предлагает по крайней мере два основания для классификации типов правопонимания: практический и теоретический¹¹. При рассмотрении различных теорий и взглядов о праве необходимо учитывать следующие обстоятельства: исторические условия функционирования права и рамки культуры, в которых жил и работал "исследователь"; результат правопонимания всегда зависит от философской, нравственной, религиозной, идеологической позиции познающего субъекта; что понимается под источником права (человек, Бог или общество) и под его сущностью (воля класса, мера свободы человека или природный эгоизм индивида) и др. В качестве критерия классических типов правопонимания представляется наиболее важным источник правообразования, в зависимости от источника правообразования (государство или природа человека) различают естественно-правовую и позитивистскую теории права¹².