Распространение славянской письменности на Руси. Роль Кирилла и Мефодия

Просветительская  деятельность

святых  братьев.

Когда к византийскому императору прибыло  посольство от хазарского кагана с  просьбой прислать мусульманам ученых для знакомства с христианством, император и патриарх единодушно выбрали Константина. Император  поручал ему самые важные и  ответственные миссии. История церкви отмечает победу Константина в диспутах с патриархом Иоанном, приверженцем иконоборчества ИКОНОБОРЧЕСТВО, религ. движение в Византии в 8 - 1-й пол. 9 вв., к-рое отвергало почитание  икон как идолопоклонство, основываясь  на ветхозаветных заповедях ("не делай себе кумира и никакого изображения  того, что на небе вверху,.. не поклоняйся им и не служи им", - Исход, 20, 4-5). Против И. выступил Иоанн Дамаскин. Торжеств. восстановление в 843 иконопочитания празднуется Вост. церковью в 1-е  воскресенье Великого поста ("Торжество  Православия"). И. было характерно также  для радикальных направлений  протестантизма (прежде всего кальвинизма) в ряде стран Зап. Европы в эпоху  Реформации 16 в (Нидерланды, Германия, Франция); в результате И. были уничтожены тысячи памятников иск-ва (мозаики, фрески, статуи святых, расписные алтари, витражи, иконы и др.).

, вокруг  которого более века кипели  церковные страсти. Еще большую  известность ему принесла победа  над исламскими учеными в Багдаде  в 851 году. Иными словами, к моменту  начала своей главной миссии  в жизни - просвещения славян - Константин известен уже не  только всему христианскому миру, он был одним из образованнейших  людей своего времени. Конечно,  кому, как не ему и его брату,  императором должна была быть  доверена в 863 году знаменитая  миссия в Моравию. Вместе с  братом Мефодием несколько лет  он провел в монастыре Олимп,  а затем братья отправились  с новой миссией к хазарам. 

В принципе эта миссия, как и ее итоги, достаточно хорошо известна. Но была ли она первой «славянской экспедицией» Константина  и Мефодия? Сами того не желая, описавшие  ее паннонские летописцы-«патриоты» в  тенденциозном Житии святых братьев  Кирилла и Мефодия поведали подтвержденное другими источниками событие, которое  особенно два последних столетия не дает покоя российским историкам  и их зарубежным коллегам.  
    Речь идет о путешествии Кирилла и Мефодия в Хазарию. Как описывает Житие, по заданию императора в 861 году Кирилл вместе со своим братом прибыл в Херсонес Таврический, служивший в то время как бы перевалочным пунктом между Византийской империей и союзным ей Хазарским каганатом. В Херсонесе Кирилл «нашел Евангелие и Псалтырь, написанные русскими буквами, и человека нашел, говорящего на этом языке, и беседовал с ним, и понял смысл этой речи, и, сравнив ее со своим языком, различил буквы гласные и согласные, и, творя молитву Богу, вскоре начал читать и излагать их, и многие удивились ему, славя Бога». Неудивительно то, что Кирилл так быстро освоил русское письмо, ведь в Солуни, где он родился, значительную часть населения составляли славяне, разговаривавшие на древнеболгарском ( в те времена славяне разговаривали в сущности на одном общем языке). Как говорит наша «Начальная летопись», «славянский же язык и русский един есть». Удивительно само наличие этого русского письма, как и переведенных на русский язык книг Священного писания.  
    То, что славяне умели писать на родном языке задолго до христианских первоучителей, уже почти никто не оспаривает. Еще Ломоносов в своей «Древней российской истории» бросает сторонникам норманской теории: «…О грамоте, данной от Александра Великого славенскому народу, повествование хотя невероятно кажется и нам к особливой похвале служить не может, однако здесь об ней тем упоминаю, которые не знают, что, кроме наших новгородцев, и чехи оною похваляются».  
    А вот что говорит по этому поводу сторонник «норманской теории» Карамзин: «Как бы то ни было, но Венеды или Славяне языческие, обитавшие в странах Балтийских, знали употребление букв…» Далее в примечаниях к его «Истории государства российского» можно прочитать следующее: «Один Летописец Российский средних лет, повторяя Несторово известие о буквах Кирилловых, прибавляет: «...преже убо Словени не имеяху письмен, но начертаньми и нарезаньми читаху и гадаху».  
     А если идти в глубь времен, то современник болгарских учеников и авторов Жития Кирилла и Мефодия Черноризец Храбр в своем сочинении «О письменах» говорит: «...преже убо Словене не имеху книг, но чрътами и резами чьтеху и гатааху, погани суще».  
     Иными словами, до IX века славяне пользовались неким древним алфавитом, схожим с руническим письмом, нанося его на священные камни, деревья, оружие. Кроме того, как и скандинавы, славяне делали в подражание арабам граффити на монетах. В 1940 году в Старом Петергофе был найден клад арабских монет, находящийся сегодня в отделе нумизматики Государственного исторического музея в Москве. На одной из монет была обнаружена надпись по-русски: «Захарий». До сих пор первые русские надписи датировались XI столетием. Но этот клад заложен в землю еще в начале IX века!  
    Чем же занимался тогда в Херсонесе Константин-философ? Здесь он познакомился с книгами, скорее всего Евангелием и Псалтырью, написанными “русскими буквами”, и быстро научился читать эти книги. Об этом свидетельствуют все 23 дошедших до нас списка “Паннонского жития”, причем в двух из 23 вместо слова “роусьскыми” применено слово “роушкими”.

Это обстоятельство дает повод предполагать, что книги  были написаны на языке, известном Константину. Это не удивительно. В середине IX века славяне нередко посещали, а  многие даже жили в Крыму, а еще  позже, при князе Святославе, почти  весь Крым входил в сферу влияния  Киевского государства. К середине IX века много было славян принявших  христианство. Так, патриарх Фотий в  своем послании 867 года пишет о  крещении многих россов, в том числе  целой княжеской дружины; по словам Фотия, на Русь был даже послан Византией  епископ.

Вместе  с тем Кирилл занимался сравнением составленных до него кем-то «русских письмен» с изобретенной им славянской письменностью. Изобретенной еще, по свидетельству  Черноризца Храбра в 855 году, когда они  с братом Мефодием в малоазийском монашеском Олимпе занимались переводом  Евангелия и других священных  книг, очевидно, на заказ болгарского  царя Бориса, который в 853 году возобновил с Византией договор о дружбе.  
    Кроме того, сегодня между учеными практически не существует разногласий по поводу того, что изобрел Кирилл. Первой славянской азбукой, по всеобщему признанию, была глаголица. Кириллица же была составлена из букв греческого уставного унциального (торжественного) письма учениками равноапостольных братьев через несколько десятилетий, очевидно, в 893 году в Преславе, во время царствования болгарского царя Симеона.  
    Историки и лингвисты до сих пор не могут разгадать тайны возникновения глаголицы, а именно: какой алфавит взял Кирилл в основу своей славянской азбуки? Начертания некоторых букв совпадало с копским, древнееврейским, руническим, армянским, грузинским, готским письмом. Единственным объяснением, почему Кирилл для своей азбуки собрал такую мешанину письменных знаков, является наличие у славян, в частности русских, того самого дохристианского письма, о котором я упомянул выше.  
    Ведь что представляла из себя тогдашняя Русь? Невообразимое смешение народов: славян и финно-угров, варягов и тюрков, персов и греков. Ему сопутствовала не менее пестрая смесь языков. Очевидно, в Крыму Константин-философ столкнулся с одним из вариантов (вероятно, не единственным) древнерусского алфавита. И не мог хотя бы не заинтересоваться им…  
    Впрочем, не это главное - глаголица или кириллица и кто изобрел славянскую азбуку. В 861 году Константин-философ, сродни сегодняшнему послу по особым поручениям, выполнял гораздо более важную для Византии и славян миссию. Непосредственно ей предшествовали три набега русских на города империи. Последний из них, согласно византийским хроникам, был совершен непосредственно на Константинополь 18 июня 860 года, когда русский флот во главе с киевскими князьями Оскольдом (Аскольдом) и Диром разгромил и разграбил предместья столицы империи. «Народ не именитый, народ не считаемый ни за что, - писал по этому поводу византийский патриарх Фотий, - народ, стоящий наравне с рабами, неизвестный, но получивший имя со времени похода на нас, незначительный, но получивший значение, униженный и бедный, но достигший блестящей высоты и несметного богатства. Народ, где-то далеко от нас живущий, варварский, кочующий, гордящийся оружием, неожиданный, незамеченный, без военного искусства, так грозно и так быстро нахлынул на наши пределы, как морская волна».

Так писал  учитель святого Кирилла о  первом появлении на мировой арене  Русского государства. Многонационального государства, которому требовались  единая идеология, единая Вера, единый язык, единая азбука. Слабеющей же год  от года империи требовался мощный союзник в лице молодых славянских государств и особенно самого могучего из них и самого удаленного от влияния  Рима - Древней Руси, которой при  случае можно было передать эстафету Центра православия.  
    С этой точки зрения не важно, крестил ли, как полагают некоторые, святой Кирилл Оскольда и Дира (и было ли это первым крещением Руси?), куда ездил он после Крыма - в Хазарию или Киев? Несомненно одно: кроме миссии просвещения, он выполнял в Херсонесе миссию политическую - ознакомления с возможностью создания единого византийско-славянского блока посредством обращения славян в православную веру и создания с помощью единого алфавита Славянской Православной Церкви, подчиненной Византии. Вот что писал об этом академик С.Ф. Платонов: «Тотчас по крещении на Руси возникают школы с учителями-священниками и появляются книжники - любители просвещения, собиравшие и переписывающие книги. Митрополит и духовенство в целом управляли и судили подчиненных им людей так, как это делалось в греческой церкви, на основании особого сборника законов Номоканона, получившего на Руси в болгарском переводе название Кормчей книги. В этом сборнике заключались церковные правила Апостольские и вселенских соборов, также законы православных византийских императоров. Церкви принадлежали земли, на которых духовенство и монастыри вели хозяйство по-своему, руководствуясь византийскими обычаями и законами, устанавливая такие юридические отношения к земледельцам, какие были приняты в Греции».

В соответствии с традиционной точкой зрения на просветительскую деятельность братьев в этот период, испытав нападения кочевых хазар  и угров, Константин решил сменить  сухопутный путь на морской. Он сел  на попутный корабль и на нем прибыл в ставку хазарского кагана. Там  он одержал очередную победу в  споре с сарацинскими мудрецами  и магометами. Весь ход своего спора, богословские прения с мусульманами и евреями Константин впоследствии изложил на греческом языке для  отчета патриарху; позднее этот отчет, по словам легенд, был переведен Мефодием на славянский язык. К сожалению, эти его труды до нас не дошли.

Возвратившись в Константинополь, Константин начал  работу по составлению славянской азбуки и переводу богослужебных книг на язык славян. По единодушному свидетельству  всех “Житий”, эта работа была начата до прибытия посольства из Моравии. Сообщение  это правдоподобно, так как за короткое время между назначением  Константина главою миссии и отъездом в Моравию почти невозможно было составить столь совершенную, хорошо приспособленную к особенностям славянской речи азбуку, какой является старославянская, и перевести несколько  книг. Узнав во время путешествия, что в христианских церквах Востока (у армян, сирийцев, коптов, иберийцев) существует служба на собственном народном, а не на греческом или латинском  языке, братья решили установить подобный порядок и в богослужении славян.

Очень вероятно, что в Моравии слышали  об успешной миссионерской деятельности Константина и рассчитывали именно на него. Во всяком случае на созванном  по прибытии моравского посольства совете, выслушав просьбу князя Ростислава “прислать в Великую Моравию  епископа и учителя, … чтобы он на языке нашем изложил правую христианскую веру”, император Михаил счел, что просьбу послов никто  не исполнит лучше, чем Константин -философ.

Легенда говорит, что Константин на речь императора ответил следующее: “Немощен я телом  и болен. Но с радостью пойду в  моравскую землю, если только они  имеют азбуку своего языка. Ибо просвещение  народа без письмен его языка  подобно попыткам писать на воде”. Таким образом, учителем, сложившим  славянскую письменность, основавшим книжную культуру и образованность славян и выполнившим эту уникальную и ответственную миссию, стал Константин. Как говорится в его “Житии”, он “сложил письмена и начал писати беседу евангельскую: “Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово  было Бог”. А дальше рассказывается, что этот дар был “ценнее и  больше всего серебра, и золота, и  драгоценных камней, и всего преходящего  богатства”. Не позднее 863 года миссия Константина и Мефодия отправилась  в Моравию.

За время  моравского служения братья перевели из Священного Писания тексты, которые  необходимы были для литургии, - византийскую Псалтирь, Евангелие и Апостол  в краткой форме. В Моравии  они пробыли три года, уча славян грамоте и переводя священные  книги. По-славянски был сделан полный богослужебный чин: “И вскоре перевел  весь церковный чин и научил их (учеников) и утрене, и часам, и  обедне, и вечерне, и повечерию, и  тайной молитве”. И вслед за этим в житии приводится пересказ библейской Книги пророка Исайи: “… Отверзлись уши глухих, чтобы услышали слова  книжные, и ясна стала речь косноязычных”. Это контаминация КОНТАМИНАЦИЯ (от лат. contaminatio - соприкосновение, смешение),

1) взаимодействие  близких по значению или по  звучанию языковых единиц (чаще  всего слов или словосочетаний), приводящее к возникновению, не  всегда закономерному, новых единиц  или к развитию у одной из  исходных единиц нового значения; напр., К. словосочетаний "играть  роль", "иметь значение" приводит  к неправильному выражению "играть  значение".

2) Текстологич.  прием, соединение текстов разных  редакций одного произв. (напр., нек-рых  произв. др.-рус. лит-ры).

двух  цитат, соединенных авторской вставкой о “словах книжных”. Из Моравии  они отправились в Болгарию, затем  в Паннонию (нынешнюю Венгрию), в  княжество Коцела, и всюду учили  славян грамоте и христианской вере.

Но оставалась еще одна сложная проблема. Во времена  жизни и деятельности братьев  церковное богослужение допускалось  только на трех древних языках, которые  по нашей традиции уже давно именуются  мертвыми, - еврейском, греческом и  латинском. Переводить Священное Писание  на живые национальные языки считалось  тогда не только ненужным, но и недопустимым, кощунственным. Константин сумел победить в спорах с “триязычниками” - он был еще и замечательным полемистом. В Венеции собрались против него многочисленные противники, как говорится  в его житии, “как черноризцы, как  вороны на сокола”, и принялись утверждать свою “триязычную ересь”. Они обвинили Константина в том, что он создал письмена, которых не сделали раньше ни апостол, ни папа римский, ни Георгий  Богослов, ни Иероним, ни Августин.

Ведь  “ни одному народу не следует иметь  свою азбуку, кроме евреев, греков и  латинян, как в надписи Пилата, который на кресте Господнем написал  только на этих языках”.

Ответ Константина - философа был удивительно  образным и доказательным: “Не идет ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно  ли все мы вдыхаем воздух? Как  же вы не стыдитесь лишь три языка  признавать, а прочим всем народам  и племенам велите быть слепыми и  глухими?”

Чтобы защитить славянские письмена, братья Константин и Мефодий отправились  в Рим. Римский епископ осудил тех, кто ропщет на славянские книги, сказав так: “Да исполнится слово  Писания: “Пусть восхвалят Бога все  народы!” То есть, пусть каждый народ  молится Богу на своем родном языке”.

Летом 863 г. Константин и Мефодий после  длительного и трудного путешествия  прибыли наконец в гостеприимную  столицу Моравии Велеград.

Пригласивший  их князь Ростислав, согласно всем дошедшим до нас источникам, был любимый  народом, осторожный, мудрый, но в то же время отважный и смелый правитель. Всю жизнь он боролся с немцами  за независимость своей сравнительно небольшой и неокрепшей страны. Иногда Ростислав был вынужден лавировать и даже шел на уступки. Но, накопив силы, снова переходил в наступление и не раз одерживал крупные победы в сражениях со своим непримиримым врагом королем Людовиком Немецким.