Похищение будущего, или «Футурошок» Алвина Тоффлера

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 04 Декабря 2011 в 20:23, реферат

Описание

Алвин Тоффлер относится к тому типу социальных теоретиков, чьи мечты о «дивном новом мире» опережают скучные результаты социологических исследований. А. Тоффлер в какой-то степени остается enfant terrible академической социальной науки, однако многие его идеи, появлявшиеся как фантазии, довольно скоро становились частью социологического мейнстрима. «Пройдут три десятилетия, оставшиеся до XXI века, и миллионы обычных, психически нормальных людей внезапно столкнутся с будущим. Граждане самых богатых и технически развитых стран обнаружат, что все труднее идти в ногу с непрерывной потребностью перемен, которая характеризует наше время.

Работа состоит из  1 файл

Белорусский государственный экономический университет.doc

— 83.00 Кб (Скачать документ)

    Итак, центральный тезис Тоффлера звучит следующим образом: «Мы являемся свидетелями краха бюрократии, а  отнюдь не ее триумфа. Мы фактически присутствуем при наступлении новой организационной системы, которая в конечном счете вытеснит бюрократию. Это управление в будущем я назвал «спецнократия»» [Тоффлер. 1997. С. 94] «Спецнократия» для организации означает смену иерархической пирамидальной структуры управления организацией на «структуру холдингового типа, координирующую работу множества временных рабочих групп, возникающих и прекращающих свою деятельность в соответствии с темпом перемен в окружающей организацию среде» [Тоффлер. 1999. С. 453]. Идея создания временных рабочих групп одно время была популярна среди специалистов по менеджменту, однако не стала откровением, способным радикально трансформировать сложившиеся управленческие структуры. Компьютеризация и автоматизация управления, по мнению Тоффлера, также станет тем фактором, который сыграет не последнюю роль в деле разрушения классической бюрократии.

    Бюрократия  ориентирована на принятие рутинных решений по рутинным вопросам. Мир  постоянных перемен создает неординарные проблемы, требующие неординарных решений, поэтому в этих условиях бюрократия становится бессильной. Рутину, как полагает Тоффлер, возьмут на себя компьютеры. Что же произошло сегодня, когда компьютеры и киберсети стали неотъемлемой частью интерьера любого офиса?

    Очевидно, существенно упрощая документооборот  и расширяя возможности информационного обмена, современные электронные «друзья человека» играют на руку бюрократии. Почему?

    Во-первых, Документ благодаря ускоренному развитию множительной техники стал приобретать еще более символическое значение, заняв положение валового результата офисного производства. Компьютеризация, однако, принесла с собой не сокращение документооборота на бумажных носителях (что ожидалось), а его увеличение, поскольку вместе с бумажным документооборотом набирает силу электронный, носящий более изощренный характер. Теперь вместо одного-двух машинописных экземпляров можно за несколько минут получить сотню или две прекрасно оформленных бюрократических продуктов. И все это можно разместить по архивам, папкам и раздать по отделам. При этом, конечно, обязательно все сохранить в электронном варианте. Не есть ли это рай для бюрократии, работа которой основана на создании и поддержании документооборота?

    Во-вторых, контроль всегда считался одной из центральных функций бюрократии и управления. Теперь можно осуществлять тотальный контроль за каждым служащим и гражданином вообще, благодаря распространению все тех же электронных сетей и гаджетов. Налоговые органы, пенсионные фонды, муниципалитеты присваивают каждому гражданину идентификационный код и создают для каждого собственную ячейку в глобальных базах данных, где отражаются любые изменения в доходах, статусе, месте проживания, семейном положении. Если человек не занесен в базу данных, он перестает существовать для государства, для медицинских учреждений, для бюрократии и возможно – выпадает из реальности, подобно Ясону Тавернеру, главному герою романа Филиппа Дика «Лейтесь, слезы». В рамках отдельной бизнес-организации практика тотального контроля также приобретает рутинный характер: менеджер может наблюдать за своими подчиненными с помощью видеокамер, электронная система контролирует, на сколько времени сотрудники покидают рабочие места, компьютерные программы позволяют отслеживать то, что в любой момент времени высвечивается на экране компьютера каждого сотрудника, – веберовская бюрократия могла лишь мечтать о таких возможностях для надзора. Эпоха «винтиков большой машины» не ушла, к разочарованию многих.

    В-третьих, практика показала, что полностью  рутинных решений в реальной управленческой деятельности не существует, а значит, машина не может принять «правильного» решения – последнее слово всегда остается за человеком. Только он может учесть самый непредсказуемый фактор – человеческий.

    Пожалуй, концепция виртуального офиса, когда  сотрудник вообще остается дома и получает задание по компьютерной сети, выполняет его, отправляет по сети и в банке получает вознаграждение на кредитную карточку, может внушить некоторый оптимизм противникам бюрократии. Виртуальный офис не подразумевает нахождения сотрудника на каком-то строго определенном рабочем месте в строго определенное время, тем самым подрывается пространственно-материальная основа бюрократии – контора. Но пока виртуальный офис нашел ограниченное применение, и будет ли он достаточно эффективным – покажет время. Итогом может служить вывод, что распространение компьютеризации играет на руку бюрократии, которая меняется, но становится сегодня более бессмертной, чем вчера.

    В понимании Тоффлера, усиление профессионализации позволяет говорить о размывании основ бюрократии внутри организации. «Специалист привязан к своей профессии, а не к организации, в которой он существует. Рост профессионализма означает, что современные крупномасштабные формирования заполнены людьми, имеющими совсем новое представление о том, что такое организация» [Тоффлер. 1997. С. 111]. Тенденция профессионального корпоративизма сопровождается противоположной тенденцией – когда профессиональные привязанности становятся кратковременными. Как же эти тенденции проявляются сегодня? Можно говорить об укреплении специализации, когда, например, психологи из отдела человеческих ресурсов и программисты представляют совсем разные полюса внутри организации. Так же юристы, инженеры, а теперь и менеджеры. Каждая профессиональная группа закрепляет автономию своих знаний, и поэтому, когда создаются временные рабочие команды по реализации проекта, ценность каждого специалиста возрастает благодаря тому, что он имеет специфические знания. Интеграция разнородных знаний находится в руках менеджеров, которые служат олицетворением бюрократии в современном понимании.

    В своих сентенциях по поводу будущего организации или географической мобильности Тоффлер еще увязывает  свои идеи с академически фундированными тенденциями. Когда же он начинает рассуждать о новшествах в науке и технике, то снова обнаруживаются параллели со Стругацкими или с другими писателями-фантастами. Например, он пишет о так называемой аквакультуре, когда океан, благодаря своим огромным площадям и богатствам, займет доминирующее положение в образе жизни людей. «Образы подводных форм найдут свое отражение как в изобразительных, так и в промышленных проектах. Океан будет диктовать свои моды. Позднее человек начнет заселять континентальные отмели, а возможно, доберется и до глубин; может, появятся пионеры-поселенцы, которые построят искусственные города под водой – рабочие, научные, медицинские, игровые города, укомплектованные больницами, отелями и жилыми домами» [Тоффлер. 1997. С. 146]. При этом первая волна наступления аквакультуры, по Тоффлеру, произойдет «задолго до 2000 г. н. э.» [Тоффлер. 1997. С. 147]. Однако сегодня особых признаков возникновения глобальной аквакультуры не наблюдается, кроме отдельных примеров создания искусственных островов в Дубае и на ряде других престижных курортов. Оптимизм Тоффлера здесь перерос в научно-популярную фантастику. Также и с предсказываемой им возможностью контроля за погодой – ничего или почти ничего в этом направлении сегодня не сделано: скорее наоборот, морские катаклизмы в Юго-Восточной Азии и Новом Орлеане продемонстрировали ничтожность метеорологических усилий человечества.

    Может быть, оправдались некоторые ожидания Тоффлера относительно микробиологии: все же клонирование – достижение этой дисциплины, но радикальных перемен, которые непосредственно сказались бы на жизни большинства людей, с начала 70-х не произошло. Не самая оригинальная фантастика вспоминается, когда читаешь рассуждения Тоффлера о людях-киборгах, биопроектировании тела и т. п. Видимо, он не был достаточно компетентен в вопросах развития некоторых естественных наук того времени, а потому его прогнозы в этой области сегодня кажутся наивными и беспочвенными.

    Наиболее  релевантными с точки зрения социологии представляются такие главы из книги  «Футурошок», как «Избыток субкультур», «Разнообразие жизненных стилей» и разделы «Границы приспособляемости», «Стратегии выживания».

    Многообразие  субкультур, по мнению Тоффлера, в позднем  современном обществе порождается  следующими источниками.

    - Возраст становится одним из  доминирующих условий формирования  субкультур. Тинейджеры – пестрая социальная группа, ставшая объектом маркетинговых усилий музыкального, электронного и fashion бизнеса. Тинейджеры и молодежь производят актуальные культурные смыслы и потребляют модные товары в громадных количествах. Шестидесятые и семидесятые принесли с собой тенденцию формирования массовых молодежных субкультур, которые по сию пору остаются увлекательным предметом исследования социологов.

    - Много субкультур появляется  среди представителей разных  профессий. «Ученые какой-либо специальности стремятся к отличительным особенностям, присущим их классу, объединяясь в компактные маленькие субкультурные ячейки, над престижем и благоприятным мнением которых они работают так же, как над такими вещами, как одежда, политические убеждения и стиль жизни» [Тоффлер. 1997. С. 228]. Процесс разделения на ячейки заметен и в других сферах (бизнес, финансы, пресса). Семидесятые стали переломным десятилетием, когда в американском и западноевропейском крупном бизнесе стал разрушаться образ преуспевающего банковского или биржевого служащего, характеристики которого укладываются в аббревиатуру WASP. - Субкультуры формируются на основе общих интересов по хобби и времени проведения досуга. Известны клубы серфингистов, дайверов, каякеров, парашютистов, альпинистов, любителей олдтаймеров, и проч., и проч.

    Тоффлер полагает, что дробление общества на множество субкультур дает человеку свободу выбора образа и стиля  жизни. При этом субкультуры станут основным признаком стилеобразования в супериндустриальном обществе. В своем анализе стилей жизни Тоффлер развивает тезис о «фрагментации общества, несущей с собой диверсификацию ценностей». Распад социальной реальности на фрагменты, сопровождающийся отказом от общих социетальных ценностей, – концепция, которая приобрела популярность у идеологов постмодерна. Человек супериндустриального общества начинает напоминать фланера, перемещающегося от одной субкультуры к другой, от одного жизненного стиля к другому. Тоффлер пишет: «Внезапная популярность лозунга «создай свой стиль» является отражением этого исторического движения. Ибо чем более фрагментарно или дифференцировано общество, тем больше число разнообразных жизненных стилей. И чем более социально приемлемые модели жизненных стилей выдвигаются обществом, тем ближе оно к состоянию, когда каждый член общества создает уникальный и только ему присущий жизненный стиль» [Тоффлер. 1997. С. 257]. Не есть ли это одна из характеристик рефлексивной биографии постсовременного общества?

    В числе прочих гипотез, предположений, утверждений значительное место у Тоффлера занимает влияние шока будущего на человека и общество. Не вдаваясь в подробности приводимых им примеров, остановимся на главной идее, демонстрацией которой и служит представленный эмпирический материал: «Тезисом этой книги служит утверждение, что существует некий лимит изменений, который может вынести человеческий организм. При бесконечном увеличении изменений без соблюдения границ мы можем начать требовать от масс того, чего они не смогут вынести. Мы находимся под угрозой поставить их в такое положение, которое я называю шоком будущего. Мы можем определять шок будущего как стрессовую ситуацию, одновременно физическую и психологическую, которая возникает из-за перегрузки человеческого организма, его физической адаптивной системы и тех механизмов, которые ответственны за принятие решений... Футурошок является реакцией человеческого организма на перестимуляцию» [Тоффлер. 1997. С. 263]. 11 сентября 2001 года стало настоящим шоком будущего, воспринятым, правда, большинством в формате телевизионной картинки голливудского блокбастера: даже трагедии наступившего будущего являются лишь одной из мизансцен «общества спектакля».

    Литература

    Тоффлер А. Футурошок. СПб.: Лань, 1997.

    Тоффлер А. Адаптивная корпорация // Новая индустриальная волна на Западе. Антология. М.: ACADEMIA, 1999.

    Уэльбек М. Возможность острова / Пер. с фр. И. Стаф. М.: Иностранка, 2006. 

Информация о работе Похищение будущего, или «Футурошок» Алвина Тоффлера