Семинар
"Проблемы лингвоконцептологии"
Воркачев
С. Г.
Лингвокультурология,
языковая личность,
концепт: становление
антропоцентрической
парадигмы в языкознании
Выходные данные:
Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая
личность, концепт: становление антропоцентрической
парадигмы в языкознании // Филологические
науки - 2001 - № 1. - С. 64-72.
Язык во все
времена оставался наиболее яркой
идентифицирующей характеристикой
этноса, еще Пифагор "для познания
нравов какого ни есть народа" советовал
прежде всего изучить его язык.
Столь же неоспорима связь языка
с культурой, орудием и ипостасью
которой он является 1 или же, в
более сильной, гностической формулировке,
отраженной в Евангелии от Иоанна,
он несет в себе источник всего
сущего ("В начале было слово…"),
в том числе и самого человека.
Тем не менее, макролингвистическая
проблематика (язык vs общество/культура/
личность), интерес к которой достиг
своего апогея в трудах В.фон Гумбольдта,
Г.Штейнталя, К.Фосслера и А.А.Потебни,
в первой половине ХХ века была оттеснена
на второй план достижениями структурализма,
ограничивавшегося исследованием
языка "в себе и для себя".
Однако уже с конца прошлого века
в рамках изменения научной парадигмы
гуманитарного знания маятник начинает
двигаться в обратную сторону, и
на место господствующей сциентистской,
системно-структурной и статической
парадигме приходит парадигма антропоцентрическая,
функциональная, когнитивная и динамическая,
возвратившая человеку статус "меры
всех вещей" и вернувшая его
в центр мироздания. На новом витке
спирали познания фокус исследовательского
внимания закономерно смещается
с изученного уже центра на проблемную
периферию и закрепляется на стыке
областей научного знания: возникают
этнопсихология, психолингвистика, когнитивная
психология, социолингвистика, когнитивная
лингвистика, этнолингвистика, внутри
которых процесс междисциплинарного
синтеза и симбиоза продолжается,
приводя к вычленению, например,
внутри последней этнопсихолингвистики,
этносемантики и даже этнофразеологии.
Лингвокультурология
- на сегодняшний день пожалуй самое
молодое ответвление этнолингвистики
2 или же, если воспользоваться "химической"
метафорой, это новейшее молекулярное
соединение в границах последней, отличное
от всех прочих своим "атомарным
составом" и валентностными связями:
соотношением "долей" лингвистики
и культурологии и их иерархией.
В задачи этой научной дисциплины
входит изучение и описание взаимоотношений
языка и культуры, языка и этноса,
языка и народного менталитета,
она создана, по прогнозу Бенвениста,
"на основе триады - язык, культура, человеческая
личность"3 и представляет лингвокультуру
как линзу, через которую исследователь
может увидеть материальную и
духовную самобытность этноса - Folksgeist
В.фон Гумбольдта и Г.Штейнталя.
Зрелость и
право на самостоятельное существование
любой научной дисциплины определяются
наличием и степенью сформированости
её категориального аппарата - системы
базовых терминов. Как представляется,
основу категориального аппарата лингвокультурологии
составляют понятия языковой личности
и концепта, гносеологическое становление
которых еще, судя по всему, полностью
не завершено.
Представления
о личности в языковом сознании -
"наивной" философии и психологии
носителей русского языка, отраженные
в толковых словарях, в значительной
мере шире и неопределеннее соответствующих
научных понятий и сводятся, в
принципе, к представлениям об индивиде
как "совокупности свойств, присущих
данному человеку"4 и "человеке
как носителе каких-нибудь свойств"5.
В них отсутствует, прежде всего,
указание на социально значимый характер
этих свойств, на то, что личность - это
человек, взятый в его отношении
к обществу, член общества.
Qualis homo, talis ejus est
oratio (Фабий Квинтилиан) - язык самым
непосредственным образом связан
с выражением личностных качеств
человека, а в грамматической
системе многих естественных
языков (славянских, армянском, испанском,
румынском, старофранцузском) закреплено
отношение к личности в той
или иной её ипостаси6. Тем не
менее, понятие "языковой личности"
возникает лишь в последние
десятилетия в лоне антропологической
лингвистики, где оно, естественно,
занимает центральное место и
даже дает имя новой научной
дисциплине -"лингвистической персоналогии"7
. И если язык - это "зеркало
человеческого духа" (Г.В.Лейбниц),
то отражается в нем прежде
всего человеческая личность, концепт
которой входит в число констант
культуры8.
Понятие "языковая
личность", образовано проекцией
в область языкознания соответствующего
междисциплинарного термина, в значении
которого преломляются философские, социологические
и психологические взгляды на
общественно значимую совокупность
физических и духовных свойств человека,
составляющих его качественную определенность.
Прежде всего под "языковой личностью"
понимается человек как носитель
языка, взятый со стороны его способности
к речевой деятельности9, т.е. комплекс
психофизических свойств индивида,
позволяющий ему производить
и воспринимать речевые произведения
- по существу личность речевая. Под "языковой
личностью" понимается также совокупность
особенностей вербального поведения
человека, использующего язык как
средство общения, - личность коммуникативная10.
И, наконец, под "языковой личностью"
может пониматься закрепленный преимущественно
в лексической системе базовый
национально-культурный прототип носителя
определенного языка, своего рода "семантический
фоторобот", составляемый на основе
мировоззренческих установок, ценностных
приоритетов и поведенческих
реакций, отраженных в словаре - личность
словарная, этносемантическая11.
Слово "концепт"
в протерминологической функции
стало активно употребляться
в российской лингвистической литературе
с начала 90-х годов; лингвокультурологическое
наполнение этой лексемы продолжила
статья акад. Д.С.Лихачева12, опиравшегося
в ней на взгляды С.А.Аскольдова-Алексеева13
. Пересмотр традиционного логического
содержания концепта и его психологизация
объясняются в том числе и
потребностями когнитологии, в частности,
когнитивной лингвистики, сосредотачивающей
внимание на соотнесении лингвистических
данных с психологическими, для которой
оперирование категорией понятия в
классическом, "безобразном" представлении
оказалось явно недостаточным14.
Из признания
концепта планом содержания языкового
знака следует, что он включает в
себя помимо предметной отнесенности
всю коммуникативно значимую информацию.
Прежде всего, это указания на место,
занимаемое этим знаком в лексической
системе языка: его парадигматические,
синтагматические и словообразовательные
связи - то, что Ф.Соссюр называет "значимостью"
и что, в конечном итоге, отражает
лингвистическую ценность внеязыкового
объекта, проявляющуюся в соответствии
с законом синонимической аттракции
в семантической плотности той
или иной тематической группы. В
семантический состав концепта входит
также вся прагматическая информация
языкового знака, связанная с его экспрессивной
и иллокутивной функциями, что вполне
согласуется с "переживаемостью"15
и "интенсивностью"16 духовных ценностей,
к которым он отправляет. Еще одним высоковероятным
компонентом семантики языкового концепта
является когнитивная память слова - смысловые
характеристики языкового знака, связанные
с его исконным предназначением и системой
духовных ценностей носителей языка17.
Однако концептологически наиболее существенным
здесь оказывается так называемый культурно-этнический
компонент, определяющий специфику семантики
единиц естественного языка и отражающий
"языковую (наивную) картину мира"
его носителей.
"Наивная
картина мира" как факт обыденного
сознания воспроизводится пофрагментно
в лексических единицах языка,
однако сам язык непосредственно
этот мир не отражает, он отражает
лишь способ представления (концептуализации)
этого мира национальной языковой
личностью18, и поэтому выражение
"языковая картина мира" в
достаточной мере условно: образ
мира, воссоздаваемый по данным
одной лишь языковой семантики,
скорее карикатурен и схематичен,
поскольку его фактура сплетается
преимущественно из отличительных
признаков, положенных в основу
категоризации и номинации предметов,
явлений и их свойств, и для
адекватности языковой образ
мира корректируется эмпирическими
знаниями о действительности, общими
для пользователей определенного
естественного языка.
Выделение концепта
как ментального образования, отмеченного
лингвокультурной спецификой, - это
закономерный шаг в становлении
антропоцентрической парадигмы
гуманитарного, в частности, лингвистического
знания. По существу в концепте безличное
и объективистское понятие авторизуется
относительно этносемантической личности
как закрепленного в семантической
системе естественного языка
базового национально-культурного
прототипа носителя этого языка.
Воссоздание "образа человека по данным
языка"19, осуществляемое через этнокультурную
авторизацию понятия, в определенной
мере сопоставимо с авторизацией
высказывания и пропозиции относительно
субъекта речи и мысли в теории
модальной рамки высказывания и
в неклассических (оценочных) модальных
логиках.
В лингвокультурологических
текстах концепты "опредмечиваются",
"объективируются", "распредмечиваются",
"вбирают в себя обобщенное содержание
множества форм выражения", "заполняются
смыслами" и пр.20. Предикатная
сочетаемость лексемы "концепт" в
конечном итоге наводит на мысль
о существовании двух основных когнитивных
метафор, двух взаимодополняющих моделей,
описывающих отношение концепт-форма
его языкового представления: "архетипной"
и "инвариантной". В архетипной
модели концепт рассматривается
как нечто предельно обобщенное,
но тем не менее чувственно-образное,
скрытое в глубинах сознания, воплощающееся
в редуцированной форме в понятии,
в представлении, в значении слова
21. В инвариантной модели концепт
представляется как предел обобщения
(инвариант) плана содержания языковых
единиц, покрывающих определенную семантическую
область22 . Архетипная модель формирования
концептов предполагает их врожденность,
доязыковую готовность к семантизации,
инвариантная - их формирование в процессе
усвоения языка и освоения внеязыковой
действительности субъектом мысли
и речи.
Связь концепта
с вербальными средствами выражения
вообще отмечается практически во всех
лингвокультурологических определениях
(Ср.: "знаменательный (сигнификативный)
образ, отражающий фрагмент национальной
картины мира, обобщенный в слове"23;
"нечто идеальное, представляющее
собой единство "язык-мысль"24;
"любая дискретная единица коллективного
сознания, которая отражает предмет
реального или идеального мира и
хранится в национальной памяти языка
в вербально обозначенном виде"25), однако
единства во мнениях относительно конкретных
значимых единиц языка, с которыми соотносится
концепт, у "лингвоконцептуалистов"
пока не имеется.
Лингвокультурный
концепт, как и его средневековый
предшественник26, - семантическое образование
высокой степени абстрактности.
Однако если первый получен путем
отвлечения и последующего гипостазирования
свойств и отношений непосредственно
объектов действительности, то второй
- продукт абстрагирования семантических
признаков, принадлежащих определенному
множеству значимых языковых единиц.
Соотнесение концепта с единицами
универсального предметного кода едва
ли согласуется с принадлежностью
лингвокультурных концептов к сфере
национального сознания, поскольку
УПК идиолектен и формируется
в сознании индивидуальной речевой
личности. В принципе, концепт можно
было бы соотнести с корневой морфемой,
составляющей основу словообразовательного
гнезда, но тогда он останется без
имени.
Чаще всего
представительство концепта в языке
приписывается слову 27, а само слово
получает статус имени концепта - языкового
знака, передающего содержание концепта
наиболее полно и адекватно. Однако
слово как элемент лексико-семантической
системы языка всегда реализуется
в составе той или иной лексической
парадигмы, что позволяет его
интерпретировать как 1) инвариант лексической
парадигмы, образованной ЛСВ этого
слова; 2) имя смыслового (синонимического)
ряда, образованного синонимами, соотносимыми
с одним из ЛСВ этого слова
28. В любом случае, концепт, как
правило, соотносится более чем
с одной лексической единицей,
и логическим завершением подобного
подхода является его соотнесение
с планом выражения всей совокупности
разнородных синонимических (собственно
лексических, фразеологических и афористических)
средств, описывающих его в языке
29, т.е. в конечном итоге концепт
соотносим с планом выражения
лексико-семантической парадигмы.
Фреймовой моделью,
воспроизводящей в лексической
системе отношения концепта и
его реализаций, являются гипонимические,
родо-видовые структуры 30, однако в
области таких высокоабстрактных
семантических сущностей, как культурные
("духовные") концепты, подобные отношения
практически не наблюдаются. Также
теоретически отношения концепт-его
языковая реализация можно было бы
смоделировать на базе антонимической
парадигмы в лексике, фиксирующей
"различия внутри одной и той
же сущности"31 (радость-горе, счастье-беда,
любовь-ненависть и пр.), однако семантический
инвариант, объединяющий эту парадигму
- концепт, как правило, в языке
не находит имени и, тем самым,
для языкового сознания является
малозначимым.