Общественно-политическая характеристика Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии

1. Политические партии

Тип избирательной системы

  Процедура, предполагающая регулярное проведение выборов в представительные органы, не всегда равнозначна выявлению демократического волеизъявления народа. Нередко она искажается при помощи механизма избирательной системы, деформирующего пропорции представительства, а также путем манипуляции общественным сознанием с использованием средств целенаправленного воздействия на электоральное поведение. Вместе с тем, результаты выборов содержат важную информацию, позволяющую судить о расстановке общественных сил и, следовательно, о направлении социально-политического развития в стране. Анализ такой информации имеет как теоретическое, так и прикладное значение. Он позволяет выявить закономерности политической социализации индивида, малых и больших групп, дает представление об иерархии факторов, определяющих и видоизменяющих политическое поведение, помогает оценить степень политической напряженности в обществе, делает более вероятными общественно-политические прогнозы. Для партий и других общественных сил, участвующих в политическом процессе осмысление электоральной статистики и ее сопоставление с первоначальными целевыми установками является непременным условием объективной оценки соответствия своих установок, своего политического поведения, общественной ситуации и общественным настроениям, основанной на этом корректировки политического курса избирательной стратегии и тактики.

     По характеру избираемого органа выборы делятся на президентские, парламентские, муниципальные и другие. По видам (по причине их обуславливающей) выборы бывают очередные, проводимые по истечении срока полномочий выборного органа, внеочередные, проводимые вследствие досрочного прекращения выборным органом своей деятельности (например, досрочный роспуск парламента), и дополнительные, проводимые для пополнения представительного учреждения (при выбытии из него одного или нескольких членов).

Главы государства за последние 50 лет

     Современная Англия – это результат ряда последовательных завоеваний, в ходе которых каждая новая волна пришельцев приносила с собой собственные культуру, язык и обычаи. Здесь они наслаивались на предыдущие волны, вследствие чего, например, английский язык постоянно обогащался новой лексикой.

Династия  Стюартов

1603-1625  Яков I, сын Марии Стюарт, королевы Шотландии

1625-1649 Карл I, сын Якова I

Междуцарствие

1649-1653 Английская Республика

1653-1658  Протекторат Оливера Кромвеля

1658-1660 Английская Республика

Династия  Стюартов

1660-1685 Карл II, первый сын Карла I

1685-1688 Яков II, второй сын Карла I

1688-1694 Мария II, старшая дочь Якова II

1688-1702 Вильгельм III Оранский, племянник (по матери) Карла I, муж Марии II

1702-1714 Анна Стюарт, младшая дочь Якова II

Ганноверская  династия

1714-1727 Георг I, правнук (по матери) Карла I, курфюрст Ганноверский (с 1698)

1727-1760 Георг II, сын Георга I

1760-1820 Георг III, внук Георга II

1820-1830 Георг IV, первый сын Георга III

1830-1837 Вильгельм IV, третий сын Георга III

1837-1901 Виктория, дочь Эдуарда, второго сына Георга III

Саксен-Кобург-Готская  династия

1901-1910 Эдуард VII, сын Виктории и Альберта, герцога Саксен-Кобург-Готского

1910-1917 Георг V, второй сын Эдуарда VII 

Виндзорская династия

1917-1936 Георг V

1936 Эдуард VIII, первый сын Георга V

1936-1952 Георг VI, второй сын Георга V

с 1952 Елизавета II, первая дочь Георга VI 

Внешняя политическая деятельность

     В области безопасности Соединенное Королевство с 1960-х годов находится в двусмысленном положении, которое сводит на нет убедительность тезиса британских евроскептиков о необходимости защиты суверенитета страны от брюссельской бюрократии, особенно в оборонительной сфере. Со времени заключения соглашения в Нассау между Г. Макмилланом и Дж. Кеннеди в 1962 г. Британия фактически отказалась от статуса независимой ядерной державы. Своими силами англичане строят подводные лодки (в том числе атомные) и ядерные боеголовки, но баллистические и крылатые ракеты для них, системы наведения и разведывательную информацию о возможности их применения получают от американцев. Более того, ни одно решение о запуске ракет не может быть принято без согласия Вашингтона. Это обстоятельство во многом объясняет то, что британские военные крайне болезненно относятся к возможности проведения более независимой от США внешней и военной политики.   

     «Особые отношения» сохраняют свою привлекательность и для политического руководства Великобритании. Пользуясь желанием американцев обращаться к своим младшим союзникам за содействием в достижении своих целей, британские премьеры чаще, чем позволил бы международный вес возглавляемой ими страны в отдельности, участвовали в ключевых внешнеполитических раутах. Именно благодаря роли ближайшего союзника США Блэр в течение нескольких лет оказывался в самой гуще важнейших событий на мировой арене. Однако по мере роста амбиций Соединенных Штатов, особенно после трагедии 11 сентября 2001 г., и их пренебрежения помощью союзников ему приходилось платить все более высокую цену за роль лидера мирового масштаба.

     К моменту вторжения американцев в Ирак Блэр фактически превратился во внешнеполитического представителя Вашингтона, которому не оставалось ничего иного, как идти с ними до конца. Его попытки предотвратить войну были удачными ровно столько времени, сколько понадобилось Соединенным Штатам для доставки и развертывания необходимого количества вооружений и живой силы на границах с Ираком. К марту 2003 г. Блэр, игравший роль дымовой завесы для американских военных приготовлений, был уже не нужен. Маргинальная роль Великобритании во внешнеполитических расчетах Белого дома была наглядно продемонстрирована Д. Рамсфельдом, который к ужасу британского руководства заявил, отставив в сторону политическую корректность, что США вполне справятся с задачей военного захвата Ирака и без помощи своего союзника.

     В результате событий 2002–2003 гг. во имя сохранения «особых отношений» с США политика Великобритании привела к ослаблению тех важнейших международных структур, на которых основывался ее высокий внешнеполитический статус. Так, действия Вашингтона по принижению значения Объединенных Наций ударили не только по организации в целом, но и по позициям пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН с правом вето, одним из которых является Великобритания.

     Соединенные Штаты фактически отказались от согласования своих действий с союзниками по НАТО, а после 11 сентября 2001 г. дали понять, что не нуждаются в их военном содействии. Роль альянса неуклонно снижается, в первую очередь с точки зрения западноевропейских коллег Лондона, и, следовательно, его роль в согласовании интересов Парижа, Берлина и других ведущих европейских столиц с Вашингтоном также падает.

     В 1997 г. Блэр заявил о стремлении вернуть Британию «в сердце европейской политики», однако в 2003 г. оказался во главе той группы государств-сателлитов Вашингтона, которые подхватили тезис последнего о «старой» и «новой» Европе. Все эти процессы ведут к тому, что на фоне превращения «особых отношений» в фиговый листок постимперских амбиций Британии, не подкрепленных реальным положением дел, ее вес в Евросоюзе снижается. В результате она оказывается в проигрыше в своих отношениях и с США, и с Европой.

     По мере того как наследие «холодной войны» — остатки искусственной близости Европы в лице ЕС и европейских членов НАТО и Америки — уходит в прошлое, и обе стороны, оставаясь стратегическими партнерами, все чаще действуют без оглядки друг на друга, Великобритании все сложнее реализовать себя в качестве государства-посредника, так как эти услуги становятся не нужны. Все чаще приходится выбирать ту или иную сторону в ситуации, когда третьего не дано. По логике евроскептиков, выступающих против дальнейшей эрозии суверенитета Британии, ей следует противиться не только дальнейшему втягиванию в процессы европейской интеграции, но и догматической приверженности концепции «особых отношений», не менее пагубных для самостоятельности страны. Если же признать, что в условиях глобализации понятие суверенитета неизбежно размывается, и сопротивление этому, тем более страны, традиционно ратующей за открытость вовне, противоречит здравому смыслу, логичнее присоединиться к «пулу суверенитетов» континентальной Европы, которую от Британии отделяет не океан, а узкий пролив.

     Лишь радикальные британские евроатлантисты ратуют за то, чтобы «складывать яйца в одну корзину» и во внешней политике делать ставку на США как на единственную сверхдержаву на ближайшие десятилетия. Как не ассоциировался бы Пакс Американа с дорогими сердцу многих англичан воспоминаниями о Пакс Британника, большинство политического класса страны, не говоря уже о населении, понимает, что это тупиковый проект, противодействие которому, уже достаточно серьезное, возрастет многократно в случае попыток его дальнейшей реализации. «Установление американского мирового господства, — считает британский политолог и экономист Р. Скидельски, — окончилось бы неудачей несмотря на отсутствие явных ресурсов для противодействия этому. Главная причина состоит в перспективе взрыва антиамериканизма» [Skidelsky 2003: 153].

     В то же время в Великобритании скептически относятся к идее «многополярного мира», в котором Европе отводилась бы роль противовеса Америки. Несмотря на нынешнее господство в США неоконсервативной идеологии, которая противоречит традициям европейского социального рынка, в том числе традиции «государства благосостояния», а во внешней политике — традиции коллективных действий с опорой на международные многосторонние институты, оба региона принадлежат к одной западной цивилизации и руководствуются одной базовой системой ценностей. Британия связана с США густой сетью исторических и культурных связей. Противоречия, существующие между Лондоном, Парижем и Берлином, не позволят им в ближайшем будущем действовать как одно целое. Кроме того, ЕС, который уже значительное время вполне активно отстаивает в спорах с США, доходящих до «торговых войн», свои экономические интересы, имеет лишь нарождающиеся военные структуры. Без полноценного развития таких структур тяжеловесом в мировых делах стать нельзя.

     Несмотря на все разговоры о том, что после окончания «холодной войны» на первый план вышел фактор «мягкой силы» (экономического, финансового, культурного, информационного влияния), справедливость которого не вызывает сомнения, фактор «жесткого», силового давления никуда не исчез — он стал менее заметен, но более изощрен. «Мягкое давление» наиболее эффективно тогда, когда подкреплено конкретным военным потенциалом, готовым для применения. Примеры Югославии, Афганистана, Ирака не оставляют сомнения в том, что обращение к силе, в том числе со стороны демократий, будет в XXI веке не менее модным, чем в веке XX. С этой точки зрения объединенная Европа не сможет, даже если захочет, бросить вызов США в обозримом будущем.

     Таким образом, ни Пакс Американа, ни многополярность не отвечают представлениям большинства британцев о желательном сценарии мирового развития. Они с одинаковой готовностью критикуют Блэра за сервильность по отношению к Вашингтону, а Брюссель — за бюрократичность, демократический дефицит и федералистские поползновения. Великобритания по-прежнему не готова стать рядовой европейской державой, однако очевидно и то, что «особые отношения», по крайней мере, в их нынешнем гипертрофированном виде, вряд ли переживут премьерство Блэра. По-видимому, в следующие несколько лет мы станем свидетелями того, как отношения Британии с США станут прагматичнее, а на европейском направлении руководство страны приложит усилия по восстановлению своих позиций.

     Для того чтобы компенсировать дистанцирование с Вашингтоном, Лондону будет необходимо набрать вес в Европе. Не исключено, что британское руководство все же найдет в себе силы сделать выбор в пользу присоединения к еврозоне. Лидерские качества Британии проявятся также в случае перехода к сотрудничеству в ядерной сфере с Францией, которая в отличие от англичан строит свои собственные баллистические ракеты. Обладая наиболее эффективной и мобильной армией в Европе, Британия также при желании может стать лидером в развитии военной составляющей Евросоюза.

     Опасность проведения более независимой внешней и оборонной политики, политики в области безопасности с точки зрения поддержания союзнических отношений с США явно преувеличена частью британского политического и военного истэблишмента. Всем памятен отказ Турции пропустить по своей территории американские войска для вторжения в Ирак, однако уже через месяц К. Пауэлл посетил Стамбул для улаживания разногласий. «Опасность упасть между атлантическим и европейским “стульями” сохраняется, — писал П. Мэнголд, специалист по вопросам внешней политики Великобритании. — Однако Британия обладает уникальным опытом общения по обе стороны Атлантики, который в руках опытной дипломатии может принести существенные плоды».