Планировка первых
японских буддийских храмовых
комплексов с их ориентацией
с юга на север в целом
соответствует корейским и китайским
прототипам. Однако многие конструктивные
особенности строительства, например
антисейсмичность сооружений, свидетельствуют
о том, что храмы и монастыри
возводились при непосредственном
у части местных мастеров. Важным
свойством многих первых буддийских
храмов Японии являлась также
отсутствие в них помещений
для молений – особенность,
унаследованная от композиционного
построения синтоистских храмов.
Интерьер предназначался не для
молений, а для сохранения храмовых
святынь. [2;130 ]
Иноземные воздействия,
органически соединяясь с местными
народными традициями, изменяясь,
способствовали созданию оригинального
и высокого по своему уровню
искусства. дворцы и храмы,
раскинутые среди зелени садов,
росписи, умело сочетающие декоративную
яркость со строгим лаконизмом,
выявляющие самую суть явлений,
отмечены безукоризненным вкусом.
Недаром именно в Японии возникла
формула: «Все излишнее безобразно».
Своеобразие архитектуры
Японии обусловлено особенностями
длительного периода феодализма
и специфическими природными
условиями страны. Она отличается
устойчивостью основных конструктивных
принципов и традиционных приемов,
выработанных веками, прошедших
путь многообразных усовершенствований
и применяющихся в равной мере
и в жилой и в храмовой
архитектуре.
В Японии, где исстари
ощущался недостаток пригодной
для жизни земли, где природа
одновременно щедра и вероломна
к людям, то низвергая на
них с неба потоки воды, то
выбрасывая на прибрежные селения гигантские
волны океана, то сотрясая и ломая все
подземными толчками, люди научились использовать
пространство с максимальной экономностью
и целесообразностью. В отличие от других
стран Востока японская архитектура прошлого
лишена тяги к грандиозности, соразмерна
человеку, проста и графична по своим линиям.
Главным строительным материалом издревле
служило дерево. Из дерева возводились
легкие постройки, основой которых служит
каркас. Между домом и землей оставлялось
пространство для изоляции от влажности.
Столбы, на которые опиралось здание, помогали
ему выдерживать подземные толчки. Стены,
не имеющие опорного значения, могли быть
легко раздвинуты, заменены более прочными
на холодное время или сняты, оставляя
пространство дома широко раскрытым на
зеленый простор сада. Вместо окоп на решетки
стен натягивалась белая бумага, пропускающая
в помещение ровный мягкий свет. Широкий
карниз крыши предохранял стены от сырости
и от палящих солнечных лучей. Внутреннее
помещение имело скользящие стены - перегородки,
благодаря которым можно было создавать
то одну, то несколько изолированных комнат.
На основе древнейшей
традиции народного зодчества
был сооружен храмовый ансамбль
в Исэ (основан в первые века
нашей эры, перестраивается каждые
двадцать лет, точно повторяя
ранее созданный образец). Возведенный
среди леса, он состоит из двух
отдаленных друг от друга, но
одинаковых комплексов, посвященных
— один богине солнца Аматэрасу,
другой богине плодородия Тоёукэ.
Каждый из них включает ряд
идентичных прямоугольных в плане
построек, окруженных стенами, выстроенными
из золотистого японского кипариса.
Храм украшает крыша из прессованного
тростника, по коньку которой
проложен ряд поперечных балок.
Конструкции предельно выявлены.
подчеркивая функциональную логику
сооружения. Недаром ансамбль в
Исэ пользуется славой храма
архитектуры.
С 6—7 вв. в Японии
начали сооружать буддийские
храмы. Тип этих построек, сформировавшихся
в Китае и Корее, имеет и
свои особенности. Они ясно
видны в буддийском ансамбле
Хорюдзи (нач. 7 в.) близ Нара. Окраска
колонн красным лаком, изогнутые
края черепичных крыш, каменная
платформа. на которой возведены
постройки, система подкровельных
кронштейнов явились новшеством
в японском зодчестве. Живописно
и свободно распланированный
в кольце густой зелени ансамбль
с размещенными среди площади
главными сооружениями — пятиярусной
пагодой и Кондо (Золотым залом)
отличается четкой графичностью
линий. Он значительно миниатюрнее,
чем пышные храмы Танского
Китая.
Создание самых мощных
буддийских ансамблей восходит
к 8 в. и соответствует времени
утверждения централизованного
феодального государства и появления
первой японской столицы Нара
(Хэйдзё-кё). В четкой симметрии
плана ансамбля Тодайдзи, в простоте
и мощи всех его конструкций
выразился величавый пафос идеалов
времени.
Новый этап развития
японской архитектуры начинается
с периода Хэйан (794—1185), названного
по имени новой столицы Хэйан-кё
(ныне Киото). Вместе с ростом
национального самосознания и
развитием утонченной столичной
цивилизации в это время наряду
с буддийским достигло большого
расцвета и светское дворцовое зодчество.
Дворцовые ансамбли Хэйана торжественны.
В них переплетаются традиции национального
зодчества и континентальной архитектуры.
Для хэйанского императорского дворцового
ансамбля характерно выделение главного
церемониального зала типа синдэн, обрамленного
боковыми помещениями, широкое пространство
которого с гладко отполированным полом
открыто на светлый простор обширного,
засыпанного галькой двора. Соединение
зданий между собой галереями, завершение
главной площади в южной части пейзажным
садом с озером и скалами — также характерный
признак архитектуры этого времени. [5;189
]
4. Древнеяпонская скульптура
Первые образцы японской
пластики восходят к 3—5 вв.
н. э. Это полные живой непосредственности
разнообразные глиняные фигурки
воинов, жрецов, слуг, животных, составлявшие
неотъемлемую часть царских курганов.
Буддийская скульптура
6—7 вв., привнесенная с континента
с миром ее новых образов,
предназначалась для храмов. В
главном здании Харюдзи — Кондо
помещалась бронзовая скульптурная
группа, выполненная скульптором
Торп (623). Это изображение Будды
на лотосовом тропе, объединенного
нимбом с двумя бодхисаттвами,
олицетворяет идею милосердия. Простота
и строгость геометрических линий,
фронтальность и симметрия, вытянутость
пропорций, отсутствие интереса
к чувственной красоте и духовная
значительность характеризуют это
произведение, не чуждое воздействию
китайской пластики периода Вэй.
В 8 в. с укрупнением
храмов, расширением их интерьеров
изменился и облик буддийской
пластики, умножилось количество
статуй. В качестве материалов
употребляются бронза, лак, дерево
и глина. Подъем, переживаемый
государством, отразился на создании
монументальных, героизированных статуй
божеств. Вырабатывается более
конкретное и индивидуализированное
понимание пластического образа.
Зарождается скульптурный портрет.
Поиски острой характерности
проявляются в миниатюрной рельефной
сцене «Нирвана Будды», включенной
в пьедестал пагоды храма Хорюдзи,
где изображено оплакивание Будды
монахами.
Введение новых буддийских
сект и усложнение обрядов,
а также тенденции рафинированности
быта хэйанской аристократии
вызвали появление в 9—1О вв.
более чувственных образов многоликих
и многоруких божеств. Была
разработана система жестов и
движений, которые приобрели особую
выразительность и динамику. Излюбленными
материалами этого времени стали
дерево и лак. Из отдельных
брусков дерева составлялись
статуи, лак в сыром виде наносился
на ткань или кожу, натянутую
на деревянную пли глиняную
основу. По высыхании основа вынималась,
и оставалась тонкая лаковая форма. Подобные
статуи, легкие для переноски, были крайне
удобны при богослужениях. Все статуи
раскрашивались. Гротескные маски сопровождали
пышные ритуальные храмовые мистерии
и танцы. [5;191]
5.Древнеяпонская живопись
Японская школа живописи
Ямато-э складывается лишь в
11—12 вв. Живописцы Ямато-э расписывали
ширмы, создавали на горизонтальных
свитках иллюстрации к литературным
произведениям. Иллюстрации к
роману «Гэндзи моногатари», построенные
на сочетаниях четких красочных
силуэтов, созвучны не столько
действию, сколько элегическому
настроению героев.
Взаимодействие прикладного
искусства Японии с другими
видами искусства было необычайно
тесным. Одни и те же мастера
изготовляли расписные и инкрустированные
лаковые шкатулки, создавая станковые
живописные произведения, иллюстрировали
книги, расписывали керамические
сосуды, веера и кимоно, раздвижные
ширмы и стены дворцов. Мастера
стремились брать за образец
природу с ее естественностью
и переменчивостью, с ее асимметрией
и красотой неожиданных, но
всегда строго закономерных сочетаний.
Так, в древнейшем
виде прикладного искусства —
керамике художники достигли
гармонии узора и формы противопоставлением
незаполненного фона и пятна
или линии, использованием случайных
затеков глазури, трещин, неровности
поверхности, делая каждый сосуд
уникальным. В посуде, предназначенной
для чайной церемонии, узор
подчас отсутствовал вовсе; красота
ее — в осязательной прелести
и простоте форм неровных и
толстостенных пористых чаш, покрытых
коричневой или серебристо-розовой
глазурью. В них выявлены и
подчеркнуты качества мягкого
и пластичного материала. В
разных местах страны изготовлялось
множество типов керамических
изделий, то густо-коричневых, то
черных, то зеленых, то расписных
монохромным графическим рисунком,
спокойных и мягких по оттенкам,
В лишенном мебели помещении
каждый предмет приобретал особую
пластическую ют пространственную
выразительность, будь то яркое
кимоно, ваза или букет цветов,
составление которого стало особым
видом японского прикладного
искусства. Букеты ассоциировались
с определенным настроением, временем
года, имели символический характер.
Широкое распространение получили
также изделия из фарфора, плетенные
из гибкого бамбука корзины,
изделия из металла, лавка.
Японские мастера тонко учитывали
декоративные особенности материала,
эффекты, которые он может дать.
Черный лак наносился на поверхность
дерева, ткани или кожи по нескольку
раз, затем расписывался яркими
красными и золотыми красками,
отчего изделия сияли как драгоценность.
Традиции японского
искусства продолжают жить и
в современном искусстве, находя
новые претворения. [2;131]
6.Древнеяпонское мировоззрение
В отличие от европейцев
человек Востока никогда не
терял связи со средой обитания.
Свои помыслы он направил не
на создание механизмов, возмещающих
собственное несовершенство, а на
то, чтобы усовершенствовать свои
душу и тело. Мир воспринимался
им, как единое целое, и человек
в этом целом не господин, а
лишь одна из составных частей.
А раз так, то цель человека
- не вражда, а стремление быть
с природой в гармонии, познав
основные ее законы, постараться
не противоречить им. Так, философы
Востока считали, что народы
и государства должны развиваться
естественным (природным) образом,
беря пример с растений и
животных, в жизни которых нет
ничего лишнего, случайного.
Стили различных боевых
искусств Востока сложились в
результате наблюдений за движениями
диких зверей (тигра, медведя,
обезьяны и т.д.) Досконально изучив
окружающую среду, человек Востока
знал, как она воздействует на
его организм. Например, эффективность
ударов (в боевых искусствах) в
различные точки тела рассчитывалась
в зависимости от времени дня.
Люди Востока были
убеждены в том, что лишь
тогда человек может совершенствовать
мир, когда путем совершенствования
обретет гармонию и цельность
в себе самом. Ибо ему полностью
чужды зло и стремление разрушать.
Характерная особенность японцев
– выйти во двор своего дома
и, посмотрев на свой сад
камней (когда один из всей
композиции не виден) или понюхав
ветку сакуры, замереть на несколько
часов. Следовательно, особенность
японцев – связь с природой
.
Еще одной особенностью
Востока является приверженность
традиции. Традиция встречалась
и в Европе, однако в цивилизациях
Востока была возведена в далеком
прошлом, в мифическом "золотом"
веке. И все новое получало
оправдание только тогда, когда
можно было подыскать, что-нибудь
подобное в древности.
Все здесь непрестанно
повторяется, несколько видоизменяясь,
но сохраняя обязательно черты
сходства. Человеку европейского
Средневековья в голову не
могло прийти писать в стиле
Гомера. А на Востоке на протяжении
3000 лет можно встретить в стихах
одни и те же размеры, мелодии
и т.д.
Любое неоправданное
нарушение традиций (даже самых
незначительных) воспринималось как
сущий кошмар. Без ритуала обесценивается
все. "Почтительность без ритуала
приводит к суете. Осмотрительность
без ритуала превращается в
боязнь. Смелость без ритуала
выглядит грубостью". Ритуал властвует
не только в человеческом обществе,
но и в природе. Ему подчинены
смена времен года, расцвет и
увядание. Существеннейшую часть
мировоззрения людей Востока
составляла вера в бесконечную
цепь смертей и возрождений
каждого человека в разных
обликах, причем будущий человеческий
облик надо было заслужить
праведной жизнью. В противном
случае можно было возродиться
кем угодно. Подобная теория породила
представление о вечном движении
всего живого в замкнутом цикле
(все когда-то уже было и
когда-нибудь повторится вновь).
Отсюда происходит и знаменитый
фатализм Востока - вера в невозможность
и ненужность изменения предназначенной
судьбы (вспомним, хотя бы, героев - камикадзе)
.