Российская модель корпоративного управления. Корпоративное управление

Модель, отвечающая российским традициям и культуре, должна органически сочетать в себе основы национального опыта с  передовой управленческой теорией и практикой, выработанных и испытанных при решении аналогичных социально-экономических задач в передовых странах мира. Слепое копирование — опасно и неэффективно. Опыт, например, Японии наглядно говорит о том, что правящая элита должна управлять экономической и общественной жизнью через элементы традиционной культуры, а не вопреки им[1]. При формировании и реализации управленческой модели японский менеджмент сознательно обращался к своим феодальным корням и истокам, что, по мнению специалистов, было ключевой предпосылкой «японского чуда»[2].

Модель должна выражать тот выбор, который заложен  в исторической памяти народа. Объективно главным катализатором формирования образа трудовой организации и управления испокон века была религия. Основу западной модели составляла протестантская религия. Эта модель складывалась в условиях крайне ограниченных экономических, сырьевых и земельных ресурсов, приходящихся на душу населения, жесткой борьбы за право обладания ими и опоры на свои собственные силы (каждый сам по себе). Стержень западной модели — индивидуализм. Речь сейчас идет не о том, чтобы дать оценку этой модели: хороша она или плоха, хорош или плох индивидуализм как стержневой (формирующий) элемент модели. Просто здесь констатируется факт, который для населения западных стран является таким же естественным, как сон, еда, работа, восход солнца по утрам и закат — вечером. Для Запада индивидуализм — это не только нормальная основа экономики, но и движущая сила ее развития, а коллективизм как основа жизненного и хозяйственного уклада ненормален, настораживает и пугает.

И именно коллективизм, соборность, общинность веками являлись основным цементирующим материалом в конструкции хозяйственной и управленческой модели в России. И это не искусственно привнесенный фактор, а объективно сложившийся и проверенный многовековой историей. Этот фактор позволил России противостоять суровым природным невзгодам, нашествиям врагов и стремиться к единению, сформироваться как великая держава. Широкие просторы и огромные природные богатства, которых при разумном подходе с избытком хватит всем, формировали спокойный и уверенный характер, экономическую самодостаточность и склонность к общинному самоуправлению. Природные богатства всегда рассматривались в России как данные Богом и не подлежащие индивидуальной монополизации, что на основе совместного и равного владения предопределило самобытное развитие глубоко народных форм хозяйственной и жизненной демократии — община, сходка, вече, артель, — при которых органично культивировались и поощрялись взаимопомощь, умение совместно решать возникающие проблемы, уважать коллективные интересы как условие реализации своих собственных, работать на совесть, в жизни и труде придерживаться моральных ценностей, которые исповедуют традиционные и наиболее представительные для России религии.

Неудачи с реформами  последнего десятилетия XX в. обусловлены главным образом их неадекватностью основам российской жизни и несовместимостью с национальным сознанием, полным пренебрежением к основополагающим элементам веками складывающегося российского экономического уклада и соответствующих ему методов хозяйствования, системы общежития, норм трудовой морали и мотивов поведения.

Сравнительные историко-экономические  научные исследования (см. работы Д.И. Менделеева, С.Г. Струмилина, С. Тхаржевского, Ф.Я. Шипунова, В.Н. Иванова, СБ. Мельникова, Л.М. Могилевского, С.Н. Сильвестрова) показывают, что Россия, несмотря на временные спады, свойственные абсолютно всем странам, всегда была передовой страной с высокоразвитыми экономической, социальной и культурной сферами. К началу XX в. Россия имела самые высокие в мире темпы роста промышленной продукции и производительности труда. В среднем за 1880—1914 гг. российская промышленность при постоянном повышении производительности труда ежегодно росла более чем на 9%, что позволило ей увеличить объем производства с 1861 по 1913 г. в 12 раз и неуклонно снижать розничные цены на производимые ею товары. Средний рост валового национального продукта с 1880 по 1914 г. составил около 10% ежегодно. Уровень оплаты труда (доходов) и потребления российских промышленных и артельных рабочих, а также крестьян на протяжении XII—XIX вв. был не только сопоставим с соответствующим уровнем рабочих и крестьян западных стран, но и превосходил его.

Факторами эффективного развития экономики явились не только природные богатства России, не только трудолюбие российского народа, но и самобытная российская модель хозяйствования, которая базируется на соборности, общинности, совладении, справедливости, гармонии интересов, преобладании Моральных факторов трудовой мотивации, местном самоуправлении в сочетании с взвешенным государственным патернализмом.

Отношение к труду. Российская традиция рассматривала  РУД как христианскую добродетель  и нравственный долг перед Богом  и ближними, как возможность творить милостыню. «Домострой» трактует всякий труд не только как способ решить определенные хозяйственные задачи и удовлетворить свои жизненные потребности, но и как деятельность «Богу в честь». Трудолюбие и профессиональное мастерство в историческом российском менталитете — это не средство достижения богатства ради увеличения богатства, а способ угодить Богу и получить благословение. Отсюда заповеди, которые составили основу трудовой культуры: «Труд — дело святое», «Богу молись, а сам трудись». Праздность рассматривалась как позорное существование, как грех, влекущий наказание — «кто не работает да не ест».

Отношение к богатству. Сохранение и приумножение богатства (имущества) поощрялось. Однако осуждалось упование на богатство как главную жизненную цель, ценность и силу. Отношение к богатству обусловливалось тремя нравственными критериями:

богатство само по себе — не порок; порочно богатство, полученное неправедным путем;

порочно богатство, используемое неправедно (для роскоши, для удовлетворения прихотей и чрезмерных потребностей, лежащих за пределами разумного);

порочно богатство, которое «работает» на себя самого и которым не делятся, помогая ближним, обездоленным окружающим людям.

Праведно полученное богатство — это то, которое  нажито честным и кропотливым  трудом; ростовщичество (ссуды или  проценты) безоговорочно порицалось, а Иоанн Златоуст сравнивал его с воровством и разбоем. «Домострой» наставлял: «Никакого неправедного богатства не желать; законными доходами и праведным богатством жить подобает всякому христианину». («Домострой» — главная книга, которая впитала в себя обычаи и традиции русского национального хозяйствования, которая содержала исчерпывающий набор жизненных правил, принципов и наставлений и которая с благословения церкви почиталась как Евангелие. Написана в XVI в. во времена Ивана Грозного. Основным автором, составителем и редактором считается священник, государственный и церковный деятель Сильвестр). Праведное использование богатства — милостыня, помощь нуждающимся, благое деяние для ближних и общественно полезное дело. «Ибо для того ты имеешь деньги, — как писал Иоанн Златоуст, — чтобы прекращать бедность, а не для того, чтобы торговать бедностью». Своеобразный моральный кодекс требовал: имея богатство, твори милостыню, и только тем ты увеличишь его без вреда для души.

В российском общественном сознании любая деятельность оценивалась прежде всего с позиций ее богоугодности и соблюдения религиозных заповедей. Это требование является краеугольным и пронизывает мотивы и философию хозяйственной деятельности человека и, в частности, принципы, характеризующие отношение к труду, богатству, собственности, представление о правильной (рациональной) организации хозяйствования и управления.

В российской модели хозяйствования богатство не сводится к материально-вещественной стороне, т. е. к имуществу, деньгам. Этой стороне успешно противостоит духовное богатство. 

Русский экономист  и публицист И.Т. Посошков (1652—1726) в «Книге о скудости и богатстве», говоря о двойственной природе богатства (вещественного и невещественного, духовно-нравственного), отмечает, что невещественное богатство является первичным. По существу, в этом же ключе рассуждает Иоанн Златоуст: «Богатство и бедность оцениваются не по количеству достатка, но по образу мыслей: и вернее тот самый бедный, кто всегда хочет большего... Нет, не тот беден, кто ничего не имеет, а тот, кто вожделеет многого; не тот богат, кто много имеет, а кто ни в чем не нуждается... Желания делают человека богатым и бедным, а не обилие или недостаток денег»[3].

Отношение к собственности. Собственность рассматривалась  как дар Божий человеку. Но дар особого свойства. Коль скоро это дар Божий, то и использоваться он должен только в угодных Богу целях. Собственность, будь то частная, коллективная или государственная, является священной. Но таковой она является в той мере, в какой она направлена на богоугодные Дела. Россия всегда была страной смешанной экономики, в которой на равных конкурировали между собой и мирно уживались государственный, частный и коллективный секторы экономики. Последний был наиболее эффективным и представлен традиционной сельской общиной, артелью, монастырским и казачьим укладами. Монастырский уклад, например, вплоть до XVIII в. был основным и наиболее эффективным способом хозяйствования. Так, при том, что монастырям было приписано 13% крепостных, ими обрабатывалось 33% всей обрабатываемой земли.

Каждая форма  собственности выполняла свою важную экономическую роль и была своеобразным противовесом и катализатором для  остальных. Русский умеренный западник К.Д. Кавелин (1818-1885) утверждал: «Личная  собственность становится началом  гибели и разрушения, когда не будет  умеряема другим организующим начатом. Такое начало я вижу в нашем общинном владении... Общинное владение предназначенно быть великим хранилищем народных сил»[4].

Представление о  правильной организации хозяйствования. Это представление связано прежде всего с идеей соборности, которая как принцип наиболее выпукло реализовалась в управлении сельской общиной и артелью. Толковый словарь определяет «соборность» как существительное от слова «соборный», которое означает «всеобщий, совместный, совершаемый всеми вместе». «Собор» трактуется как «собрание должностных или выборных лиц для рассмотрения вопросов организации и управления». Поэтому широко известны Земский собор всея Руси, церковные и поместные соборы[5].

Под соборностью  понимается духовное единение людей  непосредственно друг с другом без  силового воздействия извне.

Главным стержнем соборного сознания, как полагал  известный русский экономист  и философ С.Н. Булгаков (1871 —1944), является «нахождение себя в единении с другими». Исследователь идеи соборности В.В. Горбунов определяет соборность как «сугубо русский термин, выражающий идею общности людей, их естественного стремления к сплочению как свободных личностей на основе взаимопомощи, любви каждого к каждому на путях к религиозному и общенравственному единению нации, народов, человечества»[6]. Д.И. Менделеев (1834 - 1907) также выделял общину и артель как наиболее прогрессивные модели хозяйствования, заключающие в себе мощный импульс для экономического развития: «В общинном и артельном началах, свойственных нашему народу, — писал он, — я вижу зародыши возможности правильного решения в будущем многих из тех задач, которые предстоят на пути при развитии промышленности и должны затруднять те страны, в которых индивидуализму отдано окончательное предпочтение…»[7]. Принцип соборности проявляется при управлении обшиной и артелью наиболее ярко.

Положительно  оценивая исторический опыт хозяйствования в России, четко определяя для  себя как вполне приемлемую и предпочтительную на перспективу российскую модель управления, следует подчеркнуть, что было бы грубейшей и непростительной ошибкой оставить без внимания и глубокого критического освоения мировой опыт управления. 

[1] См.: Макмиллан Ч. Японская промышленная система. М., 1988.

[2] См.: Как работают японские предприятия / Под ред. Я. Мондена и др. М., 1989. С. 39 

[3] Цит. По: Буркин А.И. Россия православная: стратегия пути. М., 2000. С. 116

[4] Цит. по: Экономика русской цивилизации.  М., 1995. С. 148.

[5] См.: Толковый словарь русского языка: В 4 т. Т. 4 / Под. ред. Д.Н. Ушакова. М., 1996

[6] Горбунов В.В. Идея соборности в русской   религиозной философии. М., 1994. С. 10.

[7] Экономика русской цивилизации. М., 1995. С. 229