Поэтому оппозиция
авторитаризму, как правило, существует,
хотя и существенно отличается
от оппозиций в условиях демократии.
Что отличает оппозиции в условиях
авторитаризма и демократии, так
это уровень их терпимости
к правящей политической группировке.
Нетерпимость режима с необходимостью
порождает адекватную реакцию
со стороны оппозиции — ее
главной целью и смыслом деятельности
становится устранение режима
с политической сцены. Естественно,
что избираемые для этого средства
далеко не всегда являются
правовыми и часто вступают
в конфликт с тем, что является
официально признанным.
Блокируя связи
с массами, авторитаризм (за исключением
своих харизматических форм правления)
утрачивает возможность использования
поддержки населения для укрепления
правящего режима. Однако власть,
не опирающаяся на понимание
запросов широких социальных
кругов, как правило, оказывается
неспособной создавать политические
порядки, которые выражали бы
общественные запросы. Ориентируясь
при проведении государственной
политики только на узкие интересы
правящего слоя, авторитаризм использует
в отношениях с населением
методы патронирования и контроля над
его инициативами. Поэтому авторитарная
власть способна обеспечить лишь принудительную
легитимность. Но столь ограниченная в
своих возможностях общественная поддержка
сужает для режима возможности политического
маневра, гибкого и оперативного управления
в условиях сложных политических кризисов
и конфликтов.
Устойчивое
игнорирование общественного мнения,
формирование государственной политики
без привлечения общественности
в большинстве случаев делают
авторитарную власть неспособной
создать какие-либо серьезные
стимулы для социальной инициативы
населения. Правда, за счет принудительной
мобилизации отдельные режимы (например,
Пиночет в Чили в 70-х гг.)
могут в короткие исторические
периоды могут вызывать к жизни
высокую гражданскую активность
населения. Однако в большинстве
случаев авторитаризм уничтожает
инициативу общественности как
источник экономического роста и неизбежно
ведет к падению эффективности правления,
низкой хозяйственной результативности
власти.
Узость социальной
опоры власти, делающей ставку
на принуждение и изоляцию
общественного мнения от центров
власти, проявляется и в практическом
бездействии идеологических инструментов.
Вместо систематического использования
идеологических доктрин, способных
стимулировать общественное мнение,
обеспечивать заинтересованное
участие граждан в политической
и социальной жизни, авторитарно
правящие элиты в основном
используют механизмы, направленные
на концентрацию своих полномочий
и внутриэлитарное согласование интересов
при принятии решений. В силу этого главными
способами согласования интересов при
выработке государственной политики становятся
закулисные сделки, подкуп, келейный сговор
и другие технологии теневого правления.
Дополнительным источником
сохранения такого типа правления
является использование властями
определенных особенностей массового
сознания, менталитета граждан, религиозных
и культурно-региональных традиций,
которые в целом свидетельствуют
о достаточно устойчивой гражданской
пассивности населения. Именно
массовая гражданская пассивность
служит источником и предпосылкой
терпимости большинства населения
к правящей группировке, условием
сохранения ее политической устойчивости.
Авторитарные
режимы формируются, как правило,
в результате государственных
переворотов или «ползучей» концентрации
власти в руках лидеров или
отдельных внутриэлитарных группировок.
Складывающийся таким образом тип формирования
и
отправления власти показывает,
что реально правящими силами
в обществе являются небольшие элитарные
группировки, которые осуществляют
власть либо в форме коллективного
господства (например, в виде власти
отдельной партии, военной хунты),
либо в форме режима единовластия
того или иного, в том числе
харизматического, лидера. Причем персонализация
правящего режима в облике того или иного
правила выступает наиболее часто встречающейся
формой организации авторитарных порядков.
В настоящее
время наиболее существенные
предпосылки для возникновения
авторитарных режимов сохраняют
переходные общества. Как отмечает
А. Пшеворский, «авторитарные соблазны»
в обществах этого типа практически неискоренимы.
Осознание повседневных трудностей вызывает
искушение у многих политических сил «сделать
все прямолинейно, одним броском, прекратить
перебранку, заменить политику администрированием,
анархию — дисциплиной, делать все рационально».
Например, в современном российском обществе
склонность к авторитарным методам правления
постоянно подпитывается потерей управляемости
общественными преобразованиями, фрагментарностью
реформ, наличием резкой поляризации сил
на политическом рынке, распространением
радикальных форм протеста, являющихся
угрозой целостности обществу, а также
не сложившимся национальным единством,
распространенными консервативными представлениями,
массовым желанием быстрого достижения
социальной эффективности.
3. Признаки авторитарного политического
режима.
Существуют
три основных политических режима,
и чтобы наглядно выделить
авторитарный режим, можно представить
следующие, универсальные для
авторитаризма характеристики. Все
авторитарные режимы отличает:
— стремление исключить
политическую оппозицию (если
таковая существует) из процесса
артикуляции политических позиций
и принятия решений;
— стремление использовать
силу в разрешении конфликтных
ситуаций и отсутствие демократических
механизмов контроля за осуществлением
власти;
— стремление поставить
под свой контроль все потенциально
оппозиционные общественные институты
— семью, традиции, группы интересов,
средства массовой информации
и коммуникации и пр.;
— относительно слабая
укорененность власти в обществе и вытекающие
отсюда желание и, одновременно, неспособность
режима подчинить общество всеобъемлющему
контролю;
— перманентные, но
чаще всего не слишком результативные
поиски режимом новых источников
власти (традиции и харизма лидера)
и новой, способной сплотить элиту и общество
идеологии;
— относительная закрытость
правящей элиты, которая сочетается
с наличием внутри нее разногласий
и борющихся за власть группировок.
Все сказанное
было рельефно отражено в определении
авторитаризма, данном X. Линцом. Согласно
этому определению, авторитарными
являются "политические системы,
для которых характерен ограниченный,
хотя и не инициируемый сверху,
политический плюрализм, отсутствие
разработанной и ведущей идеологии
при наличии однако определенного типа
ментальности, отсутствие широкой и интенсивной
политической мобилизации, исключая отдельные
периоды развития. Это — системы, в условиях
которых лидер или узкая группа осуществляют
власть в нечетко определенных, но вполне
предсказуемых границах".
4.Основные типы авторитарных
политических режимов.
Такое широкое
определение авторитаризма оставляет
значительный простор для классификации
авторитарных режимов. Сюда могут
быть отнесены и известные
в истории абсолютные монархии,
и феодальные аристократии, и
режимы бонапартистского типа, и
военные диктатуры, и многие
иные смешанные формы, с трудом
поддающиеся определению. Однако
исследователи современных авторитарных
режимов чаще всего выделяют
следующие три группы: однопартийные
системы, военные режимы и режимы
личной власти. Главный критерий такого
разделения режимов — правящая группировка,
ее основные характеристики и способы
взаимодействия с обществом. Во всех трех
случаях существует, по определению Хантингтона,
устойчивое стремление свести к минимуму
конкуренцию элит и массовое политическое
участие. Единственное в этом ряду исключение
— Южно-Африканский режим апартеида, представлявший
собой расовую олигархию и исключавший
из участия в политике более 70% населения,
практикуя одновременно довольно широкую
конкуренцию в рамках белого сообщества.
К этим трем группам авторитарных режимов
может быть добавлена еще одна — бюрократически-олигархические
режимы. Власть в этих режимах осуществляется
группой лиц, нередко представляющих интересы
различных общественных слоев, однако
в формулировании и принятии решений главная
и безусловная роль принадлежит здесь
государственной бюрократии.
1. Однопартийные системы.
Термин "однопартийность" может использоваться,
как отмечал Дж. Сартори, в трех случаях.
Во-первых, применительно к ситуации, когда
одна партия монополизирует политическую
власть, не допуская существования никаких
иных партий и политических организаций.
Во-вторых, когда одна партия выступает
в качестве гегемонистской, а все остальные,
существуя, не имеют шансов конкурировать
с ней на равной основе. В-третьих, возможна
ситуация доминантной партии, когда одна
и та же партия постоянно получает подавляющее
большинство голосов в парламенте. В этой
ситуации партии не только существуют
как легитимные, но и, несмотря на свою
недостаточную эффективность, имеют в
политической борьбе равные стартовые
условия.
В большинстве
случаев однопартийные системы
либо устанавливаются в результате
совершения революций, либо навязываются
извне. Так было, например, со странами
Восточной Европы, в которых однопартийные
системы стали послевоенным результатом
насаждения опыта СССР. Сюда же,
помимо стран с коммунистическим
режимом правления, могут быть
отнесены Тайвань и Мексика.
В таких системах партия монополизирует
и концентрирует власть в своих
руках, легитимизирует свое правление
при помощи соответствующей идеологии,
а сам доступ к власти непосредственно
связывается с принадлежностью к партийной
организации. Такого рода системы нередко
достигают весьма высокого уровня институциализации,
иногда (СССР, Германия) вплотную подходя
к тоталитарной организации политической
власти.
2. Военные режимы.
В отличие от однопартийных,
военные режимы чаще всего
возникают в результате государственных
переворотов против осуществляющих
управление гражданских лиц. В
политической науке пользуется
известностью также наименование
этих режимов как "преторианских"
— термин, введённый С. Хантингтоном
в его книге "Солдат и государство"
(1957 г.). В задачи Преторианской Гвардии,
существовавшей при императорах в последние
дни Римской Империи, входила охрана их
безопасности. Однако стратегическое
положение преторианцев нередко вело
их к действиям, прямо противоположным
ожидаемым — убийствам императора и продажи
его должности тому, кто предлагал наибольшую
цену.
В этой связи
в политологии нередко используется
и термин "преторианское общество",
означающий, что в обществе весьма
высока вероятность военных переворотов
как средства разрешения накопившихся
политических противоречий. Дэвид
Раппопорт выделяет четыре основных характеристики
"преторианского общества":
1) Серьезный недостаток
консенсуса в отношении основных
функций и методов правления.
Иначе говоря, в обществе отсутствуют
правила игры среди политических
акторов.
2) Борьба за власть
и богатство принимает особенно
острые и грубые формы.
3) Сверхбогатые меньшинства
сталкиваются с огромными нищающими слоями
общества почти так же, как это описано
у Маркса при характеристике им завершающей
ступени капитализма.
4) Существует низкий уровень
институциализации политических и административных
органов, ибо уровень легитимности власти
крайне низок, а уровень нестабильности
очень высок. Упадок общественной морали,
коррупция и продажность приводят к дискредитации
политической жизни и ее последующему
прерыванию. У военных возникает сильный
соблазн вмешаться, руководствуясь либо
стремлением положить конец слабому и
коррумпированному гражданскому режиму,
либо жаждой получить большую по сравнению
с имеющейся долю в управлении обществом
и распределении общественного богатства
Огромное количество
практических примеров военного
правления в Латинской Америке,
Африке, Греции, Турции, Пакистане, Южной
Корее и других странах, с
одной стороны, уже позволило
создать достаточно разработанную
теорию взаимоотношений между
военными и гражданскими лицами.
Важнейшие составляющие этой
теории — классификация военных
переворотов (реформистские, консолидирующие,
консервативные, вето-перевороты) и
вызвавших их причин, анализ особенностей
ментальности и этических
ценностей военных (национализм, коллективизм,
негативное отношение к политике,
внутренняя дисциплина, пуританский
образ жизни и пр.), отношение
военных к модернизации и их потенциал
в ее осуществлении.
3. Режимы личной
власти. За этой категорией также
скрывается достаточно широкое
разнообразие образцов осуществления
политической власти. Их общей
характеристикой является то, что
главным источником авторитета
выступает индивидуальный лидер
и что власть и доступ к
власти зависят от доступа
к лидеру, близости к нему, зависимости
от него. Нередко режимы личной
власти вырождаются в то, что
М. Вебер определял как султанистские
режимы, с характерными для них коррумпированностью,
отношениями патронажа и непотизма. Португалия
при Салазаре, Испания при Франко, Филиппины
при Маркосе, Индия при Индире Ганди, Румыния
при Чаушеску являются более или менее
убедительными примерами режимов личной
власти.
Существует целый
ряд смешанных режимов, способных
эволюционировать в режим личной
власти, первоначально располагая
иными источниками авторитета
и осуществления власти. Переворот
в Чили, осуществленный группой
военных, впоследствии привел
к установлению режима личной
власти генерала А. Пиночета
как в силу имевшихся у него
личных качеств, так и продолжительности
его пребывания в должности.
Очевидный и напрашивающийся
пример — режим Сталина, прошедший
самые различные стадии эволюции,
опиравшимся первоначально на
популистские лозунги, затем на
отлаженную партийную машину
и, наконец, все в большей
и большей степени — на харизму
"вождя".