Народная карнавально – смеховая культура

 

Министерство  культуры Российской Федерации

Федеральное государственное  бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального  образования

«Хабаровский  государственный институт искусств и культуры»

 

Факультет искусств, социально-культурной

и информационной деятельности

 

Кафедра социально-культурной деятельности

 

 

 

 

 

 

 

19. Народная карнавально  – смеховая культура.

 

 

 

 

 

                                 Выполнила:

                                                                 Костина Н. И. 

студентка 316 группы

                                      

 

                               Научный рукрводитель:

                                            Журомский В.В.

к.п.н.,  профессор

 

 

 

 

 

 

 

                                        

 

 

Хабаровск

2013

 

План:

 

Введение……………………………………………………………….……..3

Глава 1. Карнавал и  маскарад как типы культуры…………………………7

Глава 2. Карнавалы  в России XVIII века…………………………………..14

Глава 3. Современные  карнавалы в странах мира…………………………20

Глава 4. Основные факторы становления культуры средних веков……...26

Заключение……………………………………………………………………41

Список литературы…………………………………………………………..43

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Древняя Греция знала  шумные и веселые праздники в  честь Диониса – дионисии. Они  сопровождались маскарадными шествиями (комос) с пением, музыкой, плясками, украшались нарядно убранными, установками. Впереди их находился главный потешный «корабль» праздничного шествия, который древнеримские авторы называют «carrus navalis» т.е. «морская колесница».

На нем, как правило, располагалась костюмированная  группа. В архаических культурах  на покойников одевали маски, чтобы когда он встретиться во время пути в загробный мир с духами они не смогли бы причинить ему вреда. Этот ритуал культивировался и в более поздний период.

В средневековой  Европе карнавал как театрализованное шествие с играми, инсценировками, забавами и фейерверками, маскированием  участников праздника прочно вошел  в праздничную культуру романских  народов и наиболее точно и  наиболее точно проявил свою сущность во время проводов зимы – весеннего  народного праздника. Особое внимание уделялось искусству декоративного костюмирования. В целом маскирование в определенных границах затушевывало составные различия. Маскирование участников шествия, бутафорские элементы убранства, декоративные установки - все вместе в карнавально-зрелищной театрализации помогало «переворачивать» жизнь. «Поведение человека в этом случае было крайне противоречиво».1

Переодеваясь в  чужой костюм, в одежду странную, нарушающую норму, человек нарушал  определенную табуированную норму  и выходил за границу обыденного, бытового мира в сферу нарушения  запретов, пародии, а то и вовсе  вступал во взаимоотношения с  потусторонними силами. Дохристианские представления о единстве человека и природы сохранились в народных праздниках. Они скрашивали нелёгкую жизнь людей, давали им передышку, возможность  на время отвлечься от суровой  реальности жестокого мира с его  изнурительным трудом, опустошительными эпидемиями и войнами, постоянным ожиданием  кары небес за любые прегрешения. Религиозная проповедь не заслонила  от человека красоты природы, естественные земные радости. В книжных миниатюрах тех давних веков, сменяя друг друга, перед нами проходят музыканты, ряженые, гимнасты, канатоходцы, кукольники и  фокусники, жонглеры и дрессировщики, бродившие от селения к селению, веселя народ.

В средние века существовало много праздников: карнавалы (весенние и осенние), праздник дураков, праздник осла, выбор короля обжор, празднование борьбы Масленицы и Поста. Образы этих народных гуляний нарочито гротескны: сатира и пародия — основной художественный приём бродячих актеров и странствующих  школяров. В городских карнавальных шествиях чествуется шутовской «король  на час», или епископ глупцов, едущий на осле задом или на пивной бочке. Народный юмор наполняет критическим  подтекстом изображение карнавальных фигур Поста и Масленицы, первого  — толстого чревоугодника, второго  — тощего доходяги...

Мировосприятие  средневековья всегда двойственно: серьезность и смех, серьезные  мифы и понятия и их пародийные двойники и карикатуры. Народная площадная  культура пародирует церковные таинства, рыцарские турниры, чопорность городской  знати. Карнавал — это образ жизни, которому на время подчиняется все. Он имеет свои символы, свой язык, свои образы. Это образы и символы гротеска, меняющего все местами, ставя  всё с ног на голову. Карнавал, ярмарка, гулянья — это и звуки: приговорки, сатирические стишки, песни  школяров и студентов. И все сопровождается сочным площадным словом, жестом.

Повсюду чествуются карлики, великаны, гигантские чрева  и носы, жующие рты и выпученные от эмоций глаза. Поедание, пожирание  и проглатывание, частое в кукольных  сценах и масках, также имеет древнейший дохристианский смысл. Даже карнавальное изображение ада, неизбежное в многочисленных театральных инсценировках, подается в сатирическом плане, низводя страх  перед преисподней в смех и  победу над этим страхом. Страх и  смерть, насаждавшиеся инквизицией, не смогли победить смех и жизнь карнавала.

В городской культуре средневековья наряду с народными  празднествами и развлечениями  ярко процветало искусство вагантов — бродячих школяров-студентов и  клириков. «Жизнь на свете хороша, коль душа свободна, а свободная душа Господу угодна», — утверждали ваганты. Критические песни вагантов подвергали осмеянию всех и вся: официальную  власть, церковь, знать, человеческие пороки — и прославляли свободную  разгульную жизнь. Карнавал родился  в Венеции: еще в 1094 году обладатель города Дож Витале Фалиеро внес в официальные документы это слово. Одни считают, что оно происходит от итальянского «сarnis laxatio» или «carnasciale» — отказ от мяса, религиозный пост перед Пасхой — мол, впоследствии суровые ограничения потеряли свою силу и событие превратилось в веселый и красочный праздник. Другие думают, что прародительством «карнавала» является латинское «сarrus navalis» — потешная колесница, корабль праздничных процессий, вид народных пирушек с уличными ходами, театрализующими играми.2

Но как бы то ни было, но в 1296 году сенат Венецианской Республики последний день перед  Большим постом провозгласил праздничным. С тех пор и начинается «публичный отсчет» карнавальных торжеств. Люди на карнавале обычно одеты в невероятные, просто фантастические костюмы. Самый типичный издавна состоял из шелкового черного колпака, кружевной накидки, просторного плаща, треугольной шляпы и белой маски, которая полностью закрывала лицо. Маска — символ карнавала. Она позволяла оставаться неузнанным, что было особенно удобно для тех, кто любил бывать в „казино” – местах где играли в азартные игры. С середины XV до конца XVI века организацией карнавальных праздников занимались общества молодых аристократов, которые различались цветом чулок. А после падения Республики в начале ХIХ века Венеция перестала праздновать карнавалы. Эту прекрасную традицию возродили только в 1979 году.

Глава 1. Карнавал и маскарад как типы культуры

 

Под маскарадом мы понимаем особый тип культуры, генетически  связанный с народной карнавальной культурой, в частности, смеховой культурой  Средневековья и Ренессанса, во многом на нее ориентирующийся (причем такая  принципиальная ориентация на карнавальную культуру составляет важнейшее имманентное  качество маскарадной культуры), но одновременно онтологически и типологически  противостоящей (и противопоставляющей  себя) карнавалу.3

Вполне очевидно, что понятия «маскарад» и «карнавал» используются единственно в качестве некоторых достаточно условных моделей, к которым ни в коей мере не сводится культура соответствующей эпохи.

Расцвет карнавальной культуры, достижение его апогея одновременно означал разложение во второй половине XVI века карнавала и зарождение в  его недрах нового типа культуры –  маскарада. В литературе это связано не в последнюю очередь с тем, что «авторское анализирующее сознание, как бы оно ни опиралось на народную культуру, онтологически и принципиально отличается от коллективного, восходящего к мифологическому и не утратившего связи с лежащими в основе карнавальной культуры представлением о связи человека с природными ритмами о единстве и нерасторжимости человека и природы». 4

Возникнув еще в  недрах карнавальной культуры, элементы маскарада в течение последующих  эпох сложились в целостную систему, находящую разнообразные, но типологически  родственные проявления в художественном тексте. По-видимому, окончательное  оформление маскарада в единый тип  культуры и появление маскарадной  литературы можно отнести к первым десятилетиям нашего столетия, что, разумеется, не говорит о возможности отождествления маскарадной литературы с литературой модернизма.

Основные топосы, определяющие своеобразие и единство маскарадной культуры, – это семантические поля маски и праздника; своеобразным «посредником», обеспечивающим взаимодействие этих двух топосов, оказывается игра. «Именно на пересечении этих векторов и возникает маскарадная культура; они присутствуют и в карнавале, но имеют там иную ценностную иерархию, наполнены иным содержанием и обладают иной структурой». 5

Элементы маскарадной  культуры содержатся, таятся и вызревают  внутри самого карнавала. Более того, зародыши этих элементов, истоки маскарадного отношения к миру содержатся уже  в мифологическом сознании, в котором  берет свое начало и карнавальное мироощущение. Разумеется, элементы карнавальной и маскарадной культуры, точнее, элементы, которые впоследствии войдут в состав карнавальной и маскарадной культуры, не находятся в мифе в антагонистическом противоречии, но дополняют и оттеняют друг друга; в обеих культурах они присутствуют, но выполняют там различные функции, занимают неодинаковое место по отношению друг к другу, вступают в неодинаковые связи и наполнены разным идейным содержанием.

Элементы маскарадной  культуры в своей основе – это  лишь несколько видоизмененные, «мутировавшие» компоненты карнавала, причем эта трансформация  карнавала в маскарад могла произойти  лишь вследствие возникновения определенных условий, связанных с изменениями  в общественном сознании в результате возникновения новой социокультурной  ситуации. Такие изменения произошли  в Европе на рубеже XVI и XVII столетий. Одним из проявлений, симптомов кризиса общественного сознания стали, как и бывает обычно в кризисные периоды, активные поиски новых художественных форм, особенно заметные на фоне неторопливой эволюции искусства в XIII – XVI веках.

Действительно, во второй половине XVI и начале XVII столетия происходит такое радикальное обновление художественного мышления буквально  во всех сферах искусства, которого не знала, пожалуй, ни одна другая эпоха. Появилась  и быстро распространилась комедия  dell’ arte, комедия масок, которая, являясь венцом развития карнавальной культуры, одновременно знаменовала собой смещение акцентов в рамках этой культуры: маска из второстепенного, вспомогательного атрибута, каким она была в карнавале, превращается в основу новой культуры.

Маска, которая в  карнавале была в первую очередь  средством обретения нового образа и новой сущности, выражая принципиально  важную для карнавальной культуры идею обновления, рождения, в маскараде  становится инструментом и способом сокрытия истинного лица и истинной сущности, средством обмана.

Если в карнавале  маска была в первую очередь средством  обретения нового образа и новой  сущности, выражая принципиально  важную для карнавальной культуры идею обновления, рождения, то в маскараде  она становится средством обмана, инструментом и способом сокрытия истинного  лица и истинной сущности, утаивания, забвения: карнавальная маска несет  рождение, маскарадная – смерть. Не случайно так несхожи пышные, украшающие, развлекающие, праздничные  маски, которые носят участники  карнавала, и скрывающая глаза черная полумаска на бале-маскараде.

Заметим, однако, что  различие между карнавальной и маскарадной  маской достаточно условно и имеет  смысл только как часть более  общего противопоставления; ведь обретение новой сущности, достигаемое в карнавале с помощью маски, переодевания, предполагает или во всяком случае не исключает и сокрытия собственного лица, точно так же, как и изменение лица в маскарадной культуре может иметь целью и обретение нового.

В маскарадной культуре маска обладает несравненно большим  значением, нежели в карнавальной, где  она была лишь одним из атрибутов  праздника: происходит смена приоритетов, изменение парадигмы, перестройка  всей ценностной иерархии различных  компонентов и атрибутов культуры, обусловленное переменами в мировосприятии и отношении к миру, которые  произошли на рубеже эпохи Возрождения  и Нового времени.

«Рассматривая эволюцию концепта «мир – театр», Р. Шамбер выделяет важный аспект связи идеи «смерти Бога» с изменением самополагания человека, предопределивший не только активное обращение художников столетия к топосу маски, но и изменения в характере маски в культуре Нового времени».6

Показательно, что  в XVIII веке маскарад воспринимается еще  как одна из форм карнавала; при этом ведущей чертой – и основной функцией – маскарада оказывается обретение  свободы, принципиально важное и  для карнавала. Бал - маскарад становится привилегированным моментом, когда  на миг наслаждаются опьяняющим ощущением  свободы, моментом, когда в порядке  исключения, благодаря анонимности, можно быть только самим собой.