Политические течения в современной России

Сейчас, в начале XXI столетия, весьма трудно выявить сколько-нибудь четко очерченные различия между социал-демократическими партиями и партиями других идейно-политических ориентации. Но все же дискуссионным, спорным остается вопрос о пределах демократии. Консерваторы и либералы склонны настаивать на том, что демократия представляет собой сугубо политический феномен и поэтому не должна распространяться на другие сферы, в частности экономическую. Социал-демократы же, наоборот, придерживаются той позиции, что демократия, свобода, равенство — величины субстанциональные, и поэтому не должны быть ограничены политической сферой. Речь, таким образом, в обоих случаях идет не о самой демократии, а о сферах и пределах ее распространения.

2.Особенности становления партийной системы.

Применение к условиям России традиционного западного  деления партий на “правые” и “левые”, или “либералов” и “консерваторов” (варианты: “либералов, консерваторов  и лейбористов”, “республиканцев  и демократов”, “крайне правых, ультра-левых и умеренных социал-демократов”) невозможно.  Во-первых, в России с конца XIX века сложилась традиция называть "левыми" тех, кто "дальше от власти и ближе к виселице". Поэтому до 1917 года в России считались левыми коммунисты, а в 60-70 годы "левыми" стали называть всех диссидентов - и Роя Медведева (левого в западном смысле), и Александра Солженицына (по европейским понятиям - правого), тогда как КПСС в диссидентских кругах считалась “правой”.

Когда Президент Ельцин поручил  премьер-министру Виктору Черномырдину и спикеру Ивану Рыбкину создать  два лояльных к нему блока, - соответственно "право - центристский" и   "лево - центристский", – премьер-министр  сначала перепутал и стал называть себя "лево - центристом" (именем, предназначенным для  недавнего коммуниста, а на тот момент левого социалиста Рыбкина), потому что все еще по традиции считал, что "левый" – это хороший и демократический, а "правый" – плохой и сталинистский.

Необходимо учесть, что,  лишь немногие партии из числа существующих в России имеют социальную базу, т.е. те слои населения, интересы которых  выражают. Большая часть партий выражает только свои собственные интересы и  потому имеет вместо социальной базы электорат, т.е. то население, которое  склонно на выборах голосовать за эту партию. Несмотря на довольно длительный срок существования многопартийности в нашей стране, большинство народа еще не научилось бороться за свои интересы в виде активной политической  деятельности и потому политически  проявляет себя в основном во время  выборов.

Традиционные западные схемы, позволяющие определить, за кого вероятней  всего проголосует та или иная часть электората, в России тоже неприменимы в силу особенностей социального деления общества. Российское общество, во-первых, в имущественном  отношении достаточно однородно. Если до августовского кризиса 1998 г. по уровню доходов (самооценка) в России можно было выделить четыре группы населения – богатую, обеспеченную, относительно обеспеченную (от зарплаты до зарплаты) и бедную, то после кризиса вторая и третья группа слились в одну, а четвертая оказалась отброшена в маргинальные слои (данные Академии государственной службы). Буквально за последние год-два в России появились предпосылки для образования среднего класса, так как количество бедных снизилось до 25% населения.[5]

Однако социальная стратификация  в России уникальна не столько  этим, сколько тем, что социальные ожидания большей части населения  не соответствуют социальному статусу. Основная часть населения нашей  страны в советское время получила хорошее образование и имела  материальный  достаток, соответствующий  среднему классу или высокооплачиваемым рабочим и служащим западных стран. На данный момент социальный статус и  доходы большинства населения оказались  ниже, чем четырнадцать лет назад. Четрындацать лет - слишком маленький срок, чтобы привыкнуть к своему новому низкому социальному статусу и научиться разбираться в своих новых интересах.

Поэтому основную роль в  формировании электоральных предпочтений населения играют, во-первых, сохранившиеся  с советских времен завышенные социальные ожидания (представление о том, что  государство должно обеспечить зарплату, жилье и пр., мнение, будто хорошее  образование должно соответствовать хорошей зарплате и т.д.), во-вторых, пропаганда.

Пропаганда привела к  парадоксальному факту: большинство  населения исповедует политические взгляды, не соответсвующие собственному социальному статусу (например, учитель с зарплатой $100 в месяц придерживается либерально-демократических ценностей, характерных для среднего класса, т.е. мелких и средних предпринимателей и высокооплачиваемых наемных служащих, на Западе).

Подавляющее большинство  политических партий в России высокопрофессиональны  в своей пропаганде и учитывают  эти феномены. То, что основная часть  населения в своей жизни все  еще хоть в какой-то степени ориентируется  на государство как источник средств к существованию и социальной помощи, партии используют трояко, как видно  из схемы:

По естественным причинам электорат первой колонки гораздо  больше электората вторых двух (по результатам  выборов 1999 г. он составляет в сумме более 70%, т.е. больше двух третей населения). Внутри этой суммы, естественно, идет острая борьба. И здесь играет свою роль еще один интереснейший феномен России: ситуативность выбора. Как уже было сказано ранее, основная часть населения еще не освоилась со своим новым социальным статусом и воспринимает его как более высокий по сравнению с реальным положением вещей, а также не умеет определять те партии, которые защищают ее (части населения) интересы. Учитывая же, что партий, защищающих эти интересы, в нашей политике может просто не быть (т.к. партии обслуживают свои собственные интересы), население отдает свои голоса под влиянием момента, ситуации, последней пропаганды (это важно, население голосует ситуативно не из-за своей подверженности “телевизору и черному пиару”, а по причине отсутствия выразителя своих интересов, наглядным свидетельством этого стала победа “Единства”на выборах 1999 года).[6]

Однако, как мы видели из схемы, есть ряд партий и движений, почти или совершенно равнодушных  к вопросам собственности, экономического строя государства или социального  обеспечения. Это многочисленные партии националистической ориентации, которые  в своих программах иногда склоняются к правым или левым партиям, но чаще всего не задаются вопросами  экономики вообще (так, РНЕ будущее  государственное устройство видит  как некий “русский порядок”, но об экономической стороне этого  порядка имеет смутное представление).

Практически все политические партии России так или иначе “сдвинуты” в сторону национализма. Причина этого лежит в глубоко укоренившемся в нашем обществе бытовом национализме, который приводит к тому, что национал - популистские лозунги являются самым легким и простым способом для любой партии завоевать сердца электората. Способ небезупречен, но до появления экономического целеполагания другого пути к сердцу избирателя не будет (проще, пока не появятся вместо “электората” “классовые группы” националистические лозунги и призыв к порядку будет действовать безотказно; потом ситуация неминуемо изменится под влиянием обнищания масс и ужесточением условий для безопасной жизни в центральной России).[6]

В силу ряда причин в нашей  стране лучше всего изучены на данный момент проявления великорусского шовинизма, которому в основном посвящена  серия, изданная информационно-экспертной группой “Панорама” совместно с  Московским антифашистским комитетом  и посвященная национализму и  ксенофобии в России. Другие проявления национализма в России изучены гораздо  слабее. Отмечается, что, если русским  в России  свойственно в основном стремление создать этнократическое государство (населенное представителями других народов, но с закрепленной законодательно ролью русских как главной нации), то татары, чеченцы, якуты и пр. исповедуют чистый этнонационализм (стремление создать собственное моноэтничное государственное образование).

 Независимо от вида  национализма, в той или иной  степени националистические взгляды  (от умеренных до радикальных)  исповедуют более 50% населения  России всех национальностей.  Соответственно, националистическая  составляющая свойственна практически  всем партиям, за редким исключением. 

3. Политический плюрализм в России.

Политический плюрализм  как основа демократии предполагает многообразие политических взглядов и  организаций, свободное участие  граждан в политической жизни, конкуренцию  между различными политическими  силами в борьбе за доступ к власти.

Согласно Конституции, «в Российской Федерации признаются политическое многообразие, многопартийность». Это  означает, что в России на определенных законом основаниях могут создаваться, регистрироваться и осуществлять свою деятельность различные общественные политические объединения.

В Конституции Российской Федерации указано, что «общественные объединения равны перед законом». Равенство общественных объединений перед законом проявляется в равенстве требований государства к уставам общественных объединений. России, помимо равенства перед законом, закрепляется равенство общественных объединений между собой. Это предполагает равенство прав и обязанностей общественных объединений, как в общественной, так и в хозяйственной деятельности.

Закрепленный в Конституции  России принцип многопартийности предполагает, что каждая партия как разновидность  общественного объединения, выражая  политическую волю своих членов, стремится  к участию в формировании органов  государственной власти и органов  местного самоуправления.[6]

Каждая партия обладает правом принимать программные документы, публикуемые затем для всеобщего  сведения, выдвигать кандидатов в  депутаты и на другие выборные должности. Но участвуя в выборах, партия не может  получать финансовую поддержку от иностранных  государств, организаций и граждан.

Партийные полномочия должны осуществляться в соответствии с  российским законодательством и  уставом партии, который подлежит обязательной регистрации в Министерстве юстиции Российской Федерации.

Конституция Российской Федерации  предусматривает запрет на «создание  и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ  конституционного строя и нарушение  целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни».[7]

Принцип политического плюрализма обладает рядом бесспорных преимуществ (хотя бы потому, что он противостоит политическому единообразию), но эти преимущества могут быть реализованы исключительно в рамках конституционности. Кроме того, конкретная реализация принципа политического плюрализма предполагает наличие особого типа правовой культуры, толерантной и компромиссной.

В России существует множество  политических партий, общественно-политических организаций и движений. Люди, социальные общности имеют возможность свободно выбирать политические организации, соответствующие их ценностям, взглядам, ориентациям, отвечающие их интересам.

Политический плюрализм  неразрывно связан с идеологическим. Политический плюрализм в идеологической «упаковке» отражает многообразие идей и мнений в политике, что дает возможность в споре, диалоге сопоставлять различные точки зрения и находить оптимальные пути решения политических проблем.

При этом в Конституции  Российской Федерации подчеркивается, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». В условиях идеологического многообразия отрицание государственной идеологии, возведенное в ранг правового нормативного правила, может привести на практике к серьезным деформациям российской государственности, «освобожденной» от интегрирующего общего интереса и цели.

4. Политические течения в современной России.

В России течения действуют в неструктурированной социальной среде с разрушенными старыми и не сформировавшимися новыми связями, с крайне низким уровнем гражданского самосознания и социального участия, потому выполнение функции агрегирования интересов можно приписать им с очень большой долей условности. У многих членов общества нет четко выраженных и осознанных экономических интересов, поэтому структурирующую функцию частично берут на себя этническая, региональная, профессиональная и другие идентичности. Сами политические течения представляют собой, по преимуществу, узкие элитарные группы, действующие в эпоху массовой политики и всеобщего избирательного права, потому они отчуждены от общества и вытеснены на периферию общественного сознания россиян.[8]

В результате политические интересы массовых категорий граждан не находят политического выражения и представления. Если отдельные граждане и общественные группы не интегрированы в процесс принятия решений, если политика не имеет поддержки, кооперации и солидарности с основными группами социума, то нельзя говорить, что данная система является по своей природе и структуре открытой и устойчивой к кризисам. Современная политическая наука давно сформулировала почти аксиоматическое положение: когда агенты политического пространства не имеют голоса в системе и не могут удовлетворить свои насущные интересы, то они предпочитают выход из системы (т.е. прибегают к антисистемным действиям). Это особенно хорошо известно специалистам по политическим переходам - транзитологам. В частности, они подчеркивают важную роль течений в решении данной проблемы. В переходный период именно политические течения выдвигаются на ведущие роли, когда созыв и проведение выборов «высвечивают» их способность синтезировать предпочтения тех или иных политических авторов в различных территориальных округах. К сожалению, в России течения пока выполняют эту функцию не слишком эффективно.[9]