Политические и правовые идеи И. С. Пересветова

Политические  и правовые идеи И. С. Пересветова 

Иван Семенович  Пересветов (или, как сам он себя называл, Ивашка, сын Семена, Пересветов) — один из видных русских мыслителей XVI в. О жизни его сохранилось мало сведений. Известно только, что ранние свои годы он провел в Литве, где, по-видимому, и родился. Происходил он, вероятнее всего, из русской дворянской  семьи. Его предки и прадеды, как он сам отмечал, служили "верою великим государям князьям русским", предкам царя Ивана IV.

Средства существования  Пересветов обеспечивал себе исключительно  военной службой. До приезда в  Московию он служил в Венгрии, Чехии  и, возможно, в других каких-нибудь государствах. В середине 30-х гг. XVI в. (скорее всего, в 1537—1538 гг.) он попадает в Молдавию, где пять месяцев состоит на службе у молдавского воеводы Петра. После этого отправляется в Москву. Здесь ему посчастливилось заручиться покровительством знатного аристократа  — боярина М. Ю. Захарьина. При  поддержке последнего Пересветов организует в Москве мастерскую по выделке защитных щитов для пищальников. Однако в 1539 г. боярин умирает, и работа мастерской останавливается.

Оставшись без покровителя  и средств существования, Иван Пересветов передает царю Ивану IV привезенные  с собой бумаги с выписками  из произведений древнегреческих философов  и видных европейских богословов, так называемые "царские бумаги из многих королевств", а также  собственные сочинения. Все это  было помещено в государственную  казну, Пересветов же получил хорошую, по его собственной оценке, награду.

Узнав, что его сочинения  до царя так и не дошли, Пересветов . пишет ему челобитную и, в сентябре 1549 г., воспользовавшись пребыванием  Ивана IV в придворной церкви Рождества  Богородицы, подает ее вместе с копиями  своих сочинений непосредственно  в царские руки.

Дальнейшая судьба Ивана  Пересветова неизвестна. Однако сочинения  его сохранились — во многом благодаря  тому, что они , попали в царский  архив.

Наиболее значительные из них — это "Повесть об основании  и взятии Царьграда", "Сказание о Магмет-салтане", "Сказание о  Константине", "Первое предсказание философов" и челобитные Ивану IV, получившие у историков наименования "Малая челобитная" и "Большая  челобитная".

Содержание названных  сочинений должно было прийтись по душе Ивану Грозному. Пересветов выступает  в них против произвола вельмож, обосновывает жизненную необходимость  для общества сильной государственной  власти, централизации административной и судебной систем.

Свои мысли Иван Пересветов излагает, основываясь не на Священном  писании, как это было принято  в ту эпоху, а на историческом опыте  Византии и Турецкой империи. Пересветова  можно поэтому отнести к числу  мыслителей светского направления  в русской политической идеологии XVI в. Однако религиозные мотивы все  же присутствуют в его творчестве, что вполне закономерно для эпохи  господства в обществе религиозной  идеологии.

Ключевыми категориями политико-правовой теории Ивана Пересветова выступают  понятия "правда" и "вера". Эти  понятия широко используются в Священном  писании. Ими часто оперировали, начиная еще с эпохи Киевской Руси, русские писатели. При этом в понятия "правда" и "вера" вкладывался довольно разнообразный  смысл. "Правда" — это нечто, в соответствии с чем следует  жить, совершать различные поступки, управлять, судить, наказывать. В этом смысле синонимом данного понятия  выступают такие слова, как "мораль", "справедливость", "право", и  др. Но словом "правда" в русской  литературе обозначались одновременно и сами добрые дела — правду можно  творить, осуществлять и т.п. Правда, в понимании русских мыслителей, это и совокупность определенных представлений о мире. В таком  смысле она есть истина.

Что касается понятия "вера", то им в русской литературе чаще всего обозначалась система религизных (христианских) догматов, или религия. Однако вместе с тем и это понятие  использовалось в значении истины и  правила поведения, т.е. его содержание в некоторой своей части как  бы налагалось на содержание понятия "правда".

Иван Пересветов придает  правде значение самого важного явления  в жизни любого государства. По его  мнению, процветание государства  зависит от того, как соблюдается  в нем правда. Потеря же в том  или ином государстве правды влечет за собой его гибель.

Эта мысль о правде как  главном условии существования  государства была распространенной в русской политической идеологии. Ее высказывал, в частности, современник  Пересветова государственный деятель  и писатель Федор Карпов (умер до 1545 г.). "Правда есть потребна во всяком градском деле и царстве", — писал  он в послании митрополиту Даниилу (около 1539 г.). Однако если у Карпова  данная идея покоится на фундаменте философского наследия прошлого (главным образом на сочинении Аристотеля "Никомахова этика"), то у Ивана Пересветова она обосновывается политическим-опытом прошлого — конкретными фактами из истории реально существовавших и существующих государств.

С потерей правды греками  Иван Пересветов связывал, например, падение  Византии в 1453 г. В "Сказании о Магмет-салтане" им были названы причины, по которым  правда ушла из этого государства. Главная  из них, по его мнению, заключалась  в поведении греческих вельмож, которые, пользуясь своим положением, "богатели от слез и от крови роду человеческаго, и праведный суд  порушали, да неповинно ссужали по мздам".

В "Повести об основании  и взятии Царьграда" Иван Пересветов описал, каким образом правда уходила  из этого города. По его словам, "нощи убо против пятка осветися весь град, видев же стражие градцкия течаху видети бывшее чюдо, чааху бо: турки  зажгоша град; и возкричаша велиим гласом, и собрашася многия люди. Видев же у великий церкви Премудрости  Божий у верха из окон пламень  огненный великий изшедши и окружившу  всю шею церковную на долгий час, и собрався пламень во едино место  пременися, и бысть яко свет неизреченный, и абие взятся на небо... Свету же оному до небес достигшу, отверзошася  двери небесныя, и, прият свет, и  паки затворишася небеса". Далее  Пересветов приводит толкование этого  знамения патриархом Константинопольским. Патриарх якобы сказал последнему византийскому  императору Константину, что "свет неизреченный" ушел на небо. "И сие знаменует, яко милости Божий и щедроты  его отъидоша от нас, грех ради наших...".

Таким образом, Иван Пересветов выразил мысль, что правда нетленна, хотя она и предметна, и зрима. Правда — это "свет неизреченный". Не найдя себе пристанища на грешной  земле, она будет с неба светить  людям.

В "Сказании о книгах" Иван Пересветов писал, что после  захвата турками Царьграда "глас с небеси" возвестил патриарху, что Бог наслал на его жителей  иноплеменников-турок не навеки, а "любячи" — на поучение цареградцам.

"Сказание о Магмет-салтане"  описывает, в чем заключалось  это поучение. Иван Пересветов  вкладывает в уста турецкого  властителя уроки, которые должен  извлечь из падения Византии  русский царь. Вместе с тем  на примере реформ, которые осуществил  Магмет-салтан в завоеванной им  стране, он демонстирирует программу  действий по укреплению государства,  предотвращению его гибели.

Первый урок заключается в том, что царю нельзя давать в своем государстве волю вельможам. Богатые и лживые, они опутывают царя ворожбой, улавливают своим великим лукавством и кознями. Тем самым укрощают мудрость его и счастие и меч его царский унижают.

Второй урок состоит в том, что царь должен быть грозным царем. "Не мощно царю царства без грозы держати" — такие слова говорит Магмет-салтан своим подданным в пересказе Пересветова.

Третий урок, изреченный Магмет-салтаном, следующий: "В котором царстве люди порабощенны, и в том царстве люди не храбры и к бою против недруга не смелы: порабощенный бо человек срама не боится, а чести себе не добывает, хотя силен или не силен, и речет так: однако есми холоп, иного мне имени не прибудет".

Эти уроки, отмечал Иван Пересветов, Магмет-салтан не только извлек из печальной  участи византийского императора Константина, но и списал из христианских книг.

В соответствии с извлеченными уроками турецкий властитель осуществил следующие мероприятия в завоеванной  им стране.

Во-первых, он велел, по словам Пересветова, "со всего царства все доходы себе в казну имати". Во-вторых, он "никому ни в котором граде наместничества не дал велможам своим для того, чтобы не прельщалися неправдою судити". В-третьих, Магмет-салтан назначил своим вельможам жалованье из своей казны в размере, какового кто достоин. В-четвертых, он "дал суд во все царство и велел присуд (т.е. судебную пошлину) имати к себе в казну для того, чтобы судьи не искушалися и неправды бы не судили". В-пятых, турецкий властитель назначил по городам своих судей из верных себе служилых людей и велел им "судити прямо". "Да по мале времени обыскал царь судей своих, как они судят, и на них довели пред царем злоимство, что они по посулом судят. И царь им вины в том не учинил, только их велел живых одрати. Да рек так: "естьли оне обростут опять телом, ино им вина отдатся". Да кожи их велел проделати, и велел бумагою набити, и в судебнях велел железным гвоздием прибити, и написати велел на кожах их: "Без таковые грозы правды в царство не мочно ввести. Правда ввести царю в царство свое, ино любимаго не пощадити, нашедши виноватого. Как конь под царем без узды, так царство без грозы".

Кроме того, Магмет-салтан навел  порядок в своем войске. Он установил, что воинов судят командиры их полков — паши, причем судят "беспошлиннно и беспосулно, и суд их совершается  вскоре". А чтобы государство  его не ослабело, воины с коней  не слезают и оружия из рук не выпускают. За это турецкий властитель веселит всегда сердце их своим жалованьем царским и продовольствием. Как  пишет Пересветов, Магмет-салтан сказал однажды своим воинам: "Не скорбите, братие, службою, мы же без службы не можем быти на земли; хотя мало цар  оплошится и окротеет, ино царство  его оскудеет и иному царю достанется; яко ж небесное по земному, а земное по небесному, ангели божий, небесныя силы, ни на един час пламяннаго оружия из рук не испущают, хранят и стерегут род человеческий от Адама и по всяк час, да и те небесные силы службою не стужают". Так царь турецкий, замечает Пересветов, "взрастил сердце войску своему".

В "Большой челобитной" Иван Пересветов повторяет многие мысли "Сказания о Магмет-салтане". "Хоть и неправославный был царь, а устроил  то, что угодно Богу" — такая  оценка турецкому властителю дается здесь устами молдавского воеводы  Петра. "Турецкий царь султан Магомет  великую правду ввел в царстве  своем, хоть иноплеменник, а доставил Богу сердечную радость. Вот если б к той правде да вера христианская, то бы ангелы с ними в общении  пребывали", — делает вывод Петр. В то же время молдавский воевода  усматривает некоторые явления, приведшие к гибели Византию, и  в Русском государстве. "Сами вельможи русского царя богатеют и в лени пребывают, а царство его в  скудость приводят", — говорит  он. Тем не менее Петр выражает уверенность  в том, что, благодаря благоверному великому царю русскому и великому князю всея Руси Ивану Васильевичу, будет в Русском государстве  великая мудрость.

В "Сказании о Магмет-салтане" Иван Пересветов прямо связывает  судьбу православной христианской веры с судьбой Русского государства. Греки, отмечает он, правду потеряли и  Бога разгневали и веру христианскую отдали неверным на поругание. "И  ныне греки хвалятся государевым  царством благовернаго, царя русскаго от взятия Махметева и до сих лет. А иного царства водного християнского и закону греческого нет, и надежду на Бога держат и на то царство Руское благовернаго царя рускаго" (курсив наш. — В. Т.).

В этих словах Ивана Пересветова  слышится нечто близкое к идее старца Филофея о Русском государстве  как последнем носителе идеала православного  царства. Такое повторение не было случайностью.

Светская по своему характеру  политико-правовая теория Ивана Семеновича Пересветова уходила своими корнями  в русскую православную идеологию. Понятие "правда" в сочинениях Пересветова в сущности, лишено религиозного содержания — оно трактуется им как сугубо светское, не связанное  с какой-либо религией. Поэтому и  оказывается возможным осуществление  правды неправославным и даже нехристианским государем. Однако Иван Пересветов все  же надеется, что правда соединится с христианской верой, и произойдет это не где-нибудь, а в Русском  православном государстве. 

Широкую программу политико-юридических  преобразований предложил в середине XVI в. служилый дворянин Иван Семенович  Пересветов. В своей политической теории он рассмотрел вопросы, касающиеся формы правления и объема полномочий верховной власти, организации общерусского войска, создания единого законодательства, реализуемого централизованной судебной системой. В области управления внутренними  делами страны он предусмотрел проведение финансовой реформы, ликвидацию наместничества и некоторые мероприятия по упорядочению торговли. Удивительная дальновидность его политического мышления заключалась  в том, что в своей теоретической  схеме он определил структуру  и форму деятельности ведущих  звеньев государственного аппарата, наметив основную линию дальнейшего  государственного строительства предугадав пути его развития. 
В 1549 г. И. С. Пересветов подал Ивану IV две челобитные (Малую и Большую) с проектами различных государственных и социальных преобразований. Свои реформаторские идеи и предложения он изложил в контексте анализа причин поражения Византии—некогда могущественного и блистательного государства. При этом ассоциативные параллели с русской действительностью носят оттенок не только критики, но и заинтересованного предупреждения. В качестве положительного образца греческому царству противостоит турецкое, зарекомендовавшее себя многочисленными победами. Метод противопоставления страны-победительницы поверженной стране позволяет Пересветову дать анализ причин поражения, т. е. выступить с критикой такого социального и политического устройства, которое привело страну к гибели, и изложить под видом выяснения причин победы положительные аспекты, якобы имевшие место в стране-победительнице и заключавшиеся, по его мнению, в социально-политических формах и порядках Османской империи. 
В системе взглядов Пересветова значительное внимание уделено определению наилучшего варианта организации государственной власти. Вопрос о форме правления начал обсуждаться в публицистике значительно ранее выступления Пересветова. Мыслители XV—XVI вв. понимали самодержавие как единство государственной власти, ее верховенство, но не как неограниченность власти царя, не как самоволие. Один (единый)— не в смысле модели формы верховной власти, а в значении единственного властителя, равного которому нет среди других князей в стране по объему властных полномочий. Показательна в этой связи позиция автора «Валаамской беседы» — современника И. С. Пересветова. Цари, по его представлению, для того «в титлах пишутся самодержцы», чтобы «Богом иное царство и мир (здесь в смысле страну, народ. — Н. 3.) воздержати». 
Единодержавие как наилучшая форма государственной власти и государственного устройства не подвергалась сомнению. На «той базе мыслители моделировали свои идеальные схемы организации власти, которые традиционно представлялись им в виде ограниченного (а не абсолютного) самодержавия. Более того «самоволие» или «самовластие» жестоко осуждалось. Этими терминами в литературе XV—XVII вв. обычно обозначались незаконные способы осуществления власти в государстве в противовес самодержавию, основанному на законе и организованному таким образом, при котором верховная власть управляет страной не единолично, а вкупе со «своими с князи и с бояры и протчими миряны» (Валаамская беседа). 
И. С. Пересветов также пользовался термином «самодержец» для выражения представления о суверенном верховном властителе всей русской земли. 
Самовластие бояр довольно широко подвергалось осуждению в различных политических произведениях эпохи. Пересветов отмечал неправедные пути обогащения вельмож, ведущие к оскудению страны; взаимные свары между ними («сипели друг на друга яко змеи»), а также творимый ими неправедный суд. Он, как и Максим Грек, считал, что беззаконие, беспрепятственно чинимое вельможами в государстве, опасно не только для подданных, но и для царской власти, ибо царское звание теряет свое «прироженное» значение, а само «царево имя» обесценивается. Этими критическими суждениями Пересветов выражал свое отношение только к отдельным боярам, а не к Боярской думе как органу власти. 
Искоренения недостатков он ожидал от сильной центральной власти, при этом наличие Совета мыслитель считал необходимым атрибутом всякой власти, опирающейся на законные основания. Описание деятельности наилучшего правителя в лице Магмет-салтана, должного служить историческим примером для адресата его Челобитных, включает упоминание о неизменном «Совете» или «Верной думе», сопутствующей всей деятельности этого прототипа. Более того, дается даже примерный анализ социального состава Совета «Магмет-салтана», в который входят: знать, военачальники, судьи и духовенство. При принятии решений по особо важным делам «Магмет-салтан» Руководствуется не своими желаниями, а усмотрением этого 
Совета. Турецкий султан не только советуется со своей верной Думой, но и совместно с ней принимает решения: «Да и помыслил салтан с сеиты и с молнами и с абызы и с паши мудрыми и со всею своею верной Думой». 
В системе государственных преобразований И. С. Пересветова центральное место занимает военная тема. К ее изложению он приступает в своей обычной манере: критика организации войска в побежденной стране у греческого царя Константина противопоставляется положительному варианту страны-победительницы, сравнение заканчивается целым рядом разносторонних реформаторских предложений, предусматривающих состав, структуру и организацию вооруженных сил. 
Однако, прежде чем приступить к изложению схемы предполагаемых военных преобразований, реформатор позаботился и о материальной базе, обеспечивающей возможность их осуществления. 
Он обосновывает необходимость создания общегосударственной казны, призванной заменить наместнический порядок собирания и распределения доходов. И. С. Пересветов предлагает полную ликвидацию наместничества («никому ни в котором городе наместничества не давать»). Вельмож (бояр) обеспечивать «из казны царские кто чего достоит», а налоги «со всего царства своего из всех городов и волостей и из поместий» собирать в единую царскую казну при помощи особых чиновников (сборщиков), находящихся на царском жалованье. При наличии денег в государстве можно создать единое, постоянное войско, находящееся всегда в боевой готовности — «а войско его царское с коня не оседает... и оружия из рук испущает». Награждать воинов следует по заслугам — «кто что достоит», и если кто «царю верно служит, хотя и от меньшего колена, то он его на величество подымает и имя ему велико дает и жалованье ему много прибавляет... а ведома нету какова они отца дети». Пересветов последовательно проводит принцип оценки личных заслуг, поощрения усердия и талантов в противовес местнической системе иерархического распределения благ и почестей. Отношение к воину со стороны царя и высшей военной администрации предполагается заботливое и уважительное, ибо «царю без войска не мочно быти», поэтому воинов необходимо «любити аки своих детей и быти до них щедру». 
И. С. Пересветов предусматривал не только увеличение численности войск, но и новый порядок их формирования. Предлагал он также и ликвидацию всех форм кабальной зависимости, особенно самой тяжелой из них—холопства, считая это мероприятие необходимым для улучшения качества воинской службы. Холопы плохие воины, а кроме того, они всегда могут «прельститься другим царем», если он пообещает им свободу. Кроме этих прагматических соображений, Пересветов приводит и более фундаментальные доводы в пользу отмены холопства. Так он осуждает сам принцип порабощения как несовместимый с христианской моралью. Вечное закабаление противно божественным законам: «Бог один для всех людей, и те, которые других записывают в работу во веки, угождают дьяволу». Порабощение противно и государственным порядкам, ибо порабощенная земля сама по себе беззаконна, «в той земле все зло сотворяется: татьба, разбой, обиды, всему царству оскуднение великое». Поэтому, заключает И. С. Пересветов, «Магмет-салтан» уничтожил в своем государстве все формы кабальной зависимости людей, «пожегши огнем все книги полные и закладные», и даровал всем людям свободу. 
Анализируя внешнеполитический курс русского государства, Пересветов одну из насущных его задач усматривал во взятии Казани. Эта акция представлялась ему необходимой для подведения итогов территориального объединения государства. Географическое положение Казанского ханства, по мнению Пересветова, столь центрально по отношению ко всей другой российской территории, что следовало бы вообще переориентироваться на богатые волжские земли и перенести столицу в Нижний Новгород, а кроме того, необходимо положить предел набегам казанцев на русские земли, терпящим от них «частые кручины». Есть и экономические мотивы в творчестве Пересветова. Так, в ряде мест он довольно пространно высказывается о торговле, выступая за законодательное упорядочение этого рода деятельности, т.е. введение «правды-закона» в эту сферу общественной жизни. «Нечистый торг» (который имел место у царя Константина) должен быть искоренен, торговые операции следует проводить, основываясь только на «правде-законе» (как это делается у «турского царя»). 
Пересветов последовательно проводит идею реализации законности во всех формах общественной и государственной деятельности. 
Наибольшее внимание уделено им критике беззакония. Осуждая боярское самовластие, он отмечает полное пренебрежение бояр-временщиков к закону и законным формам государственой деятельности и обвиняет их в том, что они богатели «незаконно», «изломили правый суд», «невинных осуждали по мздам». Он критикует такие проявления «неправедности» в деятельности суда, как лжесвидетельство, ложная прията, рассмотрение заведомо ложных, сфабрикованных дел и т.д. 
В Малой челобитной к неправедным действиям Пересветов относит и внесудебные формы расправы— «обиды», возможность причинения которых он усматривает в деятельности государственных чиновников, руководствующихся не законами государства, а собственным произволом. Жертвой такой внесудебной расправы был и он сам, в результате чего остался «наг, бос и пеш». 
По поводу соотношения веры и правды И. С. Пересветов утверждал: «Бог любит не веру, а правду». Этот подход опирался на традиции новозаветной литературы, в которой постоянно и много говорилось об уважении к правде и закону. Если в государстве вера лежит мертвым грузом, а не осуществляется в праведном поведении ее носителей, то, несмотря на ее внешнее соблюдение и воплощение в храмовом служении, правды в этом царстве нет, поскольку такая вера оторвана от правды. «Истинная правда есть Христос», и вера в него есть вера в правду, так как вера призвана помогать людям понимать и исполнять правду, и если такое единство соблюдается, то в этом государстве бог пребывает и помощь свою подает. Это—идеальный вариант полного взаимопроникновения веры и правды, но имеются и исторические примеры расщепления этих категорий: вера наличествует, а правды—нет. Так было, по оценке Пересветова, в царствующем граде Константинополе, где вера была «всем сполна», но в гражданской жизни Царствующий град был отмечен «деяниями беззаконными», «междоусобными бранями» и злодеяниями, в результате которых люди в нем «оскудеша и обнищаша», и поэтому Константинов град лишился божественного покровительства («пречистые Богоматери отпадше»). 
Противопоставление правды вере введено в русскую политическую литературу Максимом Греком. Пересветов использовал этот подход и развил его далее для обоснования реальной необходимости осуществления праведной (в смысле законопослушной и моральной) жизни и недопустимости оправдания «неправедного» поведения (нарушения законов) верой, как бы внешне блистательно она ни была организована. 
Судебная реформа у Пересветова, равно как финансовая и военная, прежде всего имеет своей целью уничтожение наместничества. Во все грады необходимо направить прямых судей, назначаемых непосредственно верховной властью, жалованных из государевой казны. Судебные пошлины (присуд) взимать в казну, «чтобы судьи не искушалися и неправдою бы не судили». Судят судьи по Судебным книгам, по которым они «правят и винят». Перед законом все должны быть равны, и суд «нашед виноватого», обязан «не пощадить и лучшего». Жалованье «прямые судьи» получают прямо из государевой казны. Здесь Пересветов впервые ставит вопрос об отделении суда от администрации и образовании единой централизованной судебной системы. 
Из общей судебной системы И. С. Пересветов выделяет воинский суд, который в армии осуществляется высшим начальством, знающим своих людей. Суд свершается на месте, скорый, правый, грозный и не облагаемый пошлиной, по единому для всех Судебнику. «А воинников судят паши», которые свое войско знают «и судят прямо... беспошлинно и беспосулно и суд их свершается вскоре». 
Пересветов предусматривал довольно суровые наказания для судей, отправляющих правосудие «не по правде, а по мзде». Например, с неправедных судей сдирают кожу живьем и набивают ее бумагой и вешают на воротах судебного учреждения в назидательных целях. Здесь, скорее всего, мы имеем дело не с жестокостью Пересветова, а с фольклорными приемами» посредством которых было принято характеризовать восточные деспотии, и в частности Османскую империю. Что же касается принципа определения наказания, то он сформулирован у Пересветова по лучшим прогрессивньм образцам того времени: «казнят преступников противу дел их, да рекут тако: комуждо по делам его». 
Среди видов преступлений Пересветов упоминает разбой, татьбу (кражу), обман при торговле, различные правонарушения судебных и государственных чиновников, воинские преступления, ябеду, а также азартные игры и пьянство. За бегство с поля боя, кроме непосредственного наказания виновного, предусмотрена еще и опала для членов семьи виновного, «да нечестно будет ему и детям его». 
«Магмет-салтан» именно так и устроил в своем государстве, чем заслужил покровительство бога, который помогает только тем царям, «кто правду любит и праведен суд судит, правда Богу сердечная радость, а царю великая мудрость». 
Средства введения этой правды весьма авторитарны: она вводится грозой, потому что только гроза может пресечь зло Термин «гроза» у него означает систему жестких мероприятий целенаправленно проводимых от имени царской власти. Гроза — это совокупность средств, которыми следует воспользоваться в законных пределах для проведения реформ, обеспечивающих введение правопорядка. Гроза не предполагает произвола, так как всякое отступление от закона правителем опасно для его авторитета. 
О необходимости правления, основанного на законе, писал еще Иосиф Волоцкий, который назвал царя мучителем в том случае, если он «не ходит в заповедях Его (Бога. — Н. 3.) и во правдах», т.е. в законе. Но если Иосиф в основном опасался «злочестивого царя», который не будет заботиться о делах церкви и преследовать еретиков, то Пересветов смотрел гораздо шире — в принцип праведного правления он включает законную деятельность всего государственного механизма с возглавляющей его центральной властью. 
Таким образом, И. С. Пересветов в своих представлениях близок именно к модели сословно-представительной монархии, развивая принципы политической теории, намеченные Максимом Греком, Зиновием Отенским и Федором Карповым.