Культура русского средневековья

Древняя Русь развивалась аналогично Западной Европе и подошла одновременно с ней к рубежу образования раннефеодального государства. Призвание варягов стимулировало этот процесс.

Киевское государство строилось на основе западного института вассалитета, который включал понятие свободы. Главную и широкую основу для вхождения в европейское сообщество создавало принятие христианства. Крещение Руси стало переломным рубежом в истории русской культуры.

Несущим элементом любой культуры является религия. Это не просто вера в сверхъестественное или система обрядов, это образ жизни, определенная система идей, веровании, представлений о человеке, его месте в мире. Русь времен Владимира стала государством, переросла языческие верования, была окружена народами, имеющими свою письменность, развитые религии. Она стремилась войти в этот мир. Принятие христианства от Византии было подготовлено всей предшествующей истории Руси.

2 Христианство как культурно-исторический выбор.

Культурно-исторический и цивилизационный выбор, сделанный в X веке верхушкой древнерусского общества, был непростым. И первым средством обновления религиозного культа, естественно пришедшим на ум князю Владимиру и его окружению, была отнюдь не чужеземная вера, а усовершенствованный вариант собственного язычества.

Только опираясь на уже сложившиеся ценности, нормы и традиции, общие для ряда племен и регионов Древней Руси, можно было достигнуть этносоциального, культурно-идеологического и государственно-правового единства Русской земли, преодоления племенной раздробленности. Иначе говоря, Крещение Руси могло осуществиться лишь на культурном фундаменте восточно-славянского язычества, но не в отрыве от него, что не могло не вступить в противоречие с установкой на феодально-государственную модернизацию Древней Руси. Древнерусская культура одновременно должна была сохранить верность своему исконному язычеству и решительно преодолеть его глубокое влияние, пребывая, таким образом, в парадоксальной двойственной ситуации.

Таким образом, культурное содержание Крещения Руси, с одной стороны, объективно сводится к религиозной форме социально-экономических и политических процессов образования Киевского государства; с другой — к приобщению Руси к культуре и миросозерцанию христианизированных стран Европы. В это время отмечается рост международного авторитета Руси, дипломатических, торговых, политических и культурных связей Киева времен княжения Владимира и Ярослава; образование единого, в той или иной степени феодального, государства, объединенного новой, передовой по тому времени культурой, писаными законами и развитой религией; постепенное исчезновение прежнего деления восточных славян по племенным признакам; окончательное оформление единой древнерусской народности. В результате культовых реформ Русь окончательно встала вровень со всем «цивилизованным миром» (т.е. Западной Европой) — в ремесле, военном деле, зодчестве, технике и т.д.

Однако историческое развитие культуры не может рассматриваться как следствие социально-политического «первотолчка»: государственная реформа князя Владимира не высвободила постепенно накапливавшийся в древнерусском обществе духовный, творческий потенциал, а, напротив, сама во многом явилась следствием развития такого потенциала восточных славян, «созревших» для принятия мировой религии, а вместе с тем — государственно-правового самоопределения и самосознания.

Если подойти к принятию единой религии как к принципиальному культурно-историческому выбору, то формирование государственности и социальной структуры общества предстанут как разветвленный «пучок» социальных следствий культурно- исторического «первотолчка». С точки зрения истории культуры становится ясно, во-первых, что этот выбор предопределил важнейшие черты русской культуры, не только наложившие свой определенный отпечаток на различные ее явления (письменность, обрядность, архитектуру, изобразительное искусство, мировоззрение и т.п.), а также на процесс культурно-исторического развития в целом, но и оказавшие определяющее воздействие на цивилизационные процессы в России, в том числе на социально-исторические, политико-правовые, социально-экономические и т.п.

Во-вторых, сам культурно-исторический выбор древнерусским обществом именно восточного христианства в качестве государственной, надплеменной религии был продиктован не только государственно-политической мудростью князя Владимира, но и потенциальной ценностно-смысловой и ментальной «предрасположенностью» самой древнеязыческой культуры восточных славян именно к такому, а не иному выбору; конкретная политическая ситуация и временной политический расчет лишь ускорили и локализовали действие этих культурных и цивилизационных предпосылок.

До Крещения Руси языческая культура восточных славян не составляла истории — ни древнерусского общества, ни древнерусской культуры. По существу, история древнерусской, а вместе с ней и всей русской культуры началась только после принятия Русью христианства, и дата Крещения Руси (988 г.) становится, таким образом, начальной точкой отсчета национального

культурно-исторического развития России.

Опасность рассеяния
 

Одной из важнейших предпосылок исторического выбора Древней Руси является ее геополитическое положение: нахождение между Западом и Востоком и связанная с этим постоянная подверженность перекрестному влиянию различных цивилизаций, оказавшемуся плодотворным для духовной жизни и культуры русского народа, но в то же время неоднократно порождавшему критические моменты русской истории, ставившему острую проблему выбора и реальную угрозу раскола нации.

Другой фактор — собственно географический: это нахождение между лесами и болотами Северо-Запада и бескрайним открытым пространством Юго-Востока, естественно предопределивший преимущественную обращенность Руси именно на Юго-Восток. Основной обмен идеями и людьми на протяжении веков шел в южном и северном направлениях, следуя течениям рек Восточно-Европейской равнины, соединявшей между собой разбросанные поселения восточно-славянских племен. Христианство стало проникать на Русь именно по этому пути — с юга, из Византии, задолго до того, как оно утвердилось на севере.

Проблема выбора религии, а вместе с ней и определенного культурно- исторического пути стояла перед Русью очень остро: во-первых, речь шла о достижении национального сплочения разрозненных восточно-славянских племен; во-вторых, речь шла о геополитическом самоопределении древнерусской народности в координатах Запад — Восток и Север — Юг, постепенно приобретавших политический, и культурно-религиозный смысл; в-третьих, вместе с вектором национальных интересов выявлялось направление собственного территориально-государственного и национально-культурного развития.

Однако восточный вектор социокультурной ориентации Руси был вызван не одними ее социально-практическими интересами. За этой ориентацией явно стояла некая духовная доминанта, натолкнувшая Русь, русскую культуру на выбор восточного христианства (будущего православия), а именно тенденция, обусловленная менталитетом русской культуры, нашедшая свое воплощение в восточно-славянской мифологии, культурных традициях, массовой психологии населения, его хозяйственном укладе и образе жизни.

Генетическая и типологическая связь восточного христианства, и особенно православия, с восточными религиями различного регионального, этнического и культурно-исторического происхождения была глубокой. Однако для осмысления исторического выбора Древней Руси, принявшей Крещение, большая часть из этих связей (кроме иудаизма, ислама и еще зороастризма) не имеет принципиального значения, поскольку остальные восточные религии не могли непосредственно повлиять на выбор веры Древней Русью.

Очевидно, многое могло привлекать восточно-славянские племена в ближневосточных религиях — как в исламе, так и в иудаизме; многое казалось близким и приложимым к внутренним проблемам древнерусской народности, тем более что народы, их исповедовавшие, были близкими соседями Руси, постоянно находившимися с нею в контакте, — хазары и волжские булгары. Прежде всего, обе эти восточные религии являлись действенным и эффективным выходом народов из состояния первобытного язычества, кочевнического (или полуоседлого) быта. Далее, это были идеологии, способствовавшие становлению единого сплоченного народа и сильной централизованной государственности, что было актуально для национального объединения разнородных и территориально разбросанных племен одного этноса. Более того, это были религии, изначально ориентированные на преодоление локальных связей и сплочение диаспоры, стягивание воедино огромных территорий и различных культурных традиций, создание духовной общности из весьма разнородных и разобщенных — территориально и культурно — смысловых компонентов.

В обеих религиях средством такого единения и сплочения людей и народностей выступало сакрализованное слово, священные тексты, канонизированные в письменной форме. Речь, таким образом, шла о такой религии, которая одновременно выступала бы и как основная, системообразующая, стержневая форма культуры, непосредственно связанная с распространением и закреплением в качестве фундамента дальнейшего культурно-исторического развития письменности, словесности. Связь людей мыслилась через текст боговдохновенного Писания, и слово, исходящее от Бога, становилось сакральным, изначальной причиной мира («В начале было Слово...»).

Вторым общим элементом авраамитических религий было стремление обнаружить связь людей через национальную историю, обладающую определенной направленностью, целеустремленностью, смысловой «осью», в потоке которой народ обретает общее спасение. Отсюда берут свое происхождение церковнославянская письменность, распространившаяся на Руси одновременно с христианством, и летописание как опыт национально- исторического самосознания народа. Русь вместе с христианизацией вступала в период «осевого времени» и впервые начинала историческую жизнь — и социума, и культуры. Отсюда же начинается на Руси саморефлексия христианской культуры в категориях самобытности и государственности: ведь мировая религия и церковность появляются в Древней Руси одновременно со становлением централизованного государства и самоопределением Руси в ряду иных государственных образований Европы и Азии.

Сегодня историкам религии и культуры хорошо известно, что Русь — до своего исторического Крещения — проявляла большой интерес и к исламу, и к иудаизму, исповедуемые в соседних с ней странах. Однако по крайней мере в двух восточных (мусульманских) источниках содержится упоминание о посольстве русского князя в Хорезм для знакомства с исламом и возможного последующего принятия его Русью, что, как полагают современные исследователи, отражает реальные религиозные колебания древнерусских государственных мужей.

Русская культура самоопределялась в настойчивом стремлении преодолеть пережитки кочевничества; к этому подталкивали само вековое противостояние восточных славян степным кочевникам, само геополитическое положение Русской земли как «последнего края» оседлости, как рубежа между миром кочевых агрессоров и миром оседлых земледельцев.

Геополитические и этнокультурные интересы Руси определились на этом этапе определенно в пользу укрепления связей с Европой, а не с Азией, ассоциировавшейся с «дикостью», варварством. Однако из двух западных религий — западного и восточного вариантов христианства — Русь все же избрала не «крайний», а «средний» путь; не самый западный, а более восточный вариант религии; не бесконечно удаленный от Русской земли Рим, а соседний, достаточно знакомый уже нескольким поколениям восточных славян Константинополь.

Духовный взор Древней Руси был обращен больше в сторону христианства, вносившего в каждую осваивавшую его культуру черты стабильности, одухотворенности бытия. И вполне закономерным был выбор древнерусскими людьми (уже со времен княгини Ольги) в качестве основополагающей, государственной религии восточной ветви христианства. Предпочтение это было не случайным. На Востоке христианство приобрело типичные черты восточной мировой религии с ее абсолютизацией пространственного единства мира — отсюда его явная статичность, идейная и институциональная неизменность, слабая приспособляемость к исторической динамике, традиционность, акцентом на коллективное и всеобщее, конечное спасение. Все это были черты, ментально близкие восточно-славянскому язычеству, а значит, облегчавшие переход Руси от религии предков к мировой религии.

Однако по мере усвоения восточного менталитета кочевых народов, соседствовавших с древними русичами, христианство на Руси все более определенно сближалось с восточными религиями, проникнутыми идеями коллективного спасения, духовной неподвижности и пространственной сплоченности верующих вокруг централизованной, абсолютной и деспотической власти («светской святости»).

После Крещения Руси:

1.       Процесс христианизации коснулся только высшей мифологии (языческие боги были вытеснены христианским пантеоном и во многом
низведены до низшей мифологии, уравнявшись с мелкой «нечистью»).

2.       Низшая мифология, регулирующая повседневность, осталась неизменной (общеевразийской) и оказалась вписанной в христианство в качестве «нечистой силы», сопутствующей дьяволу.

3.       В результате был достигнут своего рода «компромисс» между христианством и язычеством, поделившими «сферы влияния»: высшая мифология была подчинена христианской религии; низшая мифология осталась в ведении язычества.

4.       Этот «компромисс» между язычеством и христианством, длившийся много веков, получил название двоеверия.

3 Культура московского царства

Закатом Киевской Руси закончился первый цивилизационный цикл в развитии русской культуры. Процесс становления русского культурного феномена приходится на следующий период в истории России. Он формируется в эпоху Московского царства в XIV-XVII вв. В развитии этих двух цивилизационных циклов есть различия и преемственность. С падением Киевской Руси ею был использован путь включения в христианскую цивилизацию, приобщение к европейским ценностям. Происходит формирование московской культуры, в становлении которой большую роль сыграл геополитический фактор: срединное положение между цивилизациями Востока и Запада и непримыкание ни к одной из них, перемещение центра страны на северо-восток. На новой почве произошла задержка в развитии переселенцев из Киевской Руси. Под покровительством церкви вырабатывается национальное самосознание. В результате наложения православных ценностей на языческую культуру формируется определенный тип человека.

С XII в. началась активная миграция славян из Киевской Руси в междуречье Оки и Волги. Произошло смешение русских славян с народами финно-угорской группы (меря, мордва, мари), началось формирование русской народности - великороссов. Земли заселялись быстро, но, в отличие от Киевской Руси, здесь было мало городов. Переселенцы жили в другой географической среде — лесах. Происходило становление иного образа жизни. Во время монголо-татарского ига на Руси были разрушены города, села, ремесла, сократилась численность населения. Становление Московской Руси определялось ее сложной и противоречивой связью с Золотой Ордой, росла неприязнь к завоевателям.