Психология политических отношений

III. Рациональное и иррациональное в политике. 

     В процесс детерминации политической деятельности включены все элементы политического сознания, они здесь активно взаимодействуют, а их последствия часто просто сливаются. В процессе взаимодействия они образуют две основные модели субъективной детерминации политической деятельности — рациональную и иррациональную. Рациональность в политике выражается в способности выбора средств, соответствующих целям, постановке и выборе целей самим субъектом политического действия, в его стремлении владеть более полной, совершенное информацией.

     Политическая жизнь изобилует и моментами явной иррациональности, выражающейся в доминировании эмоций, несоответствии средств и результатов к целям политического действия, его дезорганизации и давлении утопических и даже мистических элементов сознания. Очевидно и то, что по мере наращивания в политике стихийных, иррациональных начал она все в меньшей степени соответствует своему назначению, теряет способность быть регулирующим фактором социальных отношений, не управляет, а дезорганизует общество.

Меру  соотношения рационального и иррационального моментов в политике, по сути дела, определяет степень информированности участвующих в ней людей о происходящих событиях.

     Вводя в сферу познавательного интереса и политической ориентации новые  факты, раскрывая новые процессы и позиции по отношению к ним, информированность оказывается для политики, по сути дела, формой социального познания, предшествующей таким формам, как научное осмысление, теоретическое отражение или прогнозирование. Правдивая и полная информация позволяет привлечь социальное внимание к определенной проблеме, показать политическое значение того или иного факта, события или процесса. Знание о них, став достоянием общественного мнения, вызывает эмоциональный отклик, влияет на определение социальной позиции многими людьми.

     К достоинствам информированности как  детерминанты политической деятельности относятся непосредственность и  яркость отражения, разнородность  фактов и мнений о них, к недостаткам  — фрагментарность, возможность  превалирования чисто эмоциональной оценки сложной социальной проблемы, зависимость от эгоистических или групповых интересов.

     Свобода выбора варианта развития реально осуществима  только при полной информированности, что делает ее действенным фактором политической деятельности и политического выбора. Именно этим объясняется быстрый крах системы административно-казарменного социализма, произошедший в относительно короткий срок сразу во многих странах, в силу выявления в свете достаточно полной информации технологической, экономической, социальной неэффективности, а в ряде аспектов (экология, здравоохранение, уважение прав человека) и просто опасности дальнейшего сохранения подобной модели развития. Нетрудно видеть, что несмотря на присутствие в политической

деятельности  и ее регуляции многочисленных элементов рациональности (знания, цели, программы, информация и т. д.) политический процесс или действие в случае своей практической реализации далеко выходит за рамки просчитанной программы, согласованной схемы, предусмотренной задачи. Это происходит прежде всего потому, что существование любого фрагмента политической реальности зависит от гигантского числа разнородных факторов, взаимодействия множества людей с различными интересами и типами сознания.

     Причем  только некоторая часть этих факторов может быть объектом рационального отражения. Другие же остаются за порогом такого учета и формируют представления о значении в политике различных факторов, природа которых может быть постигнута только в формах в нелогичной, иррациональной духовности. О значении иррационального в политике говорят, по крайней мере, три очевидных довода.

     Во-первых, это известные факты стимулирования политической деятельности не только знанием, информацией, программами, но и предрассудками, страстями, слухами, неправильно понятыми интересами и т. д.

     Во-вторых, обращает на себя внимание устойчивое несовпадение целей и результатов, целей и средств в политике, ощутимая дистанция между планируемым  и действительным.

     В-третьих, это постоянное использование участниками  политического процесса многочисленных терминов с неясным смыслом, которые зачастую подвергаются противоположным истолкованиям представителями разных политических позиций.

     Иррационализм в политике служит следствием монополизма  в суждениях, отсутствия таких необходимых  мыслительных процедур, как критика и самокритика при отказе индивида от самостоятельности в суждениях и поступках. Ведь свобода, разумность и рациональность — взаимозависимые характеристики социальной деятельности. Несвобода, лишение личности или коллектива способности самостоятельно принимать решения ведет к потере рациональности в поведении, особенно когда речь идет о массовых действиях.

       Люди, будучи сведенными в несвободную массу, начинают действовать иррационально, вопреки логике, принимать решения, неверные до смешного. Это привело наше общество в недавнем прошлом к какой-то безумной расточительности, когда большие, но в общем-то ограниченные ресурсы расходовались чисто традиционно, иррационально, без попытки подкрепить нарастание материальных вложений в ту или иную отрасль экономики соответствующим изменением структуры экономических отношений.

Ведь  именно такая ситуация существовала до поры до времени в сельском хозяйстве, когда огромные капитальные вложения в эту отрасль приходили во все больший разрыв с отсутствием отдачи от них, с отказом на политическом уровне от попыток рационально осмыслить, почему это происходит именно таким образом.

       Иррационализм в политике служит следствием монополизма в суждениях, отсутствия таких необходимых мыслительных процедур, как критика и самокритика, отказ индивида от самостоятельных суждений, а в конечном счете даже такого иррационального фактора, как страх, наступающего вследствие отсутствия политических гарантий безопасности личности.

        Иррационализм в политическом мышлении и действии своим происхождением в значительной степени обязан отказу субъектов политической деятельности от самостоятельности, автономности политического мышления в пользу приоритета автономности коллективного разума.

       Но действительная истина не может носить чисто конвенциональный характер, она практически всегда обязана своим происхождением субъекту или субъектам познания. Это же относится и к выработке политического курса, все составляющие которого должны и имеют личностное происхождение, хотя и предполагают процесс принятия или непринятия организацией.

       То есть участие личности в коллективном историческом и политическом творчестве отнюдь не предполагает отказа от собственной субъективности. Личный вклад, защита собственных принципов и взглядов повышают ответственность человека за истинность, успех реализации политической программы.