Трансакционные издержки

В 2000 г. около 15 крупных российских корпораций заявили о своем намерении выпустить депозитарные расписки. Показательно также, что большинство российских корпоративных заемщиков на рынке еврооблигаций стремились в срок выполнять свои обязательства по текущим платежам. Для 1999-2000 гг. стало характерно также возрождение интереса к рынку корпоративных облигаций.

Если до и в ходе кризиса 1998 года “бегство капиталов” из России носило тотальный характер, то в 1999-2000 гг. отмечен определенный рост реинвестирования капиталов. В основе этого процесса – рост рентабельности и эффективность вложений в российские предприятия после девальвации рубля, когда в некоторых отраслях норма прибыли имела значения, недостижимые в настоящее время за рубежом. Это не означает, тем не менее, что утрачивает свою актуальность проблема “бегства капиталов” – речь идет лишь о возросшем притоке ранее вывезенных средств в виде псевдоиностранных кредитов и в иных формах.

Таблица 1

Изменения в структуре собственности средних и крупных российских АО, 1994-2000 гг., % уставного капитала

Имеющиеся данные за 2000 год свидетельствуют и о существенном изменении в структуре акционерного капитала российских предприятий (табл.1). Качественным переломным моментом является 1998 год. Резкое снижение доли инсайдеров (работников) и рост доли внешних акционеров отражают, во-первых, посткризисные процессы концентрации собственности (в том числе связанные с резким падением стоимости акций), во-вторых – снижение официально зарегистрированной доли менеджеров в среднем от 12-16% в 1996 г. до 7-8% в настоящее время[3]. Последнее связано либо с прямым переходом акций внешним акционерам (продажа или изъятие за долги), либо с расширением практики неформального контроля со стороны менеджеров (перевод имеющихся или оформление скупленных акций на аффилированные структуры).

В сентябре 2000 г. правительство внесло в Госдуму очередной проект программы приватизации на 2001 год, в котором наибольшие вопросы традиционно вызывает список объектов. В списке фигурировали и крупнейшие предприятия (холдинги), приватизация пакетов акций которых уже несколько раз переносилась. Это свидетельствует, в частности, о сложившемся формальном подходе правительства к документу, который с 1997 года парламентом не был принят ни разу. Проекты нового закона о приватизации в принципе исключают контроль Госдумы за приватизацией посредством принятия списков крупнейших предприятий. В этой связи Госдумой в сентябре 2000 г. принят в первом чтении законопроект, внесенный в ГосДуму от КПРФ и аграрнопромышленной группы (поправки в закон о приватизации), запрещающий отчуждение из федеральной собственности пакетов акций крупных АО (балансовая стоимость основных фондов которых на 1 января 2000 г. превышала 5 000 000 МРОТ) до принятия программы приватизации. В проект бюджета на 2001 год была внесена поправка, в соответствии с которой до принятия программы приватизации сделки по крупным предприятиям запрещены.

 Тем не менее доходы от приватизации в бюджете 2000 года существенно превысили первоначально предполагавшуюся правительством сумму в 22 млрд рублей. В первом полугодии в федеральный бюджет поступило в результате приватизации 11,16 млрд рублей (в т.ч. 4,2 млрд от продажи собственности и 6,98 млрд – от управления федеральным имуществом).

В целом по предварительным данным в 2000 году доходы от использования и продажи государственного имущества составили 50,6 млрд рублей, в том числе от продажи – 31,4 млрд, 9,8 млрд – доход от деятельности СП «Вьетсовпетро», 5,6 млрд – дивиденды по акциям (1020 АО), 3,4 млрд – аренда федерального имущества, 0,44 млрд - от использования федеральной собственности за рубежом.

Основные доходы от продажи имущества получены за счет реализации акций нефтяной компании «ОНАКО» (85% акций, 1,08 млрд долл.), пакетов акций НК «ЛУКойл» (спецаукцион, 0,5%, 1,4 млрд рублей), Междуреченской и Красноярской угольных компаний, фабрики «Большевичка». Летом 2000 года на спецаукционе в 30 регионах выставлялись последние остававшиеся у государства 0,25% акций РАО «Норильский никель». Довольно нелепо выглядит продажа на отдельном аукционе оставшихся после спецаукциона 7 (семи) акций РАО. Это соответствует формальным требованиям законодательства, однако затраты государства в данном случае существенно превышают доход.

Использование силовых структур для решения корпоративных конфликтов стало обыденной реальностью. В 2000 году самыми известными примерами стали московские ОАО «Кристалл» и ГУП «Мосхимфармпрепараты», кондитерский концерн «Бабаевский», Качканарский ГОК, АО «Уралхиммаш», Камышловский завод строительных материалов (Свердловская область) и другие. В целях оказания дополнительного давления очень часто создается напряженная обстановка в “трудовом коллективе” (вплоть до организации демонстраций, пикетов и вооруженных столкновений). Экзотическим, но вполне действенным методом противодействия  допуску «посторонних» акционеров к участию в общем собрании стал прием, примененный в ОАО «Варьеганнефть»: представителям владельца 17% акций, приехавшим на собрание акционеров, было сообщено, что рядом проводятся взрывные работы и доступ на собрание невозможен.

Важным прецедентом является принятое в декабре 2000 года решение Высшего арбитражного суда (ВАС) о законности погашения долгов предприятия его акциями. В явном виде эта практика впервые применялась в 1999 году кредиторами Ленинградского металлического завода, которые посредством закрытой дополнительной эмиссии передали контрольный пакет акций завода группе «Интеррос» в счет погашения долга. Для всей последующей хозяйственной практики существенно, что ВАС санкционировал такое право кредиторов, несмотря на поддержанный Федеральной службой по финансовому оздоровлению протест одного из крупных акционеров завода. Позиция ВАС основана на том, что при осуществлении процедуры банкротства обычные органы управления АО не действуют.

Необходимо отметить также внесение в Государственную думу в 2000 году поправок в закон «О несостоятельности (банкротстве)», предоставляющих внешнему управляющему право принимать решения о дополнительной эмиссии акций. Если собрание кредиторов при реализации процедуры банкротства еще может рассматриваться как преемник функций традиционных органов управления, то предоставление такого права арбитражному управляющему еще больше ухудшит ситуацию.

В целом же институт банкротства на протяжении 90-х гг. использовался либо как способ перераспределения (захвата, удержания, приватизации) собственности, либо как высокоселективный способ политического и экономического давления на предприятия со стороны государства. Наблюдается парадоксальная ситуация: те предприятия, которые имеют достаточный запас прочности, вовлекаются в процедуры банкротства (так как существует благоприятная возможность для захвата контроля над ними со стороны конкурентов), а безнадежные предприятия избегают этой процедуры (так как не находится желающих захватить эти предприятия, а шансы получить долги в ходе процедуры банкротства невелики). Необходимо, с одной стороны, обеспечить защиту прав кредиторов в процессе банкротства предприятия, но, с другой стороны, оградить предприятие-должника от упрощенных схем недобросовестного перехвата контроля над ним (частью его активов) посредством процедур банкротства.

Фактически возбуждение процедуры банкротства стало низкозатратной (при наличии потенциального сговора арбитражного управляющего с кредиторами, арбитражными судьями и чиновниками ФСФО) альтернативой враждебному поглощению посредством скупки акций на вторичном рынке. В этой связи интересно предположение о том, что существует прямая связь между вступлением в силу в 1998 году закона «О несостоятельности (банкротстве)» и низким уровнем сопротивления российского фондового рынка в 1998-2000 гг. Существенно при этом, что закон «Об акционерных обществах» содержит многочисленные легальные возможности для эффективного отражения корпоративного агрессора в рамках корпоративного права, тогда как действующая процедура банкротства - при должной организации – для агрессора почти беспроигрышна.

В этой связи в интересах защиты предприятий от недобросовестного перехвата контроля над ними (частью их активов) посредством процедур банкротства необходимо расширять практику отказа судебных инстанций от использования процедур банкротства в качестве рядового средства погашения долга. Такие действия должны в соответствии со ст. 10 Гражданского кодекса РФ рассматриваться как злоупотребление правом. Для инициирования процедуры банкротства кредиторы должны представлять достаточные доказательства, подтверждающие невозможность возврата долга иными способами.

2.2. Трансакционные издержки и теневая экономика

Осуществление субъектами хозяйствования теневой / внелегальной экономической деятельности обусловлено в первую очередь высокими  трансакционными издержками действия в рамках закона. Различные виды этих издержек описываются термином «цена подчинения закону»,  который включает в себя издержки доступа к закону,  а также издержки продолжения деятельности в рамках закона.

Поиск альтернативного решения осуществляется в виде попыток экономических агентов осуществлять свою деятельность внелегально, то есть без участия государства. Однако совершение обменов во внелегальном режиме также связано с издержками. Экономя на одном типе издержек, действующие во внелегальной экономике субъекты несут бремя  других издержек, которые можно назвать «цена внелегальности».

«Цена подчинения закону»:

Издержки доступа к закону  - затраты на регистрацию юридического лица, на получение лицензии, на открытие счета в банке, на получение юридического адреса и выполнение иных формальностей;

Издержки продолжения деятельности в рамках закона - выплата налогов, выполнение требований закона в области трудовых отношений, выплаты судебных издержек при разрешении конфликтов в рамках легальной судебной системы.

«Цена внелегальности»:

Затраты на разработку и обслуживание «серых» и «черных» схем (оплата услуг налоговых и иных финансовых консультантов, издержки на ведение «двойной» бухгалтерии, оплата услуг фирм-однодневок и т.д.);

Издержки доступа к внелегальным процедурам разрешения конфликтов (семейно-родственные и мафиозные механизмы разрешения конфликтов);

Обеспечение охраны и безопасности бизнеса, поскольку очевидно, что чем  «чернее» бизнес, тем выше потребность в услугах охранных структур.

Таким образом, решение о выборе хозяйствующим субъектом институциональной среды для своего бизнеса – легальной или внелегальной – определяется прежде всего, но не исключительно,  путем  сопоставления трансакционных издержек, возникающих при совершении сделок в первом и во втором случаях.

В такой интерпретации  вопрос о том, станут или не станут  нарушения установленных государством правил массовыми, повсеместными, зависит:

от величины ожидаемого прироста прибыльности от нарушения формальных правил, от размера экономических или иных санкций, применяемых к выявленному нарушителю, от вероятности выявления нарушения и эффективности принимаемых мер по его противодействию.

Если ожидаемый прирост прибыльности за вычетом размера санкции за нарушение правил, умноженного на вероятность выявления факта нарушения, значительно выше  0, то правило будет нарушено.

Можно сделать вывод, что масштабность теневой экономической деятельности непосредственно связана с соотношением между ценой  внелегального и легального функционирования. Чем оно выше, тем больше вероятность распространения теневой экономики. И если мы хотим эти масштабы сократить, мы должны добиться снижения цены вхождения предпринимательских структур на рынок и их легального функционирования на нем.

На сегодняшний день ситуация в России в этом смысле остается  неблагоприятной. Так, хотя процедуры лицензирования экономических субъектов в России отличаются от региона к региону, в среднем новый заявитель должен обойти 20-30 учреждений и получить 50-90 утвержденных регистрационных форм. Для того чтобы начать новое дело, нужно получить около 30 различных видов лицензий. Согласно обследованию, проведенному  Всемирным  Банком и Российской академией наук ,  в среднем для организации небольшого предприятия в Москве требуется в четыре раза больше времени, чем в Варшаве, при этом российский малый и средний бизнес подвергается в два раза большему числу проверок.

Можно назвать следующие направления действий по выводу экономики из «тени»:

1.      Борьба с коррупцией.