Культура серебренного века

     В  среде поэтов-футуристов  начался  творческий путь В. В. Маяковского (1893 – 1930). В печати его первые стихи  появились в 1912 г. С самого начала Маяковский выделялся в поэзии футуризма, привнеся в нее свою тему. Он всегда выступал не только против «всяческого  старья», но и за созидание нового в общественной жизни. 

     В годы, предшествовавшие Великому Октябрю,  Маяковский был страстным революционным  романтиком, обличителем царства  «жирных», предчувствующим революционную  грозу. Пафос отрицания всей системы  капиталистических отношений, гуманистическая вера в человека с огромной силой звучали в его поэмах «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник»,  «Война и мир», «Человек». Тему поэмы «Облако в штанах», опубликованной в 1915 г. в урезанном цензурой виде, Маяковский впоследствии определил как четыре крика «долой»: «Долой вашу любовь!», «Долой ваше искусство!», «Долой ваш строй!», «Долой вашу религию!». Он был первым из поэтов, кто показал в своих произведениях правду нового общества. 

     В русской поэзии предреволюционных  лет были яркие индивидуальности, которые трудно отнести к определенному  литературному течению. Таковы М. А. Волошин (1877 – 1932) и М. И. Цветаева (1892 – 1941). 

     Футуризм, резко противопоставил себя не только литературе прошлого, но и литературе настоящего, вошедшее в мир со стремлением  ниспровергать все и вся. Этот нигилизм проявлялся и во внешнем  оформлении футуристических сборников,  которые печатались на оберточной бумаге или обратной стороне обоев, и  в названиях – «Молоко кобылиц»,  «Дохлая луна» и т. п.

     В первом сборнике «Пощечина общественному  вкусу» (1912) была опубликована декларация, подписанная Д. Бурлюком, А. Крученых, В. Хлебниковым, В. Маяковским. В ней  футуристы утверждали себя и только себя единственными выразителями своей  эпохи. Они требовали «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и  проч. с Парохода современности», они  отрицали вместе с тем «парфюмерный блуд Бальмонта», твердили о «грязной слизи книг, написанных бесконечными Леонидами Андреевыми», огулом сбрасывали со счетов Горького, Куприна, Блока  и пр. 

     Все отвергая, они утверждали «Зарницы новой грядущей Красоты Самоценного (самовитого) Слова». В отличие от Маяковского они не пытались ниспровергать  существующий строй, а стремились лишь обновить формы воспроизведения  современной жизни. 

     Основа  итальянского футуризма с его  лозунгом «война – единственная гигиена  мира» в русском варианте была ослаблена, но, как замечает В. Брюсов в статье «Смысл современной поэзии», эта идеология «...проступала между строк, и массы читателей инстинктивно сторонились этой  поэзии». 

     «Футуристы  впервые подняли форму на должную  высоту, – утверждает В. Шершеневич, – придав ей значение самоцелевого, главного элемента поэтического произведения. Они совершенно отвергли стихи, которые  пишутся для идеи». Этим объясняется  возникновение огромного числа  декларируемых формальных принципов, вроде: «Во имя свободы личного  случая мы отрицаем правописание» или  «Нами уничтожены знаки препинания,–  чем роль словесной массы –  выдвинута впервые и осознана» («Садок судей»). 

     Подчеркнутому эстетизму поэзии символистов и  особенно акмеистов футуристы противопоставляют  намеренную деэстетизацию. Так, у Д. Бурлюка «поэзия – истрепанная  девка», «душа – кабак, а небо – рвань», у В. Шершеневича «в заплеванном сквере» голая женщина  хочет «из грудей отвислых выжать молоко».  В обзоре «Год русской  поэзии» (1914) В. Брюсов,  отмечая преднамеренную грубость стихов футуристов,  справедливо  замечает: «Весьма недостаточно поносить бранными словами все, что было, и  все, что есть вне своего кружка, чтобы уже найти нечто новое». Он указывает, что все их новшества  мнимые, ибо с одними мы встречались  у поэтов XVIII века, с другими у  Пушкина и Вергилия, что теория звуков – красок разрабатывалась  Т. Готье.

     Любопытно, что при всех отрицаниях других направлений  в искусстве футуристы ощущают  свою преемственность от символизма.

     Особое  место в литературе рубежа веков  заняли крестьянские поэты (Н. Клюев, П. Орешин). Не выдвигая четкой эстетической программы, свои идеи (соединение религиозно-мистических  мотивов с проблемой защиты традиций крестьянской культуры) они воплощали  в творчестве. С крестьянскими  поэтами, особенно с Клюевым, был  близок в начале пути С. Есенин (1895—1925), соединивший в своем творчестве традиции фольклора и классического  искусства (сборник «Радуница», 1916 и  др.).

     Русская культура кануна Великого Октября представляла собой итог сложного и огромного пути. Отличительными чертами ее всегда оставались демократизм, высокий гуманизм и подлинная народность,  несмотря на периоды жестокой правительственной реакции, когда прогрессивная мысль, передовая культура всячески подавлялись. 

     Богатейшее  культурное наследие дореволюционного времени, веками создававшиеся культурные ценности составляют золотой фонд нашей  отечественной культуры. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

4. Значение «Серебренного века» для русской культуры

     Творцы  искусства, которых сегодня относят  к "серебряному веку", незримыми нитями связаны с обновленным мироощущением во имя свободы творчества. Развитие общественных коллизий рубежа веков властно требовало переоценки ценностей, смены устоев творчества и средств художественной выразительности. На этом фоне рождались художественные стили, в которых смещался привычный смысл понятий и идеалов. "Солнце наивного реализма закатилось", — вынес свой приговор А.А. Блок. Уходили в прошлое историко-реалистический роман, жизнеподобная опера, жанровая живопись. В новом искусстве мир художественного вымысла словно разошелся с миром повседневной жизни. Порой творчество совпадало с религиозным самосознанием, давало простор фантазии и мистике, свободному парению воображения. Новое искусство, прихотливое, загадочное и противоречивое, жаждало то философской глубины, то мистических откровений, то познания необъятной Вселенной и тайн творчества. Родилась символистская и футуристическая поэзия, музыка, претендующая на философию, метафизическая и декоративная живопись, новый синтетический балет, декадентский театр, архитектурный модерн.

     На  первый взгляд художественная культура "серебряного века" полна загадок и противоречий, с трудом поддающихся логическому анализу. Кажется, будто на грандиозном историческом полотне переплелись многочисленные художественные течения, творческие школы, индивидуальные, принципиально нетрадиционные стили. Символизм и футуризм, акмеизм и абстракционизм, "мирискусничество" и "Новая школа церковного пения"... Контрастных, порой взаимоисключающих художественных направлений в те годы было значительно больше, нежели за все предшествующие столетия развития отечественной культуры. Однако эта многогранность искусства "серебряного века" не заслоняет его целостности, ибо из контрастов, как подмечено еще Гераклитом, рождается прекраснейшая гармония.

     Единство  искусства "серебряного века" — в сочетании старого и нового, уходящего и нарождающегося, во взаимовлиянии разных видов искусства друг на друга, в переплетении традиционного и новаторского. Иначе говоря, в художественной культуре "русского Ренессанса" произошло уникальное сочетание реалистических традиций уходящего XIX века и новых художественных направлений.

     Объединяющим  началом новых художественных течений "серебряного века" можно считать  сверхпроблемы, которые одновременно были выдвинуты в разных видах искусств. Глобальность и сложность этих проблем и сегодня поражает воображение.

     Важнейшую образную сферу поэзии, музыки, живописи определял лейтмотив свободы  человеческого духа перед лицом  Вечности. В русское искусство  вошел образ Вселенной— необъятной, зовущей, пугающей. К тайнам космоса, жизни, смерти прикасались многие художники. Для одних мастеров эта тема была отражением религиозных чувств, для  других — воплощением восторга и  трепета перед вечной красой Творения. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

5. Тень  «Серебряного века».

       Со смертью футуризма и скорой  агонией имажизма полотно серебряного  века было окончено. Оно получилось  ярким, сложным, противоречивым, но бессмертным и неповторимым. Оно отразило не только поэзию  поколения, но и существующую  действительность.

     Всякое  изменение социальных взаимоотношений  в стране неизбежно сопровождается теми или иными переменами на фронте искусства. Литературное течение, не отражающее социальных фаз, есть только группировка.

     Если  течение предшествует социальным катастрофам, возвещает эти последние, помогает им родится, то течение делается социально  нужным и входит в историю литературы.

     Если  течение последует за социальной переменой и просто резонирует, фотографически отображает, констатирует, но при этом не организует читателя, то такое течение  так же входит в историю, но под  кличкой эпигонства.

     Глубоко ошибаются те, которые считают  искусство только писарем в штабе  истории. Поэт – не пророк. Искусство  – это фанфары, возвещающие о  новом социальном сдвиге. Искусство  не только сейсмограф, сообщающий о  землетрясении. Искусство само должно вызывать и вызывает потрясение. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Заключение

     Серебряный  век стал именно той вехой, которая  предрекла грядущие изменения в  государстве и отошла в прошлое  с приходом кроваво-красного 1917 года, неузнаваемо изменившего людские  души, перевернувшего песочные часы времени, как тогда мерещилось, навсегда.

     И как сегодня ни хотели нас уверить  в обратном, но все кончилось после 1917 года, с началом гражданской  войны. Никакого серебряного века после  этого не было. В двадцатые годы еще продолжалась инерция (расцвет  имажинизма), ибо такая широкая  и могучая волна, каким был  русский серебряный век, не могла  двигаться некоторое время, прежде чем обрушиться и разбиться. Если живы были большинство поэтов, писатели, критики, философы, художники, режиссеры, композиторы, индивидуальным творчеством  и общим трудом которых создан был серебряный век, но сама эпоха  закончилась.

     Таким образом, блистательный "серебряный век" завершился массовым исходом его творцов из России. Однако "распавшаяся связь времен" не разрушила великую русскую культуру, многогранное, антиномичное развитие которой продолжало зеркально отражать противоречивые, порой взаимоисключающие тенденции истории XX века. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Список литературы 

     1.  Л.А Рапацкая «Художественная культура России», Москва, «Владос», 1998

     2.   Т.И. Балакина «История русской культуры», Москва, «Аз», 1996

     3. А.Н. Жолковский «Блуждающие сны. Из истории русского модернизма», Москва, «Сов. Писатель», 1992

     4.  С.С. Дмитриев «Очерки истории русской культуры нач. XX в.», Москва, «Просвещение», 1985

     5.  Д.С. Киняпина «Внешняя политика России второй половины XIX века», Москва,1974.