7. Норма права — мера свободы.

Правовые  нормы адресованы свободной воле участников общественных отношений и имеют смысл лишь там, где у адресата нормы существует выбор вариантов поведения. Норма права направлена не только к интеллекту субъектов отношений, но и к их воле, ибо правовая норма не только описывает жизненную ситуацию, но и предписывает определённый выбор из возможных линий и вариантов поведения, выбор, опирающийся на властное веление государства и угрозу применением принуждения в случае нарушения правовой нормы.

Норма права есть мера свободы волеизъявления и поведения человека. Понимание  и усвоение данного момента конкретным индивидом зависит как от внутренних факторов (состояния его разума, типа характера, уровня культуры), так и от внешних обстоятельств (степени упорядоченности общественных

^{1 Теория государства  и права. Учебник.  Под ред. М. И.  Марченко. М.: Зерцало-М, 2002. С. 507.}

отношений, обеспеченности нормы авторитетом, силой).¹

8. Содержание  правовой нормы определяется  объективной природой того вида  общественных отношений, упорядочить которые она призвана. Оно формируется под влиянием социального опыта регулирования, уровня общей и правовой культуры, нравственных и политических установок, ориентации государства и других факторов.

Норма права является результатом отражения  процессов, происходящих в объективном мире, регулятором общественных отношений. Она не может быть взята из ниоткуда — только лишь из объективной реальности. Таким образом, выделяются и раскрываются следующие формально-юридические признаки и черты нормы права:

1. норма права — исходящее от государства и охраняемое им 
   общеобязательное правило поведения, которое закрепляет за 
   участниками общественного отношения данного вида юридические права и налагает на них юридические обязанности;
2. правовая норма — общее правило поведения, его образец, эталон;

3. правовая норма — правило абстрактного, обобщённого характера, первичный элемент права как системы;

4. правовая норма — государственно-властное предписание; в случае нарушения содержащихся в нормах права велений применяется государственное принуждение;
5. правовая норма — явление широкое, многоплановое и в то же время конкретное по содержанию;

6. многократность применения и длительность действия правовых норм;

7. строгая формальная определённость предписаний, содержащихся в норме права;
8. строгая соподчинённость и иерархичность.

2. Понятия норм права и нравственности

Первый, определенно установивший в самом начале XVIII столетия резкое противоположение норм права и нравственности, был Христиан, Томазий. К нормам права он относил правила чисто отрицательного характера, предписывающие чего-либо не делать, и при том установляющие обязанности в отношении к другим. Основным принципом права он признавал поэтому следующее правило: не делай другим того, чего не желаешь, чтобы они делали тебе самому. Нравственность, напротив, обнимает правила положительные, установляющие обязанности к самому себе. Основное правило нравственности таково: делай себе то, что желаешь, чтобы и другие себе делали. Правила права и нравственности, различные по своему содержанию, и осуществляются различным образом. Нравственные обязанности, как положительные и касающиеся нас самих, могут быть нам преподаны только в форме совета: забота об их усвоении людьми есть дело учителя. Обязанности юридические, как отрицательные и относящиеся к другим, предписываются нам велением, несоблюдение которого влечет за собою наказание, так как нельзя предоставить на произвол каждого соблюдать или нет свои обязанности в отношении к другим. Государственная власть, вооруженная силою принуждения, призвана заботиться о соблюдении юридических обязанностей, но только их одних. В сферу нравственных обязанностей государственная власть не должна вмешиваться.

     У последующих мыслителей XVIII века, в  особенности у Канта и Фихте, выставленное Томазием противоположение права и нравственности получило себе дальнейшее развитие. Кант основным началом права, началом, из которого с логическою необходимостью вытекают все юридические нормы, считал веление каждому действовать так, чтобы его свобода совмещалась с свободой всех и каждого. Поэтому юридические нормы регулируют только одну внешнюю сторону человеческих действий и опираются в своем осуществлении на принуждение. У Фихте это воззрение получило еще более резкое выражение. Для него право есть чисто механический порядок совместного существования многих личностей, совокупность внешних условий совместного существования людей, осуществляемых силою принуждения.

     Выставленное  индивидуалистическими теориями противоположение нормы права и нравственности сделалось лозунгом в борьбе за свободу совести и вообще за индивидуальную свободу против системы всепоглощающей правительственной опеки. Религиозные преследования и вмешательство власти в самые интимные стороны личной жизни находили себе основание в прежнем смешении права и нравственности. При таком отождествлении, законодательство, призванное установить юридические нормы, естественно распространяло свое действие и на вопросы совести, регулировало и нравственное достоинство человеческих поступков. Резкое отделение права от нравственности, напротив, приводило к признанию того начала, что право должно быть индифферентно к вопросам нравственности. Оно должно только размежевать внешнюю свободу людей, совершенно не касаясь того, как воспользуются люди отмежеванной им свободой, согласно нравственным требованиям или нет.

     В действительности нормы права никогда не обособляется вполне от нравственности. Разграничение интересов не может не считаться с нравственной их оценкой, не может быть основано только на отрицательном требовании некасательства до чужих интересов, до чужой воли, потому что естественное состояние людей не есть вовсе состояние нашей обособленности. Общение людей не создается действием их сознательной воли, а обусловлено обыкновенными условиями, установляющими взаимную зависимость людей помимо их воли. Поэтому и разграничение их интересов не может быть достигнуто одним лишь недопущением произвольного вмешательства в чужие интересы. Человечество связано и переплетено между собой независимо от их воли, да и по содержанию своему многие из них имеют не индивидуальный, а общественный характер, по существу своему предполагают отношения к другим людям, совместную солидарную деятельность многих, направленную к одной общей цели. В силу этого разграничение интересов одного человека с интересами других зауряд требует не одного только некасательства до чужих интересов, а также ограничения осуществления своих собственных интересов ради обеспечения возможности осуществления более высоких чужих интересов. При таких условиях разграничение интересов возможно без сравнительной нравственной их оценки. И действительно, в положительном законодательстве те или другие нравственные начала всегда оказывали весьма значительное влияние на способ разграничения интересов.

     Точно также никогда норма права не ограничивает своих определений одной только внешней стороной человеческих, действий, а всегда более или менее принимает в соображение и внутренние их стимулы. И современное право в этом отношении идет даже дальше права некультурных обществ. Для установления договорных обязательств современное право требует наличности действительного соглашения, действительного совпадения воли, и, вместе с тем, такого соглашения по правилу достаточно; не требуется соблюдения особой внешней формы. Между тем, как прежде обязательства установлялись именно в силу соблюдения такой формы независимо от наличности действительной воли. Юридический характер преступного деяния определяется не только здешними последствиями действия, сколько намерением, его вызвавшим.

     Лицо, причинившее другому, с намерением его убить, лишь легкое повреждение, будет обвинено все-таки в покушении на убийство, а нанесший другому, без намерения лишить его жизни, рану, последствием которой оказалась в действительности смерть, будет обвиняться только в нанесении ран, а не в убийстве. Точно также и тяжесть наказания в гораздо большей степени зависит от свойства намерения, нежели от материального вреда, получившегося в результате его осуществления.

С другой стороны, нравственность требует от нас не одних добрых намерений, но и дел, и притом большею частью в отношении к другим.

     Любовь  к ближнему есть основа всего христианского  нравственного учения, да и лишенные религиозной основы современные  этические теории имеют по большей  части альтруистический характер.

     Так как в настоящее время индивидуалистические теории сменились учениями, которые  в объяснении людских отношений  исходят не из начала индивидуальной особенности, а именно из факта общественной зависимости людей, то и разрешение вопроса о соотношении права  и нравственности думают теперь найти не в. резком противоположении их друг к другу. Нормы права уже не признают совершенно независимым от нравственности, а, напротив, ставят его в подчиненное отношение к нравственности. Целью - права признают осуществление нравственности.

Поворот к такому взгляду на соотношение  права и нравственности заметен  уже у Гегеля, так как право, нравственность, нравственность он считал последовательными моментами диалектического развития свободы. Право и нравственность он представлял себе лишь как различные стороны того, что во всей полноте осуществляется в нравственности. Но самое понимание нравственности было у него весьма своеобразно; нравственность Sittlichkeit, означает у него собственно общественный порядок (семью, гражданское общество, государство). Соотношение же права и нравственности и у Гегеля еще понимается как прямая противоположность. Право лишено само по себе всякого определенного содержания и установляет одну возможность свободы. Нравственность, напротив, определяет не возможное, а должное, и тем указывает содержание праву. Таким образом право и нравственность противополагаются друг другу, как возможное и должное, и противоположность их снимается, как в высшем единстве, в нравственности, представляющей собою действительность того, что в праве является только возможным, в нравственности — только должным.

Более решительно подчинение права нравственности было высказано в учениях органической школы. Так, Аренс признает мотивом  человеческой деятельности стремление к воплощению человеческого идеала, тождественного с высшим благом для человечества. Но стремление это выражается в стремлении к различным отдельным целям, обусловленным человеческой природой.

Так как  человек есть, прежде всего, самостоятельное, отдельное существо, то цели его вытекают прежде всего из потребностей индивидуальной жизни; таковы сохранение жизни, здоровья, чести. Но человек есть также и существо общежительное; поэтому, у него имеются и общественные потребности: язык, религия, наука, искусство. Таким образом, получаются две группы благ, составляющих цели человеческой деятельности. Обе эти группы благ Аренс называет материальными благами. Но рядом с ними существуют еще блага формальные, которые не представляют собою особенных человеческих интересов, но только определенное соотношение между различными элементами человеческой жизни. Такова нравственность и нормы права. Нравственность регулирует мотивы и цели человеческой деятельности, а нормы права есть определение зависящих от человеческой воли условий осуществления указываемых нравственностью целей. Подобные же взгляды весьма распространены и между современными представителями положительного направления: известный государствовед Еллинек определяет соотношение нормы права и нравственности так, что право есть этический минимум, т. е. совокупность тех нравственных требований, соблюдение которых на данной стадии общественного развития признается безусловно необходимым. Нормы права, следовательно, с такой точки зрения есть только часть нравственности, та именно часть, которая составляет необходимое условие данного общественного порядка. Все, что в нравственных требованиях содержится сверх этого необходимого минимума, составляет нравственность в тесном смысле в отличие от права. Соблюдение таких нравственных требований только желательно, а не необходимо: это своего рода этическая роскошь.

В несколько  видоизмененной и более точной форме  повторяет в сущности то же самое  и Валлашек. Нормы права и нравственность должны бы были, по его словам, относиться друг к другу собственно как форма и содержание. Нравственность указывает идеал человеческой деятельности; право есть попытка его действительного осуществления. Следовало бы, чтобы вся нравственность облекалась в форму права и чтобы все право пополнялось нравственным содержанием. Но так как нравственные правила лишены пока для нас объективной доказательности, то, в виду такой гадательности и спорности нравственных правил, люди должны довольствоваться осуществлением в форме права лишь того, что безусловно необходимо для существования обществ. Поэтому, право есть не самый этический минимум, а только его осуществление.

Подобного рода подчинение норм права нравственности, как средства цели, как формы содержанию, представляет, однако же, такую же, хотя и в противоположном направлении, крайность, как и прежнее полное обособление права и нравственности. В праве нельзя видеть только осуществление нравственности уже потому, во-первых, что не все содержание права определяется нравственными началами. Многие правоположения представляются с нравственной точки зрения совершенно безразличными. Таковы, например, определения форм юридических действий, сроков, числа свидетелей и т. п. Во-первых, неправильность такого взгляда на соотношение права и нравственности доказывается в особенности тем, что к числу разнообразных интересов, могущих требовать разграничения относится между прочим и возможность каждому руководиться в своих действиях своими собственными нравственными убеждениями. Так как нравственные убеждения у отдельных людей не одинаковы, а различны, то содержание норм права не может быть сведено все к осуществлению нравственного идеала: оно, кроме того, должно дать и разграничение могущих сталкиваться между собой в своем практическом осуществлении различных противоречащих друг другу нравственных идеалов.

3. Взаимодействие норм права и нравственности

Юристы  по роду своей деятельности изучают, толкуют, применяют прежде всего  правовые нормы. Но и для оценки поведения  субъектов правовых отношений и  правильного разрешения возникающих  коллизий постоянно обращаются и к этическим критериям, ибо в основе права лежит нравственность. Нравственность — сложившаяся в обществе система социальных ценностей, устоев (представления о добре и зле, честном и бесчестном, справедливом и нет), определяемая уровнем экономического и социального развития общества. Соотношение права и нравственности может быть осуществлено в четырёх аспектах: