Эвфеми́змы

Содержание

1.Общие понятия           2

2.Тенденции в русской речи          2

3.Эвфемизация речи           4

4.Темы и сферы эвфемизации          4

5.Эвфемизмы в социальных сферах деятельности человека      5

6.Цели эвфемизации речи          5

7.Сферы социальной жизни, в которых употребляются эвфемизмы     9

8.Языковые способы и средства эвфемизации                  11

9. Социальные различия между говорящими в создании  и использовании эвфемизмов             12

Библиография                       14

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1

1.Общие понятия

Эвфеми́зм (греч. ευφήμη — «благоречие») — нейтральное по смыслу и эмоциональной «нагрузке» слово или описательное выражение, обычно используемое в текстах и публичных высказываниях для замены других, считающихся неприличными или неуместными, слов и выражений. В политике эвфемизмы часто используются для смягчения некоторых слов и выражений с целью введения общественности в заблуждение и фальсификации действительности. Например, использование выражения «более жёсткие методы допроса» вместо слова «пытки» и т. п.

Эвфемизмы используются в речевых или печатных текстах  для замены слов, признанных грубыми  или «непристойными», например, бранно-ругательных  и матерных слов. Иногда в качестве эвфемизмов используются «нелитературные» слова с меньшей отрицательной  «нагрузкой», чем брань и мат  — просторечные, жаргонные, авторские. Использование эвфемизмов значительно  смягчает негативную «нагрузку» на текст бранных или матерных слов, хотя в большинстве случаев по эвфемизму либо по смыслу текста можно установить, какое слово он заменяет.

В основе явления  эвфемизма лежат:

-глубоко  архаичные пережитки языковых  табу (запретов произносить прямые  наименования таких опасных предметов  и явлений, как, например, богов,  болезней или мертвецов, поскольку  акт называния, по дологическому мышлению первобытного человека, может вызвать само явление) — таковы эвфемизмы типа: «нечистый» вместо «чёрт», «покойный», «почивший» вместо «мертвец»; в некоторых случаях подобный эвфемизм полностью замещает в языке табуированное слово («медведь» вместо «бер» (данная информация не подтверждена другими источниками, а некоторыми опровергается));

-факторы  социальной диалектологии.

 

По мере того, как утончаются формы быта человека, прямые обозначения известных предметов  и явлений (например, некоторых физиологических  актов и частей человеческого  тела) начинают почитаться одиозными и изгоняются из языка, в особенности из его литературного отражения. Так, для знатного патриция в эпоху расцвета экономической и политической мощи Рима становятся неприемлемыми некоторые обороты более ранней эпохи: лат. Noli dici morte Africani “castratam” esse rem publicam (Цицерон, «De oratore», II).

Средневековое рыцарство избегает в куртуазной поэзии прямых обозначений половых  органов, демонстративно сохраняемых  в своём языке выдвигающимся  третьим сословием («Roman de la Rose»). Особой склонностью к эвфемизмам отличается обычно язык в момент стабилизации культуры, например, языковое жеманство в аристократических салонах XVI—XVII веков, язык литературы XIX века.

Не только в общении применяются иные формы  обращения, но и о пороках или  проступках говорится в особо  смягчённых выражениях. На «обнаружении»  подобных эвфемизмов строятся часто  формы сатиры и иронической антифразы.

 

2.Тенденции в русской речи

В современной  русской речи достаточно отчетливо  проявляются две противоположные  тенденции: к огрублению речи и к ее эвфемизации. Укажу лишь некоторые штрихи, характеризующие первую тенденцию, подскольку подробный ее анализ не входит в задачу данной статьи.

2

На лексическом уровне огрубление выражается, в частности, в увеличении употребительности грубо-просторечных и жаргонных слов и выражений  типа сука, сволочь, падло, гад, подонок, подлец и под., отмазаться, вешать лапшу на уши (Президент отмазался от неприятного вопроса; Довольно вешать нам лапшу на уши! - из речей депутатов Верховного совета России) и т.п., причем не только в устно-бытовой сфере, но и в некоторых жанрах письменной и публичной речи, в радио- и телепублицистике (сл. словоупотребление известного телерепортера А. Невзорова). Одним из проявлений свободы слова, наступившей на рубеже 80-90-х годов, стало снятие запрета на употребление обсценной лексики как в художественных и полухудожественных текстах (ср., напр., прозу Юза Алешковского, Венедикта Ерофеева, Э. Лимонова и нек. др.), так и в различных жанрах обиходно-бытовой и публичной речи, в том числе и рассчитанной на массового адресата: матерные слова нередки в современных фильмах, в телевизионных передачах, газетных и журнальных статьях. Как метко выразилась З. Кестер-Тома, "непечатное" слово стало "печатным" (Кёстер-Тома, 1993, 26).

Показательным также представляется уменьшение влияние  половых различий между говорящими на использование подобной лексики: грубые выражения и слова, включая  матерные (преимущественно в их экспрессивной, а не номинативной функции), употребляются  и мужчинами, и женщинами. При этом социальные ограничения здесь не очень существенны: такое словоупотребление, по нашим наблюдениям, характерно не только для рабочей среды (где оно издавно является постоянным атрибутом речевой коммуникации), но и, например, для актерской, писательской, журналистской. Правда, сохраняются ограничения, связанные с типом адресата: обсценная лексика употребляется более свободно в среде, однородной по полу и возрасту, чем в гетерогенной (то есть, напр., женщина-ровесницы в общении друг с другом более свободно используют мат, нежели при общении в смешанных компаниях и тем более при обращении к мужчинам). Понижается и возрастной порог в употреблении мата: многие подростки и даже 10-12-летние школьники свободно используют матерные слова и выражения и в однородной и в разнородной по полу среде сверстников.

Происходят  изменения в нормативном статусе  ряда слов и лексических групп. Так, слова, обозначающие некоторые физиологические отправления, раньше имели чрезвычайно ограниченные рамки употребления (ср. глаголы какать, писать - в детской речи и при обращении взрослых к маленькому ребенку); теперь они могут фигурировать и в письменных текстах, расчитанных на массового адресата (ср. заголовок заметки в газете "Московский комсомолец", 1992: Откакались...). Если раньше всё, что связано с отношениями полов, в неспециальной речи обозначалось обиняками, с помощью эвфемизмов (связь, близкие, интимные отношения, жить с кем-либо и - более прямой оборот - спать с кем-либо и т.п.), то теперь не только в обиходной речи, но и в средствах массовой информации употребляются слова трахать, трахаться (многим представителям молодого и среднего поколения говорящих по-русски эти слова представляются удачной эвфемистической заменой нелитературных глаголов коитальной семантики), кончить, давать [2] (ср. в реплике проститутки в фильме "За последней чертой", 1991): - Хочешь, я тебе прямо здесь дам бесплатно? или глубокомысленное начало газетной статьи (в "Московском комсомольце"): У наших девушек отсутствует культура давания).

Изменился и  нормативный статус некоторых медицинских  терминов: ряд терминов, связанных  с половой сферой и ранее употреблявшихся  в сугубо специальных текстах  или в узко-профессиональной среде (типа коитус, оргазм, клитор, пенис, эрекция  и под.), сейчас достаточно свободно используется в неспециальной речи - в газетной статье, радио- или телепередаче, в бытовой речи.

3

Помимо лексических особенностей ряда жанров современной русской  речи, можно отметить некоторые интонационные  свойства ее, свидетельствующие об огрубении привычных форм общения. Так, в определенных социально-профессиональных и возрастных группах (например, среди торговых работников, работников служб быта, гостиничного сервиса, медсестер, машинисток, в среде рабочей молодежи, учащихся профессионально-технических училищ, старшеклассников общеобразовательных школ) грубой, с традиционной точки зрения, является интонация обычного информативного диалога (как в "своей" среде, так и в разговорах с посторонними). Вообще, если пользоваться не строго лингвистическими терминами, а оценочными, в наши дни чрезвычайно высок уровень агрессивности в речевом поведении людей. Начиная с бытовых разговоров соседей по дому и перепалок в магазинных очередях и кончая митингами на площадях и дебатами в парламенте, звучащая речь характеризуется такими чертами, как жесткость в оценке поведения собеседника (обусловливающая выбор соответствующих оценочных средств), крайняя негативная экспрессивность при обсуждении того, с чем не согласен говорящий, возбужденный, нередко враждебный тон речи и т.п.).

Необыкновенно активизировался жанр речевой инвективы, использующий многообразные средства негативной оценки поведения личности адресата - от экспрессивных слов и  оборотов, находящихся в пределах литературного словоупотребления, до грубо-просторечной лексики (см. об этом, в частности, Жельвис, 1992).

Все эти особенности  современеной устной и, отчасти, книжно-письменной речи - следствие негативных процессов, происходящих во внеязыковой действительности; они тесно связаны с общими деструктивными явлениями в области культуры и нравственности.

 

3.Эвфемизация речи

Определенной степени противоположным по характеру, целям и результатам используемых средств является процесс эвфемизации речи, также весьма характерный для современного ее состояния.

Как кажется, для процесса эвфемизации существенны  следующие моменты:

1) оценка  говорящим предмета речи как  такового, прямое обозначение которого  может быть квалифицировано - в данной социальной среде  или конкретным адресатом - как  грубость, резкость, неприличие [3] и  т.п.; по всей видимости, лишь  определенные объекты, реалии, сферы  человеческой деятельности и  человеческих отношений могут  вызывать подобную оценку - другие  с этой точки зрения "нейтральны"; поэтому эвфемизации подвергается не всякая речь, а речь, связанная с определенными темами и сферами деятельности (см. об этом ниже);

2) подбор  говорящим таких обозначений, которые не просто смягчают те или иные кажущиеся грубыми слова и выражения, а маскируют, вуалируют суть явления; это особенно ясно видно на примере семантически расплывчатых медицинских терминов типа новообразование вместо пугающего опухоль или иноязычных - потому не всем понятных - терминов типа педикулёз вместо вшивость и под., а также в использовании слов с "диффузной" семантикой: известный, определённый, надлежащий, специальный и т.п. (см. об этом ниже);

3) зависимость  употребления эвфемизма от контекста  и от условий речи: чем жестче  социальный контроль речевой  ситуации и самоконтроль говорящим  собственной речи, тем более вероятно  появление эвфемизмов; и, напротив, в слабо контролируемых речевых  ситуациях и при высоком автоматизме  речи (см. общение в семье, с  друзьями и т.п.) эвфемизмам могут  предпочитаться "прямые" обозначения,  или дисфемизмы [4] (о понятии социального контроля в процессах речевого общения см. Крысин, 1989, 139);

4) социальная  обусловленность представления  о том, что может быть эвфемизмом: то, что в одной среде расценивается  как эвфемизм, в другой может  получать иные оценки (см. ниже).

 

4.Темы и сферы эвфемизации

4

Оценка говорящим того или иного  предмета речи с точки зрения приличия / неприличия, грубости / вежливости обычно бывает ориентирована на определенные темы и на сферы деятельности людей (или отношений между ними). Традиционно  такими темами и сферами являются:

- некоторые  физиологические процессы и состояния;  ср. освободи нос! - вместо высморкай!; освободить кишечник; недомогание  (о менструации); Она ждет ребенка  (вместо: Она беременна) и др.;

- определенные  части тела, связанные с 'телесным  низом'; объекты этого рода таковы, что и непрямое, эвфемистическое их обозначение в бытовой речи воспринимается большинством как не вполне приличное - ср., напр., просторечные и жаргонные обозначения мужского члена: конец, палка, инструмент, аппарат, прибор, колбаса, балда, вафля, банан и мн. др. или женского влагалища: дырка, скважина, лоханка, лохмушка, мочалка, копилка и мн. др. (см. Балдаев и др., 1992, 314); среди медиков, как известно, для этих целей используется латынь;

- отношения  между полами; ср.: находиться в  близких, интимных отношениях, в  интимной связи, физическая близость; просторечное употребление глаголов  встречаться, дружить, гулять (с  кем-либо); У нас с ним ничего  не было - имеется в виду физическая  близость, и т.п.;

- болезнь  и смерть: недомогание, плохо себя  чувствовать вместо болеть, хворать;  Она совсем плохая о безнадежно  больной, ушел от нас, его  не стало вместо умер; кончина вместо смерть; летальный исход как медицинский эвфемизм, заменяющий "слишком прямое" смерть, и др. Темы смерти и похорон, если эти события актуальны (либо совпадают с моментом речи, либо отделены от него небольшим промежутком времени), вербализуются почти исключительно с помощью эвфемизмов. Ср. скончаться и устар. и прост. кончиться, усопший, Х-а не стало, нет больше с нами; предать земле (но не закопать!); действия учреждений, занимающихся организацией похорон, в официальном языке обозначаются расплывчатым и эвфемистическим по своей природе оборотом ритуальные услуги. Ср. также в речи медиков: потерять больного, то есть допустить, чтобы больной умер, не справиться с болезнью; дети уходят (в значении 'умирают').

Эти сферы  эвфемизации можно назвать личными; они касаются личной жизни и личности говорящего, адресата и третьих лиц.

Кроме того, явление эвфемизации наблюдается  и в различных сферах социальной жизни человека и общества. Важно  подчеркнуть, что в современных  условиях наибольнее развитие получают как раз способы и средства эвфемизации, затрагивающие социально значимые темы, сферы деятельности человека, его отношений с другими людьми, с обществом, с властью.