Социальная политика Макса Вебера

 Формирование  социально-политических воззрений  теоретической позиции Макса  Вебера во многом определялось  общественно-политической ситуацией  в Германии последней четверти XIX в,:а также состоянием науки  того времени, прежде всего  политической экономики, истории  и социальной философии. Для  общественно-политической ситуации  в Германии конца прошлого  века характерна борьба двух  социальных сил: сходящего с  исторической сцены немецкого  юнкерства, связанного с крупным  землевладением, и крепнущей буржуазии,  стремящейся к политической самостоятельности.  Формирование самосознания немецкой  буржуазии происходило в эпоху,  когда на исторической арене  появился новый класс- пролетариат.  Это определило двойственный  характер немецкой буржуазии,  ее политическую нерешительность  и противоречивость позиции ее  теоретиков. К последним принадлежал  и Макс Вебер. По своей политической  ориентации              Вебер был буржуазным либералом, и его взгляды имели характерный для немецкого либерализма националистический оттенок.                

 Из наиболее  важных последних работ Вебера  следует отметить его доклады  "Политика как призвание и  профессия" (1919) и "Наука как  призвание и профессия" (1920). В  них нашли отражение умонастроения  Вебера после войны, его недовольства  политикой Германии в Веймарский  период.

Вебер считается  крупнейшим представителем  немецкой исторической школы политэкономии. Правовед по образованию, он начинал свою деятельность с исследований в области экономической истории. Занимаясь экономической историей, Вебер не мог обойти Общество социальной политики и его представителей.        Сочинения Макса Вебера поражают энциклопедическим охватом социальной действительности, и не так просто оценить, в какую сферу знаний он внес больший вклад.   
 

3. Общество социальной  политики и эмпирические  исследования Вебера.

В 80-90-е гг. XIX в. эмпирическая социология в Германии зарождалась как паллиотивная наука - через заимствование и подражание французским и английским образцам.  Созданное в 1872 г. Общество социальной политики стало основной организацией, где создавались научные каноны эмпирической социологии и проводились практические исследования. До прихода сюда Вебера Общество значительными успехами не отличалось. Главная причина таилась в отсутствии у социальных политиков глубокого интереса к методологии. Впервые серьезное внимание на методологию исследования, правильную формулировку вопросов обратил М.Вебер. Благодаря его усилиям эмпирическая деятельность Общества поднялась на качественно новый уровень. Вебер в Обществе был не только аналитиком и сравнивал свой материал с результатами более ранних исследований, чтобы обеспечить сравнительно-историческую перспективу.

Характерной чертой являлись ежегодные собрания Общества, где профессура с приглашенными  министерскими работниками, промышленниками  и представителями пофсоюзов  детально обсуждала итоги исследований и содержание отчетов. Вместо традиционного  сообщения о выводах исследования Вебер в 1893 г. поставил на повестку дня  политические вопросы. Он вызвал всеобщее удивление , заявив, что в силу экономических  причин землевладельцы восточной Пруссии  импортируют польских крестьян, а  страдают интересы самой Германии. В связи с этим оказывалось  весьма сомнительным использование  землевладельцев в качестве респондентов, способных беспристрастно и не заинтересованно  оценить ситуацию. В таком убеждение  его поддержали многие члены Общества.

Таким образом, Вебер, привлеченный к анализу собранной  по старым методикам информации, подверг  эти методики серьезной критике.

4. Политика как призвание  и профессия.

От разговора  о политике как призвание непроизвольно  можно ожидать высказываний и  оценок по злободневным вопросам. Из данной работы я бы хотела исключить все  вопросы, относящиеся к тому, какую  политику следует проводить, какое , таким образом содержание следует  придавать своей политической деятельности. Они не имеют никакого отношения  к общему вопросу: что может означать политика как призвание и профессия. Далее, я бы хотела рассмотреть как  смотрел на этот вопрос Макс Вебер.         

 Итак, что  он понимал под политикой? Это  понятие имеет чрезвычайно широкий  смысл и охватывает все виды  деятельности по самостоятельному  руководству. Говорят о валютной  политики банков, о дисконтной  политике Имперского банка, о  политике профсоюза во время  забастовки, можно говорить о  политике правления, руководящего  корпорацией, наконец, даже о  политике умной женщины, которая  стремиться управлять своим мужем.  Конечно, сейчас я не буду  рассматривать это понятие столь  широко.         

 Итак, политика, судя по всему, означает стремление  к участию во власти или  к оказанию влияния на распределение  власти, будь то между государствами,  будь то внутри государства  между группами людей, которые  оно в себе заключает. В сущности, такое понимание соответствует  и словоупотреблению. Кто занимается  политикой, тот стремиться к  власти: либо к власти как средству, подчиненному другим целям, либо  к власти ради нее самой,  чтобы наслаждаться чувством  престижа, которое она дает.         

 Правовое  государство Вебер предпочитает  называть нетрадиционным: оно выступает  у него как легальное господство. Прежде чем выяснить, почему это  так, посмотрим внимательнее, что  представляет собой этот тип  господства. Вебер, кладет в основу  легального господства целерациональные  действия, то есть соображение  интереса. В своем чистом виде, стало быть, легальное господство  ценностного фундамента не имеет. Не случайно и осуществляющая этот тип господства бюрократическая машина должна служить исключительно интересам дела. Важно отметить, что отношения господства в " рациональном" государстве рассматриваются Вебером по аналогии с отношением в сфере частного предпринимательства.         

 Политическая  позиция Вебера так же как  и его теория господства, представляла  собой существенный отход от  позиций классического либерализма,  теоретически представленного в  Германии, в частности, неокантианцами. Теоретически это отход, как  нам представляется, наиболее ярко  выявился в рассмотрение им  правового буржуазного государства  как образования чисто функционального,  нуждающегося в легитимировании  со стороны внешних по отношению  к нему "ценностей".

С одной стороны, Вебер выступает как представитель  рационалистической традиции. Это сказывается  как на его методологии, ориентирующийся  на сознательное, субъективно мотивированное индивидуальное действие, так и на его политических взглядах: политические статьи и выступления Вебера с 90-х  годов прошлого века направленный против аграрного консерватизма и идеологии  немецкого юнкерства, которой Вебер  противопоставляет буржуазно- либеральную  позицию.

Сам Вебер не двусмысленно указал на связь понятия  рациональности с важнейшей для  него ценностью- свободой - в своей  полемике с Рошером, Книсом и Майером. Человек тем свободнее, чем рациональнее его действие, т.е. чем яснее он сознает преследуемую цель и чем  сознательнее избирает адекватные ей средства.

В политическом плане это сказывается в отходе немецкого социолога от классического  либерализма. Этот своей отход Вебер  наметил прежде всего при рассмотрении проблем политической экономии. Политэкономия, по его мнению, не может ориентироваться  ни на этические, ни на производственно-технические  идеалы- она может и должна ориентироваться  на идеалы национальные. Нация выступает  у Вебера и как важнейшая политическая ценность. Правда, нужно сказать, что  его " национализм" не носил такого характера, как у немецких консерваторов. Его идеалом было сочетание политической свободы и национального могущества. Кстати, соединение политического либерализма  с националистическими мотвами  вообще характерно для Германии, и  здесь Вебер, пожалуй, не составляет исключения; однако он дает идеям "национализма" несколько иное обоснование, чем  немецкий либерализм XIX в.

Государство, равно  как и политические союзы, исторически  ему предшествующие, есть отношение  господства людей над людьми, опирающееся  на легитимное насилие как средство. Таким образом, чтобы оно существовало, люди, находящиеся по господством, должны подчиняться авторитету, на который  претендуют те, кто теперь господствует. Какие внутренние основания для  оправдания господства и какие внешние  средства служат ему опорой?

В принципе имеется  три вида внутренних оправданий, т.е. оснований легитимности. Во-первых, это авторитет "вечно вчерашнего": авторитет нравов, освещенных значимостью  и привычной ориентацией на их соблюдение. Далее, авторитет внеобыденного  личного дара, полная личная преданность  и личное доверие, вызываемое наличием качеств вождя у какого то человека. Наконец, господство в силу "легальности", в силу веры в обязательность легального установления и деловой компетентности, обоснованной рационально созданными правилами. Правда, чистые типы редко  встречаются в действительности.

В данном случае я бы хотела рассмотреть прежде всего  второй из них: господство, основанное на преданности тех, кто подчиняется  чисто личной харизме вождя, так  как здесь корениться мысль о  призвании в его высшем выражении. Преданность харизме пророка  или вождя на войне, или выдающегося  демагога в народном собрании или  а парламенте как раз и означает, что человек подобного типа считается  внутренне призванным руководителем  людей, что последние подчиняются  ему не в силу обычая или установления, но и потому что верят в него. Правда сам вождь живет своим  делом.

Конечно, главными фигурами в механизме политической борьбы не были одни только политики в  силу их "призвания" в собственном  смысле этого слова. Но решающую роль здесь играет тот род вспомогательных  средств, которые находятся в  их распоряжении. Как политически  господствующие силы начинают утверждаться в своем государстве? Данный вопрос относится ко всякого роду господства во всех его формах: к традиционному, равно как и к легальному, и  к харизматическому.

Штаб управления, представляющий во внешнем проявление предприятие политического господства, как и всякое другое предприятие, прикован к властелину, конечно, не одним лишь представлением о легитимности. Его подчинение связано двумя  средствами, апеллирующими к личному  интересу: материальным вознаграждением  и социальным почетом. Политический союз, в котором материальные средства управления полностью или частично подчинены произволу зависимого штаба управления, мы будем называть расчлененным союзом.

Можно заниматься политикой - то есть стремиться влиять на распределение власти между политическими  образованьями и внутри них - как  в качестве политика "по случаю", так и в качестве политика для  которого эта побочная или основная профессия, точно так же, и при  экономическом ремесле. Политиками "по случаю" являемся все мы, когда  отпускаем свой избирательный бюллетень  и т.д. у многих людей подобными  действиями и ограничивается их отношение  к политике. Политиками "по совместительству" являются в наши дни, например, все  те доверенные лица и правления партийно-политических союзов, которые - по общему правилу - занимаются этой деятельностью лишь в случае необходимости, и она не становится для них первоочередным "делом  жизни" ни в материальном, ни в  идеальном отношение. Точно так  же занимаются политикой члены государственных  советов и подобных совещательных  органов, начинающих функционировать  лишь по требованию. Но равным же образом  ею занимаются и довольно широкие  слои наших парламентариев, которые "работают " на не

Есть два способа  сделать из политики свою профессию: либо жить для политики, либо жить за счет политики и политикой. Кто живет  для политики, в каком-то внутреннем смысле творит свою жизнь из этого - либо он открыто наслаждается обладанием властью, которую осуществляет, либо черпает свое внутреннее равновесие и чувство собственного достоинства  из сознания того, что служит делу, и  тем самым придает смысл своей  жизни. Именно в таком смысле всякий серьезный человек, живущий для  какого то дела, живет также и  этим делом. За счет политики как профессии  живет тот, кто стремиться сделать  из нее постоянный источник дохода; для политики - тот, у кого иная цель.

Если государством или партией руководят люди, которые  живут исключительно для политики, а не за счет политики, то это означает "плутократическое" рекрутирование политических руководящих слоев. Несомненно, профессиональные политики непосредственно  не вынуждены искать вознаграждения за свою политическую деятельность, на что должен претендовать всякий неимущий политик.

Руководить политикой  можно либо в порядке "почетной деятельности" и тогда ее занимаются "независимые", то есть состоятельные  люди. Или же к политическому руководству  допускаются неимущие и тогда  они должны иметь вознаграждение. Профессиональный политик, живущий  за счет политики, может быть чистым чиновником на жалованье.

Подлинной профессией настоящего чиновника - это имеет  решающее значение для оценки нашего прежнего режима - не должна быть политика. Он должен управлять прежде всего  беспристрастно - данное требование применимо  даже к так называемым политическим управленчиским чиновникам,- по меньшей  мере официально, пока под вопрос не поставлены государственные интересы господствующего порядка.