Определение права

 

53

 

ляют собою не что иное, как самое право. Это вытекает уже из того, что формы столь же реальны, как и заключенное в них содержание. Поэтому когда мы говорим о форме того или иного явления, мы имеем в виду не нечто для него случайное, а то, что характеризует самое это явление, взятое в его внешнем выражении. Не подлежит сомнению, что норма есть в такой же мере самое право, как и воплощенная в ней воля господствующего класса. Но воля наполняет право определенным содержанием, а норма выступает в качестве формы выражения этого содержания. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить друг с другом два различных юридических правила. Как нормы они ничем друг от друга не отличаются. Различие между ними обусловливается лишь характером и направленностью выраженной в них государственной воли. Это обстоятельство свидетельствует о том, что у права имеется единая форма, способная выразить любую по содержанию волю господствующего класса.

 

Норма — ближайшая, непосредственная и специфическая форма права. Этим она отличается от нормативных  актов государства, в которых  воплощаются юридические нормы. Действительно, характер государственных нормативных актов разнообразен и изменчив. Они меняются с переходом от одного типа государства к другому и даже в рамках одного и того же исторического типа государства. Это можно было бы проиллюстрировать и на примере нашего государства, в котором такие нормативные акты, как указы, появились лишь после принятия Конституции СССР 1936 года. Напротив, норма есть неизменный способ выражения права, применяемый для «возведения в закон» воли господствующего класса в любом государстве, на любых этапах его исторического развития. Государство может упразднить одни виды нормативных актов, заменив их нормативными актами новых видов, но оно не в состоянии, вместо нормы, ввести какой-либо другой способ формулирования права. Такое явление находит свое объяснение в том, что нормативные акты государства составляют внешнюю, а норма — внутреннюю форму права. Она является устойчивой и специфической формой права. Поэтому и в общем определении понятия права речь должна идти именно о норме, а не о таких формах

 

54

 

выражения права, какими являются нормативные акты государства, санкционируемые  им обычаи и т.п.

 

В литературе иногда отождествляется  понятие нормы с понятием правила  поведения, а право определяется соответствующими авторами как совокупность норм или правил поведения. Против такого отождествления на первой научной сессии ВИЮН выступили И. Т. Голяков, П. Н. Галанза, Я. Ф. Миколенко и другие[9], считающие, что право надлежит трактовать как совокупность норм, а не правил поведения. Правда, не все аргументы, приводимые ими в защиту этой точки зрения, обладают одинаковой степенью убедительности. Не убеждает, например, их заявление, будто норма права не есть правило поведения людей, поскольку она адресуется не только к отдельным лицам, но и к учреждениям. Ведь и учреждение представляет собою определенным образом организованное объединение людей, вполне способное к соблюдению установленных правил поведения. Еще менее убедительна ссылка на то, что норма порождает права к обязанности, тогда как правило поведения ориентирует только на обязанности, возлагаемые на лиц, к которым оно адресуется, но не на их права. Ведь правило поведения предусматривает не только должное, но и возможное, дозволенное поведение людей, и в этом смысле на его основе могут возникать как права, так и обязанности! Если, однако, оставить в стороне такие, на наш взгляд, неудачные аргументы, то с общим суждением о недопустимости смешения нормы и правила поведения нельзя не согласиться.

 

Необходимо при этом прежде всего иметь в виду, что правило поведения отнюдь не всегда является нормой. Так, в резолютивной части судебного приговора или решения суда по гражданскому делу всегда содержится правило поведения, которое, однако, не может считаться нормой, так как оно не носит общего характера. В свою очередь норма далеко не всегда исчерпывается одним только правилом поведения, ибо в ней могут содержаться и констатирующие, и закрепляющие моменты. Так, технические нормы всегда констатируют опреде-

 

55

 

ленные естественные закономерности, а нормы социальные— закрепляют определенные общественные отношения. Следовательно, правило поведения людей становится нормой лишь при том условии, когда оно приобретает ряд специфических признаков, свойственных норме и не всегда присущих правилу поведения как таковому. Поэтому, если в определении понятия права пользоваться термином «правило поведения», необходимо, для обеспечения логической правильности такого определения снабдить его перечнем всех признаков, которые характеризуют правило поведения, становящееся нормой. Напротив, без такого перечня легко можно обойтись, если в определении понятия права применить термин «норма». Этим термином мы и будем пользоваться в дальнейшем.

 

Нормы права в большинстве  случаев устанавливаются самим  государством. Государство, как уже  отмечалось, может санкционировать  и возникшие помимо его участия  обычаи, причем в древнейших государствах право представляло собою по преимуществу совокупность таких санкционированных  обычаев. Однако каким бы ни был процесс  создания отдельных юридических  норм, они всегда исходят от государства, выражают государственную волю господствующего  класса и потому обеспечиваются охраной  со стороны государства. «...Право, —  писал В.И. Ленин, — есть ничто  без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права»[10]. В приведенном  высказывании В.И. Ленин обращает внимание на тот решающий для права момент, что нормы права обеспечиваются и охраняются государством — специальным  аппаратом, способным принудить  к соблюдению норм права. С точки  зрения его формы право и представляет собою не что иное, как совокупность норм, охраняемых государством.

 

Некоторые авторы, определяя  общее понятие права, считают  возможным ограничиться одним лишь указанием на его форму. Например, Я. Ф. Миколенко говорит, что «система норм, выполнение которых обеспечивается принудительной силой государства, и есть право»[11].

 

 

58

 

Такое определение неправильно  потому, что оно явно недостаточно. Во-первых, оно обходит молчанием  вопрос о государственной воле господствующего  класса как сущности права. Во-вторых, это определение, так же как и  приведенное ранее определение  А. И. Денисова, не выявляет служебной  роли права, специфических функций, выполняемых правом в системе  других общественных явлений.

 

Каковы же эти функции? Имея в виду социалистическое общество, В.И. Ленин говорил, что право выступает  здесь «в качестве регулятора (определителя) распределения продуктов и распределения  труда между членами общества»[12]. Это ленинское положение должно быть применено и использовано для  характеристики служебной роли права  вообще. В любой социально-экономической  формации, в которой право существует, оно используется в целях урегулирования данной исторической системы общественных отношений с определенных классовых  позиций — с позиций класса, стоящего у власти. Поэтому право  может быть охарактеризовано как  классовый регулятор общественных отношений.

 

Право вырастает из наличных общественных отношений. В этом выражается материальная обусловленность права, его зависимость от экономического базиса общества. В то же время право  воздействует на общественные отношения, выступая в качестве их классового регулятора. В этом выражается активная роль права, его обратное воздействие  на экономический базис общества. Но право не сливается с регулируемыми  им общественными отношениями. Иначе  оно перестало бы быть специфическим  общественным явлением и утратило бы свою роль регулятора общественных отношений.

 

Именно поэтому советская  юридическая наука со всей решительностью отвергла то определение права, которое  предлагал в свое время П. И. Стучка, утверждавший, что «правом является... система общественных отношений»[13]. В современных условиях все советские юристы признают, что право является совокупностью норм, а не системою общественных отношений. Однако некоторые

 

57

 

ученые считают эту  формулу недостаточной и нуждающейся  в ряде добавлений. Например, А. К. Стальгевич в статье «К вопросу о понятии права» фактически, хотя и с целым рядом оговорок, понимает под правом и совокупность норм, и «систему регулируемых им общественных отношений»[14]. А. А. Пионтковский в статье «Некоторые вопросы общей теории государства и права» утверждает, что право есть не только совокупность норм, но также совокупность правовых отношений[15]. Представляя собой известное возрождение взглядов на право как на систему общественных отношений, эти воззрения являются принципиально неприемлемыми как в силу их научной несостоятельности, так и практической ошибочности. К чему ведут подобные воззрения на практике, с достаточной ясностью показано в полемическом выступлении И. Е. Фарбера против позиции А. А. Пионтковского. «...Что значит сказать, что право — это не только юридические нормы, создаваемые Советским государством, — пишет он, — но и сами правоотношения, в которых реализуются эти нормы? Это значит сказать участникам правоотношения — то, что вы делаете, это и есть само право»[16]. Иначе говоря, включить в определение понятия права также и правоотношения, а тем более самую систему регулируемых правом общественных отношений — значит придать поведению участников подобных отношений такое же общеобязательное юридическое значение, как и самой норме права. Нечего и говорить, какой урон делу дальнейшего укрепления социалистической законности могли бы причинить подобные взгляды, если бы они были восприняты теорией и реализованы на практике. Общественные отношения — предмет правового регулирования. Правоотношения — результат юридического

 

58

 

урегулирования общественных отношений. Что же касается права, то оно, как уже отмечалось, не что  иное, как классовый регулятор  общественных отношений.

 

В предшествующем изложении  было покачано, что составляет сущность права, какова специфическая форма его выражения и какую функцию оно выполняет в системе других общественных явлений. Все это и должно быть положено в основу определения общего понятия права.

 

Право есть государственная  воля господствующего класса, выраженная в совокупности норм, которые охраняются государством как классовый регулятор  общественных отношений.

 

Приведенное определение  основано на тех же посылках, что  и общее определение понятия  права, данное в 1938 году, которое гласит: «Право есть совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном  порядке, а также обычаев и  правил общежития, санкционированных  государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях  охраны, закрепления и развития отношений  и порядков, выгодных и угодных  господствующему классу»[17]. Вместе с тем эти определения рядом  моментов отличаются друг от друга.

 

Во-первых, по соображениям, изложенным выше, мы пользуемся понятием нормы, а не понятием правила поведения. К тому же в нашем определении  на первое место поставлена не норма, а воля господствующего класса. Этим обстоятельством нормативная природа права ни в какой мере не умаляется. В данном случае подчеркивается лишь тот очень важный момент, что

 

59

 

государственная воля господствующего  класса составляет сущность права, тогда  как нормы служат выражению этой сущности. Не следует забывать, что  право характеризуется Марксом  и Энгельсом как воля господствующего  класса, возведенная в закон, а  не как законы, выражающие волю господствующего  класса.

 

Во-вторых, в нашем определении  нет упоминания о том, что нормы  могут либо устанавливаться государством, либо санкционироваться им, а понятие  государственного принуждения заменено более широким понятием государственной  охраны. Первый момент относится к  вопросу о формировании права, а  не к его понятию. Неразрывная  связь права с государством получает достаточно четкое выражение в указании на то, что в праве воплощается  государственная воля господствующего  класса. Понятие государственного принуждения  заменено нами понятием государственной  охраны потому, что речь идет о формулировании общего определения, способного охватить все исторические типы права, между  тем как понятие принуждения  не предусматривает всех возможных  jviep охраны правовых норм. Оно не предусматривает, в частности, таких специфических мер, которыми обеспечивается соблюдение норм социалистического права[18].

 

В-третьих, широко распространенные в советской юридической литературе определения не выявляют роли права  как регулятора общественных отношений  и переносят центр тяжести  на то, что право применяется в  целях охраны, закрепления и развития отношений и порядков, выгодных и  угодных господствующему классу. Эта целевая установка права  отмечена и в нашем определении, в котором право рассматривается  не просто как регулятор, а как  классовый регулятор общественных отношений, обеспечивающий, следовательно, их развитие в направлении, угодном  и выгодном господствующему классу. Но такая цель достигается правом именно благодаря тому, что оно  является регулятором общественных отношений.

 

60

 

Подавляющее большинство  авторов, высказывавшихся в последние  годы по вопросу о понятии права, один из недостатков традиционного  определения усматривают в том, что в нем отсутствует указание на предопределяемость воли господствующего класса материальными условиями жизни этого класса, и предлагают включить в существующее определение соответствующее дополнение.

 

Принципиальных возражений против принятия такого предложения, конечно, быть не может. Действительно, воля класса, в том числе и класса господствующего, определяется материальными условиями  его жизни. Но дело в том, что это  относится ко всякой воле, а не только к той воле господствующего класса, которая получает выражение в  нормах права. Какой-либо другой воли вообще не бывает. Поэтому, когда в советской  юридической науке, прочно стоящей  на позициях марксизма-ленинизма, говорится  о воле класса, то само собою разумеется, что последней присущи все качества, характеризующие эту волю, в том числе и такое важнейшее качество, как ее зависимость от материальных условий жизни данного класса. Вот почему нам представляется, что в общем определении права можно обойтись и без специальных разъяснений относительно факторов, формирующих государственную классовую волю, которая образует сущность права.

 

Исходя из этого, право  и рассматривается нами как государственная .воля господствующего класса, выраженная в совокупности охраняемых государством норм, которые выполняют функцию классового регулятора общественных отношений.